Депутатов Государственной думы РФ в 1993–2007 гг.

 

Количественные показатели парламентских избирательных кампаний обобщены Р.Ф. Туровским. К ним относятся:

– итоги голосований в абсолютном исчислении (количество голосов за партию или кандидата);

– удельный вес голосов в пользу актора от суммы действительных и недействительных бюллетеней (в процентах);

– доля голосов от общего числа избирателей, включая не явившихся на выборы;

– ранговое место актора в совокупности претендентов (от 1-го для победителя);

– уровень голосования «против всех» и абсентизма;

– уровень успеха действующих депутатов или глав органов власти – инкумбентов (в процентах сохранивших статус);

– доля голосов за партии, преодолевшие барьер (5%, затем 7% на выборах депутатов Государственной думы РФ) от поданных голосов;

– индекс популярности актора (соотношение удельного веса голосовавших за него к среднероссийскому весу, в процентах);

– электоральный вес (процент избирателей партии / лидера);

– выяснение типичных и нетипичных ареалов по уровню поддержки всей совокупности акторов либо отдельных из них;

– факторный анализ голосований;

– корреляционный анализ характера взаимосвязи признаков;

– регрессивный анализ зависимости голосования.

Дифференцированную классификацию электората России предложил Р.Ф. Туровский, в нее входит:

1) электорат «партии власти»:

а) либерально-реформаторский (голосовал за «Демократический выбор России», «Яблоко», отчасти – за НДР, позже – за СПС и «Единую Россию»);

б) контролируемый конформистский электорат в части республик – Башкирии, Татарстане, Калмыкии;

в) центристский конформистский электорат (поддержавший НДР и ПРЕС, позже – ОВР и «Единство», «Единую Россию» и Российскую партию жизни).

2) левотрадиционалистский электорат (поддержка КПРФ, АПР, отчасти – «Родины», «Справедливой России», леворадикальных блоков);

3) русско-националистический электорат (поддержка ЛДПР, КРО, А.И. Лебедя, отчасти – «Родины»);

4) абсентеисты (30-35% в 1990-х гг., 35-45% в 2000-х гг.);

5) негативисты, голосовавшие «против всех» до отмены данной возможности в 2007 г. (их количество выросло до 5-10%, прежде всего – в крупных городах).

Выборы в Государственную думу (декабрь 1993 г.) увеличили радикализацию и раскол общества. Целесообразно укрупнить единицы анализа ввиду нестабильности партий и избирательных объединений. Левосоциалистический тренд включал в себя КПРФ (12,3% поданных голосов) и АПР (9,45%). Либеральный тренд – «Выбор России» (13,75%), «Яблоко» (7%), Демократическая партия России (5,6%), Российское движение демократических реформ (3,6%). Национал-консервативная часть спектра представлена ЛДПР (24,2%). Центристские и прагматично-корпоративные организации: «Женщины России» (8,4%), Партия российского единства и согласия (6,3%), Гражданский союз (2,1%) и т.д. Таким образом, левосоциалисты в среднем по стране набрали 21,75%, либералы – 29,95%, национал-консерваторы – 24,2%, центристы – 16,8%.

Пространственные ареалы четырех основных трендов контрастны. Либеральные партии и блоки получили повышенное влияние на Европейском Севере, Урале, «нефтегазовых» округах Сибири, Москве и Петербурге, Хабаровском крае. Самая слабая поддержка оказана им в республиках Северного Кавказа, Ставрополье, Центральном Черноземье, республиках Поволжья. Коммунисты и их союзники набрали больше всего голосов в «красном поясе» (Центральное Черноземье, республики Северного Кавказа, кроме Ингушетии, Башкирия, Оренбургская, Омская, Амурская области и др.). Зона слабейшего влияния левых совпала с ареалом поддержки либерал-реформаторов. Националисты В.В. Жириновского добились наивысших успехов в пограничных регионах с преобладанием русского населения (Псковская область – 43%, а также – в Ставропольском крае, Белгородской, Тульской и других областях). Важная черта ареала ЛДПР – его пространственное несовпадение с ДВР и КПРФ. Благодаря демагогическим лозунгам ЛДПР использовала и патриотические, и патерналистские настроения в неблагополучных регионах. Центристы (ПРЕС, Гражданский Союз, «Женщины России») получили влияние выше среднего в республиках с управляемым электоратом.

