Ход дипломатических действий сторон в 1652 - 1662 гг.

На фоне всех этих событий следующим образом происходят дипломатические сношения между империей Цин и Российским государством.

В 1654 г. в Пекин прибывает торговый караван Ярыжкина, снаряжённый на деньги казны, который не являлся официальным посольством России, а только преследовал цель получить информацию о ведении торговли в Китае, распродать привезённые из России товары. Время пребывания Ярыжкина в столице империи совпадает со временем осады Кумарского острога. Но, как мы уже знаем, осада прошла неудачно, и Ярыжкина заставляют пройти ритуал коу-тоу, то есть официально принять статус зависимой от Китая державы, варварского государства. Таким образом, цины, не добившись успеха в военных действиях, стремятся вписать Россию в свою иерархическую схему, где Китай - высший, а Россия - низшая. Однако Ярыжкин не был наделён полномочиями посла, следовательно, Россия в связи с этим действием не потеряла международного авторитета, однако в глазах цинов произошло торжество конфуцианской доктрины и превосходства Китая. Видимо, это была внутриполитическая акция цинского правительства, так как цины не потребовали у Ярыжкина подтверждения его статуса государева посланника, чего у него, конечно, не было. В результате безответственного поступка Ярыжкина Россия признала верховенство цинского императора, то есть по статусу стала варваром, хотя "посольству" и удалось распродать товары.

Первым государственным посольством России в Китай было официальное посольство Байкова (отправилось из России в 1654 г.), которое прибыло в Пекин 3 марта 1656 г. "с уверениями от Алексея Михайловича в мире и дружбе" и "с целью установления посольских связей и постоянной торговли". Одновременно с временем пребывания посольства атаман О. Степанов "нанёс несколько ощутимых поражений" цинам, которые "вызвали серьёзное беспокойство в Пекине". Такие агрессивные действия, а также отсутствие инструкций вести переговоры по амурскому вопросу у Байкова, по нашему мнению, и послужили действительной причиной отказа в удовлетворении интересов Российского государства. Также немаловажной причиной отказа Байкову была его твёрдая позиция не проходить ритуал коу-тоу. Параллельно с уверениями в любви и дружбе шли враждебные действия казаков, при этом, получая огромные поступления в казну от расширения сферы влияния казаков и, как следствие, увеличение сбора ясака, Российское правительство стремилось наладить торговые связи с тем же государством, безопасность части которого страдала от расширения сферы влияния подданных России.

Исходя из поведения России, можно выстраивать её основные внешнеполитические цели в двусторонних отношениях: во-первых, политическая - расширение территорий и зоны влияния на Дальнем Востоке, экономическая - установление сверхприбыльных торговых связей с империей Цин.

Как было сказано выше, амурскому вопросу маньчжуры придавали огромное значение: на переговорах с Байковым это было ярко выражено: "в переговорах цинские вельможи упрекали, что "он, Фёдор, прислан от великого государя в послех, а з другую де сторону ево ж, китайского царя, земли великого государя люди воюют". Что же обусловило отсутствие необходимых инструкций у Байкова?

Интересно то, что по этому поводу заявляет М.И. Сладковский: "…русская администрация… имела сведения от Е. Хабарова и других о военных столкновениях русских отрядов с маньчжурскими войсками. В этом находит подтверждение… предположение, что русское правительство в то время ещё не знало о вхождении маньчжурских земель в состав Китайской империи… В грамоте русского царя упоминается об окраинных городах Сибири, к которым "Китайское царство подошло", а не о Даурии, которую русские в XVII в. не включали в состав Сибири".

Возьмём и рассмотрим границу России, а также её соседей, на политической карте XVII в.: на протяжении всей восточной границы мы найдём только один участок соприкосновения России и империи Цин - это Приамурье. Остальные государства-соседи на восточной границе России, как-то: Джунгарское ханство, Халха - образуют огромный барьер между Россией и Китаем размером в несколько тысяч километров. Потому именно в Приамурье "Китайское царство подошло" к российским городам - это неоспоримый факт. Об этом знало центральное правительство России. Предположение Сладковского ложно.

Но если Москва знала о столкновениях её подданных с империей Цин, почему не стремилась об этом говорить? Ведь если начать политические переговоры, то рано или поздно это приведёт к установлению границ или точному разделению сфер влияния, что снимет обострённость в регионе и приведёт к приостановлению боевых действий. Как обороняющаяся сторона (и притом слабая в Приамурье, как заявляют некоторые исследователи) Москва обязательно должна была первым пунктом на переговорах выставить требование о прекращении боевых действий, как сторона, заинтересованная в стабилизации ситуации на Амуре Москва должна была поставить вопрос о чётком разделении данных территорий. Но Москва ни разу во время переговоров Байкова и во всех последующих посольствах не ставила вопрос об урегулировании ситуации на Амуре, избегало его, не говоря уже, о разделе сфер влияния или границе. Москва не была заинтересована ни в обсуждении амурского вопроса, ни, тем более, в разграничении Приамурья. Потому что являлась не обороняющейся стороной, а агрессивной: постоянное расширение сферы влияния русской администрации на территории Приамурья, которому не препятствовала слабая маньчжурская сторона, являлось образом действий России. Наоборот же империя Цин затрагивала амурский вопрос, стремилась решить его прежде всего политическим путём. Заметим, что жалобы шли, на первый взгляд неестественным образом, от маньчжуров на действия российских подданных, хотя Россия как жертва, как терпящая "агрессивные действия" маньчжуров должна была жаловаться на цинов, но Россия, на первый взгляд странным образом, вела себя неестественно и не жаловалась на цинов, не просила их прекратить "агрессию" на "мирных хлебопашцев". Обобщив всё вышесказанное, можно утверждать, что заявления Москвы о мире и дружбе с цинами носили характер ничем не обоснованных заявлений, преследовали цель добиться своих целей, то есть открыть сверхприбыльную регулярную русско-китайскую торговлю, подчинённую государству, при этом Москва не стремилась к стабилизации ситуации на Амуре, так как ей это было невыгодно: обрести границы на Амуре сейчас - значит полностью сковать расширение своего влияния на Амуре, которому никто серьёзно не препятствует.

Второе посольство И. Перфильева и С. Аблина в Китай (1660 - 1662 гг.) имело те же цели, что и посольство Байкова: установление регулярных посольских и торговых связей с Китаем. Интересен тот факт, что во время подготовки посольства в России узнали о том, что Байкову и его свите (в т.ч. привезёнными ими товарам для распродажи в Китае) угрожает опасность, была составлена грамота царём, и туда был включён следующий пункт: "ходили наши царского величества ратные люди на тое Даурскую землю войною, а того не ведали, что та Даурская земля у вас в подданстве" и что "великий государь, наше царское величество, ратных своих людей на Даурскую землю посылать не велим", но потом, когда пришла весть о благополучном возвращении Байкова в Россию, пункт этот из грамоты исчез. В отличие от миссии Байкова, миссия Перфильева не настаивала на личной аудиенции у богдыхана. Миссия Перфильева была принята гостеприимно, им были выданы подарки от богдыхана, им был устроен пир, но результат не был достигнут: цины решили не посылать ответную грамоту царю, а предложения установить торговые и дипломатические связи были отвергнуты. Это было вызвано тем, что, во-первых, Россия в грамоте не соблюдала китайского лунного календаря, который должны были принимать у себя все зависимые от Китая государства, во-вторых, по мнению цинов, многие высказывания в грамоте были непочтительны. Таким образом, Россия, по мнению цинов, не проявляла покорности, не признавала верховенства Сына Неба.