Кантон Вале, южнее деревни Церматт

Владения барона Карло Полетти

Июля 2014 года

 

– Сколько денег прошло из Персии по этому каналу? Хотя бы примерно? – спросил я.

Барон покачал головой.

– Зачем же примерно? Здесь, – он показал пальцем на свой висок, – мое проклятье. Пятьдесят пять миллиардов рейхсмарок.

Святой бог…

Это примерно вдвое больше, чем мы рассчитывали. И больше, чем состояние самого богатого человека на земле.

– Каким именно образом производились транзакции?

– Разными… Часть удавалось провести как штрафные санкции, но небольшую. Часть через биржу. Разница курсов, понимаете?

– Понимаю…

Разница курсов… Меня всегда забавляли меры валютного контроля, принимаемые развитыми государствами якобы для защиты своей экономики от резких курсовых колебаний и спекулятивных, ничем не обеспеченных капиталов. Как это обходится? Да элементарно.

Вариант первый: нам нужно вывести деньги… из России в Североамериканские соединенные штаты. Не вопрос. Покупается (а то и создается – стартап называется) компания, иногда даже выводится на биржу, при том, что ее показатель P/E [347] может составлять трехзначное значение. Российская Империя поощряет инвестиции русского капитала за рубежом, деньги официально проходят через «Базельский банк международного регулирования», превращаясь в североамериканские доллары, и вкладываются в эту компанию. Потом выясняется, что цены на акции были завышены в пять-десять раз, все разводят руками, русское товарищество или банк списывает убытки, деньги остаются в САСШ и делятся между заинтересованными лицами. Вариацией этой схемы являются вложения в североамериканские инвестиционные фонды, в том числе венчурные. [348] Конечно, существуют ограничения банка России, связанные с необходимостью наличия хороших рейтингов от рейтинговых агентств, в фонды с «мусорными» бумагами вкладывать нельзя. Но, учитывая продажность рейтинговых агентств в САСШ, [349] нужный рейтинг получается элементарно, а для получения желаемого результата не нужно даже ничего банкротить, потому что эти фонды не гарантируют не только прибыли, но и сохранность основного капитала. Я-то прожил в САСШ довольно долгое время, и мало кто в России знает эти схемы, как я. Если нужно – спрашивайте, расскажу, что к чему.

Вариант второй – для этого нужен «свой» русский банк с отделениями за рубежом. Так проще всего выводить деньги в Священную Римскую империю, во Франкфурт-на-Майне, а потом – в Швейцарскую Конфедерацию, благо швейцарский франк меняется на рейхсмарку без ограничений. Во Франкфурте расположена «Deutsche Bürse», одна из крупнейших биржевых организаций мира. Свой брокер – и дело пошло. Покупаются акции, скажем, «Degussa» по текущей биржевой цене. Выставляются в стакан [350] по цене вдвое выше текущей, рыночной. Никто, естественно, сделку по такой цене не совершит… кроме заранее предупрежденного «своего» брокера. Чтобы не наглеть, можно завысить цену не вдвое… а скажем, процентов на десять. Купленные акции снова продаются «по рынку», прибыль оседает во Франкфурте, расходы – только биржевой сбор. Такие сделки можно совершать хоть каждую минуту, для маскировки можно совершать и реальные сделки. Расходы на убытки при биржевой игре в России списываются, налог на вывод капитала не платится, все законно. Так невозможно быстро вывести крупную сумму – но так можно выводить деньги каждый день, равномерно и с минимальными издержками. Капля за каплей… вот и вывели из страны эквивалент пятидесяти пяти миллиардов рейхсмарок. Все гениальное просто.

– И никто ни о чем не догадался?

Спросил – и тут же понял, насколько наивен вопрос. Банкир лишь пожал плечами…

– И из этих денег десять процентов вы перечисляли на указанные вам счета?

– Верно.

