Глава 13. Несостоявшаяся дискуссия

Гарри вышел на стоянку и огляделся в поисках профессорского Бентли. Заметив, наконец, черного хищного красавца, он направился прямо к нему, рассчитывая подождать хирурга у машины.

Внезапно юноша услышал голос самого профессора, который не спутал бы ни с чьим другим.

— По решению Гарвардского комитета у меня в резерве двадцать четыре часа, Люциус, — услышал Гарри и повернул голову. Сквозь стекла стоящего поодаль минивэна юноша разглядел профессора Снейпа и незнакомого мужчину — тот стоял, опираясь рукой на распахнутую дверцу белого автомобиля. Мужчина показался юноше смутно знакомым — высокий длинноволосый блондин в элегантном светло-сером пиджаке, казалось, сошел со страниц журнала «Форбс».

— Прошло более часа, Северус, полная аноксия, неужели лучше было оставить в живых идиота, чем сделать доброе дело для другого человека?

— Ты имеешь в виду себя? — с насмешкой спросил профессор.

— Не ехидничай. Ты прекрасно знаешь, я положил глаз на это сердце. Твой Джейсон все равно не жилец, — злобно ответил мужчина.

Юноша прислонился к теплому от солнца боку Бентли и с любопытством вслушался в разговор — очевидно, ни профессор Снейп, ни его собеседник не замечали Гарри.

— Очень даже жилец, — спокойно ответил хирург. — И даже не похож на идиота. Структурных повреждений мозга не обнаружено. Возможно, он неподходящий кандидат для участия в интеллектуальной телевикторине, но таким он был и до операции, Люциус.

— Но это невозможно, Северус, — мужчина понизил голос, и Гарри его едва расслышал: — Скажи, что это за препарат? Чем вы поддерживаете их треклятые мозги?

В какое-то момент профессор повернул голову, и Гарри показалось, что тот его заметил.

— Я молюсь, Люциус. Чтобы Господь их поддержал, — скорбным голосом ответил Снейп.

Гарри открыл рот. Он не понял, шутит профессор или говорит всерьез.

— Прекрати, Сев! Это синтезированная оксидаза? Я должен знать, чем ты пичкаешь их мозги, возможно, этот препарат негативно влияет на миокард и…

— Извини, я спешу, Люциус, — перебил его кардиохирург. — Если бы препарат имел негативное влияние, это бы обнаружилось достаточно быстро. Мы имеем весьма обнадеживающие результаты, так что Джейсон пока не готов стать твоим донором.

— Это называется незаконным экспериментированием! Покажи мне патент на твою оксидазу! — сердито выкрикнул блондин.

Вместо ответа профессор изобразил весьма нечестивый жест. Юный евангелист оторопел. «Наверное, показалось», — решил он.

— Сволочь! Я до тебя доберусь, Северус, — злобно ответил мужчина. Он быстро сел за руль своего автомобиля. Спортивная белая машина определенно была хороша — она рванула с места так быстро, что Гарри не успел опомниться, как та исчезла.

— Давно ждете, мистер Поттер? — произнес ему на ухо музыкальный профессорский баритон. Гарри вздрогнул — кардиохирург, очевидно, умел подкрадываться совершенно бесшумно.

— Н-нет, я недавно пришел, — юноша перевел взгляд с черных насмешливых глаз на белоснежную рубашку мужчины. Верхние пуговицы были расстегнуты, и в вырезе была видна маленькая нежная ямка между ключицами. Молодой человек проглотил комок в горле и отогнал бесовскую мысль прикоснуться к этому месту пальцем.

— Вы не передумали, мистер Поттер? — очевидно, Господь давал Гарри шанс одуматься.

— Нет, сэр. Я же обещал, — он целомудренно отвел взгляд от соблазна.

— Отлично. Тогда поехали, — профессор галантно открыл юноше дверь автомобиля, словно усаживал в салон высокого гостя.

— Вы себя хорошо чувствуете, мистер Поттер? — спросил он, выруливая со стоянки. — Вы принимали то, что я вам дал?

— Да, сэр, — сказал Гарри, косясь на профессорские руки на рулевом колесе. — Я прочитал инструкцию.

— Очень разумно, мистер Поттер, — сказал кардиохирург. Юноша чувствовал, что профессор чем-то озабочен. Возможно, тем разговором, невольным свидетелем которого он стал. Гарри раздирало любопытство.

— Профессор, — робко начал он. — Можно спросить? Кто этот человек, с которым вы разговаривали? Мне кажется, я его где-то видел.

Кардиохирург метнул на юношу быстрый взгляд.

— Довольно известная личность. Один из лучших трансплантологов Британии, — ответил он.

— О-о, — сказал Гарри. — Это пересадка органов и тому подобное?

— Угу. Тому подобное, — буркнул профессор. — Господин Люциус Малфой — непревзойденный специалист по трансплантации сердца.

