Взаимозависимость целей общества и коммерческих организаций

В последнее время достаточно широко распространено представление о том, что цели общества должны сформироваться как совокупность целей организаций и отдельных людей, из которых общество состоит. То, что хорошо для индивида, должно быть хорошо и для общества. То, что хорошо для предприятий, должно восприниматься как положительное и обществом. Если бы это было так, то ответ на вопрос, которому посвящен данный параграф, был бы предельно прост. Цель общества – это интегрированные цели его членов.

На самом деле цель общества не может быть просто совокупностью целей его членов. Самуэльсон, которого никак нельзя отнести к поклонникам государственного вмешательства в свободное предпринимательство, считает ошибочным мнение, согласно которому «то, что верно для части, только по этой причине считается верным для целого» [13, с. 107]. При этом он иллюстрирует свою мысль убедительным примером. Болельщикам, сидящим на трибуне стадиона, в какой-то момент плохо видно происходящее на поле. Один болельщик встал, и ему стало хорошо видно. Его примеру последовали другие. Пока встало всего несколько человек, им всем было хорошо видно, но если встанут все, то всем станет видно хуже, чем когда они сидели. Плюс к тому, они еще вынуждены будут стоять, так как сидящий теперь вообще ничего не увидит. В итоге то, что было хорошо для одиночек и даже для группы, оказалось вредным для большинства. Очень похожая картина наблюдается, когда освобождаются цены при наличии дефицита. Каждое предприятие в отдельности, желающее получать больше прибыли, поднимает цены. Работники этого предприятия получают большую зарплату. Как продавцы своего товара и рабочей силы они выиграли от либерализации цен. Но как покупатели они проигрывают, так как все остальные продавцы сделали то же самое. Инфляция съедает возрастание прибыли и их зарплату. То, что казалось благом для каждого, превратилось в бедствие для всех. Если провести аналогию с примером Самуэльсона, то «всем стало плохо видно, да еще приходится стоять». Вместо ожидаемого увеличения производства товаров по свободным ценам произошло сокращение их производства. Итак, частные цели не могут быть выше общих. Наоборот, самые приоритетные цели – общенародные.

Следующий уровень иерархии – это цели организации и затем цели индивида. И чем выше уровень обобществления производства, тем шире перечень целей, которые подчинены этому ранжированию. При мелком товарном производстве, когда уровень взаимозависимости был небольшим, естественно, степень независимости товаропроизводителя от общества была велика. И общество практически не зависело от отдельного производителя. Действовали подлинно рыночные законы. И сейчас по отношению к «рыночной системе» эта закономерность сохраняется. И сами малые предприятия почти не нуждаются во вмешательстве общества, и оно мало зависит от их действий. Совершенно иное - крупные корпорации. Их влияние на жизнь общества настолько велико, что оно не может себе позволить безразлично относиться к их участи. Когда в 1979 г. в США рассматривали вопрос о том, оказывать ли государству помощь компании «Крайслер», то главнейшим аргументом в пользу выделения кредита была угроза безработицы для 600 тыс. человек в случае банкротства этой компании. Хотя на заводах самой компании работало около 140 тысяч, но огромное количество поставщиков, существование которых было связано с благополучием компании, увеличивало цифру потенциальных безработных до 600 тыс. человек. С учетом членов семей около 2 млн человек оказались бы бедствующими. На пособия по безработице государство должно было бы истратить около 15 млрд долл. Поэтому выгоднее оказалось пойти на риск, предоставить «Крайслеру» кредит в 1,5 млрд долл. и тем самым спасти компанию, чем наблюдать ее гибель и расплачиваться за это. Приверженцы идеи свободного предпринимательства были категорически против. Они рассуждали в соответствии с рыночной идеологией: «пусть проигравший плачет», забывая при этом, что плакать будет не предприниматель, допустивший ошибку, а 2 млн человек, не совершавших никаких ошибок. Те, кто допустил ошибку,- менеджеры компании «Крайслер» – теряли лишь свои кресла, а расплачиваться за их ошибки пришлось бы из своего кармана налогоплательщикам. Поэтому, несмотря на возражения идеологов рынка, возобладало следующее мнение: «Если разумно иметь систему государственной защиты индивидуумов, то также разумно иметь систему государственной защиты компаний, в которых эти индивидуумы работают» [4, с.238]. Такие ситуации западные экономисты называют «провалами рынка», имея в виду, что рыночные законы здесь не срабатывают, их недостаточно [23]. Поэтому во многих развитых странах общество через государственные институты определяет промышленную политику, ядром которой являются экономические цели. Сторонники свободы предпринимательства возражают против навязывания предприятиям какой-либо политики, видя в этом элемент ненавистного им социализма.

