Статья 1. Стремление человека к определенности своего существования

Предисловие

 

Технические утопии - например, воздухоплавание - были реализованы благодаря новой науке о природе. Человеческая утопия мессианского времени - утопия нового объединенного человечества, живущего в братстве и мире, свободного от экономической детерминации, от войн и классовой борьбы, может быть достигнуто, если мы приложим к ее осуществлению столько же энергии, интеллекта и энтузиазма, сколько мы затратили на реализацию технических утопий.

Эрих Фромм

 

Применение общих принципов права всегда вызывает трудности на практике. Почему это происходит? Как должны применяться принципы права? Как они вообще создаются? Насколько эффективна реализация на практике современных теоретических концепций, касающихся права и правовых принципов? На эти вроде бы простые вопросы невозможно ответить без изучения методологии правовой науки, без определения причин возникновения и развития права, без выяснения природы права и его проявлений в современной юридической практике. Чтобы ответить на эти вопросы, надо сначала найти тот юридический метод, который позволит открыть тайны права.

Одной из таких особенностей методологии правовой науки является иррациональный характер принятия решений, связанных с защитой интересов. Основной нашей потребностью с точки зрения права является безопасность в широком смысле слова. Поскольку стремление к сохранению жизни и здоровья, другими словами, чувство страха является самым сильным человеческим чувством, не случайно первые законы касались сферы уголовного права. Признание человеческой природы как источника права имеет огромное значение для понимания законов развития права. Законов, которые действуют и способствуют развитию права, несмотря на произвол, коррупцию, стяжательство, рабство и тому подобные явления. Из чувства страха вырастают другие менее сильные чувства, причины которых мы хотим осознать уже рациональным способом. Среди них можно назвать ощущения неудовлетворенности, сомнения в правильности установленного порядка вещей.

В течение последних 10 лет мною было подробно изучено содержание принципа соразмерности, и я сделал некоторые выводы из своих исследований. Один из выводов заключается в том, что развитие права невозможно без обеспечения все большей ясности правовых норм. Однако можно ли говорить о ясности самих общих принципов права, которые, как утверждают теоретики, сами являются общеобязательными нормами права, обладающими высшей степенью обобщенности? Если вывод, который я сделал, правильный, то и общие принципы должны быть максимально ясными. В противном случае мы столкнемся (и сталкиваемся на практике) с произвольным толкованием самих принципов.

Второй вывод касается возможности на основе содержания принципа соразмерности сформулировать систему методов формирования правовой нормы, обеспечивающих соответствие праву (правомерность) актов государства и иных частных регулирующих и управленческих институтов. Это означает возможность трансформировать любые общие принципы в методологическую основу права. Вероятно, возможен и обратный процесс, когда совокупность методов со временем становится содержанием уже признанных или новых принципов права.

Однако в теории существуют иные представления о методах права. К ним относят средства воздействия на поведение субъектов права (запреты, дозволения, рекомендации, стимулирование), правовые механизмы, правовые средства (хотя это лишь средства достижения целей нормативного акта), способы толкования правовых норм. При этом к методам не относят общие принципы права, хотя отсутствует ясность и в определении того, что представляют собой принципы. Под некоторыми принципами понимают основные права и свободы, правовые средства и цели правового регулирования (например, принцип свободы экономической деятельности, принцип неприкосновенности частной жизни и частной собственности, принцип поддержки конкуренции, принцип единого экономического пространства).

Отсутствие знаний о том, как устанавливаются права и обязанности субъектов правоотношений, приводит нас к выводу об отсутствии знаний о том, в каких случаях должны применяться запреты, требования, дозволения и рекомендации. А ведь именно эти способы защиты прав принято называть правовыми методами. На самом деле они представляют собой лишь техническую часть юридического метода и применяются на последнем этапе формирования правовой нормы.

Что же представляет собой юридический метод? Возможно, это так называемые общие принципы права. Их единый источник происхождения, общие элементы в их содержании позволяют говорить о них как о едином юридическом методе. Попробуем это выяснить.

 

Общая часть

 

Статья 4. В поисках права

 

Нельзя создать подводную лодку только читая Жюля Верна; невозможно создать гуманистическое общество, лишь читая книги пророков.