Главный итог выборов 1993 г. – наметившееся сужение ареала либеральных партий, закрепление «красного» и «белого» полюсов идейных ориентаций.

Думские выборы в декабре 1995 г. закрепили сложившиеся ранее расколы партийных голосований. Либеральные партии провалились (в среднем по РФ – 10,8% голосов в сравнении с 29,25% в 1993 г.). Из них лишь «Яблоко» преодолело ценз, набрав 6,9%. Левосоциалистические силы расширили влияние с 21,75% до 30,6% (КПРФ набрала 22,3%, АПР 3,8%, «Коммунисты – Трудовая Россия» 4,5%. Центристы полностью перестроили свой спектр, улучшив среднероссийские итоги (с 16,8 до 21,9%), если к голосам «Нашего дома – России» (10,1%) добавить «Женщин России» (4,6%), Партию самоуправления трудящихся (4%) и мелкие группировки. Национал-консерваторы резко уменьшили влияние (с 24,2 до 18,2%). Обвал поддержки ЛДПР вдвое (11,2% в 1995 г.) возмещался отчасти голосами Конгресса русских общин (4,3%) и «Державы» (2,6%).

Феномен «контролируемого» голосования в 1995 г. получил бурное пространственное расширение в 38 из 225 думских округов, в том числе республиках Северного Кавказа, Башкирии, Татарстане, Нечерноземной России.

Пространственный ареал поддержки коммунистов (свыше 29%) охватывал весь Юг (кроме Ингушетии), Черноземные, пограничные западные области, Башкирию, Забайкалье, Кузбасс и Алтай. Наименьшую поддержку КПРФ и её «спутники» получили в нефтегазовых округах, в Мурманской области и на Чукотке (меньше 16%).

Ареал либералов имел основные «точки влияния» (свыше 28%) в Москве, Санкт-Петербурге, на Европейском Севере, в нефтегазовых округах, в Чечне и Ингушетии, Ярославской и Нижегородской областях. «Яблочники» успешно вытеснили «Демократический выбор России» на Камчатке, в Ростовской области. Рейтинг либералов оставался крайне низким в депрессивных аграрных либо «оборонных» регионах (Кузбасс, Забайкалье, Ульяновская область, Чувашия).

Центристы откровенно применяли административный ресурс, чем объяснялась невиданно высокая популярность НДР в Ингушетии, Татарстане, Туве, Кабардино-Балкарии, Калмыкии (от 23 до 36%). Проваленной для них стала думская кампания 1995 г. в Приморье и Забайкалье, Кузбассе (ниже 4%).

Национал-консерваторы (ЛДПР, КРО и «Держава») имели дополнявшие друг друга «ниши влияния», за счет чего им удалось расширить свою пространственную сеть. По-прежнему она охватывала Дальний Восток, Сибирь, русский Юг и западное пограничье. Эффект «жизненного пути» лидеров четко проявился для КРО в Тульской и Ростовской областях, для «Державы» - в Курской области. Слабая поддержка тренда сохранялась в столичных агломерациях и республиках.

Ряд исследователей (А.Ю. Бузин, М. Филиппов) придаёт повышенное значение социально-экономическим расколам. А. Бузин выделил 20 показателей, сгруппировав их на демографические, экономические уровни жизни и преступности. Он выяснил высокую зависимость от этих показателей электоральной среды голосования за КПРФ, «Яблоко», ДВР, АПР. Слабо повлияли социально-экономические расколы на ЛДПР, НДР и КРО. Поддержка правоцентристских и социал-демократических сил прямопропорциональна урбанизации и удельному весу экономически активного населения. М. Филиппов доказывал, что наиболее значимый индикатор партийного выбора – доля утраченных сбережений в доходах населения вследствие приватизации. С.В. Чугров провел корреляционный анализ итогов думских выборов и социально-экономических показателей. В его варианте расчетов поддержка КПРФ 1995 г. более всего связывалась с высокой занятостью в госсекторе и долей предприятий - задолжников по оплате труда, меньше всего – в урбанизированных и промышленно развитых, имеющих повышенный экспорт округах. Антиподом КПРФ выступает «Яблоко». Голосование за НДР или ЛДПР скорее показывало деление электората на государственно-патерналистские успешные и «частно-предпринимательские» успешные слои.

