Глава 44. Маленькие домашние радости

— Ни за что не угадаешь, кого я неудачно обогнал, — профессор уничтожил последний кусок жареной курицы и с видом сытого Шейха откинулся на спинку стула.

— Надеюсь, не министра Великобритании? — хмуро сказал Гарри, рисуя вилкой узоры в соусе. Дорожный инцидент Северуса отбил у него охоту есть.

— Хуже. Близнецов Уизли.

Гарри вытаращил глаза.

— Да ты что! Вот этот разваленный Форд цвета свежего коровьего наво…

— Красный Феррари, мистер Поттер.

— Это не близнецы! — фыркнул Гарри.

— Драгоценный мой, может, я не отличу Фреда от Джорджа или коровий навоз от конского, но навряд ли спутаю сыновей миссис Уизли с кем-то еще! Да и Ферарри Маранелло разительно отличается от Форда какого бы там ни было цвета.

— Ничего себе, — удивился Гарри. — Еще недавно у них был старый Форд.

— Деятельность в общине пастора Риддла приносит удивительные плоды, — заметил Северус. — Кит, а ты почему ничего не ешь?

Гарри покачал головой и отодвинул тарелку. Напоминание о пасторе вернуло его на грешную землю.

— Северус, ты знаешь… — он нахмурился и замолчал, не зная, с чего начать разговор.

— Я знаю, что ужин просто замечательный, — Северус встал из-за стола и поцеловал Гарри в макушку. — Мистер Поттер, ваше кулинарное мастерство растет буквально на глазах. Я на минутку в душ, а то попросту засну у ваших ног.

— Не засните в ванной, мистер Снейп, — вдогонку сказал Гарри, подавив желание спросить, какой душ Северус имеет в виду, уж не ТОТ ли САМЫЙ.

Он убрал со стола, сел на диван в терпеливом ожидании и от нечего делать принялся разбирать вечернюю почту. На сей раз писем не было, зато заголовок статьи в первой же газете заставил его едва ли не подскочить на месте.

«Профессор Снейп предпочитает снайперскую винтовку», — прочел он.

В мыслях Гарри пронеслось нехорошее слово в адрес корреспондента «Дэйли Экспресс». В подтверждение несомненно криминогенных наклонностей мистера Снейпа, под заголовком красовалась фотография с пресс-конференции, которая запечатлела римский профиль, черные, как вороново крыло, волосы и сурово сжатые губы типичного представителя сицилийской мафии.

Гарри углубился в чтение статьи.

«Продолжается расследование обстоятельств вооруженного нападения на сотрудника посольства России в Великобритании, заместителя начальника отдела по вопросам безопасности господина Долохова. Как известно, девятнадцатого июля в двадцать три часа сорок минут во время проведения закрытого частного мероприятия в Найтсбридже, в доме, принадлежащем одному из представителей российского посольства, Долохов был тяжело ранен выстрелом в грудь. Благодаря оперативности присутствующих на приеме сотрудников спецслужб и своевременному прибытию воздушной бригады парамедиков, тяжелораненый Долохов был доставлен вертолетом в Лондон Бридж Хоспитал, где группой кардиохирургов под руководством профессора С. Снейпа была проведена успешная операция на сердце.

В разговоре с представителями прессы профессор Снейп сообщил, что господин Долохов получил два огнестрельных слепых проникающих ранения грудной клетки с повреждением сердца. На вопрос корреспондентов, каким образом можно пояснить подтвержденный многочисленными свидетелями факт, что выстрел был только один, а из тела пострадавшего извлечены две пули, профессор высказал предположение, что произошел выстрел сдвоенной пулей, что представляет собой редкий случай, когда при дефектах снаряжения патрона пуля застревает в канале ствола, и пуля последующего выстрела придает поступательное движение застрявшей ранее, они летят как два снаряда и причиняют самостоятельные повреждения, располагающиеся на небольшом расстоянии друг от друга.

Профессор С. Снейп известен нашим корреспондентам своей способностью ловко уходить от заданных вопросов, и, искусно поменяв тему разговора, обвинить в итоге самих журналистов в неправильном ведении интервью. На этот раз от знаменитого кардиохирурга не удалось добиться вразумительного ответа на вопрос о послеоперационном состоянии своего пациента. Профессор Снейп отказался давать какие-либо гарантии относительно успешного выздоровления господина Долохова, искусно увел разговор в сторону баллистики, после чего, заявив во всеуслышание, что он не криминалист, не следователь и не судмедэксперт, удалился, сославшись на занятость, так и не ответив на основной вопрос, а именно, сообщал ли ему господин Долохов какие-либо подробности о покушении. Из достоверного источника, назвать который мы пока не можем из этических соображений (просьба предоставившего информацию лица о сохранении конфиденциальности), известно, что утром двадцать первого июля пострадавший находился в сознании и, предположительно, разговаривал с профессором Снейпом. Тем не менее, на настоящий момент нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть факт, что господин Долохов сообщил профессору Снейпу какую-либо значимую информацию.