Эрих Фромм

 

1. Исследование права всегда начинается с исследования социальных связей, а не собственно правовых средств. Данному подходу препятствуют сложившиеся представления о праве и правовом регулировании, а также господство позитивизма в российской правовой науке. Обрисовать картину права не означает изложить различные субъективные суждения о праве или дать наиболее полное определение права, поскольку таким образом невозможно понять объективные механизмы, лежащие в основе появления и развития права. Все существующие сформулированные понятия права отражают лишь объект права и формы его воздействия.

Вот примерный перечень определений права (начат А.Г. Бережновым*(32) и продолжен мною): "право - это система норм", "право - это нормативное выражение справедливости", "право - это принцип формального равенства", "право - это средство удовлетворения притязаний людей", "право - это мера свободы", "право - это гарантия свободы". Из этих определений не видно, как формируется право. А.Г. Бережнов весьма точно отмечает вечные проблемы, стоящие на пути формирования права и вызванные субъективным человеческим фактором (человеческими пороками и несовершенством рационального мышления): "В содержании правовых норм могут выражаться представления о социальной справедливости, желание следовать религиозным, моральным, идеологическим и иным ценностям, идеалам, убеждениям, научным теориям, правовым учениям или доктринам. На содержании правовых норм могут сказываться заблуждения, ошибки, недоразумения, симпатии и антипатии к конкретным лицам или процессам; они могут отражать желание остаться у власти и содержать в себе в связи с этим завышенные обещания или просто обман, могут быть следствием компромисса, рекомендаций или давления извне. Их содержание может быть очевидным выражением произвола, диктата, следствием проведения политических, экономических и социологических экспериментов"*(33). Никто не в силах сопротивляться выражению в решении органов управления государства или частной организации обмана, произвола или диктата, но их действие продолжается недолго, благодаря природе права, общечеловеческим ценностям и общеправовым принципам. Чтобы преодолеть все вышеперечисленное, что мешает достичь истинного предназначения права, необходимо понять методологическую основу права (точку опоры) и оценить ее практическое значение.

2. В определении права как совокупности норм, регулирующих общественные отношения, нет ничего, кроме формы выражения права, тогда как его суть остается неясной. Сказать, что правовое регулирование - это установление прав и обязанностей субъектов права, не означает сказать что-либо по существу о том, каким образом эти права и обязанности устанавливаются. Хороший совет в данном случае заключается в том, чтобы понять содержание возникающих отношений. Даже если продвинуться еще немного дальше и увидеть за содержанием отношений интересы и притязания субъектов права, все равно этого мало для понимания целостной системы функционирования права, приводящей к появлению правовой нормы. Такой нормы, которая не будет почти сразу же отменена и будет применяться неоднократно и очень долгое время.

Философия права предлагает лишь общие постулаты для формирования права: право как мера свободы и право как гарантия свободы (В.С. Нерсесянц)*(34). Однако данные постулаты противоречат друг другу. Можно, конечно, признать их диалектическое единство, но диалектический материализм уже приводил к ошибкам глобального масштаба. И хотя история развития права - это история проб и ошибок, их лучше учесть, чтобы не совершить новых. В данном же случае эти постулаты имеют слишком общий характер и не способны дать конкретные рекомендации.

Недопустимость чрезмерного ограничения прав и законных интересов и тем более их умаления свидетельствует о двойственной функции норм права: они защищают одни интересы и одновременно ограничивают иные конфликтующие с ними интересы*(35). К этому выводу правовая наука пришла только после законодательного признания основных прав и свобод человека и гражданина. В противовес этой концепции позитивизм определяет право как меру дозволенного поведения. Вот какое изящное, но не совсем верное определение права дает Савиньи: "Если свободные существа намерены существовать рядом друг с другом в непосредственном контакте, друг другу взаимно содействуя и не препятствуя развитию, то это возможно только благодаря признанию невидимых границ, внутри которых существование и деятельность каждого из них получали бы свободное пространство. Правило, посредством которого определяются эти границы и это свободное пространство - и есть право"*(36). В данном определении нет ни слова о защите интересов, и оно ничего не дает нам с точки зрения методологии, кроме утопических пожеланий "содействия развитию друг друга".

