Секретный меморандум” Людвига Эрхарда

В архиве Фонда им. Людвига Эрхарда в Бот хранится фолиант объемом в 268 страниц машинописного текста. Заголовок на титульном листе гла­сит “Военное финансирование и консолидация за­долженности”. Этот документ, который сам Эрхард часто называл “Меморандумом”, был закончен в марте 1944 г. и сыграл впоследствии немалую роль при разработке концепции экономической и финан­совой реформы 1948 года.

История появления Меморандума Эрхарда достаточ­но любопытна и заслуживает того, чтобы посвятить ей не­сколько строк.

Далеко не всем в промышленных кругах Германии вскружили голову первые военные победы Гитлера. По мере милитаризации страны все более напряженным стано­вилось положение дел в тех отраслях промышленности, которые не были связаны напрямую с военным производ­ством. Нехватку сырья, рабочей силы, падение платеже­способного спроса населения особенно остро ощущали от­расли по производству потребительских товаров. Уже в 1938 г. доля производства потребительских товаров снизи­лась в общем объеме производства до 35 % по сравнению с 53 % в 1932 г. К исходу войны объемы производства упали до 25 % к уровню 1928 г.

При всех различиях во взглядах относительно полити­ческих аспектов будущего устройства Германии промыш­ленным кругам страны требовался беспристрастный анализ реального положения дел в сфере экономики и финансов, а также общие принципы новой экономической политики на случай наступления дня “X”, который многие связыва­ли с уходом Гитлера с политической сцены. Именно для Решения этой задачи под крышей “имперской группы про­мышленности” (“рейхсгруппе индустрии”) в 1943 г. был задан небольшой исследовательский центр, получивший название "Промышленный институт”. Его первым директором стал будущий министр экономики, а затем и кандидат.

Выбор пал на Л. Эрхарда. Меморандум Эрхарда состоял из двух основных частей. В первой давалась оценка состояния экономической и финансовой системы нацистской Германии в конце 1943 г. — начале 1944 г. Bo второй была сделана попытка наметить общие контуры программы перехода от “военной экономики” к “экономике мирного времени”.

Подводя итоги констатирующей части своего Ме­морандума, Эрхард перечисляет общие признаки любой экономической системы, где государство начи­нает “командовать” экономикой: планирование сверху, административное распределение ресурсов, жесткий контроль над ценами, диктат крупнейших производителей — монополистов, наплевательское отношение к интересам подавляющей массы населения, гипертрофированная роль военного сектора, добывающих отраслей и тяжелой промышленности. Первопричиной такой системы ведения хозяйства, подчеркивает Эрхард, является “игнорирование объективной природы экономических законов, государственный волюнтаризм”, а неизбежным следствием — струк­турные диспропорции, постоянная угроза инфляцион­ного взрыва, низкая производительность труда, недо­вольство и апатия населения. Такая экономика (Эр­хард называл ее “принудительной”), по его глубоко­му убеждению, никогда и нигде не может быть эффек­тивной.

Этот заключительный вывод служит для Эрхарда своеобразным мостиком для перехода ко второй части своего исследования, где он формулирует свои рекомендации перехода от “военной экономики” к мирной.

С удивительной прозорливостью Эрхард предска­зывает, что инерция мышления и неизбежные труд­ности послевоенного периода породят в Германии сильнейшее искушение вновь вернуться к апробиро­ванным уже “командным” методам управления на­родным хозяйством. Такой путь Эрхард считал губи­тельным, настаивая на необходимости максимально короткого переходного периода освобождения экономики страны от государственного диктата.

Однако такое освобождение от “государственного диктата” вовсе не означает возвращения к “чистому капитализму”, где государству отводится всего лишь роль “ночного сторожа”. В понимании Эрхарда, го­сударство в переходный период вынуждено заниматься макроэкономическим регулированием метода­ми финансовой, кредитной, таможенной, валютной, налоговой политики, но не мелочной опекой над производством. И уж тем более оно не должно потакать эгоистическим интересам наиболее влиятельных промышленных групп за счет государственной казны.