Но вот мнение Яккоки: «Идеологи утверждают, что промышленная политика будет означать конец системы свободного предпринимательства, какой мы ее знаем. Но чудесная система свободного предпринимательства дала дефицит бюджета 200 млрд долларов и внешнеторговый дефицит» [3, с.360]. Или мнение Гэлбрейта: «Не социализм – враг рынка, а передовая техника, а также диктуемая ею специализация рабочей силы и производственного процесса и соответственно продолжительность производственного периода и потребности в капитале» [12, с.71]. Передовая техника породила гигантские инерционные компании, которые не в состоянии быстро маневрировать в рыночной стихии. Подобно большим кораблям, они не могут находиться рядом без опасности нанести вред друг другу, если их курс заранее не согласован. Этим согласованием должно заниматься общество. Но оно возможно лишь в том случае, когда все субъекты общества будут признавать приоритет его целей перед своими собственными.

Итак, мы рассмотрели первую причину, обусловившую необходимость формирования набора общественных целей и их приоритета перед целями организации,– наличие огромных компаний, несогласованная деятельность которых грозит их собственному существованию и стабильности общества. Но есть еще одна причина – наличие таких капиталоемких сфер деятельности, которые частные организации либо не в состоянии осваивать, либо это им невыгодно. Это муниципальное хозяйство, образование, охрана общественного порядка, поиск и разработка полезных ископаемых, защита окружающей среды, строительство и эксплуатация дорог, портов и т. п. Поскольку решение этих проблем чаще всего оказывается посильным только для общества в целом, то, естественно, при возникающих в ходе их решения коллизиях предпочтение отдается общественным интересам.

В нашей стране до недавнего времени не возникало сомнений относительно приоритета общенародных интересов перед интересами предприятий. Была, к сожалению, другая крайность, когда интересами предприятий пренебрегали. А ведь предпочтение общенародных интересов ни в коем случае не должно означать игнорирования групповых или индивидуальных интересов. Оно предполагает максимально возможный учет интересов всех сторон, но при необходимости их ранжирования. Когда в 1987 г. было принято новое положение о государственных предприятиях, давшее последним достаточную степень свободы, как это нередко бывает, произошел крен в другую сторону.

Не будучи обязанными руководствоваться государственными программами, заказами, в погоне за прибылью игнорируя интересы потребителя и общества в целом, предприятия начали разрушать сложившиеся связи, сами же опосредованно страдая от этого. Тогда в печати заговорили о «групповом эгоизме». Сейчас этот процесс продолжается. В этом заключается одна из причин спада производства.

Теперь рассмотрим вопрос, могли ли корпорации обходиться без приоритетных общегосударственных целей? Для чего они нужны корпорациям?

Во-первых, корпорации не могут разрабатывать долгосрочные стратегические планы, не имея общего для страны прогноза развития народного хозяйства. Опыт таких стран, как Япония, Франция, Германия, показал, что самыми достоверными прогнозами являются народнохозяйственные планы, так как они пытаются увязать развитие всех отраслей. Не заниматься стратегическим планированием корпорации не могут в силу своей инерционности. Они должны совершать маневр заблаговременно и плавно. Крутые повороты в крупной организации могут привести к неразберихе, а быстрая перестройка технологии и техники, как правило, просто невозможна. Поэтому корпорации нуждаются в заблаговременно известных общественных целях.