— Трудно поверить, что такое возможно, — с уважением сказал Гарри.

— Он произвел на вас впечатление? — быстро спросил профессор.

— Ну… — замялся юный евангелист. — Трансплантолог — это круто. Хотя, наверное, это грех, — вздохнул он.

Профессор выжал сцепление, и Гарри засмотрелся на его длинные ноги. Только сейчас юноша заметил, что водительское кресло немного сдвинуто в глубину салона, очевидно, для удобства: мужчина был существенно выше Гарри.

— Грех? — переспросил хирург. — Если наступила необратимая смерть мозга, то это не грех. Грех отбирать у человека сердце, если он еще не готов с ним расстаться. А степень готовности — скользкая тема, мистер Поттер.

— Мистер Малфой хотел забрать чье-то сердце? — с испугом спросил Гарри.

— Он охотится на потенциальных доноров, — профессор нервно постучал пальцами по рулевому колесу. — Я не имею ничего против, донорские органы — это большая проблема. Но именно я редко когда могу чем-то помочь, сердца моих пациентов обычно непригодны для трансплантации. Бригада Малфоя кружит вокруг реанимации, там есть, чем поживиться.

— Разве он говорил не о вашем пациенте?

— У вас хороший слух, мистер Поттер, — хмыкнул профессор. — Некий мистер Джейсон попал в аварию. Реаниматологи зафиксировали биологическую смерть, то есть его сердце остановилось, но мне удалось его запустить, так что назло трансплантологам Джейсон еще жив. Пока не доказана смерть мозга, они не имеют права тянуть к донору свои жадные ручонки.

— Этому Джейсону очень повезло, — вздохнул Гарри и неожиданно прибавил: — Мне он совсем не понравился, этот ваш трансплантолог.

— М-м, — удовлетворенно сказал Снейп. Звук мобильного телефона отвлек обоих от занимательной беседы.

— Да, — отрывисто сказал профессор. Гарри смотрел на дорогу: они уже сворачивали на Ноттинг Хилл. — Не вздумайте ничего жарить! — вдруг заорал в трубку хирург, и Гарри от неожиданности подпрыгнул на месте. — Вы изувечите мясо, миссис Уизли! Не прикасайтесь, я все сделаю сам! Оставьте как есть, и идите себе. Я уже подъезжаю, — сказал он чуть спокойнее.

Гарри посмотрел на мужчину с любопытством. Такого мистера Снейпа он еще не видел.

«Миссис Уизли? — мысленно удивился он. — Может, родственница Рона? Хотя мало ли в городе миссис Уизли».

— Вы не против пройти через гараж, мистер Поттер? Или хотите выйти здесь? — спросил профессор, кивая в сторону парадного.

Гарри помотал головой, что означало — он не против гаража.

Наличие лифта в гаражном подвале несколько озадачило молодого человека, как и вид еще двух шикарных профессорских машин, поблескивающих обтекаемыми боками в свете неоновых ламп на потолке.

«Дядя Вернон сдох бы от зависти», — отчего-то подумал он, входя в зеркальную кабину. Лифт как-то сладко замер перед тем, как открыться на уровне первого этажа, а может, что-то замерло внутри Гарри — он стоял совсем близко к коварному профессору и чувствовал опасный бесовской аромат его парфюма.

Дверь открылась, и совершенно неожиданно взору Гарри предстала рыжеволосая женщина средних лет в свитере какой-то невообразимой вязки.

— Мистер Снейп, — негодующе начала она, упирая руки в бока. — Я хоть раз испортила ваше мясо?

— Неоднократно, миссис Уизли, — сказал Снейп вместо приветствия.

— Ох, простите, — она улыбнулась, заметив Гарри. — Добрый вечер.

Профессор метнул на экономку многозначительный взгляд.

— Убегаю. Не буду мешать, — закивала она.

Юноша смотрел на женщину во все глаза. Он мог дать голову на отсечение, что это мать или родственница Рона.

— Если мы срочно не поужинаем, мистер Поттер, я буду невосприимчив к теологическим беседам, — сказал кардиохирург. — Вы же не хотите, чтобы ваши старания пошли насмарку?

— Я даже не знаю, что вы хотите от меня услышать, — молодой человек вежливо кивнул уходящей миссис Уизли в знак прощанья.

— У меня накопилось много вопросов. Но все же, давайте начнем с ужина. Духовная пища подождет, — сказал профессор. — Если хотите, можете мне помочь.

— С удовольствием, — сказал Гарри, с любопытством осматривая ту часть кухни, где он еще не был. Ничего похожего на кухню тети Петуньи, подумал он. Поначалу он даже не заметил, где находится печь, — как и посудомоечная машина и мойка для посуды, она была скрыта в странной конструкции из хрома и стекла.

— Красиво, — восхитился он.

— Красиво? — взвился вдруг профессор. — Это дерьмо напоминает мне операционную, — сердито сказал он, разглядывая содержимое пакетов, очевидно, принесенных миссис Уизли.