3. Само по себе осознание необходимости защиты интересов не решает всех проблем и является лишь изначальным постулатом, от которого необходимо оттолкнуться для поиска методологии. Ограничиваемые интересы не всегда непосредственно вытекают из действий по защите интересов конкретного лица, как это бывает в двусторонних отношениях или отношениях, носящих абсолютный характер. При возврате имущества, полученного в результате неосновательного обогащения, удовлетворение интересов одного лица происходит непосредственно за счет интересов другого лица.

Сложнее обстоит дело с организационными отношениями, в которых участвуют несколько субъектов на уровне компании, ассоциации, муниципального образования или даже всего государства. Акционерам предоставляется преимущественное право покупки акций в случае их продажи одним из акционеров третьему лицу. Поскольку цель такого права не ясна, то и последствия неиспользования такого права всеми акционерами также становятся не ясными, но только в этом случае происходит ущемление интересов продающего акционера. Если не все акционеры выкупят свою долю продаваемых акций, у продающего акционера остается меньший пакет акций, на который не рассчитывает третье лицо, и его отказ от покупки оставшихся акций становится очень вероятным. С другой стороны, такой способ защиты оставшихся акционеров только в случае продажи акций можно обойти путем их безвозмездного отчуждения или предоставления доверенности на голосование. В этом примере проблема также возникает из-за отсутствия четких целей защиты остающихся акционеров и понимания их интересов. Но эта задача решена в случае с продажей доли в общей собственности или доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью при отсутствии согласия общества на продажу доли: остальные участники долевой собственности или общество должны выкупить всю долю (п. 2 ст. 250 ГК РФ). В данном случае частичный отказ от преимущественного права не должен ущемлять интересы продающего акционера, и конфликт интересов между акционерами может быть решен путем применения аналогии закона.

4. Ликвидация конфликтов, возникающих в процессе человеческой деятельности, является одной из задач права. Но чтобы понять, почему интересы одних лиц ограничиваются в пользу интересов других лиц, необходимо руководствоваться иными интересами, стоящими над интересами отдельной личности. К таким интересам относятся интересы общего блага*(37).

Однако древний законодатель не всегда руководствовался интересами общего блага. В основном право было необходимо для установления и укрепления власти монарха (забота о себе и своих подданных, обеспечивающих процветание монархии). Отсюда провозглашение божьей милости как источника власти, отсюда предоставление привилегий для знати и защита простых членов общества от посягательств на их жизнь, здоровье и имущество. Не случайно Никколо Макиавелли в своем труде "Государь" дает советы о том, как действовать монарху ради сохранения своей власти. Этот труд очень популярен у юристов, хотя абсолютно неприемлем с точки зрения современного открытого общества, право которого предполагает совершенно иные приоритеты и ценности*(38). Таким образом, развитие права обусловлено изменением осознаваемых значимых социальных ценностей. Когда-то они были запечатлены в 10 заповедях, но сейчас современное состояние права показывает, что эти заповеди далеко не полно отражают весь спектр защищаемых интересов*(39).

 

Особенная часть

 

Статья 9. Соразмерность

 

Природа вещей лучше обнаруживает себя в состоянии искусственной стесненности, чем в естественной свободе.

Фрэнсис Бэкон

 

Принцип соразмерности исходит из того, что основные права и свободы могут быть ограничены только в той мере, в какой это необходимо для достижения публичных целей (защиты публичных интересов). При этом делается акцент на такую функцию права, как ограничение интересов. В основе содержания принципа соразмерности лежит совокупность требований, имеющих значение для подготовки правового акта с точки зрения определения его структуры и содержания его норм, а также на правоприменительную практику в рамках судебного и конституционного контроля (так называемый тест на соразмерность).

Требования соразмерности направлены, прежде всего, к выбору из имеющихся правовых средств. Соразмерность со всей очевидностью доказывает, что не правовые средства, а принципы права определяют методологию права и правовой науки. Например, лицу, действующему в чужих интересах, в одних случаях запрещается совершать сделки в отношении себя лично (представитель), в других - можно, но с согласия лиц, чьи права могут быть нарушены (лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа юридического лица), в третьих - вообще отсутствуют ограничения в законе (посредники, лица, действующие от своего имени, но в чужих интересах), но это не означает, что необходимость защищать соответствующие интересы отпала. Просто законодатель в отдельных случаях плохо защищает эти интересы, применяя негодные средства или не применяя вообще никаких правовых средств.