Во-вторых, корпорации при всем своем финансовом и научно-техническом могуществе неспособны поодиночке решать некоторые крупные научно-технические проблемы. А, не решив их, они могут проиграть в международной конкуренции. Поэтому они заинтересованы в том, чтобы общество в лице государства, концентрируя в своих руках через налоговую систему необходимые средства, бралось за решение этих наиболее сложных проблем.

В свое время американские ученые с завистью смотрели на представителей советской фундаментальной науки, финансировавшихся из централизованных источников. Они утверждали, что ни одна компания не в состоянии выделить такие ресурсы, какими располагают советские ученые. Сейчас этот наш опыт взят на вооружение многими странами. Особенно умело концентрируют средства японцы. Имея в целом средств на НИОКР в два раза меньше, чем расходует на эти цели Западная Европа, они смогли обогнать ее по ряду важнейших направлений. При этом не только используются средства из бюджета, но и координируются в единой программе усилия многих частных научных центров и компаний.

В-третьих, в тех странах, где перестали бояться государственного вмешательства, государственные органы помогают компаниям, действующим в интересах общества. Эта помощь, оказывается, через налоговые скидки, предоставление субсидий, льготных кредитов, выгодных заказов и т.п. Компании не заставляют насильно участвовать в достижении этих целей общества, но делают так, чтобы это участие было для них привлекательным.

В-четвертых, как мы уже отмечали ранее, корпорации не могут существовать без решения некоторых проблем, но в то же время сами они не в состоянии или не заинтересованы ими заниматься. Они не могут функционировать без взаимоувязанной системы энергоснабжения, транспорта, образования, природопользования и т. д.

Например, даже самые крупные авиакомпании не в состоянии создать сеть аэропортов в большой стране. В то же время отдельно функционирующие аэропорты, построенные на средства частных компаний или муниципальных органов, не обеспечивают эффективной деятельности авиакомпаний. Чтобы применить высокоскоростные самолеты, надо перестраивать взлетно-посадочные дорожки и менять систему слежения как минимум в нескольких аэропортах. То же самое характерно для железнодорожного и автомобильного транспорта.

Таким образом, мы выяснили, что, с одной стороны, общество вынуждено вырабатывать цели, обязательные для крупных компаний, с другой стороны, сами компании не могут существовать без этого общественного целеполагания. Гэлбрейт по этому поводу писал: «Развитая корпорация в важнейших отношениях является орудием государства. А в важнейших делах государство выступает как орудие индустриальной системы» [12, с.350]. И еще: «В значительной мере оправдано все больше распространяющееся мнение, что современная экономика выглядит как социализм для крупных фирм и как свободное предпринимательство для мелких» [3, с.204].

Теперь рассмотрим вопрос о механизме взаимодействия общества и корпораций в процессе выработки общественных целей. Могут ли корпорации быть безразличными к тому, какие планы, какие программы разрабатывает государство? Конечно же, нет. Они находят способы воздействия на органы власти.

