Июля (23 июня по старому стилю) – Аграфена Купальница

В православном календаре это день почтения памяти мученицы Агриппины Римляныни. 6 июля наступает знаменитая ночь на Ивана Купалу. В народном сознании «Аграфена Купальница», «Иван Купала» и «День Петра и Февронии» слились в один большой праздник, наполненный огромным смыслом и вобравший в себя как христианские традиции, так и языческие верования. Это было время обрядов, примет, гаданий и легенд. В народе считалось, что собранные в ночь на Ивана Купалу травы и коренья обладают особенной целебной силой. Из уст в уста передавалась легенда о цветке папоротника, который распускается один раз в году в эту волшебную ночь и всего на несколько минут. Тот, кто его найдет, сможет стать провидцем и получит способность находить клады. Одним из довольно распространённых купальских обрядов было обливание водой всякого встречного и поперечного. Так, в Орловской губернии деревенские парни одевались в старое и грязное и отправлялись с вёдрами на речку, чтобы наполнить их самою мутною водою, а то и просто жидкой грязью, и шли по деревне, обливая всех и каждого, делая исключение разве что для стариков и малолеток. Но более всего, разумеется, доставалось девушкам. Парни врывались даже в дома, вытаскивали девушек на улицу силой и здесь окатывали их с ног до головы. В свою очередь и девушки старались отомстить парням. Кончалось тем, что молодые люди, перепачканные, мокрые, устремлялись на речку и здесь, выбрав укромное местечко, подальше от строгих глаз старших, купались вместе. Еще одна, кулинарная, традиция этого дня — обетная каша. Так называли обед из постных блюд, который жители деревни собирали вскладчину и выставляли на улице для нищих и путников. В Вологодской губернии в день святой Аграфены для нищей братии среди деревни ставили столы с постными яствами. Нищих собиралось иногда человек до 300 и все они ели за счет деревни. По всему северу России 6 июля крестьяне заготовляли банные веники на целый год. Для этого бабы и девки после обеда запрягали лошадей и уезжали в лес ломать молодые березовые ветки. Иногда веники делали из различных пород лиственных деревьев и растений. Тогда в каждый веник входило по ветке: от березы, ольхи, черемухи, ивы, липы, смородины, калины, рябины и других растений. Это были ритуальные веники: одними из них пользовались в этот день в бане, другими обряжали недавно отелившихся коров, третьи перебрасывали через головы или бросали на крышу бани с целью узнать будущее (если веник упадет вершиной к погосту, то бросающий умрет, а если не вершиной, то останется жив).

Поговорки и приметы:

- Если в этот день посадить репу, то урожай будет хорошим.
- Муравьи спешат спрятаться в норки – к скорому сильному ненастью с ветром и грозой.
- Не слышно соловьиных трелей – пора готовиться к сбору ячменя.
- На Аграфену умываются росой.
- В этот день на окна и на порог крестьяне клали крапиву, чтобы нечистая сила не проникла в дом.
- Родившимся 6 июля покровительствует судьба. Они владеют секретами трав. Носить им следует топаз.

Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым

Купальницы.— Обряды.