«Долохов сможет сделать официальное заявление для прессы, когда перестанет быть моим пациентом», — категорично заявил кардиохирург. В конце пресс-конференции профессор Снейп произнес фразу, повергшую в шок присутствующих: «При покушении на российского посла я бы предпочел снайперскую винтовку».

Когда верстался номер, стало достоверно известно, что сам посол не принимал участия в мероприятии, поэтому версия о вооруженном покушении на главу посольства признана несостоятельной. Расследование обстоятельств нападения на господина Долохова продолжаются.

Окончательные выводы можно будет сделать после получения результатов судмедэкспертизы и интервью с пострадавшим, на которое корреспонденты нашей газеты рассчитывают с помощью пресс-службы Лондон Бридж Хоспитал.

Интервью подготовлено спецкорреспондентом «Дэйли Экспресс» Р. Скитер».

Гарри положил газету на колени и потер пальцами внезапно занывшие виски.

— Мистер Поттер, не стоит читать всякую чушь, — услышал он.

— Северус, что происходит?.. — начал Гарри и осекся, разглядывая вернувшегося из душа друга. Как в памятный день неудавшегося обряда экзорцизма, Северус обернул бедра полотенцем. На сей раз полотенце было белым и длинным, почти до лодыжек. Если бы в прошлый раз Северус по случайности явился в подобном виде, бесы Гарри наверняка одержали бы победу.

Он уронил газету и уставился на бедра дорогого друга, обтянутые белой мягкой тканью. Несомненно, душ производил бодрящее действие, но масштабы бодрости впечатляли. Усилием воли преодолев искушение прикоснуться рукой к красноречивой выпуклости под проклятым полотенцем и проглотив полный рот слюны, Гарри продолжил допрос.

— Северус, что это за ужасы в газете? — он поднял с полу злополучную «Дэйли Экспресс» и протянул другу.

Тот поднес газету к глазам и уставился в статью, продолжая стоять перед Гарри со спокойствием египетского фараона. Юного следователя пробрала мелкая дрожь. Кровь отлила от головы и ринулась в место, совершенно неприспособленное для ведения допроса. Читающий газету «фараон» оказался вовсе не так спокоен. Его пальцы вдруг коснулись выпуклости, скрытой полотенцем, словно та причиняла ему какой-то дискомфорт. Возможно, так оно и было.

— Черт бы вас побрал, — злобно сказал «фараон», отшвырнул «Дэйли Экспресс» и плюхнулся на диван рядом с Гарри. — Не знаю, что страшнее, родственники пациентов или сволочные газетные писаки!

— Северус, ты можешь объяснить, что все это значит? — не устояв, Гарри придвинулся ближе и положил ладонь на обтянутое полотенцем бедро.

— О чем вы, мистер Поттер? — Северус положил руку поверх ладони начинающего следователя и принялся увлеченно поглаживать. Гарри понял, что такой образ действий мало чем поможет следствию. Он убрал руку.

— Мистер Снейп, — суровым тоном начал он. — С вами желает побеседовать следователь Поттер, Скотланд Ярд.

Гарри посмотрел на вытянувшееся лицо дорогого друга и едва не испортил смехом всю игру.

— Я к вашим услугам, мистер Поттер. Позвольте узнать причину вашего интереса к моей скромной особе?

Судя по всему, подследственный быстро взял себя в руки. Его эмоции слегка выдавала прикушенная губа.

— Вопросы здесь задаю я! Согласны ли вы со статьей некой Р. Скитер в сегодняшнем номере «Дэйли Экспрес»?

Не выдержав, юный следователь вернул руку на бедро допрашиваемого. Тот вздохнул.

— Нет, сэр. Категорически не согласен. Госпожа Скитер — известная гомофобка и вообще редкая су… э-э… женщина, которая не способна к объективности и лишена всякого писательского мастерства. О чем свидетельствует ее глупейшая книжонка «Северус Снейп: сволочь или святой?».

От удивления Гарри едва не забыл свою роль.

— Зачем вы беседовали с журналистами… на посторонние темы, мистер Снейп?

— Дурная привычка контролировать разговор. Бесед с вами это не касается, мистер Поттер.

Ладонь Гарри, лежащая на бедре Северуса, слегка сдвинулась выше.

— Госпожа Скитер считает, что вы намеренно перевели разговор на тему… э-э… — Гарри поднял упавшую газету и вновь заглянул в статью, — на тему баллистики, и не ответили на вопрос, как чувствует себя мистер Долохов.

Северус попытался сдвинуться на диване, в надежде, что рука юного следователя окажется там, где ему хочется. Несмотря на молодость, следователь не поддался на провокацию.

— Вы на допросе, сэр, — строго сказал он.

Подследственный печально вздохнул.