Значит… Анахита, сидящая в затворничестве в специально построенном для нее и ее детей дворце в Туркестане, является одной из богатейших женщин мира и входит в число ста самых богатых людей на земле! В банках Австро-Венгрии и Швейцарской Конфедерации ее дожидается не менее пяти с половиной миллиардов рейхсмарок. Даже если предположить, что эти деньги не управлялись в интересах клиента, а с них брали гонорар за хранение – все равно сумма не может быть меньше пяти миллиардов. Это просто не мыслимая нормальными человеческими категориями сумма. Самая богатая вилла в пригородах Берлина стоит три-четыре миллиона, а тут…

Пять с половиной миллиардов.

– Мне нужны номера счетов.

Банкир лишь улыбнулся.

– Черт вас побери, я не собираюсь воровать с них! – разозлился я. – Я всего лишь хочу ввести в право владения этими счетами их законную владелицу! Если эти деньги принадлежат ей – пусть все так и останется.

Возможно, тот же Путилов и даже Николай… что бы там у них ни произошло с Анахитой, думал по-другому. Но мне сейчас было глубоко плевать на то, что они думают. Пусть один из них и являлся моим Императором…

– Номера счетов я скажу, только когда смогу обнять своего сына, – твердо сказал банкир.

Я не стал спорить. Надо понимать, когда спорить бесполезно.

– Хорошо. Следующий вопрос. Где и когда на вас вышел генерал Абубакар Тимур? Что он вам предложил?

Банкир промолчал.

– Ответить правдиво – в ваших интересах. Если вы не поняли – только мы способны избавить вас от генерала Тимура. Нам наплевать на все, что вы сделали, эти преступления совершены не против нас, мы не собираемся разбираться в них и наказывать вас. Нам нужен генерал Абубакар Тимур, и мы готовы заполучить его любой ценой.

– Любой…

Банкир невесело улыбнулся.

– Любой… интересно, кто-либо задумывается над смыслом этих слов…

 

 

22

 

Сентября 2002 года

Бывшая Персия

Северный Тегеран

 

Пулеметная очередь ударила по бронемашине «Тигр» совершенно неожиданно. Пулемет был установлен где-то сверху, на уровне пятого–седьмого этажей домов. Пулеметная очередь расцветила бронестекло белыми разводами, прошлась по крыше броневика – пули с визгом рикошетили от нее, изнутри это было как удары кувалдой. Водитель – опытный, много повидавший фельдфебель – резко вывернул руль, и машина, резко накренившись и ударом таранного бампера снеся брошенную, обгоревшую легковушку, вломилась в переулок. Следом за ним проскочил еще один бронеавтомобиль, уходя из-под прицельного огня. Ракетный снаряд, пущенный примерно оттуда же, откуда пулеметная очередь, разорвался впустую, превратив брошенную у обочины машину в пылающее месиво…

– Покинуть машины, занять круговую оборону! Сечь по крышам! – распорядился командир отдельной роты разведки 48-го полка 108-й десантно-штурмовой дивизии капитан Погорелый.

Лязгнул засов, в переулок посыпались мужики в тяжелых бронежилетах, касках и с оружием. В основном казаки, оставшиеся на сверхсрочную, сам капитан Погорелый был из Кубанского казачьего войска. В десанте ему понравилось, после срочки он сдал экзамен на офицерский чин и подписал десятилетний контракт. По истечении контракта ему полагалась на выбор либо квартира за казенный счет, либо участок земли для хозяйства. Он еще не решил, что выберет, но после того бардака, что он увидел, заключать еще один контракт вовсе не собирался…

Русская армия взяла Персию с тяжелыми боями и потерями, втрое превысившими запланированные. В двух местах – на севере и в порту Бендер-Аббас – произошли ядерные взрывы, это привело к значительным потерям и осложнило ситуацию до предела. Из Мешхеда, Гургана – городов ближе всего ко второму эпицентру – люди бросились в Тегеран, эти города практически опустели, а вокруг Тегерана теперь полукольцом располагались лагеря беженцев, построенные из чего ни попадя, начиная от морских контейнеров и заканчивая картонными коробками. На юге ситуация была не лучше. Сам Тегеран был сильно разрушен на юге – там в кварталах бедноты были самые ожесточенные бои. В центре и на севере, в богатых кварталах, было немного получше. Системы жизнеобеспечения города были разрушены, не было ни света, ни воды, ни канализации – ничего. Казаки и армейские части пытались как-то организовать помощь – но ее пока катастрофически не хватало…