Гарри подумал, что в этом есть доля правды. Рабочий стол прихотливо изогнутой формы находился в центре помещения, и вкупе с нависающей над ним вытянутой лампой наводил на мысль об операционном столе.

— Когда-нибудь я отсюда съеду, — сказал профессор, придирчиво рассматривая купленное миссис Уизли мясо.

— Уедете? — испугался вдруг Гарри. — Совсем?

— Вы умеете резать помидоры, мистер Поттер? — вместо ответа спросил кардиохирург.

— Конечно, — торопливо ответил юноша. — Скажите мне, что делать, я могу и сам. А вы пока отдохните.

— Я хотел предложить вам то же самое, — ухмыльнулся Снейп. — Вы пока отдохните, а я…

— Пожалуйста, разрешите мне вам помочь, — взволновался Гарри. — Вы не поверите, но я люблю готовить.

— Отчего же, верю, — сказал профессор. — Просто вы забываете, что неплохо бы иногда съедать приготовленное. Для профилактики анемии, — прибавил он.

Из глубин шкафа он извлек лабораторную ступку и пест, всыпал туда специи, и через секунду по кухне разнесся остро-пряный аромат такой душистой смеси, что Гарри даже чихнул. Юноша посмотрел, как ловко кружит внутри ступки пест, крепко охваченный сильной мужской рукой. Отогнав явно бесовские ассоциации, Гарри со вздохом занялся помидорами, перцем и листьями салата. Профессор выложил натертое приправами мясо на огромную сковороду, и через минуту оно начало так аппетитно шкварчать, что рот Гарри наполнился слюной.

— Куда вы хотите уехать? — осторожно спросил юноша.

— Переберусь в другой район, — пробормотал профессор, капая на мясо лимонный сок. — Может, в Ричмонд. В маленький дом с деревянной мебелью, человеческой кухней и спальней, не похожей на зал ожидания аэропорта. Это не дом, а монстр. Он слишком велик для меня одного.

— Зал ожидания аэропорта? — переспросил Гарри. Такое определение спальни он слышал впервые.

— М-м… — отчего-то поморщился профессор. — Я имел в виду размеры помещения. Дом рассчитан на многодетную семью. Я бы завещал его миссис Уизли, если бы она с завидной регулярностью не портила мои продукты, — он аккуратно перевернул мясо на сковороде.

— А вдруг… она у вас когда-нибудь будет, эта семья? — сказал Гарри, кромсая ножом помидор.

— Ваши пальцы, мистер Поттер, — заметил Снейп. — Если я вожусь с трансплантологами, это еще не значит, что можно беспечно разбрасываться конечностями по всей кухне. У меня острые ножи.

— Я это уже понял, — сказал Гарри, засовывая в рот порезанный палец.

— Покажите, — нахмурился профессор. Он подошел к юноше и взял в свою руку его худую узкую ладонь. По указательному пальцу текла тонкая струйка крови.

Бесы мгновенно воспользовались моментом. Близость коварного мужчины вызвала у Гарри чувство сладкого головокружения.

— Мне не больно, — прошептал он, замирая от странного ощущения, вызванного простым прикосновением профессорской руки.

— Подождите минутку, Гарри… мистер Поттер, — поправился Снейп. Он вышел в смежное помещение, но буквально через секунду вернулся с каким-то пузырьком и тампоном.

— У вас редчайшая группа крови, — сказал он, прижимая к порезу пропитанный антисептиком тампон.

— Откуда вы знаете? — удивился юноша.

— Я любознательный, — пробормотал кардиохирург, продолжая держать ладонь Гарри в своей. — Четвертая отрицательная — редкое сочетание.

«Даже кровь не как у людей», — мрачно подумал юноша.

Через минуту палец был спасен, а сам молодой человек, несмотря на протесты, водворен за стол.

— Как пахнет, — вздохнул Гарри, с восхищением глядя на блюдо с большим сочным бифштексом и жареным картофелем.

— Гарнир миссис Уизли, не обессудьте, — хмуро сказал профессор, придвигая гостю салат и целую батарею каких-то соусов.

— Господи, да я столько не съем, — взволновался юный евангелист.

— Миссис Уизли обидится, — профессор достал стаканы и поставил на стол пакет гранатового сока.

— Господи, Отец небесный, слава тебе и хвала, — тихо забормотал Гарри, сцепив руки в замок и склонив голову. — Благодарю тебя, Боже, за эту пищу, что Ты посылаешь своим детям. Благослови, Господи, этот дом, благослови Северуса Снейпа, да пребудет с нами милость твоя и благодать. Аминь, — быстро проговорил он и бросился на мясо, как голодный зверек.

На секунду он поднял взгляд на профессора и поймал странное выражение боли в его глазах, которое, впрочем, тут же исчезло.