Однако другие исследователи (В.А. Колосов, Р.Ф. Туровский) не считают социально-экономические мотивы главными в голосовании. Они приводят пример совершенно разных ориентаций регионов, похожих по доходам (Москва и Белгородская область, Ивановская область и Ямало-Ненецкий округ). Соотношение голосования на президентских выборах 1996 г. с уровнем жизни дало корреляцию r = 0,21. Гораздо важнее корреляция доли городских жителей и идейных симпатий. Поддержка Б.Н. Ельцина имела с уровнем урбанизации связь r = 0,65, а поддержка Г.А. Зюганова, напротив, r = - 0,65.

На втором месте по значению - связь голосования за левых с удельным весом пенсионеров от числа лиц трудоспособного возраста. По Р.Ф. Туровскому, эта корреляция равна + 0,40 на думских выборах 1999 г. и + 0,34 – на президентских 2000 г. Третий по значимости фактор - уровень жизни (отношение среднедушевых денежных доходов к прожиточному минимуму). Он связан с поддержкой левых коэффициентом - 0,28 и - 0,24 в перечисленных кампаниях. Поддержка либералов связана с уровнем жизни, напротив, положительно: + 0,39 в 1999 г.

Таким образом, политические размежевания электората в 1990-х гг. в большей мере объясняются социокультурными и историческими, а не экономическими факторами.

Г.В. Марченко на материале думских выборов 1995 г. агрегировал совокупность партий и блоков в четыре «политических полюса», выявил социальную базу каждого из них. Так, базу либералов составляла часть предпринимателей, культурной и научной элиты столиц, высший слой госслужащих. «Государственники» пользовались сочувствием мелкого бизнеса, среднего звена менеджеров, персонала частных предприятий, фермеров, маргинальной части интеллигенции. Коммунисты имели поддержку большинства промышленных рабочих, шире - малоимущего населения. «Социал-реформаторы» сохраняли симпатии провинциальной интеллигенции и среднего слоя госслужащих. Г.В. Марченко разделил 225 думских избирательных округов на 6 типов по сети поселений: столичный, региональные центры, преимущественно городские, смешанные и сельские округа. Было доказано, что база КПРФ, АПР, ЛДПР в последовательности этих типов растет. Избиратели НДР, «Яблока», ДВР, напротив, сосредоточены в столичных и региональных центрах.

Парламентские выборы 1999 г. и досрочные президентские выборы 2000 г. качественно изменили ход голосований. Противостояние либеральных и прокоммунистических сегментов электората отошло на второй план перед государственно-патриотическими и центристскими настроениями. Эта тенденция отражала консолидацию режима, усталость избирателей от идеологизированных программ. Ведущим фактором массовых настроений осенью 1999 - зимой 2000 г. стало противостояние терроризму и сепаратизму (см. табл. 16).

Таблица 16

Социальная структура электората

политических партий России в 1999 г.

Партия	Социальные характеристики электората
«Единство»	В равной степени все категории населения в возрасте преимущественно моложе 45 лет (58%)
КПРФ	Преимущественно (70%) пенсионеры и рабочие – старше 45 лет
СПС	Преимущественно (2/3) предприниматели, работники госаппарата, гуманитарная интеллигенция и ИТР – моложе 45 лет
«Яблоко»	Преимущественно (66%) предприниматели и гуманитарная интеллигенция всех возрастных групп
ЛДПР	В основном военные и рабочие (мужчины) – до 45 лет

Источник:  Россия в поисках стратегии: общество и власть. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 1999 году / под ред. Г.В. Осипова, В.К. Левашова, В.В. Локосова, В.В. Суходеева. М., 2000. С.78.

 

В целом по стране центристские силы набрали на думских выборах 36,6% («Единство» - 23,3% и «Отечество – Вся Россия» - 13,3%), левосоциалисты - 26,5% (КПРФ - 24,2% и леворадикальные блоки). Либералы расширили свое влияние до 14,4% (СПС - 8,5% + «Яблоко» 5,9%). Национал-консервативный электорат впервые отнят в серьезной мере коммунистами и центристами. «Блок Жириновского» довольствовался 6,0%. Проявился устойчивый рост голосования «против всех».