Бойцы разведроты без команд и приказов сноровисто выстроились у стены в цепь. Капитану подали зеркало – они отломали боковое зеркало от старой машины, у которых они были стальными и как бы на ножках, и приварили к длинной арматурине, получив инструмент для того, чтобы выглядывать из-за угла, перед тем как идти. Капитан выглянул – для того, чтобы увидеть горящую полицейскую машину и распластавшееся на дороге около распахнутой дверцы тело. Бронежилет бедолагу не спас…

Хреновые дела…

Когда они шли сюда, им сказали, что в дружественной стране произошел государственный переворот, глава государства и оба наследника убиты, в стране зверствует человеконенавистнический, поддерживаемый из-за рубежа не называемой державой режим. На занятиях им показали снимки со спутников, тайно снятое видео – расстрелы, груды трупов, горящие книги: библиотеки – харам, школы – харам. [351] Уже здесь им довелось пройти мимо Площади парадов, после того как ее зачистили отряды штурмовиков-саперов. То еще зрелище… изъеденные крысами горы костей. Но сейчас капитан начал очень во многом сомневаться…

Их ненавидели. Британцев тоже ненавидят в Индии, им на это в общем-то плевать – но русские так не могут. Они пришли сюда для того, чтобы помочь персидскому народу обрести спокойствие и мир, создать им государственность, навести порядок, покарать убийц. Но в первый же день их обстреляли из лагеря беженцев. А еще через два дня нашли двоих придурков, отправившихся в самоволку: каждому из них вспороли живот и набили его землей. Опытные казаки сказали, что так раньше было на всем Востоке: хочешь нашей земли – на, получи ее. Больше самоволок не было – но и веры не было. Казаки мрачно готовились к долгой, страшной, затяжной войне, к новому витку противостояния.

Полиции в городе почти не было, никаких местных сил самообороны тоже не было – местные силы самообороны назывались «джамаат» и воевали против них. Им пришлось учреждать власть, ставить военные комендатуры, организовывать безопасные зоны сначала для себя, хотя бы расчищать улицы, разминировать невзорвавшиеся боеприпасы, пытаться вести разведку, набирать людей в полицейские патрули и обучать их, чтобы они по крайней мере друг друга в бою не перестреляли. Они были одни против целого города – притихшего, тяжело раненного, но не смирившегося и не побежденного.

Черт, но ведь они и не собирались их побеждать! Они просто шли помочь!

Капитан достал мобильный телефон, набрал номер. Машинально взглянул на небо – отсюда острой иглой в небо вонзался штырь «телебашни Милад» и рядом с ним висела огромная колбаса дирижабля. К нему подвесили ретранслятор, чтобы обеспечить действующих в городе военных связью и разведданными.

– Дежурный, второй сектор… – раздался усталый голос.

– Пал Сергеич, вы? – узнал голос Погорелый.

– Кто это?

– Погорелый, разведрота сорок восьмого. По таблице «Металл».

– Говори, что у тебя.

– Мы в районе здания банка «Мели», это севернее пятой дороги. Поступил сигнал от местных, движение и стрельба. Патруль не вышел на связь, нас послали как тревожную группу. Сигнал подтверждается, полицейский патруль уничтожен, мы сами обстреляны из пулемета. Высадились, потерь нет.

– Хорошо, записал. Приказываю зачистить район, ликвидировать бандгруппу. Помощь нужна?

– Если только резерв есть, чтобы перекрыть пятую. Они туда пойдут.

– Если будет кто-то в этом районе – направлю. Нет – справляйтесь сами, как понял?

– Понял, приступаю.

Капитан сплюнул на землю.

– Кто-нибудь знает, что в этом городе до войны было двадцать миллионов жителей, а?

Наверное, если бы помнили – бросили бы сюда намного большие силы. Они же тут – капля в огромном и враждебном море…

– Сверчок позицию занял, господин капитан.