Наши поселяне купальницею называют особенную траву, известную под именем: кошечьей дремы (trollius europaeus. Другие это имя относят к лютику (ranun culus). Этой траве приписывают разные целебные действия. На Ваге и в Вологодской губернии сбирают утром траву купальницу, когда она бывает еще в росе, и сохраняют в стклянках для лечения. В селах из этой травы взрослые делают венки и парятся ими в банях. Дети из нее плетут венки, колпаки, шапки и надевают их на головы но время игр. На Руси исстари велось париться в сей день, утреннею порою в банях, а днем купаться в реках или прудах. Поселяне Рязанской губернии этот день называют: лютые коренья. Смышленые старые люди, моясь и бане, парились лютыми кореньями в надежде помолодеть. В степных селениях вместо соломы набрасывали и печь жгучей крапивы и на ней паривались. Все это делалось для исцеления болезней. По выходе из бани садились за стол завтракать, где заранее становилась постная каша. Больных старух и хворых людей выносили в баню на жгучей крапиве и паривали целебными травами. Купанье в реках начиналось с полдня и продолжалось до вечерен. В Переславле-Залесском купались в озере Клещине с песнями и играми. Там, пока одни купались, другие на берегу пели песни. В Зарайске выхаживали купаться на реку Осетр, к белому колодцу. Здесь между купаньем происходили игры и пиршества. В Туле прежде купанье детей происходило в пруде (ныне уничтоженном), на Ивановском монастыре. Пожилые старушки выходили с детьми умываться к студенцам. Здесь они, умывая детей, бросали в студенцы медные деньги, старые сорочки или дарили нищей братии, или сжигали в лесу. Купальницкая обетная каша отправлялась с разными обрядами. Поселяне Нерехотского уезда предоставляли это дело красным девицам. Там они собирались к одной из своих подруг с вечера: толокли в ступе ячмень. Песнями и веселыми играми сопровождается толчение ячменя. Рано утром варили из этого ячменя кашу, которую съедали во время полудень, с маслом. После полудника вывозили из сарая передовой станок от телеги на улицу. Одни из них садились на ось, другие, схватясь за оглобли, возили их по селению с песнями, потом выезжали на поле, где, по появлении вечерней росы, умывались для здоровья. В степных селениях обетную кашу варили пожилые женщины. Из разных семейств сносилась крупа, оставляемая для сего обряда от первого рушения. На эту кашу сзывались почетные старики и старушки после банного мытья. В селениях Тульской губернии в старину известна была еще мирская каша. Зажиточные семейства варивали эту кашу для нищей братии. Увечные, бесприютные люди заранее приглашались в баню и после угощаемы были мирскою кашею. Многие семейства считали это дело за необходимую обязанность в жизни. Усердные и сострадательные люди сами нашивали эту кашу по домам к бедным больным и по тюремным заведениям к колодникам. Все это делалось по обещанию, в память какого-нибудь избавления от бед или болезней. Во многих местах имя Купальницы усвоивалось вместо названий. В Переяславле-Залесском бываемая в этот день ярмарка, при Владимирской церкви, называется Купальницею. Другие называли этим именем поляны, где они собирали целебные травы. Иные называли самые студенцы купальницами. В старину слепцы и нищая братия, после банного мытья и угощения мирскою кашею, воспевали стихи про убогую вдовицу Купальницу. «Как во старом городе, во Киеве, как у богатого князя-боярина, у Неупокоя Мироновича жида во сиротстве убогая вдовица Купальница. Как у того ли у князя боярина, у Неупокоя Мироновича, было всякого богачества на все доли убогие. Золотой казной оделял он, князь-боярин, храмы божий, чистым серебром питал убогое сиротство. К его ли столам белодубовым, к его ли скатертям браным сходились калики перехожие со всех сторон. Всего было у князя-боярина вдоволь, одного только не было — желанного детища. Скорбит князь-боярин о своей беде, не знает, не ведает в своем гореваньице ни малой утехи. А и во той скорби дожил он и до старости. Во едину нощь видит он, князь-боярин, чудный сон: а кабы за городом за Киевом, подалей перевесища, лежит никем не знаема убогая вдовица во хворости и болести. А и тут ему, князю-боярину, послышался голос неведомый: возьми ты, князь-боярин, тую убогую вдовицу к себе во двор, пои и корми до исхода души. А и за то тебе будет во грехах отрада. Просыпается князь-боярин на утренней заре, выходит за Киев-град, ко тому ли перевесищу, и видит он туто наяву убогую вдовицу во хворости и болести. И спроша.ет князь-боярин ту убогую вдовицу: «А и скажи ты по правде и по истине, откуда родом ты, да и как тебя величать по имени и по изотчеству?» И молвит ему убогая вдовица: «Родом, де, я из Новагорода, а и зовут, де, меня Купальницей; а опричь того за старостию, де, своего роду и племени не помню». И нудил он, князь-боярин, тую убогую вдовицу на житье к себе во двор, а сам возговорит: «А и буду те поить, кормить до исхода души». И в отповедь молвит ему та убогая вдовица: «Спасибо те, князь-боярин дорогой, на ласковом слове, на великом жалованье. А созови ты наперед того нищую братию, всех калик перехожиих, да напой и накорми сытой медовой, кашей грешневой». Идет боярин к себе во двор, опосылает своих верных слуг по всем дорогам и перепутьицам кликать клич на нищую братию, калик перехожиих. Сходилася нищая братия, все калики перехожие ко князю-боярину на широк двор. А и тут к нему опослей всех приходила убогая пдовица Купальница, а садилась с нищей братией за столы белодубовые, за скатерти браные. И выходил туто к ним князь-боярин дорогой, бил челом всей нищей братии, каликам перехожиим, поил, кормил их сытой медовой, кашей грешневой. Со той поры поселилась у князя-боярина во дворе убогая вдовица Купальница; с той поры строил он кормы ежегод про всю нищую братию, про всех калик перехожиих; а на тех кормах была сыта медовая да каша грешневая. И жила та убогая вдова Купальница у князя-боярина во дворе до исхода души».

