Ллойд лежит, обхватив голову руками.

МАРГО (в дверях). Там в Голливуде, среди юных дарований, ты найдешь время позвонить мне?

КЛЕМЕНТ. Дурища. (Целует ее.)

ХАРВИ. Мисс Крейн, занавес.

Марго выбегает.

КЛЕМЕНТ. До свидания, Ева.

ЕВА. До свидания. Вы действительно здорово управляете своей женой, мистер Хауэлл.

КЛЕМЕНТ. Практически есть только один способ держать в руках любую женщину. Надо ставить ее на место. (Холодно улыбается Еве и выходит.)

Фокус внимания переносится на библиотеку Робертсов, хотя оба занавеса открыты.

Во время разговора между Карэн и Ллойдом Ева занимается уборкой в гримерной,

затем берет пьесу Ллойда, усаживается в шезлонг дочитывать ее.

КАРЭН. Ну что, ведь легче стало?

ЛЛОЙД. Нет. Внутри у меня все переворачивается. (Пытается встать.)

КАРЭН. Не понимаю. Почему так трудно извиниться...

ЛЛОЙД. Совсем не трудно, когда виноват. Но она ворвалась в гримерную с одним желанием унизить меня. В данном случае, что извиняться перед нею, что целовать ее (тьфу) царственную задницу – одинаково оскорбительно. (Наконец-то встаёт.) Впервые в жизни я сказал то, что в действительности не чувствовал.

КАРЭН. Ты очень злишься на меня?

ЛЛОЙД. Это не злость. Зря ты настояла на этом звонке. Тебе бы следовало уважать мои чувства, Карэн. А я оказался слишком слаб. Так можно потерять всякое достоинство, возненавидеть себя.

КАРЭН (тихо). До тех пор пока ты не возненавидишь меня.

ЛЛОЙД (резко). Давай больше не будем говорить об этом. Нам еще предстоит этот отвратительный уик-энд на вилле. (Он хочет уйти, но она его останавливает.)

КАРЭН. Дорогой мой, подожди минутку... Кажется, мне самой надо извиниться. Я не знала, что это так заденет твое самолюбие. Я искренне сожалею. Правда. (Она с чувством целует его.)

Ллойд вырывается и уходит.

(Вслед.) Ллойд, Ллойд!!!

Она смотрит ему вслед, обескураженная и расстроенная.

Чтобы тебя черт побрал! Ах, Марго, Марго! Чтоб ты провалилась!

Некоторое время она ходит по комнате, серьезно размышляя о том, что произошло. Наконец, вроде, принимает решение. Подходит к телефону, набирает номер и слушает. Звонит телефон в гримерной. Ева откладывает пьесу и берет трубку.

ЕВА. Гримуборная мисс Крейн.

КАРЭН. Это вы, Ева? Говорит миссис Робертс.

ЕВА. О, хэлло, миссис Робертс. Что я могу сделать для вас?

КАРЭН. Вы одна?

ЕВА. Да. Мисс Крейн на сцене. Здесь никого нет.

КАРЭН, Хорошо. Я хочу поговорить с вами. (Секунду раздумывает, потом решается.) Ева, хотели бы вы сыграть вместо Марго в понедельник вечером?

Немая сцена. Оба занавеса закрываются.

 

 

Конец первого действия

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Терасса на вилле. За столиком рядом сидят Марго и Ллойд.

На Марго юно прилегающие стретч-брючки. На нем джинсы и спортивная куртка. Ллойд в темных очках, полуразвалившись в шезлонге, голова накрыта газетой.

Сцена постепенно темнеет по мере развития действия.

МАРГО (прихлебывая чай, жует пирожки). Ну, что может сравниться с чаем и пирожками на даче? Последний раз я налопалась масла и теста лет десять назад, в Лондоне. Нас пригласили вести уик-энд в деревне у какого-то сквайра. Примерно в это же время, но было страшно холодно. Мы пили чай с пирожками, сидя у камина. Трещали поленья… Я сидела в двух футах от огня и дрожала от холода. Даже в туалет надо было ходить в манто. Ты когда-нибудь был в английском сельском туалете, Ллойд? Это настоящая, арктическая экспедиция.

ЛЛОЙД (убирает газету). У меня нет манто. (Не простил ее, сдержан.)

МАРГО. Обожаю июль, такой, как в Филадельфии. Теплый, солнечный, как сегодня. А солнце, наверно, спряталось за облака... А где же тогда облака? (Глядит на небо.) Стало что-то очень темно, ты не находишь? Сколько сейчас времени?

ЛЛОЙД (смотрит на часы). Начало седьмого. (Снимает очки.) Да, действительно темновато. Через четверть часа поедем. До города точно час двадцать минут. Я доставлю тебя в твою гримерную ровно без двадцати восемь.

МАРГО. Еще бы один такой денек – это как раз то, что мне надо. (Перегибается через поднос и берет Ллойда за руку.) Ллойд, спасибо, что ты позвонил. Я бы, конечно, сама вам позвонила. Я никогда не позволяла, чтобы между нами были какие-то недоразумения. А тут на меня просто нашло какое-то сволочное наваждение. Сама не знаю что. Я всегда перебарщиваю.

ЛЛОЙД. Поэтому ты и великая актриса. Ты все драматизируешь, включая себя саму. (Смотрит на Марго.)

МАРГО (искренне). Ллойд, прости меня! Ты знаешь, я так ценю тебя как писателя. Я так люблю все то, что ты для меня написал. Мне так хотелось, чтобы и эта последняя вещь мне подошла... Я так этого ждала.

ЛЛОЙД. Уверена, что не передумаешь?

МАРГО. Дорогой мой, дело не в том, что я не могу играть эту роль или справиться с возрастом. Это чувство. Мой сценический разум. Это не моя роль. Моя индивидуальность так противоречива. Но когда я чувствую такое, я знаю, что будет провал. Ты написал слишком хорошую пьесу, чтобы испортить ее неверным подбором артистов. Иногда я думаю, что я – просто шизик. Лежу, реву. Вдруг все станет так ясно, так остро, что я никому не нужна.

ЛЛОЙД. А как же Клем?

МАРГО. Клем? Что Клем?

ЛЛОЙД. Он же любит тебя.

МАРГО. Клем любит не меня, он любит Марго Крейн. С нею он спорит, работает, ссорится... А вот что будет, когда Марго Крейн не станет существовать?

ЛЛОЙД. Перестань.

МАРГО. Нет, я уж не перестану, если начала выворачивать себя наизнанку. Страшная наша актерская женская карьера. Все бросаешь на пути, стремясь попасть наверх, совершенно забывая о том, что когда-нибудь тебе это все пригодится, когда захочешь стать просто женщиной. Как на это ни смотри, нравится это тебе или не нравится, а карьера-то у всех у нас, баб, одинаковая – быть женщиной. Раньше или позже это приходится осознать, и ничего под конец жизни так не радует, когда кого-нибудь ждешь к обеду. Клем уехал, а у меня рука ищет... Он должен быть рядом… Ллойд, ты действительно простил меня?

ЛЛОЙД. Конечно, дурочка.

Входит Карэн. На ней летнее хлопчатобумажное платье.

Она принесла блюдо со сдобными булочками.

КАРЭН. Кому еще горяченьких?

МАРГО. О, Бог мой, нет!

КАРЭН. А ты, Ллойд?