Ареал поддержки центристских «партий власти» (победившей - «Единства» и проигравшей - ОВР) охватывал 34 региона со средним голосованием 36,4% (Ингушетия, Татарстан, Башкирия, Москва, Петербург и регионы Северо-Запада, Самарская область, «нефтегазовые» округа). Внутри центристского тренда ареалы ОВР и «Единства» не совпадают, а взаимодополняемы. Левые силы сохранили свой «красный пояс», но значительно потеряли во влиянии в Краснодарском и Ставропольском краях, в Черноземье. Напротив, левым удалось расширить «опоры» в городах Сибири и республик с преобладанием русских горожан (Адыгея, Мордовия, Марий Эл, Чувашия и др.). Либеральный ареал голосования концентрировался в крупных городах - центрах регионов севернее 55-й параллели, а также в Москве и Санкт-Петербурге, в «лакунах» Юга России (Ростове-на-Дону, Сочи, Новороссийске). Националистический тренд настроений резко сократился в пространстве. К нему можно отнести окраинные сельские либо милитаризованные местности Дальнего Востока, Сибири, Европейского Севера.

А.Е. Любарев провел корреляционный анализ итогов думских выборов, выявив взаимосвязи между электоральными базами на уровне городских, «провинциальных» и «этнических» округов. Он доказал, что взаимосвязи электоральных баз в каждой группе округов сильно различаются.

Электоральный цикл 2000-2004 гг. развивался в условиях консолидированного политического режима. Ведущими нормативными факторами голосований стали Федеральный закон РФ «О политических партиях» (2001 г.), изменения и дополнения в законы о выборах. Лидеры и элиты большинства субъектов РФ поставлены под политический контроль федеральных органов власти. Стабилизация экономического развития в 1999-2007 гг. также работала на успех инкумбентов. Если следовать модели проблемного голосования, то на первый план выходят проблемы немотивированности властных элит в серьезной конкуренции и незакрепленности норм демократии в массовом сознании, уменьшения затрат и рисков «свободного» голосования.

Думские выборы 2003 г. дали полную победу «партии власти». «Единая Россия» набрала 37,5% по стране. К центристской части спектра можно также отнести «Российскую партию жизни» (1,9%), Народную партию (1,2%). Лояльно-центристские силы в сумме завоевали 40,6% голосов. Коммунистический электорат, дезориентированный левой риторикой «Родины», сократился до 12,6%. Главной сенсацией стало резкое расширение национал-консервативного электората до 21,7% (ЛДПР - 11,5% и «Родина» - 9,0% плюс мелкие группировки). Либеральный электорат резко сократился до 10,5% («Яблоко» - 4,3% и СПС - 4,0% плюс мелкие группы). Впервые возникла возможность оформления левоцентристского, социал-демократического тренда на основе части АПР и блока «Родина». В целом характерен рост картельного типа партий, деидеологизация кампании.

Территории с повышенным уровнем поддержки «Единой России» включали в себя Чечню (80% голосов), Кабардино-Балкарию (77%), Мордовию (76%), Дагестан, Тыву, Татарстан_. Пониженный уровень влияния отмечен в Санкт-Петербурге (30,7%) и Москве (34,4%), Московской, Воронежской, Астраханской, Ярославской областях.

Ареал поддержки КПРФ развалился под ударами кризиса партии и агитации конкурентов на изолированные «острова» в аграрных регионах Сибири (Амурская, Читинская, Курганская области, Алтайский край) и Черноземье. Продолжился спад влияния КПРФ в русских регионах Юга (Волгоградская и Ростовская области, Ставропольский и Краснодарский края).

Либеральный ареал остался преимущественно столичным. В Москве «Яблоко» и СПС в совокупности набрали 18,1%, в Петербурге - 18,2%. Часть либерального электората проголосовала «против всех».

Неожиданностью стал успех национал-консервативных сил в столичных и промышленных регионах. ЛДПР и «Родина» в совокупности (2003 г.) в Москве набрали 21,7%, в Петербурге - 21,5%. Они опередили либералов, отодвинув их на 3-е место. Успехи «Родины» обычно отмечались в тех округах, где понижалось голосование за «Единую Россию».

Выборы в Государственную думу в декабре 2007 г. (см. табл. 17) проходили впервые по пропорциональной избирательной системе, с повышенным заградительным барьером (7 % вместо 5) и при запрете голосования «против всех». Явка избирателей выросла за 4 года на 8% и составила 63%.