Н.Н. Пластов, «Июль» #народныйкалендарь https://vk.com/warm_and_cosy

 

КУПАНИЕ В ПРОРУБИ - Любопытно, что свидетельств о том, что это явление носило массовый характер, нет. Конечно, о самой традиции можно найти упоминания в классической литературе (например, у Куприна и Шмелёва). Это позволяет говорить о том, что на Крещение в проруби купались, но тут есть один нюанс.

У Даля мы находим: В иордани купаются, кто о святках рядился. «Кто о святках рядился» - то есть, те, кто на святки участвовал в массовых игрищах, надевал маски, ходил колядовать, словом, грешил, как мог. И купание в ледяной воде, которая, как принято считать, в крещенскую ночь становится святой – это такой способ очиститься от грехов. Другим купаться было необязательно.
Мало кто задумывается над тем, откуда пошла столь экстремальная традиция. А меж тем она имеет глубокие корни, уходящие во времена, когда христианством на Руси даже и не пахло.

Славянские традиции купания в проруби восходят к временам древних скифов, которые окунали своих младенцев в ледяную воду, приучая их к суровой природе. На Руси после бани любили окунуться в ледяную воду или прыгнуть в сугроб.
Вообще, купание в проруби - это часть древних языческих инициатических воинских обрядов.
Вековые, а то и тысячелетние народные обычаи и традиции истребить церкви никогда не удавалось. В качестве примера можно привести языческий праздник Масленицу, которую пришлось привязать к началу великого поста.
Церковь, будучи не в силах побороть языческие обряды, вынуждена была дать им свое каноническое объяснение - дескать, следуя евангельским мифам, православные люди повторяют процедуру «крещения Христа в Иордане». Поэтому купание в проруби в любые другие дни, кроме Крещения, жестоко преследовалось церковью - как прямое кощунство и язычество. Вот почему Даль делает оговорку, что «купание» совершалось строго в определенное время и не всеми.
Историкам известен факт, что Иван Грозный любил демонстрировать изумленным иностранным послам доблесть и удальство своих бояр: заставлял их сбрасывать шубы и весело нырять в прорубь, делая вид, что им это легко и просто. Причем, делал он это не в рамках православия, а именно в традициях воинских доблестей.
Есть ещё один любопытный момент: само мероприятие по окунанию в воду, которое называют крещением, к русскому слову «крест» отношения не имеет.
Согласно библейскому мифу, Иоанн Креститель при помощи обряда окунания в Иордан «сосватал» Христу Святого Духа, как до этого сватал его раньше другим своим последователям. На греческом этот обряд называется Βάπτισμα (буквально: «погружение»), от этого слова происходит современные слова «баптисты» и «баптистерий» (место, где крестят).
Русское слово «крещение» восходит к древнерусскому слову «крес», означающему «огонь» (корень как в слове «кресало» – огниво, кремень для высекания огня). То есть, слово «крещение» означает «возжигание». Первоначально оно относилось к языческим инициатическим обрядам, призванным в определенном возрасте «возжечь» в человеке «искру божию», которая в нем есть от Рода. Таким образом, языческий обряд крещения означал (или закреплял) готовность человека к поприщу (военное искусство, ремесло).
В современном русском языке остались отголоски этого обряда: «боевое крещение», «рабочее крещение». Сюда же можно отнести выражение «работать с огоньком».
Разумеется, что сами обряды инициации отличались в зависимости от характера крещения: обряды посвящения в бойцы, знахари или кузнецы были разными. Поэтому слово «крещение» всегда уточняли, прибавляли слово, поясняющее, на какой статус оно, на какое поприще.
Христиане же позаимствовали это слово «крещение», добавив к нему своё пояснение – крещение водой – такое словосочетание часто можно найти в русских переводах Священного писания. Нашим предкам был очевиден абсурдный смысл этого выражения – «крещение (возжигание) водой, но мы это словосочетание воспринимаем уже как само собой разумеющееся.
Сакральный смысл «крещения» водой как магического обряда заключается в заливании водой той самой родовой искры (т.е. в христианской трактовке - от ветхого Адама, а по сути - от Диавола, от Природы) и замена ее Святым Духом, который спускается на него непосредственно сверху. Т.е. «крещаемый водой» этим обрядом как бы отрекается от своих корней, от своей земной природы - отрекается от Рода.
Слово «крест» в значении нескольких (не обязательно двух) взаимно перекрещенных перекладин - происходит от слова «крест», означавшего тип кострища (полений, сложенных определённым образом). Такое название костровой укладки потом распространилось и на любые пересечения поленьев, бревен, досок или линий. Оно изначально было (и сейчас является) синонимом к слову «крыж» (корень, как в слове «кряж» - вывороченный из земли пень с переплетенными кореньями). Следы этого слова в современном языке осталось название города Крыжополь (город Креста) и в бухгалтерских профессиональных терминах «крыжик» - крестик (галочка) в ведомости, глагол «крыжить» - проверять, сверять ведомости. В других восточнославянских языках оно так и бытует (в белорусском, например, «крестоносец» - это «крыжаносец, крыжак»).
Христиане, слили эти два разнородных, хотя и однокоренных, понятия - крест (на котором распяли) и крещение (обряд христианской баптизмы), сведя их к слову «крест» как пересечение линий.
Таким образом, христиане не только позаимствовали слово для обозначения обряда, но еще и приплели к этому обряду традицию купания в проруби.
Марья Дунаева Источник http://www.svarga.tv/vesti/protivostojanie/186