Сверчок был их снайпером, он занимал позицию без команды и где считал нужным. Его винтовка калибра 12,7 была козырем группы, с новыми патронами ею можно было остановить бронетранспортер.

Капитан еще раз посмотрел в зеркало.

– Так… на два часа есть укрытие. Нужно перебраться через улицу. Идем перебежками, прикрываемся дымом, ну и… Сверчок отработает. Свин – ты вторым.

– Есть, – ответил солдат, прижимающий к груди второй их козырь – мощнейший пулемет калибра 338. Его они получили совсем недавно, пулемет весил всего на четыре килограмма больше, чем знакомый «ПКМ», – но прошибал с близкого расстояния стену в три кирпича и автомобильный двигатель насквозь. В случае чего – Свин прикроет огнем маневр остальных, помогая и Сверчку.

– Дальше бросок к зданию, входим и зачищаем. Работаем тройками. Быстро и жестко, ясно?

– Так точно…

– Дым!

Плюхнулась на асфальт, зафыркала серым дымом дымовая шашка. Чуть дальше приземлилась еще одна, фиолетовая…

При смене позиции их обстреляли – но тут не сплоховал Свин. Бросился вперед, залег на полпути за расстрелянной полицейской машиной и огнем своего пулемета привел к молчанию две огневые точки противника. Видя такое дело, капитан приказал бежать всем вместе, чтобы быстрее сменить позицию и не подставлять Свина.

Хлестким щелчком ударила винтовка Сверчка, затем – еще раз и еще. Капитан заподозрил неладное.

– Сверч, что там?

– Движение! Мать вашу, грузовик! Бронированный грузовик!

Они продвинулись вперед – как раз для того, чтобы увидеть угловатый зад большого, трехосного банковского бронированного грузовика, исчезающего в проулке. Пули выбивали искры из его брони.

Через секунду они были вынуждены броситься в стороны, залечь кто где – за бетонными оградами газонов, за брошенными машинами, где придется. Из здания по ним открыли автоматный огонь.

– Сверч, где ты там, мать твою!? «Металл» всем позывным. «Металл! всем, кто меня слышит. Нахожусь во втором квадрате, под огнем. Часть бандгруппы пытается скрыться на сером броневике, марка неизвестна. Идут направлением к пятой дороге, к пятой дороге! Вооружены и опасны, оказали вооруженное сопротивление. Всем, кто меня слышит…

 

В банке поработали изрядно…

Банк «Мелли», крупнейший из персидских банков, имеющий отделения по всему Востоку и в России, специально под себя построил одиннадцатиэтажную башню, оборудовав ее по последнему слову техники. Первые два этажа были отданы под работу с клиентами, на остальных – больше тысячи людей управляли миллионными и миллиардными вложениями в самых разных уголках земли. Продавали нефть, покупали зерно, машины, играли на бирже, рисковали. Миллионы здесь делались из воздуха – оборачиваясь хорошими премиями, дорогими машинами, новыми домами. А потом – парни из Южного Тегерана, которые не знали ничего сложнее, чем «Аллах акбар», пришли сюда. Взяли и разнесли здесь все, разбили компьютеры и терминалы, разграбили дорогущую мебель, пулями, прикладами и ногами покрушили интерьер. Судя по пятнам крови, здесь они нашли и кого-то из тех, кто с этим банком связывал будущее – либо как клиент, либо как работник. Ни для тех, ни для других хорошим это не кончилось…

Капитан Погорелый машинально поднял перевернутый стул и поставил его нормально. Оглядел картину разрушений, посмотрел на Тегеран с выбитых окон восьмого этажа. Кто-то трудился, все это делал – а кто-то пришел и в грязь все втоптал.

Плохо все это…

В кармане зазвенел звонок…

– На связи…

– «Металл»? Что там у тебя, докладывай.

– Части банды удалось уйти, пятерых мы положили. Конкретно, есть «двухсотые». Здание зачищено. Экипированы хорошо, гады. Я запрашивал перехват на пятом шоссе – банковский грузовик…

– «Металл», сейчас в районе работает беспилотник. Твой грузовик на пятое шоссе не вышел, обнаружен в трехстах метрах от дороги. Двери настежь, духи разбежались.