— Вы помните, как меня зовут? — спросил Снейп, делая вид, что не замечает мучительных попыток Гарри справиться с мясом ножом и вилкой.

— Конефно, — с полным ртом сказал тот. — Я же за вас молюсь. А вот вы забыли, как меня зовут.

Снейп неторопливо отрезал кусок бифштекса.

— Нет, не забыл, — негромко ответил он.

— Вы до сих пор на меня обижаетесь? — Гарри застыл с куском мяса на вилке, взволнованно ожидая ответ.

— Нет. Я и не думал обижаться. Мне показалось, вы хотите создать между нами некую дистанцию, — профессор налил в стакан гранатовый сок и придвинул его Гарри. — Поэтому я решил, что так будет лучше.

— Я не хотел создавать дистанцию! Дистанцию между мной и бесами — да, но не между мной и вами, профессор, — горько сказал юноша.

— Мы вернемся к бесам, только поешьте сначала, я вас очень прошу, — мягко сказал Снейп. — Бесы обождут.

Гарри кивнул и накинулся на благословенную Господом пищу, как изголодавшийся за сорок лет в пустыне иудей.

— А вы? — он вдруг заметил, что профессор почти ничего не ест. — Вы так хорошо готовите, сэр.

— А я все делаю хорошо, мистер Поттер, — насмешливо сказал тот. — Это дурная английская традиция, делать все хорошо, — он медленно вытер губы белой салфеткой.

— Это благословение божье, — кротко сказал Гарри, рассматривая красивые губы своего визави.

— Я бы так не сказал, — хмыкнул профессор. — Все хорошо в меру, в том числе и перфекционизм. Вам не нравится сок?

— Я уже три стакана выпил, сэр.

— Перестаньте называть меня «сэр».

— Перестаньте называть меня «мистер Поттер».

Некоторое время они молча глядели друг на друга.

— Гарри, — неожиданно сдался профессор.

— Северус, — прошептал юноша.

— Нет, — нахмурился тот. — Не стОит.

— Почему? У вас очень красивое имя.

— Бесы, — пояснил профессор. — Мои бесы очень… м-м… восприимчивы к этому имени.

— О, простите, мистер Снейп, — взволновался Гарри. — Я совершенно забыл, я же должен вам рассказать…

— Нет, вы совершенно забыли о другом.

— О чем еще? — нахмурился юноша.

— Вы говорили, что читали инструкцию к препарату, который я вам дал. Похоже, дальше названия чтение не зашло.

— Я просто забыл, — сокрушенно сказал Гарри. Он полез в карман джинсов и извлек оттуда упаковку таблеток.

— Давайте перейдем к камину, там удобней, — предложил Снейп.

Гарри с трудом поднялся на ноги — организм юного евангелиста пытался справиться с профессорскими бифштексами.

Профессор уселся на диван, закинув ногу на ногу. Юноша робко расположился в кресле напротив.

— Итак, бесы, — сказал профессор, задумчиво покачивая ногой. — Кто, по-вашему, бесы?

— Это злые духи. Слуги сатаны. Дьявол насылает их на человека, чтобы подчинить себе и разрушить его бессмертную душу.

— Бессмертная душа. Тоже интересная тема, — пробормотал профессор. — Но мы отложим ее на потом. Как вы ощущаете присутствие бесов, Гарри? Они сейчас здесь?

Молодой человек кивнул головой и покраснел.

— Здесь, — прошептал он, словно боясь вспугнуть затаившихся злодеев.

— Вы их как-то чувствуете? — с любопытством спросил кардиохирург. Он перестал качать носком ботинка и вперил в юношу изучающий опасный взгляд.

— Да, — тихо сказал Гарри.

— И?.. — подбодрил его профессор.

Юноша задумчиво уставился на замшевый ботинок собеседника.

— Например, бес чревоугодия, — сказал он. — Я не должен был так бросаться на ваш ужин.

Профессор издал какой-то странный звук, напоминающий фырканье.

— Этот бес — сигнал вашего желудка, который отвык от такого понятия, как ужин. Если бы не этот самый бес, вы бы получили заворот кишок и отправились бы обратно в Лондон Бридж. Так что этому бесу вы должны быть благодарны. Он вас предупредил об опасности переедания.

Гарри удивленно моргнул.

— Может, вы правы, — вздохнул он. — Но есть и другие бесы.

— Например?

— Скажем, бес любопытства, — осторожно сказал Гарри, обдумывая, как приступить к совершенно конкретному виду бесов, с которыми он наметил вести суровую борьбу.

— Любопытство? Бог мой, в чем же тут грех? Это естественное желание узнать что-то новое. Посмотрите, как любопытны дети. Если они ничем не будут интересоваться, то никогда не научатся ни ходить, ни разговаривать.

— Я имею в виду интерес к тому, что запрещено Господом, — кротко, как агнец, возразил Гарри. — Запретные плоды.

— Эти запреты вы почерпнули из Библии?