Рассмотрим каждое из требований соразмерности в отдельности.

1. Необходимость (обоснованность) ограничений интересов.

Учитывая, что принцип соразмерности требует от государства устанавливать для предпринимателей только такие ограничения, которые необходимы для достижения публичных целей, очевидно, что в основе содержания принципа соразмерности лежит критерий необходимости. Эта идея находит свое подтверждение как в научной литературе, законодательстве, так и в судебных решениях.

Выделяя из положений ч. 3 ст. 55 Конституции РФ формулу принципа соразмерности ("только в той мере, в какой это необходимо"), М.В. Баглай справедливо считает, что "принцип соразмерности представляет собой гарантию от чрезмерных ограничений прав и свобод" человека и гражданина, выходящих за рамки необходимости*(56).

И. Рихтер и Г. Шупперт раскрывают содержание критерия необходимости, указывая, что с позиции принципа соразмерности "каждый административный акт должен быть:

1) пригодным для достижения поставленной цели,

2) необходимым для достижения поставленной цели из-за отсутствия других подходящих и более мягких средств,

3) приемлемым (подходящим, соразмерным в узком смысле) для затронутого лица, несмотря на вмешательство в его основные права"*(57).

Карл Экштайн определяет необходимость также через такое синонимичное понятие, как уместность с точки зрения предмета, времени, территории применения ограничения и круга затрагиваемых лиц*(58).

Критерий необходимости применяется не только в решениях Суда ЕС, но и Европейского Суда по правам человека. В частности, в решении от 8 февраля 2001 г. по вопросу приемлемости жалобы N 47936/99, поданной Галиной Питкевич против Российской Федерации, Европейский Суд по правам человека оценивал, было ли вмешательство государства необходимым, оправданным по смыслу п. 2 ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предусматривающей ограничение прав в публичных целях в демократическом обществе*(59).

Необходимость является критерием определения соразмерности с позиции недопущения чрезмерности ограничения прав. Если норма права ограничивает экономическую деятельность свыше той меры, в которой это необходимо, такое ограничение необходимо признать чрезмерным. Требование определения той единственно возможной меры, заключающееся в самой сути принципа соразмерности, обуславливает существование многообразного инструментария для решения этой сложной задачи. Такой инструментарий можно с уверенностью назвать методологической основой принципа соразмерности, одним из элементов которого является соответствие между целями и средствами их достижения. Данный элемент исходит из содержания критерия необходимости, который означает также потребность достижения чего-то, какой-либо цели.

Важной особенностью критерия необходимости является недопущение принятия произвольных, необоснованных правовых актов или иных решений органами государства или иными регулирующими институтами*(60) или произвольного истолкования норм права. Так, Гражданский кодекс РФ в качестве основных начал гражданского законодательства закрепляет недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1 ст. 1).

Например, ст. 35 Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности"*(61) предусматривает возможность для органов государства принимать меры, затрагивающие внешнюю торговлю услугами, и вводить их, исходя из национальных интересов, если эти меры:

"1) необходимы для соблюдения общественной морали или правопорядка;

2) необходимы для охраны жизни или здоровья граждан, окружающей среды, жизни или здоровья животных и растений;

3) необходимы для выполнения международных обязательств Российской Федерации;

4) необходимы для обеспечения обороны страны и безопасности государства;

5) необходимы для обеспечения целостности и стабильности финансовой системы, защиты прав и законных интересов инвесторов, вкладчиков, держателей полисов, исполнителей финансовых услуг".

Негативное отношение к произвольности как основанию неправомерности положений нормативных актов нашло свое отражение и в судебной практике. Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно указывал, что неопределенность содержания правовой нормы не может обеспечить ее единообразное понимание, создает возможность злоупотребления исполнительной властью своими полномочиями, порождает противоречивую правоприменительную практику, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к произволу и, следовательно, к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона; самого по себе нарушения требования определенности правовой нормы, влекущее ее произвольное толкование правоприменителем, достаточно для признания такой нормы не соответствующей Конституции РФ*(62).