— Я вынужден был это сделать, поскольку состояние Долохова еще не стабилизировалось настолько, чтобы радоваться его благополучному возвращению в мир живых. Огнестрельное ранение — коварная вещь, мистер Поттер. Должна пройти хотя бы неделя, чтобы … — он опять шевельнулся, приноравливаясь к ладони Гарри на своем бедре, — чтобы… м-м… делать какие-либо прогнозы.

Следователь Скотланд Ярда, очевидно, волновался. На его лице выступил румянец, он несколько раз облизал губы, но все же продолжил:

— В вашего пациента стреляли один раз или два?

Северус нахмурился.

— У меня было несколько подобных случаев. Характер повреждений типичный для единичного сдвоенного выстрела, а не для двух выстрелов подряд. Вообще это редкий случай, самому интересно.

— Откуда ты… откуда вы столько всего знаете, мистер Снейп? — юный следователь не выдержал. Он лег головой на колени подследственного, продолжая поглаживать его через полотенце.

— Наверное, я… просто любопытный, — пробормотал Северус. — Как и вы, мистер Поттер.

Он запустил пальцы в волосы Гарри, нежно перебирая растрепанные вихры. Судя по всему, идея лечь головой на колени грозила завести следствие в тупик. Гарри уже знал, что означают это помутненное выражение в глазах Северуса и приоткрытый рот.

— Мистер Снейп, — следователь придвинулся ближе, сгорая от желания хотя бы прикоснуться щекой к заветной выпуклости, туго обтянутой полотенцем. — Если я правильно понял, кто-то видел, как вы разговаривали с вашим пациентом.

— Да, — прошептал допрашиваемый.

Гарри почувствовал, как тот пытается сдвинуться под ним, одновременно притягивая его голову ближе. Хуже того, рука Северуса непостижимо как ухитрилась расстегнуть молнию на джинсах стойкого следователя.

Если бы не фантастическое ощущение власти над своим другом, Гарри бы давно потерял нить разговора и навряд ли был в состоянии продолжать игру в Скотланд Ярд. На секунду его охватил стыд, который сменился странным удовольствием: это была самая интересная игра, в которую ему когда-либо доводилось играть.

— Что значит «да»? Вы разговаривали с Долоховым, сэр? — он потерся ухом о бедро замученного следствием профессора.

— Да… да.

— Кто видел, как вы с ним разговаривали?

— Вебер, — выдохнул Северус. — Гарри, я не могу больше…

— Мистер Снейп, вы неуважительно разговариваете с представителем закона, — поборов невесть откуда взявшееся желание прихватить губами выпуклость под полотенцем, следователь попросту обхватил ладонью вожделенную часть тела и слегка подвигал рукой. Это было началом провала операции.

— У вас под полотенцем оружие? — не то, что нужно, спросил Гарри.

Северус запрокинул голову на спинку дивана и расхохотался.

— Ваши методы ведения допроса… о-о… продолжайте, мистер Поттер, умоляю вас!

Упрашивать следователя не было необходимости. Он продолжал увлеченно гладить допрашиваемого. Рука Северуса легла поверх его собственной, неуловимо поправляя движение. Второй рукой хитрый подследственный пытался стащить с него джинсы вместе с трусами. В жалких попытках сохранить паритет следователь накинулся на полотенце и после минутной борьбы был вознагражден зрелищем взмывающего ввысь предмета своего вожделения. Заминка с полотенцем прибавила юному следователю сил.

— Долохов сказал, кто в него стрелял?

Пальцы следователя жадно обхватили ствол найденного под полотенцем крупнокалиберного оружия — горячего, влажного и опасно пульсирующего.

— Да-а, — простонал Северус. Его рука добралась, наконец, и до боеприпасов, припрятанных следователем.

Гарри открыл рот, силясь задать сакраментальный вопрос «Кто?», но в этот момент измученный допросом подследственный дернулся в его скользящем кулаке, и оружие несколько раз выстрелило, разрядившись на живот густыми белыми струйками.

Операция безбожно провалилась.

Северус издал вздох блаженного облегчения, от которого Гарри окончательно потерял голову.

Он вдруг почувствовал, что растворяется, у него нет ни рук, ни ног, ни головы, и все его существо — то, что заключено между ладонями Северуса. Цепляясь дрожащими руками за плечи друга и уже не в силах добраться до желанных губ, он уперся лбом в его грудь, пытаясь продлить мучительно сладкий миг на краю грехопадения, и вдруг, на мгновение обезумев, впился зубами в горячее, влажное от пота тело.

На секунду ему показалось, будто внутри него взорвалась звезда, и продолжала сладко разлетаться, затухая и оставляя после себя чувство невесомости и пустоты.

Совершенно обессиленный, он лежал на груди Северуса, ощущая его поглаживающие ладони на своих ягодицах и чувствуя, как внутри нарастает страх.