Здесь можно различить два подхода; американский и японский. Американский подход заключается в умелых действиях корпораций, направленных на то, чтобы сделать власть своим сообщником. Этого они добиваются делегированием своих наиболее авторитетных специалистов в органы исполнительной власти. Со стороны исполнительной власти тоже естественно стремление рекрутировать свои кадры из крупных корпораций, а не из мелких предприятий рыночной системы. Менеджер компании «Дженерал Электрик» или «Вестингауз», имевший опыт руководства деятельностью десятков, а то и сотен предприятий, конечно, легче освоит руководство национальными программами, чем специалист из рыночной системы. Опыт стратегического планирования, сама корпоративная культура, понимание специфических проблем крупных компаний делают техноструктуру и государственную бюрократию единомышленниками. Когда президента компании «Форд» Р.Макнамару назначали министром обороны США, то учитывали его способность находить общий язык с представителями военно-промышленного комплекса, так как они прошли одну школу. В нашей печати это представлялось упрощенно как свидетельство явной коррупции. Что, мол, бывший работник компании, оставаясь с ней связанным и получая от нее деньги, перейдя на государственную службу, отдаст ей выгодные заказы? Конечно, бывает и такое. Но суть не в этих явно криминальных ситуациях. Суть в том, что, оставаясь даже субъективно абсолютно честными людьми, как Р.Макнамара, представители техноструктуры, приходя в государственный аппарат, приносят с собой ее философию, восприятие ее целей как целей общества. Составляя основу исполнительной власти, они превращают ее в инструмент для проведения политики корпораций. Вот почему Гэлбрейт писал, что общество «пристегнуто к интересам техноструктуры». И президент как глава исполнительной власти в значительной мере находится под влиянием своего аппарата, а значит, и крупных корпораций. Что касается законодательной власти, то здесь дело обстоит несколько иначе. Раньше при выборах конгрессменов огромную роль играли капиталисты-собственники, проживающие в данном округе. Они влияли на ход избирательной кампании, направляя, таким образом, в конгресс нужных людей. Сейчас, когда главной силой являются корпорации, на местах находятся не капиталисты-собственники, а менеджеры. Они не могут по своей воле давать деньги на избирательную кампанию и определять тем самым избрание тех или иных политиков. Да и отпала необходимость в таком примитивном проявлении своей власти. Поэтому в конгресс нередко избирают независимых людей, искренне стремящихся отстаивать истину. Но многолетнее пребывание в комиссиях и комитетах конгресса заставляет их общаться с представителями компаний, добиваться от компаний размещения в их избирательном округе каких-то производств, финансирования социальных программ. Постепенно они оказываются подкупленными, если не лично, то во имя избирателей, и становятся представителями компании в органах законодательной власти.

Таким образом, несмотря на внешне привлекательные демократические процедуры, по существу власть в обществе принадлежит руководству крупных компаний. Общественные цели формируются ими. Эти выводы можно найти в работах целого ряда американских экономистов и политологов. И мы хотим обратить внимание, что в своей массе это не чьи-то злонамеренные действия (хотя и такие бывают). Просто по-другому крупные компании существовать не могут. По масштабам своей деятельности они ближе к пониманию задач общества. Поэтому они и наиболее подготовлены и наиболее заинтересованы.

Хорошо понимая интересы общества, руководство крупных компаний умело подчиняют их целям компаний. Они понимают, что опасно противопоставлять интересам общества. Поэтому стараются влиять на интересы общества таким образом, чтобы они как можно дольше соответствовали целям компании, используя, мощнейший механизм средств массовой информации как инструмент формирования общественного сознания, которое трансформируется в интересы общества. Иногда впоследствии обнаруживается, что искусственно сформированные в интересах компаний интересы общества, противоречат подлинным, глубинным интересам. Но это происходит, как правило, с опозданием.

Несколько иначе осуществляют свое воздействие на власть японские компании. Четыре ведущих объединения монополистического капитала Японии - Федерация экономических организаций («Кейданрен»), Торгово-промышленная палата Японии («Ниссон»), Федерация ассоциаций предпринимателей («Никкайрен») и Комитет экономического развития Японии («Кейдзай доюкай») имеют огромное влияние на формирование и осуществление экономической политики страны, на ее внешнеполитический курс и фактически на все стороны жизни японского общества [24, с. 84]. Их называют организационными мускулами японского бизнеса. Эти четыре ведущие экономические организации оказывают влияние на правительство через так называемую систему «увязки корней», т. е. через предварительное согласование с правительством политических решений. Это осуществляется посредством участия представителей названных организаций в различных комиссиях и советах, создаваемых правительством для рассмотрения и подготовки важных решений. Японская исполнительная власть не набирает кадры из бывших работников компаний, как в США. Там своя система подготовки работников из наиболее одаренных выпускников университетов, проходящих суровый конкурс при поступлении. Зато по достижении пенсионного возраста те из них, кто сумел установить хорошие контакты с компаниями, получают в них высокооплачиваемые посты. Они приносят с собой связи с работниками аппарата, да и, работая в правительственных органах, не забывают, что придет момент «сошествия с небес», как называет японская печать этот переход.

«Кейданрен» выражает интересы крупнейших компаний при выработке общей позиции деловых кругов по вопросам внутренней и внешней политики и воздействия на общественное мнение в благоприятном для бизнеса направлении. Ее председателя неофициально называют «премьер-министром» делового сообщества Японии. А Совет этой организации журнал японской торговли и промышленности называет «теневым кабинетом министров делового мира Японии».