— Да, конечно. У Бога есть все ответы на все вопросы.

— У вас есть доказательства того, что эти запреты не написаны людьми?

— Десять заповедей Моисей получил от самого Господа, — сказал Гарри и зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Не помню заповеди о любопытстве, — хмыкнул Снейп, разглядывая сонные зеленые глаза собеседника. — Если бы все человечество соблюдало эту заповедь, мы бы всё еще жили в пещерах и ели траву. Цивилизация создана любопытными. Их сжигали на кострах, казнили, пытали страшными пытками, но они неутомимо совали нос в запретные двери. Благодаря любознательности мы все же отличаемся от неандертальцев. А что касается Моисея, чье существование не доказано, кстати… Неважно, факт тот, что израильскому народу нужен был закон. Что-то вроде смеси уголовного, семейного и трудового кодекса… Пятикнижие Моисея — сборник нравственных законов для набожного иудея. Тора доказала свою несомненную эффективность как инструмент порабощения народа, обеспечила полное его подчинение власть имеющим и дала возможность управлять людьми, как пастух стадом овец, и на примере Торы… Гарри?

Юный евангелист спал, привалившись к спинке кресла. Профессор осторожно приблизился к нему и опустился на колени, вглядываясь в нежное лицо спящего. Во сне Гарри казался еще младше. Он заснул, слегка приоткрыв губы, но спал так тихо, что его дыхание было едва ощутимым.

Бес чревоугодия вкупе с бесом усталости и анемии навалились на юношу так дружно, что он не почувствовал, как сильные дьявольские руки перенесли его на диван, осторожно сняли кроссовки и укрыли тонким легким пледом. На Гарри мягко опустился сон — тихий и нежный, как теплая летняя ночь, безмятежный сон без сновидений.

*****

 

Глава 14. Молитва Согласия

Столовая для сотрудников Лондон Бридж Хоспитал не слишком нравилась Гарри. Все горячие блюда стоили по три фунта, два с половиной — пирог с курицей или гамбургер. С точки зрения юного санитара с зарплатой шесть фунтов в час без вычета налогов, это было полной обдираловкой. Единственным утешением был бесплатный чай со сливками, можно было взять поднос с высоким металлическим чайником и чашкой и спокойно цедить чай до конца ланча. Сегодня Гарри решил побаловать себя яблочным пирогом за полтора фунта: профессор Снейп сказал, что ему обязательно нужно есть яблоки. Правда, список продуктов, которые перечислил профессор, был довольно велик и начинался с мяса, но юноша считал, что разумнее будет заменить мясо искренней молитвой, а яблоки — полуторафунтовым пирогом.

За соседним столиком доктор Блэк и медсестра Тонкс угощались треской во фритюре. До Гарри донесся обрывок странного разговора.

— Похоже, Сопливус влюбился.

— Это новый анекдот, Сириус?

— Правда, вот те крест, — доктор Блэк каким-то тюремным жестом куснул ноготь своего большого пальца, что, по-видимому, подтверждало истинность сказанного.

— В кого? — с любопытством спросила медсестра.

Доктор Блэк придвинулся ближе к Тонкс, от чего край его галстука свесился в тарелку с треской, и что-то быстро шепнул медсестре на ухо.

Тонкс хихикнула и мазнула быстрым взглядом по лицу Гарри.

Юноша положил в рот последнюю крошку пирога и заглянул в чайник: чаю осталось совсем на дне. Внезапно за спиной Гарри послышался знакомый голос.

— Винсент, мне только кофе. Все остальное здесь дерьмо.

Юный санитар нервно обернулся и встретился взглядом с Драко. Тот стоял, эффектно скрестив ноги и небрежно опираясь локтем на барный столик. В руках у него был батончик «Сникерса». Наглый блондин не спеша разорвал конфетную обертку и невероятно вульгарным жестом сунул «Сникерс» себе глубоко в рот, неотрывно глядя на Гарри.

Юный евангелист хотел благочестиво отвернуться, но проклятый батончик во рту молодого человека просто приковывал взгляд.

«Издевается», — понял юноша, наблюдая, как губы блондина охватывают батончик и с наслаждением сосут шоколадную глазурь.

Наглец продолжал дерзко смотреть в глаза Гарри, проводя по конфете длинным розовым языком. Теперь к облизыванию глазури прибавились красноречивые движения рукой. Батончик то исчезал, то появлялся во рту нахала, пачкая его красивые губы тонким слоем шоколада.

Чувствуя, что неотвратимо краснеет, юный евангелист поспешно отвернулся. Он мог поклясться, что слышит за спиной причмокивающие звуки, хотя до столика Драко было ярда три. Он явственно услышал, как кто-то подошел к бесстыжему блондину и поставил на стол чашки, затем раздалось гнусное хихиканье. Гарри решил было уходить, но не мог заставить себя встать с места.