Он, Гарри Джеймс Поттер, начинает превращаться в животное. Скоро он потеряет человеческий облик и…

— Мой хороший, — вдруг услышал он. — Мой чудесный…

На его глаза навернулись слезы.

— Северус! Я тебя укусил! Я с ума сошел, да? — прошептал он, разглядывая два багровых полумесяца на груди друга.

— Я чуть не кончил во второй раз. Это было невероятно, — тихо сказал Северус.

Гарри изумленно распахнул глаза.

— Ты… шутишь, что ли? Я уже хуже дикаря!

Северус расплылся в улыбке.

— Был кит, теперь волчонок. Мой маленький зеленоглазый волчонок. Волчонок, по-моему, ты ко мне прилип.

— Угу… Больно? — Гарри осторожно полизал укушенное место.

— Наоборот, приятно… Следующая игра будет в Волчонка и Красную Шапочку. Только шапочку не откуси.

Гарри вдруг рассмеялся так, как не смеялся уже вечность.

— Вы ужасный человек, мистер Снейп!

Он таял, таял от теплого взгляда прищуренных черных глаз.

— Ужасный человек вас ужасно любит, мистер Поттер.

Где-то в глубине сердца Гарри взорвалась вторая звезда.

*****

Этот вечер он потом вспоминал как один из самых счастливых и нежных домашних вечеров. Гарри вдруг осознал, что рядом с Северусом он чувствует себя настолько в безопасности, что все тревоги и неприятности кажутся далекими и перестают казаться чем-то серьезным.

Северус купал его в душе. В обыкновенном. И все же это было волшебством — нежность и восхищение, с которой оба касались друг друга, стоя под теплыми струями воды. Смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Потом обнялись и замерли неподвижно, прислушиваясь к ощущениям. И вдруг опять накинулись друг на друга, целуя мокрые губы, глотая воду и фыркая. Мыло, выскальзывающее из пальцев, которое каждый пытался поймать первым на дне ванны. Совершенно неузнаваемый Северус, ведущий себя, как мальчишка, и он сам, пьяный от нежности и восторга, наверное, глупый, но совершенно счастливый.

*****

— Прошу, скажи мне, что происходит, — Гарри разнеженно лежал в халате Северуса, на постели Северуса и даже на его руке и ноге.

— Я хотел спросить у тебя о том же. Твой допрос… Это ты своим умом дошел, или где-то прочитал?

— Ты о чем?

— Ты знал, что в таком состоянии я… э-э… как минимум отвечу на все твои вопросы.

Гарри удивленно моргнул.

— Не знал. Разве ты мне правду сказал?

Северус вдруг стал серьезным.

— А ты как думаешь?

— Не знаю… Мы ведь играли. Я хотел с тобой поговорить, давно хотел. Понимаешь, вокруг какие-то вещи происходят непонятные. Когда я без тебя, мне даже страшно, а потом… ты приходишь… И я уже ничего не боюсь. Будто ты меня охраняешь… не могу объяснить, — Гарри водил кончиками пальцев по груди друга, рисуя незамысловатые узоры.

— Я понимаю. Наверное, — Северус лежал, глядя на него с какой-то особенной нежностью и любовно поглаживая его спину. Гарри подумал, что его друг сейчас совершенно не такой, как всегда. Расслабившийся душой и мягкий, будто исчезла невидимая пружина — собранность и вечная концентрация, которую он привык в нем чувствовать, особенно в клинике.

Разрушать очарование момента не хотелось. И все же Гарри казалось, будто вокруг них клубятся тревожные облака.

— Я случайно услышал разговор… — начал он. — Очень странный разговор. Только не ругай меня, Северус. Я не нарочно. Ты просил меня не общаться с соседями, я и не общался, просто случайно услышал… Про Долохова и про Малфоя. Я не слишком хорошо понял, но…

Рука Северуса замерла у него на спине. Брови сердито сдвинулись. С огорчением Гарри почувствовал, что невидимая пружина вернулась на свое привычное место.

Путаясь в словах, волнуясь и сбиваясь, он пересказал разговор Риддла и Петтигрю.

Северус слушал, не перебивая. Потом вдруг вскочил и с минуту молча ходил по спальне из угла в угол.

Гарри сел на кровати, подтянув колени к подбородку, и взволнованно наблюдал, как на лице друга сменяются непонятные ему эмоции. Наконец, Северус тяжело опустился рядом на постель и уставился на него хмурым взглядом.

— Тебе нравится этот чертов дом? — неожиданно спросил он.

Гарри разинул рот. Он ожидал услышать что угодно, но не это.

— Да… Когда ты тут со мной.

— Ты согласен переехать со мной, скажем, в Ричмонд? Да неважно, куда, подальше от наших замечательных соседей? Ты знаешь, что пастор Дамблдор собрался жениться?

Гарри опешил.

— Ты шутишь!