«Кейданрен» имеет свои постоянные отраслевые и проблемные комиссии, с мнением которых считаются министерства и другие правительственные органы.

Торгово-промышленная палата представляет интересы средних и мелких фирм. Она выступает за повышение жизнеспособности частного сектора, за внедрение его в высокотехнологичные отрасли, способствует

координации усилий предприятий «рыночной сферы» для выхода на международную арену.

«Никкайрен» больше занимается выработкой стратегии предпринимателей в трудовых конфликтах, взаимоотношениях с персоналом, общественностью.

И, наконец, «Кейдзай доюкай» – это нечто вроде «дискуссионного клуба» менеджеров. Здесь не вырабатывается политика, а формируются идеи. В эту организацию входят не юридические лица, а индивидуальные члены. Они обсуждают глобальные вопросы экономики. Это им, например, принадлежала идея демократизации управления корпораций путем привлечения в руководство профсоюзных деятелей. Они оценили важность творческого участия рабочих в совершенствовании производства через «кружки качества».

Мы видим, что японская техноструктура в отличие от американской не пытается завуалировать свои связи с государством. Она открыто влияет на формирование целей общества. Видимо, объясняется это умелым внедрением в общественное сознание представления, что компания – это сообщество соратников, в котором нет эксплуатируемых и эксплуататоров, что это единая большая семья, интересы которой должно учитывать общество. Разные подходы не меняют сути. А суть в том, что крупные корпорации активно воздействуют на формирование целей общества, а затем подчиняются этим целям, демонстрируя служение обществу.

Стоит, наверное, согласиться с Гэлбрейтом, который говорит: «Необходимо бороться против мнения, что интересы планирующей системы (т.е. крупных корпораций - И. П.) совпадают с интересами отдельного человека» [3, с. 282]. «Всякое планирование стремится завоевать контроль над мнением – заставить людей подчиняться в мыслях и действиях тому, что выгодно для тех, кто осуществляет планирование. Мнение, не выгодное планирующей системе, не подавляется; оно либо игнорируется, либо клеймится как эксцентричное, ненаучное» [3, с.289]. Не случайно этот всемирно признанный ученый-экономист получил у себя на родине титул «красного экономиста».

Очевидно, при реформировании российской экономики следует учесть как положительный, так и отрицательный опыт выработки промышленной политики развитых стран. К положительным моментам, по нашему мнению, следует отнести:

- формирование единой промышленной политики, централизованное
планирование развития общества;

- признание всеми приоритета общих целей над частными;

- максимальный учет интересов крупных предприятий, составляющих
основу материального производства, при планировании развития общества.

В то же время нельзя допускать навязывания техноструктурой своих интересов всему обществу, что имеет место в капиталистических странах. Как ни важна ее роль в обществе, но ее интересы всегда уже интересов общества и не должны приниматься в качестве его целей.

 

Открытые вопросы

1. В чем причина недовольства корпораций государственным влиянием

на экономику?

2. Является ли прибыль главной, первоочередной, целью корпорации?

3. Каково ранжирование целей крупных корпораций?

4. В чем заключаются интересы акционеров крупных корпораций?

5. Чьи интересы представляет Совет директоров крупной корпорации?

6. В чем заключается отличие в управлении акционерной и подлинно

частной компании?

7. В какой мере акционеры влияют на управление крупной

корпорацией?

8. Какая компания имеет больше возможностей для рискованных

инноваций – крупная или мелкая?

9. В чем заключаются интересы техноструктуры?

10. Как ранжируются цели наемного персонала?

11. Расскажите о механизме взаимодействия государственной власти и корпораций в США.

12. Каков механизм взаимодействия государственной власти и корпораций в Японии?

13. Совпадают ли цели собственников крупных компаний с целью самих компаний?

14. Существуют ли способы определения максимально возможной прибыли?

15. Можно ли пренебрегать текущей прибылью ради прибыли в будущем?

16. Совпадают ли цели техноструктуры с целями компаний?

