Протестное политическое поведение

 

Одной из форм политического поведения является протестное поведение – внутренние (настроения) и внешние (акции) действия индивидов или социальных групп, направленные на несогласие с определенными условиями жизнедеятельности, неприятие их в политической, экономической, социальной и других сферах.

Основными являются трактовки протеста как идеологии (Г. Маркузе, Э. Фромм); состояния социальной группы (К. Леш, Б. Кагарлицкий); характеристики личности (Т. Адорно, Р. Мертон); способа регуляции социальной системы (Т. Парсонс, Н. Луман); формы революционной деятельности (К. Маркс, А. Негри); категории депривации (Р. Гарр, Д. Аберле); способа политической борьбы (Т. Скокпол, У. Тарроу).

Распространена точка зрения, что протестное поведение относится к форме неконвенционального действия. Тогда к протестному поведению можно причислить: бойкоты, захват зданий, проведение несанкционированных демонстраций, неуплату налогов. Есть противоположная точка зрения: протестное поведение может иметь конвенциональный характер в рамках политической культуры.

Есть три уровня реализации протеста (когнитивный, коммуникационный и физический). Для анализа протестной активности представителей социальных групп на «физическом» уровне в качестве основания можно применять концепции социального действия.

К основным факторам, определяющим протестное поведение, относят: социальный состав объединений; специфику политических режимов и особенности взаимодействия органов власти с общественными организациями различной политической направленности; наличие и уровень влияния оппозиционных политических партий на деятельность объединений; уровень этнополитической и миграционной напряженности; социально-экономическую ситуацию; эффективность решения проблем органами власти и институтами гражданского общества; наличие каналов выражения оппозиционных настроений; традиции протестной культуры и особенности политической социализации.

В качестве одной из форм политического протеста может рассматриваться электоральный абсентеизм, связанный с протестной мотивацией неучастия в выборах (недоверие или неудовлетворенность правилами игры, неверие в возможность повлиять на принятие политических решений, недоверие к основным политическим акторам). Как показывают результаты социологических опросов, мотивация значительной части российских избирателей, не участвующих в выборах, носит протестный характер. Удачной попыткой выявления причин электорального абсентеизма является вопросник, разработанный Р. Роузом. В качестве протестной мотивации могут рассматриваться предложенные варианты ответов: «нет партии, соответствующей моим интересам», «не доверяю политикам», «нечестные выборы, результаты будут подделаны», «Дума не имеет власти», «выборы бесполезны».

Другой формой протестного поведения на выборах является голосование за оппозиционные политические силы либо голосование «против всех». Такое голосование может стать выражением недоверия (протеста) не только к проводимому политическому курсу, но и ко всему политическому режиму в целом и его отдельным институтам (например, партиям). Яркий пример такого голосования – поддержка ЛДПР и «Справедливой России» на выборах. При выявлении протестного голосования особое значение имеет позитивная или негативная мотивация выбора.

Не все субъекты политики ведут себя протестно. Многие граждане, участвуя в политике, не выражают протеста. Не все граждане довольны правилами игры, проводимым политическим курсом и т. д. Однако далеко не все недовольные выражают намерение принять участие в протестных акциях и еще меньше граждан участвует в политике, совершая протестные действия.

Для того чтобы различать степень недовольства, готовности принять участие в протестных акциях и действительный уровень протестной активности, введены понятия «протестная активность» и «протестный потенциал». Под протестной активностью понимают охват (вовлеченность) граждан различными формами протестной активности и его динамику. Под протестным потенциалом понимают намерение (склонность) граждан участвовать в протестных акциях при определенных условиях («если бы рабочие моего завода вышли на улицу с требованием отставки правительства, я, возможно, принял бы участие в демонстрации»). Это не означает, что рассуждающий реализует намерения.

Какие же факторы влияют на формирование протестного потенциала и протестной активности?

Одной из наиболее популярных теорий, объясняющих формирование протестного потенциала в индустриальном обществе, является теория относительной депривации. Представители этой теории исходят из того, что в основе формирования протестного по­тенциала лежит депривация, т.е. «субъективное чувство недоволь­ства по отношению к своему настоящему». Относительная депривация, или системная фрустрация, – социально-психологическое явление, характеризуемое несоответствием экспектаций индивида его реальному положению, которое порождает недовольство и оценивается как социально несправедливое.