— Это вонючие помои, а не кофе. Зря мы сюда пришли, — до юноши опять донесся недовольный голос блондина. — К черту кофе, идем отсюда!

Проходя мимо столика Гарри, Драко остановился и нарочито «случайным» жестом уронил на пол обертку от «Сникерса».

Гарри хмуро уставился в серые наглые глаза молодого человека.

— Что смотришь, клинер? Подбери мусор. Это твоя работа, — насмешливо сказал Драко.

«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю», — неожиданно вспомнил Гарри.

— Меня это не оскорбляет, — спокойно сказал он и, наклонившись, поднял с пола конфетную обертку.

— Гарри, какого черта! — неожиданно раздался над ухом голос доктора Блэка.

Казалось, он буквально прыгнул между Драко и Гарри.

— Ты, хам, — рявкнул он на блондина. — Что ты себе позволяешь!

— Не забывайся, Сириус, — холодно ответил тот. — Если тебе хочется полизать кого-то под хвостом, я не запрещаю.

— Ну ты и дрянь, — прошипел доктор Блэк. — Не думай, что тебе тут все можно и управы на тебя нет!

Гарри растерянно переводил взгляд с одного на другого.

— Пожалуйста, перестаньте, — попросил он. — Я не обижаюсь на его слова, доктор Блэк.

Оба уставились на юношу в немом недоумении.

— Я буду за вас молиться, Драко, — спокойно сказал Гарри. — Вы не представляете, как вам это необходимо.

Он взял свой поднос с чайником и чашкой и понес их в стопку с посудой — в столовой было самообслуживание.

Драко Малфой стоял, приоткрыв рот.

— Северус рехнулся, — пробормотал он, сверля взглядом спину юного санитара.

*****

— Я больше не засну, профессор, — клятвенно заверил Гарри кардиохирурга. — Мне до сих пор стыдно, что я…

— Можете спать здесь сколько угодно, Гарри. За пятнадцать лет работы в больнице меня не удивишь спящим персоналом, — профессор собрал со стола тарелки и чашки и сунул их в посудомоечную машину. — Я сам хотел предложить вам отдохнуть, а потом…

— Нет-нет, спасибо, — покраснел юноша. Его до сих пор мучил стыд за вчерашнее — заснул, как объевшийся младенец. Как он очутился на диване, укрытый пледом, Гарри не знал. На его вопрос профессор ответил загадочно: «Я вас туда левитировал».

— Я допустил ошибку, мистер Снейп, — сказал юноша. — Всякое дело нужно начинать с молитвы, иначе попросту ничего не выйдет.

— Разве я против? — профессор сел на диван, с видимым наслаждением потянулся и положил раскинутые руки на спинку, словно обнимая ее. Если бы не удовольствие от сытного обеда и Бог знает чего еще, написанное сейчас на лице профессора, Гарри мог бы поклясться, что в этот момент мистер Снейп напоминает Иисуса Христа тёти Петуньи. Соседские старухи-католички как-то подарили тёте большую глиняную скульптуру: черноволосый бледнотелый Христос, раскрашенный аляповатыми красками. Художник не пожалел черного и красного — волосы, глаза и брови тёткиного Иисуса были густо-смоляными, а карминовая кровь щедро стекала из-под ребра, пробитого копьем безжалостного стражника. Гарри частенько вытирал с глиняной фигурки пыль и поначалу вздыхал над божьими ранами, но вскоре привык.

— Подозреваю, что сегодня первым засну я, — пробормотал профессор, разглядывая юного евангелиста из-под ресниц. — Молитва, говорите?

Юноша придвинулся ближе. Его зеленые глаза посерьезнели, брови нахмурились: юному христианину предстояла нелегкая борьба.

— Мы должны помолиться Молитвой Согласия. Господь сказал: «Там, где двое или трое соберутся во Имя Мое, там и Я среди них». С нами будет Иисус, — тихо сказал Гарри. — Бесы не посмеют вмешаться. Они растают, как воск от лица огня.

Воск от лица огня таял в черных глубинах глаз профессора Снейпа.

— Тогда начнем? — глубоким проникновенным голосом предложил он.

По телу Гарри пробежал легкий озноб.

— Нужно взяться за руки в знак согласия и закрыть глаза. Я буду говорить слова молитвы, а вы повторяйте за мной, — взволнованно сказал он, и, глядя в расширившиеся черные глаза мужчины, робко протянул ему свои руки ладонями кверху.

В антрацитовых зрачках мелькнула и погасла бесовская искра. Профессор опустил взгляд и осторожно накрыл тонкие руки юного евангелиста своими теплыми ладонями.

Бесы послали по телу юноши нечто похожее на тонкий и горячий электрический разряд.

— Началось, — испуганно сказал Гарри. — Повторяйте быстрее за мной, профессор!

Тот кивнул и отчего-то прикусил губу.

— Господь, — начал Гарри.

— Господь, — низким голосом крупного хищника мурлыкнул мужчина.