Таблица 17

Итоги выборов депутатов Государственной думы РФ

1993–2007 гг. по партийным спискам,

% от принявших участие в голосовании

Партийные семьи (идеологические тренды)	1993 г.	1995 г.	1999 г.	2003 г.	2007 г.
Либералы	26,9	12,7	14,4	9,21	3,8
Коммунисты	19,0	33,8	26,5	12,61	11,6
Национал-патриоты	21,4	18,1	6,0	12,84	8,2
Левоцентристы	3,8	5,1	–	13,99	7,8
«Партия власти»	15,6	10,2	36,6	37,57	64,1
Другие партии	2,6	16,2	13,2	4,38	4,5
Голосование против всех	3,9	2,8	3,3	4,7	–
Явка избирателей	54,3	64,4	61,8	55,75	63,0

Источник: официальный сайт Центральной избирательной комиссии РФ // http://www.cikrf.ru.

 

Безоговорочную победу одержала партия «Единая Россия» (64,1% голосов от числа явившихся). Среди оппозиционных партий лидером остается КПРФ (11,6%). ЛДПР набрала 8,2%, партия «Справедливая Россия: Родина / Пенсионеры / Жизнь» – 7,8%. Для трех оппозиционных партий, преодолевших заградительный барьер, характерно сочетание социально-патерналистских и державно-консервативных лозунгов. Либеральные партии («Яблоко», СПС, «Гражданская сила», ДПР) не набрали в сумме и 3,8%. Для думских выборов 2007 г. характерно резкое сокращение межрегиональных различий поддержки партий. Отмечено практически безальтернативное голосование в ряде республик Северного Кавказа и Поволжья (Карачаево-Черкесии, Чечне, Мордовии и др.).

Весомый фактор голосований в РФ - административные влияния на избирателей со стороны правящих элит. Д.Б. Орешкин обосновал индикаторы устойчивых отклонений итогов выборов от среднероссийского уровня, создающие в сумме «индекс электоральной управляемости»:

1. Резко повышенная или пониженная явка на выборы.

2. Доля недействительных бюллетеней, содержащих больше одной отметки о кандидате.

3. Доля бюллетеней, не содержащих отметок избирателя, т.е. добавленных пустых бюллетеней.

4. Доля бюллетеней, поданных досрочно за выбывший из списка блок или партию.

5. Доля всех недействительных бюллетеней как слишком высокая, так и слишком низкая.

6. Аномальный уровень голосов против всех.

7. Крайне повышенная доля голосов победителя в данном избирательном округе.

8. Повышенный отрыв победителя от претендента, занявшего второе место.

9. Суммарная доля голосов в пользу блоков и партий, занявших места с 4-го по последнее.

Д.Б. Орешкин показывает, что на думских выборах 1999 г. 11,9% избиркомов оказались «жестко управляемыми», а 24% избиркомов – «заметно управляемыми». В них отклонение от среднероссийской нормы составляло 30-50% уровня поддержки. Следовательно, перераспределялось 7,2-12 % голосов избирателей страны. В наибольшей степени данные приемы характерны для ОВР, в наименьшей – для КПРФ. К местностям с наибольшей «управляемостью» в 1999-2000 гг. относились сельские районы республик Северного Кавказа, Татарстана, Башкортостана, Тывы, Якутии, северных округов; Ульяновская область, Москва и Санкт-Петербург. Степень «электоральной управляемости» обратно пропорциональна уровню урбанизации и русскому преобладанию в составе жителей. Столицы – исключения из тенденции, наводящие на мысль о типе их режимов.

Кроме названных индикаторов, могут свидетельствовать об административном ресурсе резкие понижения процента голосов «против всех» и сторонников ведущей оппозиционной силы в сравнении со среднероссийским уровнем.

Итак, анализ факторов голосований на всероссийских президентских и парламентских выборах выявил многомерность электорального поведения. Важнейший раскол проходит по оси «город - село». Он вбирает в себя соподчиненные расколы: по уровню доходов и образования, по возрасту. Также значим водораздел между регионами с преобладанием славянских этносов и «титульных» народов (республиками). В последних электоральная управляемость граждан выше. Важен, хотя сильно «потерял в весе», раскол на «демократический Север» и «консервативный Юг». Раскол «либерализм - коммунизм» утратил с 1999 г. главенство в мотивах выбора. Ныне российский электорат скорее тройственен по идеологическим ориентациям: «центристский консерватизм - коммунизм - либерализм».