– Б…!! – от души выругался Погорелый. Не такие уж они и дураки – либо пехом рванули, либо машины их дожидались.

– Не выражайся под запись. В здании есть что-то интересное?

– Никак нет, только пятеро жмуриков. Здесь как Мамай прошел, все под ноль разнесли. Жмурики богатые.

Это значило – с серьезной экипировкой и оружием. Ее практически не сдавали – отдавали стоящим рядом казакам. По старой традиции – трофеи есть трофеи. Ну и казаки чем могли, помогали. Например, их кормило войско – куда лучше, чем армейская кормежка, продукты со станиц присылали, свежие. А не свинина двухлетней давности со складов Резерва. И горилкой у них можно было разжиться…

– Добро. Сейчас подойдут казаки, сдадите все им. И выдвигайтесь в направлении пятого, там будет для вас работа. Сориентирую по дороге.

– Есть…

Лифт не работал. Капитан в последний раз оглядел картину дичайшего разгрома и пошел по лестнице вниз. На лестнице кто-то устроил туалет, тесная клетушка буквально гудела мухами – но другого пути не было. Интересно, вот они-то сами понимают свою убогость – мимо туалета гадить? Или им плевать?

Свиньи и есть свиньи…

Внизу – по озабоченным мордам своих – капитан понял, что что-то произошло. Морды еще и белые как мел.

– Что?

– Господин капитан, на минус первом – гляньте…

 

Луч света мазнул по хромированным решеткам, отделяющим коридор от ячеек депозитария – ячеек, где можно арендовать место для хранения небольших по размеру и очень ценных вещей. Фонаря явно недоставало, здесь царил мрак, электричества совсем не было. Капитан не видел, что впереди – но от того, что почувствовал, у него волосы на всем теле дыбом поднялись. Кровь. Знакомый металлический запах крови и едва уловимый привкус порохового дыма. Стреляли. Причем стреляли совсем недавно…

Капитан толкнул приоткрытую дверь депозитария автоматным стволом, повел фонарем – и его чуть не вывернуло наизнанку. В углу депозитарного зала навалом лежали тела, буквально одно на другом. Тел было много…

А на мраморе пола – расплывающаяся кровавая лужа успешно поглощала, вбирала в себя кроваво-грязные, рубчатые следы сапог.

Через час около здания банка «Мелли» собрались чины из военной администрации, бригада русских полицейских чиновников и специальная группа, в задачу которой входило документирование обнаруженных зверств исламистов с тем, чтобы предъявить это международному сообществу как доказательство необходимости силового решения.

Носилки по узкой лестнице не проходили. На брезенте из депозитария подняли пятьдесят семь тел. Их разложили перед банком для съемки, в то время как казаки сдерживали собравшуюся у банка толпу.

Результаты первичной криминалистической экспертизы показали, что этих людей – все мужчины, самого разного возраста – расстреляли, причем расстреляли не больше трех часов назад, кровь даже не успела свернуться. Всех исполнили выстрелом в затылок. И бросили в банке. Это была та группа, которой удалось скрыться.

Вскрыв депозитарные ячейки, во многих из них нашли ценности. Это заставило предположить, что исламисты просто не добрались до минус первого уровня. Вера в Аллаха вовсе не препятствовала грабить, оправдывали это всегда тем, что грабили неверных.

Первичный осмотр камер показал, что расстрелянные люди пробыли здесь как минимум несколько дней – было обнаружено, что их кто-то кормил, выводил в туалет, охранял. Это заставляло предположить, что сюда в самый последний момент перевели часть узников из личной тюрьмы Шахиншаха «Эвин» в центре Тегерана, так называемой «Старой тюрьмы». И получается – здесь они были все время, пока шла вакханалия… может быть, их перевозили с места на место, но несколько дней они точно были здесь.

Нашли еще кое-что. Записку, исполненную кривыми, очень корявыми буквами на небольшом обрывке бумаги. Там были буквы UOMO D … и все. Уомо – по-итальянски означало «человек», но ничего больше из этой записки понять не удалось…

 

 

23

 

Швейцарские Альпы