Причины неудовлетворенности – то, что субъект политики не обладает объектом (должностью, доходом, объемом влияния и т.д.), но стремится к обладанию. Он сравнивает себя с обладателями благ и рассматривает возможность обладания как реальную. Таким образом, для возникновения депривации важен не столько сам факт необладания благом, сколько желание обладать и надежда на возможность обладания путём изменения социального и политического порядка. Большую роль играет то, что депривация возникает в социальной среде. Оценивая свое положение и формируя запросы, индивид сравнивает себя с окружающими. Если уровень потребления окружающих невысок, это будет способствовать занижению притязания и приглушению депривации. Если уровень потребления окружающих существенно завышен, это способствует формированию чувства несправедливости и является одной из предпосылок депривации.

Относительная депривация связана не только с обладанием материальными и социальными благами. Она также может быть связана с потребностью в свободе, в самовыражении. Именно подобного рода потребности двигали большинством участников студенческих выступлений 1968 г. Депривацию можно определить как несоответствие между ценностными ожиданиями и реальными возможностями.

Но не стоит абсолютизировать влияние относительной депривации на рост протестного потенциала. Социологические ис­следования доказывают, что объективно плохие условия сами по себе не являются ни достаточными, ни необходимыми причинами протестного поведения. В современном обществе для развития протестного поведения все более важное значение приобретают ор­ганизационные, политические и социокультурные факторы. Поэтому протестное поведение можно наблюдать даже в периоды относительного благосостояния граждан и политической стабильности.

Специфика современной протестной активности связана, с одной стороны, с усилением глобальных и национальных рисков и угроз, детерминированных реализацией политической модернизации, с другой – с появлением новых форм протеста (виртуальных, игровых), осваиваемых и продуцируемых представителями отдельных социальных групп, в первую очередь, молодежью. П ротестная активность, выступая одним из индикаторов развитости прав человека и демократических режимов, государства и институтов гражданского общества, носит сетевой характер взаимодействия.

Специфика протестной активности в России:

– слабые традиции и культура протеста;

– малочисленность протестных акций (если в европейских странах – около 20%, то в России – не более 10%);

– ориентации действий на разрешение микропроблем (местных / семейных / бытовых);

– участие в протесте макроуровня незначительной, но наиболее образованной группы молодежи, для которой протест чаще всего выступает как средство карьерного роста;

– переход политического протеста с физического на коммуникационный уровень;

– деперсонификация протеста ввиду нехватки харизматических лидеров;

– слабо институциализированная система агентов политической социализации, способных эффективно функционировать в условиях становления демократического политического режима;

– влиятельные студенческие организации, активно продвигающие свои взгляды, в РФ отсутствуют.

Отношение населения к различным формам протеста. Индивидуальное политическое сознание рассматривалось в связи с деятельностью социально-профессиональной общности, к которой индивид принадлежит. В качестве индикаторов протеста использовались зафиксированные на вербальном уровне факты реального или потенциального участия в сборе подписей и подписании воззваний; в митингах и манифестациях; в забастовках, в насильственных действиях (по отношению к представителям других политических сил, властей). Кроме того, использовался индикатор активного протеста как реакции на сложившуюся жизненную ситуацию. Совместному с перечисленными индикаторами анализу подвергались переменные, характеризующие отношение респондентов к властям, лидерам, политическим партиям, отражающие мировоззренческие установки респондентов, их социальное самочувствие, уровень материального благосостояния в прошлом, настоящем, будущем, социально-демографические показатели. Использовался метод множественной линейной регрессии.

Групповые особенности протестной активности. В ходе исследований респондентам предложено высказать отношение к различным типам протестной активности, начиная с «мягких» и кончая радикальными протестными формами. Шкала участия была: «принимал участие», «мог бы принять участие», «не буду участвовать никогда». Приведенные данные показывают, что около половины опрошенных не склонны принимать участие в перечисленных формах протеста. Очевидны различия в отношении к различным формам протеста. Если о своем реальном или потенциальном участии в «мягких» формах протеста (воззвания, митинги) высказались соответственно 44 и 32% респондентов в Москве (2004 г.), то на участие в протесте, предполагающем насильственные действия, указали 8% респондентов. Подавляющее большинство отвергает насилие как форму политического протеста.