Социальная политика государства в свою очередь ничего общего не может иметь с филантропией и поощрением иждивенческих настроений, но она должна присутствовать — ведь экономическая эффективность не самоцель, а лишь одно из средств для удовлетворения материальных и духовных потребностей граждан.

Характерно, что перечисление своих предложе­ний по выходу послевоенной экономики из кризиса Эрхард начинает не с конкретных рецептов финансо­вого или экономического характера, а с психологии.

Любая экономическая политика, претендующая на успех, по его убеждению, начинается с обеспечения доверия к ней со стороны населения, ибо именно че­ловек с его психологией, надеждами, планами, нако­нец, со своими заблуждениями является центром эко­номической жизни. Без доверия населения даже самая разумная с точки зрения экономической науки политика “зависнет в воздухе”. Соответственно, Эр­хард формулирует основные требования, которым должна соответствовать эффективная политика пере­ходного периода. Она должна быть понятной гражда­нам; политики должны убедить людей в ее правиль­ности; политика должна быть последовательной, ибо шараханье из стороны в сторону есть худшая разно­видность любой политики; она должна быть открытой и честной; наконец, она должна быть правильно вы­строена тактически, т.е. ориентироваться не только на долгосрочный конечный результат, но и на убедитель­ный демонстрационный эффект в разумные с точки зрения ожиданий населения временные сроки.

Именно поэтому в числе первоочередных мер своей антикризисной программы Эрхард называет отказ от распределительной системы, либерализацию Цен и восстановление жизнеспособной денежной еди­ницы. Только так, считал Эрхард, можно в короткий срок насытить рынок и дать убедительные стимулы к труду.

Государство должно немедленно и решительно провести санацию денежной системы, перекрыв, прежде всего, главный источник инфляционной угрозы ― широкомасштабное бюджетное финансирование тяжелой промышленности и военного сектора. Вместе с тем следует создать льготный режим для быстрого роста производства потребительских това­ров и жилищного строительства, где размеры инвес­тиций и срок оборота капитала существенно меньше, чем в тяжелой промышленности, а “демонстрацион­ный эффект” в глазах населения значительно выше. Эрхард предупреждает об опасности использова­ния методов “дозированной инфляции” для повыше­ния платежеспособного спроса и оживления деловой активности. Не отрицая совершенно кейнсианских ре­цептов лечения кризисных явлений в экономике, он считает, что прибегать к ним (с большой осторожнос­тью и на короткий срок) можно лишь в одном — единственном случае: когда достаточно продолжи­тельное время проводившаяся жесткая дефляционная политика привела к полной стагнации производства и массовой безработице. В остальном же, считает Эр­хард, попытки “управлять” инфляцией очень схожи с попытками бактериологов получить новое лекарст­во, способствующее выработке в организме иммуни­тета против еще не известного вируса. В конечном счете, все зависит от дозировки: больной может приобрести иммунитет, но может и погибнуть.

Общая тональность и политическая направленность “Меморандума” Эрхарда не оставляют широкого поля для его толкования. Основные акценты расставлены в нем достаточно четко и однозначно. Исход войны в общем и целом для него предрешен. Как экономист, он концентрирует свое внимание не на военно-политической стороне дела, а на доказательстве порочности основополагающих принципов экономической и финансовой системы нацистского государства, где деньги не играют никакой роли, а фюрер предписывает экономике свою волю. Иррациональность такой экономической модели для Эрхарда настолько очевидна, что вопрос о ее крушении для него — вопрос времени. И время это, считал Эрхард в 1944 г., приближается неумолимо и с огром­ной скоростью.

Не вдаваясь опять же в политический аспект во­проса о том, кем и как будет изменена государствен­ная система, он пытается обрисовать общие контуры новой экономической модели послевоенного времени и пути решения главных проблем в первый переход­ный период. При этом конечная цель движения не вы­зывает никаких сомнений: рыночная экономика с до­статочно активным участием государства в регулиро­вании макроэкономической и социальной политики.