Конституционный Суд РФ прямо связывает принцип соразмерности с необходимостью исключения произвольности в регулировании и правоприменительной практике, указывая в одном из решений, что "право частной собственности и свобода предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, не являясь абсолютными, могут быть ограничены законом. Однако как сама возможность ограничений, так и их характер определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией Российской Федерации, закрепляющей в статье 55 (часть 3), что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства"*(63).

В другом случае в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона "Об акционерных обществах", регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций, в связи с жалобами граждан, компании "Кадет Истеблишмент" и запросом Октябрьского районного суда города Пензы"*(64) указывается, что "Конституция Российской Федерации не исключает ограничение права частной собственности (статья 55, часть 3) и лишение этого права (статья 35, часть 3), однако возможность перераспределения собственности уравновешивается конституционно-правовым принципом неприкосновенности частной собственности. Конституционный Суд Российской Федерации в ряде своих постановлений пришел к выводу, что данный принцип может быть выведен из совокупности конституционно-правовых положений и включает в свое нормативное содержание конституционные гарантии обеспечения частным собственникам возможности свободного использования принадлежащего им имущества, стабильности отношений собственности, недопустимости произвольного лишения имущества либо несоразмерного ограничения права собственности".

По вопросам лицензирования предпринимательской деятельности Конституционный Суд РФ отметил, что отсутствие в законе "норм, регламентирующих порядок согласования субъектом Российской Федерации вопроса о выдаче федеральной лицензии, в том числе сроки, а также основания отказа, не означает, что при принятии соответствующего решения он вправе действовать произвольно, создавая тем самым для организации - соискателя федеральной лицензии дискриминирующие либо, напротив, необоснованно благоприятствующие условия"*(65).

В отношении правового режима малого предпринимательства правовая позиция Конституционного Суда РФ по вопросу о произвольном вмешательстве заключается в следующем: "...установив в абзаце втором части первой статьи 9 Федерального закона "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации" период, до истечения которого на индивидуальных предпринимателей - субъектов малого предпринимательства не распространяются изменения налогового законодательства, создающие для них менее благоприятные условия, законодатель воспользовался своим дискреционным полномочием и в дальнейшем не вправе произвольно отказаться от уже предоставленной юридической гарантии"*(66).

2. Обязательное установление целей правового регулирования.

Обоснование необходимости установления или применения тех или иных правовых средств подразумевает обязательное установление в правовом акте целей правового регулирования. Под целью обычно понимается мысленная модель того результата, к которому стремится субъект и которого он пытается достигнуть посредством своей деятельности. Этим необходимость очень схожа с понятием целесообразности. Целесообразность в человеческом обществе заключается в сознательной выработке ориентиров, основанной на знании объективных закономерностей, субъективном опыте и потребностях индивида или общества.

Человеческая цель формируется и функционирует на сознательном уровне. "Самый плохой архитектор, - пишет К. Маркс, - от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове"*(67).

Выяснив философские аспекты понятия цели, остановимся на тех целях, которые реализуются в праве. Одним из аспектов развития общества является осознание важности целей как положений, имеющих значение для каждого человека или части общества, объединенной общими потребностями. Еще в ст. 451 Наказа Екатерины II можно найти глубокое замечание по этому поводу: "Если пишущий законы хочет в них изобразить причину, побудившую к изданию некоторых между оными, то должно, чтобы причина та была сего достойна"*(68). Признание данного положения можно найти и в современной судебной практике и правовой доктрине. В частности, Суд ЕС указывает на необходимость рассмотрения не просто конкретных целей с позиции принципа соразмерности, а именно публичных целей, имеющих наиболее общий характер. По мнению Суда ЕС, "для того чтобы установить, соответствует ли положение права Сообщества принципу соразмерности, необходимо установить... соответствуют ли важности цели меры, используемые для достижения этой цели"*(69). Как отмечает Г.А. Гаджиев, основное содержание принципа соразмерности заключается в том, что "цель вводимых ограничений основных экономических прав должна быть действительно публичной и важной"*(70). Данное мнение позволяет также уточнить критерий Суда ЕС: содержание конкретной цели нормы права и содержание публичных целей должны быть связаны между собой.