Каким образом готовность к участию в тех или иных формах протеста соотносится с другими переменными?

Мужчины в большей степени, чем женщины, предрасположены к активному участию в большинстве форм протеста. Отличия нарастают от «мягких» форм к более жестким и наиболее ярко проявляются в отношении насильственных действий.

В различных возрастных группах реальное или потенциальное участие в подписании воззваний оказывается одинаковым. Лица в возрасте 50 лет несколько активнее, чем более молодые респонденты, настроены на участие в митингах. На участие в забастовках или насильственных действиях в большей мере ориентированы лица в возрасте до 30 лет.

В профессиональных и образовательных группах населения отличия еще менее существенны. Исключением являются два обстоятельства. Лица с высшим образованием более активны в подписании воззваний. В социально-профессиональном плане отличия касаются группы студенчества, представители которого наиболее активны в отношении всех форм протеста.

Существенно большим разбросом характеризуются протестные показатели в группах населения, отличающихся по материальному достатку, с различной динамикой материальных условий жизни, отношением к безработице. Среди респондентов с различным уровнем доходов величина протестной активности (по всем ее формам) отклоняется от среднего значения на треть и более. Наименьший уровень участия демонстрируют представители наиболее высокодоходных групп. Средний уровень протестной активности был присущ лицам с относительно средними доходами. Остальные 10% населения относились к группе с наиболее низкими доходами и демонстрировали соответственно наивысшую готовность к участию в протесте.

Приведены медианные значения протестной активности с шкальными признаками: 2 – «принимал участие», 1 – «мог бы принять участие», 0 – «не буду принимать участие никогда».

Результаты исследования свидетельствуют, что наряду с величиной материального достатка важными для протестной готовности являются самооценки изменения благосостояния по сравнению с тем, что было несколько лет назад. Медианные значения участия в протестных действиях в группах, уровень жизни которых изменился, оказались контрастными. Наименьшую активность проявили лица, чей уровень благосостояния улучшился.

Также сильно разнящимися оказываются протестные показатели среди респондентов с разной степенью обеспокоенности возможностью стать безработным. Чем сильнее люди обеспокоены такой возможностью, тем с большей вероятностью они будут проявлять протестную активность. Это относится ко всем формам протеста – и к «жестким», и к «мягким».

Рассмотрено, насколько отличаются средние значения протестной активности в группах с различной степенью включенности в политику и идеологическими ориентациями. Выяснилось, что такие переменные, как «интерес к политике» и «знакомство с программами политических партий и движений», существенно дифференцируют респондентов. Чем в большей степени люди включены в политику, тем большим протестным потенциалом они обладают. (Это не означает, что последний будет обязательно реализован.)

На участие в протестных действиях оказывают влияние и некоторые мировоззренческие характеристики. Наиболее сильно отличались средние значения всех форм протестных действий среди положительно и отрицательно относившихся к приватизации земли. В отношении участия в подписании воззваний и в митингах респонденты разделялись в связи с их согласием или несогласием с оценочными суждениями о свободе и неравенстве; принципом индивидуализма; суждением о рыночной экономике.

Какие из рассмотренных переменных являются более, а какие менее важными с точки зрения их связи и влияния на показатели протеста? Необходимо изучить влияние совокупности независимых переменных на результирующий признак – протестное поведение. Отношение населения к трем формам протеста (воззваниям, митингам, забастовкам) позволяет применить методы регрессионного анализа. В качестве независимых в процедуру включены индикаторы, характеризующие благосостояние, социально-демографические признаки и идеологические ориентации респондентов.

Наибольшей предсказательной силой при объяснении участия населения в митингах обладает знакомство респондентов с программами партий и политических движений. Затем с равным весом следуют переменные: самооценка уровня материального благосостояния за последние 6–7 лет; отношение к принципам свободы и экономического неравенства; интерес к политике; обеспокоенность возможностью стать безработным.

Таким образом, участие в митингах (как и подписание воззваний, участие в забастовках) сопряжено с влиянием трех основных факторов: включенности в политику, самочувствия в сферах благосостояния и занятости, политических ориентаций.