Факторы голосования взаимодействуют, накладываются друг на друга. Объяснительная модель голосования может быть построена на основе корреляционного анализа факторов, сравнения картографии выборов по каждому из основных измерений.

Контрольные вопросы и задания

1. В чем состоят отличия электорального поведения от выборов?

2. Выявите факторы победы / поражения кандидатов на выборах Президента Российской Федерации в региональном аспекте.

3. Проведите сравнение итогов выборов в Государственную думу РФ по различным типам округов.

4. Примените количественные методы для выяснения уровня поддержки кандидатов в Президенты РФ в диахронном аспекте (1991–2008 гг.) и кросс-региональном сравнении.

5. Составьте карту ареалов влияния основных партий на выборах в Государственную думу РФ.

6. Выясните поименные голосования депутатов Государственной думы РФ от Вашего субъекта Федерации. Сравните степень дисциплины в партийных фракциях Госдумы за 1994–2011 гг.

7. Какие слои избирателей в России определяют исход голосований? Обоснуйте ответ статистически.

Рекомендуемая литература

1. Ахременко А.С. Пространственный электоральный анализ // Политическая наука: пространственно-временные измерения политики. М., 2009. С. 32–59.

2. Иванченко А.В., Любарев А.Е. Российские выборы от перестройки до суверенной демократии. 2-е изд. М., 2007.

3. Партии и выборы: хрестоматия / отв. ред. и сост. Г.Н. Андреева, Н.В. Анохина, Е.Ю. Мелешкина: в 2 ч. М., 2004.

4. Политическая наука. Избирательный процесс в России и Франции / ред. и сост. Е.Ю. Мелешкина. М., 2005.

5. Политическая социология / отв. ред. В.Л. Римский. М., 2008.

6. Политический анализ: доклады центра эмпирических политических исследований. Вып. 1-10. СПб., 2000–2010.

7. Путеводитель по выборам: политическая Россия–2007 / авт. кол.: М.Б. Боков [и др.]. М., 2007.

8. Электоральное пространство современной России. Политическая наука: ежегодник. 2008 / гл. ред. А.И. Соловьев. М., 2009.

Библиографический список

1. Fiorina M. The Paradox of Non-Voting. А Decision-Theoretic Analysis // American Political Science Review. Washington, 1974. Vol. 68. № 2. P. 531.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современное состояние политической социологии в России, на наш взгляд, характеризуется ее прочной институционализацией и в научном сообществе, и в системе высшего профессионального образования. Достигнуто понимание того, что социальные факторы детерминируют строение политической сферы общества, весомо влияют на развитие политического сознания и политических процессов. Судя по государственным образовательным стандартам и публикациям ведущих специалистов, сложилось общепринятое понимание сущности и содержания политической социологии. Очевидно и то, что политическая социология в России – это все более органичная часть мировых социогуманитарных наук. Методология и методики анализа, понятийный аппарат, функции политической социологии едины в глобализируемом мире. На данной основе возможен научно корректный сравнительный анализ общественных систем, их отдельных институтов, акторов, социокультурных феноменов, процессов и т.д.

В предлагаемом учебном пособии изложены те разделы политической социологии, которые достаточно полно характеризуют ее как отрасль научных знаний. Темы первой главы посвящены познанию объекта и предмета политической социологии, ее основных направлений и междисциплинарных связей, методологий и методик, парадигм анализа. Вторая глава характеризует структурные и институциональные аспекты современной политики: влияние социальной стратификации на политические процессы, институциональное строение современных обществ; роль политических элит, групп интересов, партий в политике постсоветской России. В третьей главе исследуются формы проявления политики в российском обществе: компоненты политической культуры, политическое поведение и политическое участие, типология политических процессов и электорального поведения.