17. Может ли техноструктуры государственного предприятия так же эффективно работать как техноструктуры частного?

18. Совпадают ли цели наемного персонала с целями компаний?

19. Должно ли государство пренебрегать целями корпораций?

20. Кто сегодня фактически формирует экономические цели общества в странах с рыночной экономикой?

 

Закрытые вопросы

 

1. Проранжируйте следующие социально-экономические цели предприятия:

1) обеспечение всех работников рабочими местами при любых изменениях конъюнктуры;

2) рост компании;

3) получение прибыли в отчетном периоде;

4) повышение квалификации персонала;

5) удовлетворение потребностей потребителей.

 

2. Оцените приоритетность факторов, определяющих конкурентоспособность продукции для наиболее общих случаев:

1) цена;

2) качество;

3) точность поставок по времени и объемам;

4) уровень послепродажного обслуживания.

 

3. Какой из результатов деятельности компании имеет наибольшее значение для акционеров?

1) уровень дивидендов;

2) уровень доли на рынке;

3) рост курса акций;

4) увеличение объема продаж в отчетном периоде.

 

4. Чьи интересы в большей мере оказывают влияние на принимаемые решения, когда речь идет о крупной акционерной компании?

Проранжируйте:

1) интересы акционеров;

2) интересы техноструктуры;

3) интересы наемного персонала;

4) интересы потребителей;

5) интересы поставщиков.

 

5. Проранжируйте следующие цели, входящие в набор целей персонала

крупной компании:

1) рост заработной платы;

2) сохранение рабочего места;

3) улучшение условий труда:

4) увеличение набора социальных благ, предоставляемых компанией;

5) улучшение имиджа компании в глазах общественности.

 

6. Назовите, какой из перечисленных мотивов принадлежности

предприятия к государственной собственности в развитых странах

не соответствует действительности:

1) объективно низкая рентабельность не привлекает частный капитал;

2) особая общественная значимость производимых товаров и услуг;

3) необходимость централизованного управления производством

данного товара или услуги;

4) нежелание отдавать сверхвыгодные производства в частные руки.

 

7. Какое из определений техноструктуры правильно:

1) это высший менеджмент;

2) это весь менеджмент предприятия;

3) совокупность высших менеджеров и особо квалифицированных специалистов;

4) члены Правления компании.

 

8. Рассмотрите следующие суждения:

1) прямо пропорциональная зависимость между вознаграждением техноструктуры и динамикой стоимости акций компании наиболее выгодна для компании;

2) прямо-пропорциональная зависимость между оплатой техноструктуры и размером прибыли в текущем периоде наиболее выгодна компании.

Выберите правильное сочетание оценки ответов:

1) оба верны;

2) первое верно, второе неверно;

3) первое неверно, второе верно;

4) оба неверны.

 

9. Рассмотрите следующие суждения:

1) после достижения определенного уровня оплаты техноструктуры дальнейшее увеличение размера оплаты становится для нее безразличным;

2) рост заработной платы всегда является для наемного персонала самой главной целью.

Выберите правильное сочетание оценки ответов:

1) оба верны;

2) оба неверны;

3) первое верно, второе неверно;

4) первое неверно, второе верно.

 

 

10. Повышение привлекательности труда заключается в том, что:

1) работа требует меньше физических усилий;

2) труд становится менее однообразным;

3) повышается уровень оплаты;

4) труд становится более творческим.

Укажите неправильный ответ

 

11. Наличие четко сформулированных народнохозяйственных целей полезно компаниям потому что:

1) позволяет компаниям правильно планировать свое развитие;

2) обеспечивает возможность скоординировать деятельность компаний в достижении определенных целей;

3) создает уверенность при инвестировании в программы, направленные на достижение определенных целей;

4) дает основание надеяться на поддержку государства при реализации программ, направленных на достижение сформулированных государством целей.

Укажите наименее подходящий вариант ответа.

 

12. Главное достоинство японской модели государственного планирования в том, что:

1) наиболее полно учитываются интересы всех будущих участников выполнения планов;

2) компании заранее подготовлены к выполнению планов;

3) государственные планы, подготовленные в результате «увязки корней», подчинены интересам разработчиков планов;

4) компании не воспринимают государственные планы как навязанные извне.