Совместное распределение показателей возраста, пола и уровня дохода фиксирует, что наиболее предрасположены к проявлению насилия мужчины в возрасте до 30 лет. Определенные различия вносят градации уровня дохода, хотя во всех доходных категориях этой возрастной группы установка на участие в радикальном протесте сохраняется относительно высокой. Аналогичная тенденция в группе мужчин в возрасте от 30 до 50 лет. Однако в этой группе уровень радикального протеста оказывается меньшим.

Во всех группах женщин по сравнению с группой мужчин ориентация на радикальный протест существенно ниже. Она практически отсутствует среди женщин всех возрастов с наиболее высокими доходами. Низкий уровень радикального протеста проявляют женщины старше 30 лет во всех доходных группах.

В большей степени радикальный протест присущ тем, кто ощущает ухудшение своего материального положения за последние 6–7 лет. Это относится и к респондентам, обеспокоенным перспективой остаться без работы.

Большинство идеологических индикаторов дифференцировало респондентов в отношении участия в подписании петиций, митингах, забастовках. В отношении насильственных действий этого в большинстве случаев не происходит, т. е. на радикальный протест в одинаковой степени ориентированы лица, разделяющие как либеральные, так и социалистические взгляды.

В начале 1990-х гг. еще продолжала оставаться достаточно высокой политизация сознания населения. Доля тех, кто «очень интересовался» или «интересовался» политикой, составляла тогда 87% опрошенных; «мало» или «вообще не интересовались» политикой 12% респондентов. Но приватизация по номенклатурному варианту и авторитарное перерождение политического режима уже к 1994 г. вызвали спад интереса общества к политике, что сопровождалось уменьшением протестной активности.

Анкетное социологическое исследование «Социологический портрет Краснодарского края и перспективы региональной политики», проведенное под руководством автора в марте – апреле 2007 г. (пропорциональная выборка 1000 чел.) подтвердило низкую готовность жителей региона к политическому протесту. Готовы участвовать в коллективных акциях протеста 17,5% респондентов; скорее готовы, чем нет – 10,8%. Категорически считают свое участие в протесте недопустимым 33,3%; скорее не готовы к протесту, чем готовы – 25,0%.

По мнению респондентов, самыми эффективными способами защиты прав граждан являются: обращения к Президенту РФ (28,5% ответов), в суды (25,7%), в прокуратуру (19,5%), в органы местного самоуправления (12,2%), в милицию (11,3%), к губернатору (10,5%), к депутатам Госдумы РФ (7,7%), к полпреду Президента РФ (7,3%). Тревожным симптомом является то, что 27,0% респондентов затруднились назвать хотя бы один способ защиты своих прав. В восприятии способов защиты прав видно переплетение установок активистской и подданнической политической культуры.

Протестные действия молодежи в глобальном мире становятся узкоспециализированными, а проявления протестной активности приобретают организованный характер (некоммерческие организации, профсоюзы). В настоящее время идет активное выстраивание сетевой структуры протестных движений, их глобализация. Наиболее активным субъектом протестных действий выступает студенчество, составляющее ядро молодежных движений.

Благодаря развитию технологий и средств коммуникации, представители молодежной когорты чаще реализуют новые формы недовольства (игровая форма, например, флэшмоб, и виртуальная форма, например, киберпанк). К наиболее предпочтительным для молодежи формам протестной активности относятся: пикеты, демонстрации, интернет-акции и флэшмоб.

Группу стран, где радикализация протестной активности молодежи носит политический характер, составляют Франция, Венгрия, Латвия, Иран, Китай и др. Протестные движения молодежи в ряде стран СНГ (Украина, Грузия, Киргизия) приобрели наибольшую активность в ходе противоборства политических элит, сыграли важную роль в «цветных революциях». К государствам, где потенциал акций публичного недовольства в молодежной среде является наименьшим, относятся Великобритания, Норвегия, Финляндия и Швеция («органичный» тип модернизации).

В протестных действиях в России участвуют молодежные организации: Движение «Вперед», Движение против нелегальной иммиграции, Молодежное демократическое антифашистское движение «Наши»; Молодежная организация партии «Яблоко», «Институт коллективного действия» и др. В 2000-е гг. наблюдалась активизация молодежных объединений экстремистской направленности (скинхеды, «Авангард красной молодежи» и др.), использующих поводы недовольства населения для дестабилизации политической обстановки.