— Я похож на шутника? — сердито сказал Северус. — Он женится на Долорес и поселится тут! Одного этого достаточно, чтобы переехать на другой конец Лондона! А второй пастор… — он вдруг взял Гарри пальцами за подбородок и заглянул ему в глаза, сверля взглядом гипнотизера. — Обещай. Мне. Никогда. Не ходить. Без меня. В сад. И не приближайся к дому Риддла! — вдруг рявкнул он.

— Северус, не кричи, я не буду ходить в сад, я никуда не буду ходить, просто объясни мне, что все это значит! К Малфою не подходить, к пастору Риддлу не приближаться, почему, ты не говоришь, а потом кричишь на меня!

Северус закрыл глаза и поморщился, будто у него болит голова.

— Гарри, выслушай меня. Если твоя интуиция говорит тебе, что происходит что-то нехорошее, то мне это подсказывает простой анализ известных мне фактов. А факты свидетельствуют о том, что у Люциуса какие-то неприятности. И услышанный тобой разговор это подтверждает. Надеюсь, это не то, что я думаю… — он сжал виски кончиками пальцев. — Люциус баллотируется в парламент в качестве кандидата от партии консерваторов. С тех пор, как он в это влез, стал совершенно невыносим. Насколько я понимаю, Риддл обещал ему поспособствовать с продвижением… То, что ты услышал, имеет ко всему этому какое-то отношение. Возможно, Риддл собрался финансировать его избирательную кампанию, или у него есть какие-то связи, понятия не имею. Есть категория людей, с которыми я предпочитаю не иметь ничего общего. До истории с Долоховым я был уверен, что проблемы Люциуса в деньгах и амбициях, но теперь… Раньше я точно мог сказать, что Люц не способен на всякую грязь, но в последние годы он сильно изменился и…

Гарри мягко коснулся его руки.

— Прости… Наверное, это не мое дело, но… Почему вы расстались?

— В двух словах не расскажешь, — Северус тяжело вздохнул. — Мы очень разные, настолько, что я сейчас удивляюсь, что нас связывало, кроме постели… Я тогда, давно… не смейся, милый мой… Хотел иметь семью, как идиот. Он, и Нарцисса, и Драко… Это было почти похоже на семью, пока Люциус не начал все портить своими э-э… фантазиями. Есть фантазии, которые не следует воплощать в жизнь, если они в итоге разрушают и тебя, и твоих близких… Но основные конфликты начались в клинике. Я до сих пор передаю ему пациентов, которым не помогает ни коррекция, ни протезирование, тех, кого может спасти только пересадка сердца, вроде твоего пастора Риддла. Люциус действительно выдающийся трансплантолог, ему в самом деле нет равных… Поначалу он брался за все случаи, а потом начал фильтровать пациентов и…

— В смысле, фильтровать? — Гарри придвинулся ближе и положил ладони Северусу на плечи, пытаясь вспомнить то малое, что знал о массаже.

— Как приятно, да-а… Люциус начал отбирать тех, кто готов был заплатить больше, а не тех, кто годами ожидал пересадку и чья жизнь исчислялась неделями, если не днями… Сейчас это превратилось у него в систему, — безрадостно сказал Северус. — Причем не всегда в деньгах дело, иногда он это делает из каких-то личных соображений. Он уговорил меня не оперировать одного из моих пациентов, человека состоятельного. Убедил того в необходимости пересадки. Я уехал в Штаты на неделю, когда вернулся, выяснилось, пациент умер. Донорское сердце Люц отдал другому человеку, который, видите ли, оказался директором школы, где Драко учился. Для меня это было последней каплей… Одной из последних… Он старался меня злить, все делал мне наперекор, лишь бы довести до бешенства… пока сорвусь. Пока стану зверем, злым зверем… О-о, как хорошо, — он выгнулся, как довольный кот. — Когда мы расстались, это было такое облегчение…

— Ему нравилось, когда ты злой? — Гарри усердно разминал его спину, перебравшись к пояснице и слушая рассказ про Люциуса самым внимательнейшим образом.

— Вы на редкость догадливы, мистер Поттер… Спасибо, мой хороший… Если честно, у меня после восьми часов, согнувшись над столом, спина буквально разваливается.

— Я это заметил, — сказал Гарри, растирая поясницу. — Ждал, когда ты признаешься, но ты такой гордый, ужас.

— Чтобы ты подумал: вот эта старая развалина, Северус Снейп, пень трухлявый, даже в отцы мне не годится, потому что кому нужен такой ста…

— Северус! И ты еще меня учишь не комплексовать? — Гарри обнял его за шею и положил подбородок на плечо. — Тебе только тридцать восемь, а ты бурчишь хуже, чем Дамблдор! Кстати, что за шутки про Амбридж?