 

1.5. Участие государства в ценообразовании

Широко распространено мнение, что в рыночной экономике царит свободное ценообразование, при котором цены, подчиняясь закону равновесия между спросом и предложением, устанавливаются автоматически. Да, действительно, саморегулирование цен существует, но только на ту продукцию, которая создается в отраслях рыночной системы. А на продукцию планирующей системы, как отмечалось ранее, корпорации способны диктовать цены покупателю. Поэтому во всех странах с развитой экономикой, где планирующая система является господствующей, государство активнейшим образом участвует в ценообразовании.

Так, в США государством регулируется от 5 до 10 % цен. Цены на пшеницу, кукурузу, рис, кормовое зерно, арахис, хлопок, табак поддерживаются государством в определенных границах. Государство скупает избыточную продукцию при обильном урожае, чтобы не допустить разорения фермеров из-за низких цен, и дотирует при необходимости предприятия, перерабатывающие сельскохозяйственную продукцию, чтобы не допустить роста цен при неблагоприятных условиях. Такому же регулированию подвергаются цены на всю молочную продукцию, на сахар. Всего на регулирование цен на сельскохозяйственную продукцию в США расходуется 5% бюджета.

Доля дотаций в цене колеблется от 15 % на пшеницу до 35 % на рис. И это при том, что сельское хозяйство США признано во всем мире высокоэффективным. Государство следит за соотношением между ценами на фермерскую продукцию и ценами на товары, приобретаемые фермерами. Под контролем государства находятся цены на электроэнергию, железнодорожные тарифы. При превышении допустимых пределов темпов инфляции государство берет под контроль и другие цены. Так, при Никсоне цены на многие энергоносители были взяты под контроль государства. Вообще же сейчас США относятся к странам с наименьшим вмешательством в ценообразование, хотя в рузвельтовский период оно было достаточно активным. То же самое было при Дж. Кеннеди и Р.Никсоне. И сейчас в сенате США обсуждается вопрос о восстановлении регулирования всех транспортных тарифов. Для регулирования цен в США создано бюро цен, которое при Рузвельте возглавлял Д. Гэлбрейт.

В Японии государство регулирует цены на рис, пшеницу (они утверждаются парламентом, настолько важным это считается), мясо и молочные продукты, железнодорожные тарифы, тарифы на водо- и теплоснабжение, электроэнергию и газ, стоимость образования и медицинского обслуживания. В целом регулируется 20 % потребительских цен. Этим занимается специальное бюро цен.

В Европейском сообществе согласованное государственное регулирование цен на подавляющую часть (88-97 % по разным странам) сельскохозяйственной продукции (пшеница, ячмень, рожь, кукуруза, рис, подсолнечник, мясомолочная продукция, сахар, оливковое масло) осуществляется наднациональными органами. Специальная комиссия ЕС готовит предложения по минимальным и максимальным уровням цен, а решение принимает Совет министров ЕС. А дальше уже в пределах того

интервала, который установлен ЕС, каждая страна сообщества устанавливает свои цены или интервал цен. Европейское общество угля и стали устанавливает обязательные для всех стран-участниц цены на черные металлы, потому что они в значительной мере определяют цены на всю машиностроительную продукцию. Всего в рамках сообщества устанавливается до 15 % цен. Рассмотрим еще несколько европейских стран.

Начнем с Франции, в которой регулирование цен, как и государственное планирование, особенно развито.

После Второй мировой войны цены на большинство товаров французского рынка определялись или контролировались государственными органами. В настоящее время государство регулирует цены на энергоносители, общественный транспорт, связь, на все виды продуктов питания, жилье, медицинскую помощь и услуги, имеющие социальное значение. При темпах инфляции выше 4 % правительство имеет право прямо устанавливать цены на жизненно важные для населения продукты. В настоящее время регулированию подвергается около 1/4 всех цен. Занимается ценообразованием департамент по конкуренции министерства экономики и финансов.