КУПИДОН (рим.) божество любви, подобно греческому Эросу.                (68.г)

КУКЛА-ОБЕРЕГ - Кукла с лицом, по мнению славян, обретала душу и могла быть использована для колдовства и наведения порчи.
Изготовление куклы было делом сугубо женским.
Мужчин не подпускали даже краем глаза взглянуть на процесс.
Считалось, что от качества труда хозяйки зависит судьба семьи и рода. Прежде чем приступить к столь ответственной работе женщина настраивалась, читала заговоры.Первую куклу женщина делала примерно в 12-13 лет.

 

По качеству изделия делали вывод о готовности к замужеству. Самые красивые из сделанных собственноручно кукол хранились в сундуке и были частью приданого.
В наш век пластмассовых барби люди забыли о тряпичных куклах-оберегах…
Славянскими куклами-оберегами не только украшали интерьер или в детстве играли, они всегда были очень сильным помощницами в быту, в социальной и личной жизни наших с вами предков.
Куколки делались по случаю народных праздников, например, для масленицы или дня Ивана-Купалы, в качестве подарков или обрядовых символов для отмечания семейных событий, таких как свадьба или рождение ребёнка, а также просто изготавливались в качестве спутниц-хранительниц спокойствия, здоровья, достатка, любви.

Представьте себе быт наших предков – ни телевизоров с сериалами, ни Интернета, ни мобильных телефонов, ни офисов, ни аэропортов – вся жизнь строилась на циклах природы, сливаясь в одно целое с календарно-климатическими условиями протекания сельскохозяйственной жизнедеятельности.
К различным событиям, таким как новый урожай, уход зимы и другим жизненно-важным этапам года делались обрядовые куколки, и каждая из них наполнялась своим смыслом и имела своё личное предназначение – какая-то куколка сжигалась как символ очищения, а какая-то наоборот, наполнялась крупами и ставилась на видное место, чтоб в дом достаток привлекать.
Куколки бывали самые разные, не только из ткани – и из глины делались, и из соломы, даже из золы.
В глубокой древности у кукол было другое предназначение, она была человеку защитой от болезней, несчастий, злых духов.
Кукла берегла человека, ее так и называли: оберег или берегиня.
Как правило, самыми охранными были куклы, выполненные без иглы и ножниц.
Ткань старались при изготовлении кукол не резать, а рвать (иногда кукол так и называли — «рванки»).
Ещё до рождения ребёнка делали куколку и укладывали в колыбельку, чтобы кукла «обогрела» её для будущего малыша.
Когда малыш появлялся на свет, кукла и тогда не расставалась с ним.
Чтобы малыш крепко и спокойно спал, приговаривала мать: «Сонница- бессонница, не играй с моим дитятком, а играй с этой куколкой».
Кукла отвлекала на себя злые духи, оберегая ребёночка.
Тряпичную куклу-берегиню, сделанную своими руками, мать дарила дочери перед свадьбой, благословляя её на замужество.
Обереги давали сыну, который отправлялся на службу в армию, мужу — в дорогу.
В крестьянских семьях кукол было много, их не разбрасывали, ими дорожили, их берегли. Крестьяне считали, что чем больше кукол, тем больше в семье счастья.
Почему у народной куклы нет лица?
Традиционная тряпичная кукла безлика.
Лицо, как правило, не обозначалось, оставалось белым. Кукла без лица считалась

предметом неодушевленным, недоступным для вселения в него злых, недобрых сил, а значит, и безвредным для ребенка.
Она должна была принести ему благополучие, здоровье, радость.
Это было чудо: из нескольких тряпочек, без рук, без ног, без обозначенного лица передавался характер куклы. Кукла была многолика, она могла смеяться и плакать.  https://vk.com/interesnaya_rossiya