Ряд актуальных аспектов политической социологии не освещается в учебном пособии либо характеризуется кратко. Причиной тому – ограничения объема издания и объема времени, выделенного на освоение дисциплины. Мы не считаем, что политическая социология является некой «метатеорией» политики. Целесообразно сконцентрировать внимание на основных направлениях анализа: изучении социально-стратификационной и ментальной детерминации политических институтов и акторов, политического поведения социальных групп. Некоторые темы детально и глубоко раскрыты в учебных пособиях предшественников, и мы сочли нецелесообразным повторять их выводы. Так, проблематика социологии бюрократии и политико-административного управления освещена в пособиях Г.П. Артемова, Л.В. Сморгунова и С.М. Елисеева. Вопросы анализа политического господства, политических систем, гражданского общества, политической социализации рассмотрены в пособии С.М. Елисеева. Тематика политического лидерства и политической коммуникации охарактеризована О.А. Малакановой и Н.В. Анохиной. Учебник под редакцией Ж.Т. Тощенко имеет наиболее детализированную структуру. Он содержит темы об этнических сообществах, молодежных движениях, местном самоуправлении и армии как политических институтах.

Вместе с тем, полагаем, что вопросы структуры общей социологии, истории социально-политических учений, геополитики, политического прогнозирования и политических технологий не относятся к предметному полю политической социологии.

В будущем полезно отразить в учебных пособиях итоги сравнительного анализа политических институтов и акторов, политических процессов в современной России, странах Востока и Запада. Актуален сравнительный анализ постсоциалистических трансформаций, выявление их детерминант. Перспективным представляется исследование субнациональных и трансграничных сообществ современного мира, эффектов медиатизации и виртуализации, политических практик. Необходим заинтересованный диалог социологов и политологов, чтобы эффективно применять методики современной мировой науки.

Надеемся, что студенты в итоге изучения пособия смогут повысить свои профессиональные знания в сфере политического анализа и экспертизы, прогнозирования, проведения социологических исследований.

 

ВОПРОСЫ ИТОГОВОГО КОНТРОЛЯ

 

1. Объект и предмет политической социологии.

2. Основные направления исследований в политической социологии.

3. Методология и методы политической социологии.

4. Понятийный аппарат и парадигмы политической социологии.

5. Теории социальной стратификации.

6. Типы социальной стратификации в современном мире.

7. Стратификация современного российского общества.

8. Теории политических элит.

9. Теории политических институтов.

10. Социологический анализ современных государств.

11. Социологический анализ форм государственного правления.

12. Социологический анализ форм государственного устройства.

13. Политические элиты: сущность, типология и методики анализа.

14. Политические элиты в глобализируемом мире: эмпирический анализ.

15. Политические элиты постсоветской России: сущность, типология, функции.

16. Трансформация советской номенклатуры в элиту современной России.

17. Структура и динамика состава российских политических элит.

18. Тенденции внутриэлитной конкуренции в постсоветский период.

19. Группы интересов в современном мире: сущность, классификации, каналы и ресурсы влияния.

20. Группы интересов в российской политике.

21. Политический лоббизм: основные методы и технологии.

22. Индивид как субъект политики.

23. Политическое лидерство: сущность, типология, социологический анализ.

24. Политическое лидерство в постсоветской России.

25. Теории политических партий.

26. Политические партии: сущность, классификация, функции.

27. Современные партийные системы мира: типология и сравнительный анализ.

28. Правовое регулирование партийной деятельности в зарубежных странах.

29. Партийные идеологии в глобализируемом мире.

30. Современная партийная система России: сущность, специфика, основные этапы трансформаций.

31. Зарождение партий в условиях трансформации политической системы России (1988–1993 гг.).

32. Тенденции развития партийной системы России в 1993–2000 гг.

33. Тенденции развития партийной системы Российской Федерации в 2000-х гг.

34.  Правовой статус политической партии в Российской Федерации (общие положения).

35. Создание, государственная регистрация, приостановление деятельности и ликвидация партий в РФ (правовые основы).

36. Организационное строение и финансовая деятельность, государственная поддержка партий в РФ.

37. Участие политических партий в выборах и референдумах по законодательству РФ.

38.  Центристские партии в постсоветской России: сущность, идеологические ориентации, организационное строение.

39. Либеральные партии в постсоветской России: сущность, идеологические ориентации, организационное строение.

40. Национально-консервативные партии и движения в современной России.

41.  Коммунистические и леворадикальные партии в современной России.

42.  Теории политической культуры: социологические аспекты.

43. Политические традиции как фактор политического процесса.