Значение цели как средства обеспечения смысла правовой нормы было признано более ста лет назад в науке гражданского права Е.В. Васьковским, который справедливо считал, что "основание нормы может и должно служить средством ее истинного смысла"*(71). В то время понятие цели правового регулирования не было распространено в правовой науке, и поэтому для обозначения цели Е.В. Васьковский использовал термины "основания", "принципы" ("отвлеченные принципы", "специальные принципы"), "мотивы", "источники"*(72). Более того, указание целей в законе не представлялось необходимым, исходя из особенностей законодательной техники и невозможности отражения всех "оснований нормы". По его мнению, гражданам нет необходимости знать основания, побудившие законодателя принять ту или иную норму права. Е.В. Васьковский пишет по этому поводу: "Нормами являются только те части каждого законодательного акта, которыми устанавливаются правила поведения, только диспозитивные части... что же касается всякого рода мотивировок, предварительных пояснений и соображений, то они... составляют необязательные, энунциативные части закона... Законодателю нет никакой необходимости приводить основания, побудившие его издать какой-либо закон, а тем менее перечислять все такие основания"*(73). Данное положение представляется ошибочным, что уже само по себе вносит противоречие в исследование Е.В. Васьковского, так как выявление основания нормы, по его собственному признанию, является частью методологии толкования, а отсутствие основания в законе затрудняет толкование. В обоснование своих доводов Е.В. Васьковский ссылается на работы Глюка, Мюленбрука и других немецких авторов, указывавших на различие между диспозитивными и энунциативными частями закона, не учитывая, что в немецкой правовой науке как раз была обоснована необходимость включения в законы энунциативных положений, что в настоящее время полноценно реализовано в праве ЕС именно благодаря немецкой правовой доктрине.

Цели регулирования в экономической сфере имеют различное (более узкое или более широкое) содержание. К более узким по содержанию целям относятся, например, исполнение обязательств хозяйственного общества при реорганизации и изменении стратегии развития (при этом должны приниматься во внимание интересы миноритарных акционеров и кредиторов общества), недопущение вхождения в состав акционеров общества третьих лиц (достигается предоставлением права преимущественной покупки акций). Под более общими целями понимаются такие цели, как привлечение частных (коллективных) инвестиций в экономику, соответствие правового статуса организационно-правовой формы коммерческой организации ее экономическому содержанию, совершенствование контроля за деятельностью финансово-промышленных групп, а также иные цели более общего характера, изложенные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ или ч. 2 ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека, включая защиту нравственности, здоровья граждан, национальной безопасности, общественного порядка. При этом более узкие по содержанию цели направлены, как правило, на защиту интересов конкретных субъектов предпринимательских и иных общественных отношений. Их выполнение обуславливает выполнение и более общих целей, относящихся к неограниченному кругу лиц.

Все эти цели объединяет самая общая по содержанию цель общего блага как конечная цель любого общества. Безусловно, когда говорят об общественных интересах, при этом необходимо иметь в виду соблюдение интересов общего блага (общей пользы).

Радомир Лукич давал общую классификацию целей и описывал их композиционную структуру следующим образом: "Цели взаимосвязаны - более широкие, более общие, высшие цели как бы пронизывают цели более узкие, более частные, низшие, а самая высшая цель включает в себя остальные цели и оказывает на них свое воздействие. Это означает, что между различными целями существует причинная связь - низшие, более узкие цели способствуют осуществлению высших целей"*(74). При рассмотрении дела Internationale Handelsgesellshaft*(75) Суд ЕС признал не только связь между ограничением прав и так называемым публичным интересом, но также определил, что степень ограничения зависит от ясного и четкого понимания публичного интереса. Публичные интересы должны иметь своей целью, несомненно, общее благо для всех членов общества. Общее благо или общая польза выражается в таких целях-принципах, как обеспечение достойного уровня жизни, повышение качества жизни, рост экономики, защита конкуренции.

Способствуя формированию новых подходов к пониманию смысла и содержания норм предпринимательского права с точки зрения общественно значимых целей и их средств достижения, принцип соразмерности делает смысл правой нормы более ясным.