В Швейцарии очень велика доля цен, подлежащих государственному регулированию. Продукция, продаваемая по регулируемым ценам, составляет около 50% объема всей товарной продукции. Цены на все пищевое и кормовое зерно, сахарную свеклу, рис, картофель, мясо попадают в эту категорию.

В Швеции государство жестко регулирует закупочные цены на такие виды продукции, как зерно, молоко, яйца, рыба, и держит под контролем цены на жилье, транспорт, энергию, сырье, связь. Особенное внимание уделяется ценам на рыбу. Государство устанавливает верхнюю и нижнюю границы. Если улов превышает потребности рынка и цена падает, то продавцам рыбы (рыбо­ловам) гарантируется ценовая надбавка. Зато при недостаточном количестве рыбы на рынке они не могут поднимать цены выше оговоренного уровня.

В ФРГ государство тоже активно участвует в формировании розничных цен потребительского сектора. Всего под контролем государства находится около 50 % розничных цен и, конечно, среди них цены на продукты питания и другие товары первой необходимости.

В Финляндии под контролем государства находятся цены на продукты питания, зерно, энергоносители, винно-водочные изделия, транспорт, все виды связи.

Предлагаемый читателю краткий обзор имеет своей целью показать масштабы участия государства в формировании цен и направленность этого участия.

Во-первых, нетрудно заметить, что в той или иной степени, но везде государство берет под контроль цены на продукты питания, поскольку это самая неотложная жизненная потребность. Причем это не ново. И в Древнем Риме, и в средневековой Европе, и в России цены на хлеб всегда находились под контролем правительства. Рабочий день Екатерины II начинался с ежедневного доклада полицмейстера о ценах на продукты питания в крупнейших городах Российской империи. По мере роста благосостояния перечень продуктов питания, за ценами на которые следило государство,

расширялся, но традиция оставалась неизменной. В нормальной ситуации это было просто наблюдение, в критической - вмешательство. В этом, если можно так выразиться, проявлялся общественный инстинкт самосохранения.

Во-вторых, государственное вмешательство в ценообразование имеет целью защитить разрозненных товаропроизводителей рыночной системы от монополизма планирующей. Корпорации перерабатывающих отраслей, навязывая сельскому хозяйству низкие цены на его продукцию, могли бы разорить его, если бы не вмешательство государства, определяющего минимальный уровень закупочных цен.

В-третьих, не вмешиваясь в ценообразование на сотни тысяч видов продукции машиностроения, электронной, перерабатывающей промышленности, но держа под контролем цены на энергоносители, транспортные услуги, металл, государство фактически влияет на все цены и тем самым обеспечивает устойчивость валюты.

А теперь рассмотрим методы воздействия на цены. Они включают: государственное вмешательство в процесс ценообразования, лидерство в ценах, прямое воздействие на цены, договоры о ценах, контроль над ценами, правительственные ограничения в ценообразовании, косвенное воздействие на цены и наблюдение за ними.

1. Государственное вмешательство в ценообразование может
проявляться по-разному. В тех случаях, когда общество заинтересовано в
ускоренном развитии каких-то отраслей, могут быть разрешены увеличенные
амортизационные списания и отчисления в другие фонды. В результате в этих
отраслях возрастают издержки, что дает возможность повышать цены без
увеличения налоговых отчислений. Нормы амортизации могут увеличиваться в
1,5-2 раза.

Нередко практикуется снижение налогов на прибыль для тех отраслей, в развитии которых государство заинтересовано. Экономия на налогах позволяет компаниям увеличивать инвестиции, расширять объемы и в итоге снижать цены или приводит к непосредственному снижению цен, поскольку позволяет сохранить прибыль.

Кредитные льготы также дают возможность снижать цены без ущерба для изготовителя.

Прямая государственная финансовая помощь предоставляется в виде дотаций на инвестиции, субсидий на покрытие убытков от хозяйственной деятельности. Это делается в тех случаях, когда, по оценке государства, издержки высоки по объективным причинам, но оно заинтересовано в том, чтобы цены не были такими жевысокими. Так, во Франции в 1985 г. компания, занимающаяся средствами коммуникации, получила дотацию в размер