— Во имя Иисуса Христа, благослови нас, Боже, — почти жалобно проговорил юноша.

— Во имя Иисуса Христа, благослови нас… Бооже, — выдохнул профессор и крепче сжал ладони Гарри.

Бесы, казалось, поднимаются из-под земли. Юноша чувствовал, как его ступни начинают гореть. Дразнящее тепло побежало по лодыжкам и поднялось к бедрам опасными щекочущими мурашками. От обхвативших его ладони пальцев мужчины шли волны жара и странные покалывающие импульсы.

— Защити нас, Господь, от всякого беса, разрушь злые дела сатаны, — быстро проговорил юный евангелист, пытаясь не думать о странном тепле.

— Защити… нас… разрушь… — пробормотал кардиохирург.

Гарри почувствовал, что руки мужчины начинают едва заметно дрожать.

— Злые дела сатаны, — подсказал юноша, нервно облизывая пересохшие губы.

— Злые дела… сатаны, — хрипло прошептал Снейп.

Действие молитвы было налицо: на бледных щеках профессора появилось слабое подобие румянца, его дыхание неуловимо изменилось, ноздри красивого римского носа жадно вдыхали воздух, будто мужчине не хватало дыхания. Его глаза были закрыты, а углубившаяся морщина между бровями придавала лицу странное выражение муки.

— Защити нас, Господь, от искушений мужеложства, — умоляюще попросил Гарри.

Профессор Снейп тяжко вздохнул и открыл глаза.

Глаза Люцифера просили пощады.

— Повторяйте! — с отчаянием воскликнул юноша.

— Защити нас, Господь, от искушений… мужеложства, — профессор сжал ладони Гарри почти до боли. — О, боже, — глухо простонал он и слегка отвернулся, будто не хотел, чтобы Гарри видел его лицо, на котором читалось страдание.

Гарри охватила радость. Бог был рядом. Профессор Снейп призвал Господа.

— Благослови нас, Господи, — с усилием продолжил юный евангелист, — не нарушать заповеди Твои…

Руки профессора жгли огнем. Невидимая горячая волна, казалось, исходит от его теплых вздрагивающих пальцев, от больших сильных ладоней, прижимающихся к его собственным. Гарри померещилось, что большие пальцы мужчины слегка поглаживают его запястья.

— Блааславиосподи, — прохрипел Снейп.

— Поставь над нами защиту от беса мужеложства, — Гарри говорил быстро, дыхание его сбивалось. Ликование от того, что профессор призвал Бога, было недолгим. Сам юный евангелист чувствовал себя на краю геенны. Присутствие Иисуса было весьма под сомнением: бесы никогда еще не терзали юношу с такой жестокой экспрессией. Маленькие незримые язычки адского пламени щекотали его бедра. Горячий поток дьявольского огня изливался от ладоней мужчины, коварным жаром прокатывался по всему телу Гарри и устремлялся в пах. Бес жгучего желания невидимо ласкал юношу, проникал в каждую клеточку его тела, нечестиво вздымал плоть, наполняя ее разгоряченной кровью. Грешная плоть томительно изнывала от безвыходности и молила об облегчении мук.

Гарри чувствовал прерывистое дыхание мужчины.

— Повторяйте… слова… — с отчаянием попросил юноша и сжал руки профессора так, что побелели ногти.

— Повторяйте… слова… — бессмысленным эхом отозвался тот, глядя на губы юноши помутненным взглядом.

— Дух Святой, помоги мне! — вдруг выкрикнул Гарри: он понял, что уже на грани геенны.

— Гарри, что? — взволновался вдруг профессор, испуганный истерической ноткой в голосе юноши. Он отпустил его ладони и схватил за плечи. Гарри задрожал и нервно всхлипнул.

— Хватит! — не выдержал он. — Это еще хуже. Бесы объединились. Мои и ваши.

Снейп отпустил Гарри и перевел дух.

— По-моему, это были ангелы, — невозмутимо сказал он. — Я даже в этом уверен.

Юноша покачал головой.

— Бесы. Очень сильные, — расстроенно констатировал он. — Вы их почувствовали?

— Это было… м-м… довольно необычно, — пробормотал кардиохирург. — Как вы отличаете бесов от ангелов, Гарри?

Юноша удивленно открыл рот.

— Как это могли быть ангелы? — недоверчиво спросил он.

— Меня определенно посетили ангелы. Еще немного и… я был бы в раю, — мужчина криво улыбнулся. — Вы меня вспугнули своим криком.

— А я был одной ногой в аду, — с досадой сказал юный евангелист.

— Вам было… неприятно? — нахмурился профессор.

— Не в этом дело, — вздохнул Гарри. — Я не должен был ничего чувствовать! И вы тоже.

— Так не бывает, — покачал головой Снейп. — Прикосновение к телу другого человека вызывает необыкновенно много эмоций.