— Это не шутки. Любовь к деньгам — самая сильная и крепкая любовь в мире. Хотя, не знаю, может, он и в самом деле к Долорес неравнодушен. Хитрый он старик, не пойму я его никогда, наверное, — вздохнул Северус.

— Амбридж для него слишком молодая, — сурово сказал Гарри.

Северус рассмеялся.

— Ее возраст известен только нашим пластическим хирургам. Но для тебя могу выяснить по старой дружбе.

— Не надо, какая мне разница… Тут болит, да? — он потрогал подушечками пальцев чуть ниже поясницы.

— Да, но… э-э… лучше не надо.

— Больно?

— Очень бесовское место. Не советую просто так трогать.

— У всех бесовское, или только у тебя? — глаза Гарри расширились от интереса.

— Про всех не берусь судить… Могу проверить тебя.

— Не надо, — Гарри испуганно отстранился. — Я и так…

— Что и так?

— Ты меня просто за руку берешь, и уже… бесовское начинается. Я… нет, не надо. Не проверяй! Если у тебя бесовское, значит, у меня тоже. Что ты смеешься?

— Мистер Поттер, я вас обожаю. А что можно проверить, какую часть тела? Есть какая-нибудь совершенно бесчувственная часть?

Гарри отчего-то покраснел.

— Я про такое никогда не думал. Колени?.. Нет. Локти? Локти, наверное.

Северус подозрительно оживился.

— Возможно, ты прав. Проверить можно?

— Локоть?

— Локоть. Чисто научный эксперимент.

Через минуту Гарри лежал со спущенным с плеча халатом, положив согнутую в локте руку на подушку — для чистоты эксперимента.

Северус улегся рядом и просто прикоснулся к косточке на локте губами.

— Ничего, — с достоинством сказал Гарри.

Экспериментатор лизнул его кончиком языка, еще и еще, как мороженое. Гарри хихикнул.

— Щекотно!

— А так?

Северус открыл рот и принялся посасывать локоть, горячо вылизывая языком. По телу Гарри хлынула волна жара. Щекотно стало в совершенно неподобающем месте, никоим образом не связанном с локтем. Лицо загорелось, глаза расширились, дыхание сбилось. От ощущения языка, нежного, влажного, от охватывающих его локоть губ, по спине пробежала дрожь и превратилась в сладко покалывающие иголочки в промежности. Быть может, всему виной были движения головы и губ хитрого экспериментатора, будто у него во рту был не локоть, а некая другая часть его тела.

— Ну что?

— Ещё, — прошептал Гарри.

— Всё. Эксперимент окончен. Так я и думал, мистер Поттер. На вашем теле нет бесчувственных мест, — удовлетворенно сообщил Северус.

Гарри покраснел. Перевернуться на спину означало подтвердить чистоту эксперимента, и он остался лежать в прежней позе, смущенно глядя на довольного экспериментатора.

— Северус, — наконец, сказал он. — Как только я начинаю с тобой о чем-то серьезном разговаривать, ты сразу меня с толку сбиваешь… А говоришь, только с журналистами так. Со мной то же самое!

— Неправда, — Северус нахмурился. — Это вы меня сбиваете, мистер Поттер. Только я хочу сказать что-то важное, вы меня отвлекаете.

— Ты не сказал мне про Долохова. Кто в него стрелял?

— Ты сам знаешь, кто. Ты стоял в трех ярдах от убийцы, а потом удивляешься, почему я не разрешаю тебе гулять в саду. Я завтра же займусь поиском другого дома. Чем дальше отсюда, тем лучше.

— Но мне же ничего не угрожает, я ведь им ничего не сделал! Они говорили про Малфоя, и мне показалось, что Риддл на него сердит, и Малфой как-то связан с Долоховым, а Петтигрю…

— Не лезь ты в это! — с неожиданной яростью выкрикнул Северус. — Какое тебе дело до их грязи!

Гарри испуганно отодвинулся.

— Тебя легко разозлить. Не думаю, что Люциусу приходилось сильно трудиться, — тихо сказал он.

Северус отшвырнул подушку и вскочил.

— Гарри, тебе сколько лет? Десять? Ты что, не понимаешь, если бы они заметили, как ты стоишь под кустом и подслушиваешь разговоры, думаешь, Петтигрю тебя чаем напоил бы? А Риддл бы конфеткой угостил? В следующий раз они тебя поймают, что угодно может случиться! Риддл — бандит и аферист, и подельники его не лучше! И не напоминай мне про Люциуса! Я не для того тебе рассказывал о своем прошлом, чтобы ты меня этим подкалывал. Если я с тобой общаюсь, как со взрослым человеком, веди себя соответственно! И если ты сам чувствуешь, что со мной в безопасности, то это потому, что без меня ты, очевидно, лезешь, куда не надо! А я не всегда рядом, я даже не могу тебе позвонить из оперблока! Если с тобой что-то случится, я… я…

Гарри часто заморгал, глаза его подозрительно заблестели. Он бросился к Северусу и обнял, уткнувшись носом в его голый живот.