44. Политические ценности в современных обществах: социологический анализ.

45. Политические ориентации и установки: социологический анализ.

46. Теории политического участия.

47. Политическое участие. Формы и виды политического участия. Политическая активность.

48. Общественные движения и их роль в современных политических процессах.

49. Экологические движения как субъект политики.

50.  Антиглобализм (альтерглобализм) в современном мире.

51. Правозащитные, пацифистские, корпоративные движения в современной политике.

52. Политический радикализм в современном мире: сущность, идеологические и организационные аспекты.

53. Религиозный экстремизм в современном мире.

54. Политический радикализм в постсоветской России: основные направления.

55. Политический процесс: сущность, типы, формы.

56. Политическая модернизация: теории и практика.

57. Теории посткоммунистического транзита.

58. Электоральное поведение как форма политического участия: основные модели.

59. Электоральное поведение в постсоветской России на президентских выборах.

60. Электоральное поведение в постсоветской России на парламентских выборах.

 

ГЛОССАРИЙ

Абсентеизм – уклонение от политического участия.

Абсолютная (или объективная) депривация – объективное социальное положение, характеризующееся низким или снижающимся уровнем жизни, низким уровнем содержания труда, несоответствием статуса уровню образования.

Авторитет – форма осуществления власти, ее проявление и результат.

Актор политики – субъект политической деятельности, обладающий достаточным объемом ресурсов и артикулированными интересами, делающими возможным выражение политических стратегий и влияние на ход политического процесса.

Артикуляция (выражение) интересов – совокупность средств и способов, посредством которых социальные интересы отдельных граждан и групп приобретают форму политических требований, обращенных к субъектам принятия властных решений.

Бюрократия – социально-профессиональная группа, обладающая специальными знаниями и подготовкой и осуществляющая в системе современного общества функцию управления.

Власть – возможность для индивида или социальной группы в данных социальных условиях проводить собственную волю даже вопреки сопротивлению других акторов политики.

Группа интересов – любая группа, имеющая один или несколько общих интересов и выдвигающая ряд требований к другим группам для установления, поддержания или укрепления норм поведения, которые определяются общностью взглядов данной группы.

Диффузная поддержка – общая или фундаментальная, долговременная, преимущественно аффективная поддержка (вера в легитимность, доверие) идей и наиболее важных принципов политического строя, вне зависимости от его эффективности.

Легитимность – способность политической системы порождать и поддерживать убеждение, что существующие политические учреждения являются наиболее соответствующими интересам общества.

Лоббизм (или представительство интересов) – система и практика реализации групповых интересов путем организованного воздействия на законодательную и административную деятельность органов государственной власти.

Методология – принципы организации исследований, нормы, на основе которых выбираются и оформляются процедуры и методы познания действительности.

Общественное движение – коллективное образование, действующее в течение достаточно длительного времени, целью которого является содействие или сопротивление социальным изменениям в обществе или группе, частью которой оно является.

Относительная депривация – восприятие актором расхождения между его ценностными экспектациями и ценностными возможностями.

Парадигма – признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений.

Партия – политический институт современного общества, посредством которого граждане реализуют свои политические права и свободы, социальные группы артикулируют свои интересы, государство взаимодействует с общественными структурами.

Партийная система – конфигурация политического пространства, составленного из независимых элементов (партий) и определяемого их количеством, параметрами (численность избирателей, тип структуры и др.) и коалиционными возможностями.

Политика – особый вид человеческой деятельности, связанный с принятием и проведением в жизнь решений, наделенных достоинством уполномочия со стороны общества, для которого они принимаются.

Политическая культура – совокупность ориентаций людей по отношению к политическим объектам.

Политические институты – ограничения, изобретенные людьми, формирующие взаимодействие между политическими акторами.

Политическое поведение – субъективно мотивированный процесс, в котором воплощается тот или иной вид политической деятельности.

Политическая система – система государственных и негосударственных институтов и организаций и их взаимодействий, а также норм, правил, ценностей и ориентаций политической культуры, обеспечивающих целедостижение в обществе.

Политическая социализация – процесс усвоения индивидом политической культуры общества, его политических ценностей, норм, традиций, моделей политического поведения.

Политическая социология – отрасль социологии, исследующая политику и политические отношения.

Политическая элита – сплоченная социальна