— Но эти эмоции не должны быть греховными!

— Это какими, греховными?

— Не притворяйтесь, что не понимаете, — сердито сказал Гарри. — Нельзя желать то, что запрещено Богом! Это грех!

— А кто создал это тело, из которого желания готовы бить фонтаном? — с неожиданным раздражением сказал Снейп. — Разве не ваш Бог дал мужчине всё? Бери! Наслаждайся! Кончай! — внезапно разъярился он.

Гарри вытаращил глаза. На секунду ему показалось, что профессор обезумел.

— Бог дал человеку наслаждение как побуждение продолжения рода, — блеснул теологическими познаниями юноша. — Разве нет?

— Нет! — рявкнул Снейп. — Не только! Люди — не животные, у которых одна программа в мозгу — продолжать род! Человек — единственное существо на земле, которое умеет наслаждаться жизнью. Наслаждаться любовью, а не спариваться, как кролики! Наслаждаться музыкой, живописью, литературой, вкусной пищей, получать эстетическое и чувственное удовольствие от множества вещей и явлений, — его голос стал спокойнее, он вздохнул и продолжил: — Ни одно животное не умеет выразить себя в творчестве. Ни одно животное не положит свою жизнь за другое животное. Ни одно животное не отдаст другому всё — свою нору, свою шерсть, свою почку! Ни одно животное не умеет наслаждаться само и дарить наслаждение другому. Кто сделал нас такими? Сатана?

— Такими нас сделал Бог, по обра…

— Я вас умоляю, перестаньте повторять чужие слова! — с глухим отчаянием сказал профессор. — Мы не знаем историю нашего происхождения, хотя элементы некой эволюции налицо. Мы даже не способны самих себя толком понять! Мы знаем одно — наше тело постоянно просит чего-то и хочет это получить. Это много больше, чем желание размножаться. И если мы запретим себе иметь то, что хотим, то будем постоянно неудовлетворены и несчастливы.

— А если человек хочет сотворить зло? — возразил Гарри. — Если он несчастлив потому, что ему мешают сделать это зло?

— Для этого и существуют законы человеческого общежития. Такие, как мораль. Мораль и нравственность не есть продукт религии, это продукт социума. Даже в древнем обществе люди имели законы — что можно, а чего нельзя. Если в камеру посадить группу неверующих бандитов, через два дня у них будут свои законы, правила, обязанности и запреты. Грех изобретен человеком! И никем другим!

Гарри с удивлением смотрел на профессора. Тот взволнованно расхаживал по комнате, словно нервный хищник по клетке. Внезапно он подошел к сидящему на диване юноше и сел перед ним на ковер, неотрывно глядя в изумленные зеленые глаза.

— Нет никакого греха, Гарри, — тихо сказал он. — Это понятие придумали те, кто хочет тобой управлять. Контролировать тебя через чувство вины. Виноватый человек со всем согласен. Он уступает и подчиняется, он готов склониться и понести наказание. Такое, как ему укажут, будь это жертва или полное смирение, — мужчина вдруг положил руку на колено Гарри.

— Тебя обманули, — спокойно сказал он, заглядывая в зеленые глаза юноши, будто стараясь передать ему взглядом нечто большее, чем слова. — Обманули. Как и большую часть человечества. Грех — это пустой звук.

Как в замедленной съемке, Гарри увидел, как мужчина протянул к нему руку и взял его ладонь в свою. Юноша замер, не в силах сопротивляться странной магии чувственного прикосновения. Продолжая смотреть в глаза, мужчина слегка повернул его руку и вдруг, склонившись, нежно поцеловал в ладонь.

— Нет, — вздрогнул Гарри. — Нет!

Он отдернул руку и вскочил с дивана, весь дрожа. Глядя на сидящего на полу мужчину ошалевшими глазами цвета зеленой штормовой волны, юноша попятился к выходу.

— Нет! — опять выкрикнул он и, толкнув дверь, вылетел из комнаты.

Профессор вскочил, намереваясь броситься вслед, но вдруг остановился, схватившись побелевшими пальцами за дверной косяк.

Раздался хлопок входной двери, и все стихло.

Забыв о необходимости беречь руки, хирург с неожиданной яростью впечатал в стену кулак.

Акция протеста не принесла добрых плодов, кроме тонких трещин на штукатурке. Профессор медленно опустился на диван и обхватил голову руками. По его руке потекли струйки крови, но он ничего не замечал.

— Идиот, — прошептал он. — Северус Снейп, ты — идиот!

*****

Фанарт jozy. Бес, терзающий Снейпа:)

Глава 15. Ванильные булочки

Вылетев на середину Ноттинг Хилл, Гарри едва не угодил под колеса белого Роллс-Ройса. К счастью, тот успел притормозить, вспугнув юношу мелодичным сигналом. Звук клаксона показался молодому человеку смутно знакомым, но он был слишком взволнован, чтобы всерьез задуматься об этом.