Ясность в содержании правовой нормы необходима для исключения возможности множественного толкования нормы и произвольного вмешательства государства в экономическую деятельность. Под ясностью нормы права с позиции принципа соразмерности понимается однозначный смысл нормы с точки зрения целей регулирования, а также интересов, которые этой нормой защищаются, и интересов, которым отказано в защите.

Выявление интересов и целей законодателя как средство уточнения смысла нормы права говорит о том, что определенность нормы является прямым следствием принципа пропорциональности. Уточняя смысл нормы, мы уточняем интересы и цели законодателя. Таким же образом, детализируя положения договора, мы уточняем интересы сторон и их цели. Уяснение смысла нормы означает определение с большей вероятностью, каким образом и в какой мере ограничены свободы индивида и, в частности, экономические свободы предпринимателя. Норма имеет смысл только тогда, когда в ее основе лежит цель законодателя, лежат индивидуальные интересы субъектов предпринимательского права.

Таким образом, чем яснее смысл нормы, тем определенней и понятнее для общества цели, которые ставит перед собой государство, и, следовательно, тем точнее можно определить, насколько соразмерным являются ограничения прав предпринимателей. И наоборот, возможность многозначного толкования нормы делает неопределенными цели регулирования, и, следовательно, делает невозможным применение принципа соразмерности. Если применение принципа соразмерности затруднено в силу вышеуказанных причин, - уже одно это есть признак неправомерного ограничения прав. По меньшей мере, это свидетельствует о возможности такого неправомерного ограничения.

Выяснение исключительно буквального смысла нормы имеет цель найти несовершенство юридической техники, допущенное государством при формировании нормы в соответствии с преследуемыми им целями, и таким образом частично уйти от ограничений. Не случайно концепция буквального толкования нормы подвергается обоснованной критике со стороны многих исследователей в силу игнорирования при данном подходе такого критерия, как целесообразность в содержании нормы*(76). Если цели регулирования меняются, не имеет смысла оставлять норму в силе и искать в ее буквальном содержании какой-то другой смысл, поскольку норма права должна быть связана с официальными целями. Различные подходы в правоприменительной практике обусловлены в основном неясностью официального смысла нормы.

Нередко цели выступают как ценности, становятся определенными стандартами отношений или поведения. Подобные ценности переживаются уже как нечто не просто желаемое, но чтимое, значимое, и если они становятся нормами, то служат одним из важнейших факторов устойчивости общественной системы*(77). Наиболее значимые и достаточно распространенные в обществе ценности приобретают форму идеалов, общечеловеческих ценностей, универсальных идей*(78).

3. Соответствие правовых средств (принимаемых мер) поставленным целям.

Характерной особенностью принципа соразмерности является то, что при осуществлении тех или иных действий или при принятии решений, затрагивающих индивидуальные права и свободы, он требует обязательное наличие причинной связи между решениями или действиями регулирующих институтов и целями, ради которых эти действия предпринимаются. Принцип соразмерности выдвигает критерий предела (результата) таких правовых средств, действие которых, таким образом, не должно выходить за рамки соответствующей цели. В данном случае такие действия властных органов обычно называются правовыми мерами или правовыми средствами, направленными на достижение целей, причем последние должны быть ясно и понятно сформулированы.

Принцип соразмерности не допускает несовпадение цели и средства по содержанию или подмену цели самими средствами правового регулирования. Для достижения цели должна быть выбрана мера, не приводящая к ограничению интересов или приводящая к их наименьшему ограничению. Выбор разумных и наиболее эффективных средств и осуществление обоснованных действий для достижения цели в соответствии с принципом соразмерности должен быть, по справедливому мнению Г.А. Гаджиева, основан на том, чтобы способы достижения цели имели минимально ограничительный характер*(79).

По политическим соображениям суды иногда не принимают во внимание эффективность меры, обосновывая это принципом широты усмотрения органов государства по решению вопросов государственного управления. В данном случае суды трудно обвинить в отступлении от принципов правосудия, поскольку выбор правовых средств осуществляется при принятии нормативного акта, а суду приходится сталкиваться с применением неэффективной меры. И все же методологически правильно выделять те интересы, которые могут (не в соответствии с целями закона) оказаться ограниченными при расширенном толковании закона, и предоставлять им правовую защиту. Так весьма часто поступает Высший Арбитражный Суд РФ.