— Извини меня, я не хотел напоминать про Люциуса! Я никогда больше… Ты говоришь, что я нервный, а сам!.. Не надо со мной разговаривать, как с Драко! Как с ребенком! Я не хочу быть твоим ребенком, Северус! Я не твой ребенок!

Северус прижал его голову к себе. Гарри почувствовал, как вздрагивают его пальцы, перебирающие волосы, поглаживающие, утешающие.

— Ты не ребенок, ты не мой ребенок, ты — моё всё, Кит!

На секунду Гарри стало почти больно от переполнивших его чувств.

— Северус, — он поднял на него измученный взгляд и опять прижался лицом к животу, ощущая жар его тела и касаясь губами завитков волос, уходящих тонкой дорожкой под пижамные штаны. — Мой Северус, мой, мой…

Он поцеловал нежную кожу на животе, сначала робко, потом еще и еще. Северус стоял молча и только гладил его голову.

Медленно, словно ожидая, что друг его остановит, Гарри сполз с кровати и опустился на колени, глядя ему в лицо и продолжая обнимать за поясницу.

Северус открыл рот, будто хотел что-то сказать, но не сказал ничего, а так и остался дышать ртом, и, широко раскрыв глаза, смотрел на него сверху непонятным взглядом.

Гарри прижался щекой к твердому бугорку под натянувшейся пижамой, ощущая его тепло через тонкую хлопковую ткань. От нахлынувших чувств он едва не расплакался, как последняя девчонка. Может, он слишком долго этого хотел. Может, он просто псих, больной, ненормальный, придуркова…

— Гарри, хороший мой, родной мой, ты не ребенок… — мягкий голос Северуса перебил поток его мыслей. — Не надо доказывать… не делай того, чего не хочешь… не надо.

Гарри жадно прижался к нему губами через пижаму и на секунду отстранился, охваченный стыдом: Северус отчасти угадал его мысли.

— Я хочу… но… не только поэтому, а… а…

Он опять потерся щекой, ощущая стремительно растущий рельеф под пижамой. В голове у Гарри слегка помутилось.

— Мы хотели поиграть в Волчонка и… Красную Шапочку, — прошептал он, опять хватая губами выпуклую упругость под пижамой. Мышцы на животе Северуса задрожали от смеха.

— Красная Шапочка так долго шла к бабушке, что выросла, — сказал он, продолжая гладить волосы Гарри.

— Подожди… Я же не бабушка, — пробормотал Гарри. — А у Волка не было очков, — он снял их и положил на кровать. — И он не царапал Шапочку оправой.

Северус фыркнул от смеха.

— Волчонок, а не Волк.

— Ну да, Волчонок. Лес был густой, — продолжая обнимать его одной рукой, Гарри запустил пальцы в волосы внизу живота и слегка потянул вниз резинку пижамных штанов. — Ой, Шапочка сама выглянула… Боже, Северус, я… я не могу…

Он проглотил подступившую слюну. Шапочка не только выросла, а опасно потемнела и от избытка чувств увлажнилась блестящей каплей.

Забыв о правилах, Гарри наклонился и нежно лизнул капельку. Перед глазами поплыло, он накрыл губами Шапочку, с восторгом и страхом ощущая, что она заполняет чуть ли не весь его рот.

Перед глазами на секунду пронеслась сцена в школьной раздевалке и ощущение во рту гладкой соленой головки, неловких, беспорядочных и настойчивых толчков в горло, вызывающих рвотные спазмы.

Северус не шевелился, Гарри только чувствовал, как напряглись его бедра. Руки друга все так же нежно гладили его волосы, только теперь пальцы спустились к вискам, вытирая внезапно выступивший пот. Гарри стянул вниз мешающие штаны и обнажил плоть — напряженную, горячую и бесстыдно-гордую. Ему вдруг стало страшно от мысли, что он попросту задохнется. Он проглотил комок в горле и нервно облизал губы.

— Волчонок передумал? — прошептал Северус.

— Нет, но он… Она… большая…красивая… Это не Шапочка, а здорове…

— Не ешь меня, Волчонок, — нелепым женским голосом сказал Северус. — Я тебе еще пригожусь. Просто поцелуй меня разок!

Гарри засмеялся так, что на глазах выступили слезы. Тонкая иголочка страха вышла из его сердца.

Рука Северуса призывно сжала его ладонь. Щеки Гарри пылали, в висках гулко билась кровь. Он лизнул Шапочку раз, другой, третий, провел кончиком языка по ободку, еще и еще, и вдруг накинулся ртом, жадно и горячо, ощущая, как трется о нёбо атласная полусфера, плотно сжал губами кромку, стараясь не поранить зубами, и теперь двигался в такт их рукам, вылизывая Шапочку гибким трепещущим язычком, и чувствуя, как по венам горячо растекается захлестывающая волна сладкого безумия.

Он слышал над собой сбившееся дыхание друга, и вдруг — едва слышный стон.

Его собственная рука проникла под полу халата, где изнывала Розовая Шапочка, тайно мечтающая о губах, похожих на охотничий лук. На секунду Гарри удивился, почему Северус не толкается ему в глотку и даже не тянет на себя его голову, а едва-едва подается вперед упругими волнами. Это была последняя мысль, на которую он был способен. В следующую секунду его бросило в жар, и, уже на грани, он заскользил ртом и руками, быстрей и быстрей, пытаясь глубже вобрать в рот горячую пульсирующую плоть, одновременно терзая себя, уже беспорядочно и сбивчиво, пока, наконец, его пронзило острое, звериное наслаждение, он что-то выкрикнул, не помня себя, и облегчение брызнуло теплой струей, еще и еще, заливая ковер и сжатый кулак.

Северус вдруг оттолкнул его голову и прижал лицом к животу, стиснул ладонь Гарри на своей плоти и почти мгновенно выплеснулся себе на живот рядом с его лицом. Маленькая теплая капелька попала на щеку. Пьянея от запаха безумия и греха, Гарри облизал мокрую горячую Шапочку, подобрал языком блестящую стекающую каплю на животе Северуса и сполз на ковер уже без сил, обнимая друга за ногу.

— Маленький мой, Волчонок мой хороший, — Северус подхватил его под мышки, и оба рухнули на кровать, не разжимая объятий. — Спасибо, это было так… Это было потрясающе!

— Ты забрал у меня Шапочку, — тяжело дыша, сказал Гарри.

— Я думал, ты не хочешь шапочкиных гостинцев.

— Я хотел… Я не знал, что так… так приятно. Не вкусно, но… здорово! Потому что это ты… твоё… не знаю, как объяснить. Я уже пробовал твой вкус. Ты э-э… не видел.

— Да ну?

— В клинике… пока ты салфетку искал. Я лизнул свою руку, как ты. Для эксперимента.

— Из вас получится выдающийся ученый-экспериментатор, мистер Поттер. Я это чувствую.

— Я всем буду говорить, что у меня прекрасный учитель, мистер Снейп.

— Не вздумайте передавать сакральные знания другим ученикам. Я этого не переживу.

— Как тебе такая гадость в голову пришла! — рассердился Гарри.

*****

 

Глава 45. Волшебный камень. Своеобразное поздравление

Звонок будильника жестоко вырвал Гарри из восхитительной страны снов. Так сладко и крепко ему давно не спалось. Увы, поспать довелось каких-то четыре часа, но эти четыре часа в обнимку с Северусом он не променял бы ни на что на свете. Увы, когда Гарри проснулся, Северуса рядом не было. До него донеслись голоса — дорогой друг о чем-то спорил с миссис Уизли.

Гарри быстро умылся и на всякий случай провел бритвенным станком Северуса над верхней губой. К его тайному разочарованию, в этом месте ничего расти не спешило. Хотя Северус как-то сказал «Радуйся, еще намучаешься», это было слабым утешением. У Рона Уизли имелись даже зачатки бороды, в то время как он сам оставался гладколицым, как девчонка. На оплакивание отсутствующих усов времени не было, и Гарри поспешил вниз, в кухню, откуда доносился будоражащий ноздри аромат кофе и сдобы.

Молли Уизли и Северус сидели за столом и пили кофе, что было непривычно: экономка никогда с ними не завтракала.

— Доброе утро, — смущенно сказал Гарри, обращаясь больше к миссис Уизли.

Что-то было не так. Молли выглядела расстроенной.

— Доброе утро, милый, — очень мягко сказала она. — Булочки… свежие. Садись, Гарри.

Северус молча встал и обнял его, поцеловав в шею за ухом.

— Ничего не случилось? — встревожился Гарри.

— Ничего. Миссис Уизли… покидает нас. Ненадолго, — Северус подвинул ему стул и налил чашку дымящегося чая.

— Мальчики, я не представляю, как вы тут будете, — вздохнула экономка. — У вас нет времени готовить, некогда ходить за покупками, вы без присмотра язву желудка заработаете!

— Гарри отлично готовит, — заметил Северус. — А убирает так, что…

Миссис Уизли метнула на молодого человека взгляд, говорящий «знаю, как убирает Гарри».

— Вы уезжаете? — удивился тот.

— Нет, я буду в Лондоне, но… — экономка огорченно поджала губы и встала. — Спасибо, мне пора.

— Все будет в порядке, — тихо сказал Северус, провожая ее к двери. — Нарцисса вам понравится, я уверен.

— Мистер Сне… Северус, — она вдруг обняла его и погладила по спине. — Береги себя.

Тот поцеловал ее в щеку.

— Молли. Я тоже тебя люблю.

От удивления Гарри подавился булочкой.

*****