Все взвесь, но перед тем, как принять окончательное решение приди и посоветуйся

 

В отношении человека, обращающегося за советом к духовнику, иногда слышатся высказывания, что такой человек слаб, некомпетентен (потому, мол, и обращается). В отношении такого взгляда на вопрос (кстати, а что плохого в том, что человек преодолевает слабость и некомпетентность, советуясь с более опытным?) можно привести слова, которые нередко упоминаемому в беседах монаху (который до своего обращения к Православию был эзотериком) сказал его духовный отец.

Мимоходом стоит сказать, что человек, впоследствии ставший монахом, на определенном отрезке своей жизни крепко пил. Свой опыт избавления от алкоголизма он сформулировал в следующих словах: «Хочешь бросить пить, найди себе духовного отца».

 

Об его опыте см., в том числе, в пункте 9.2 цикла «Тирания мысли и алкоголь: О выходе из состояния "тирании мысли" и преодолении того, что толкает человека к алкоголю».

 

Так вот, так как он до того, как стать монахом, занимался «серьезными» делами, то, когда начал советоваться со своим духовником, друзья стали упрекать его, что он, видно, не имеет своей головы, раз советуется с каким-то батюшкой. Пришел он к своему престарелому духовнику и говорит: «Батюшка, мне мои близкие говорят, что я не имею своей головы, раз постоянно хожу советоваться». А батюшка ему отвечает: «И правильно тебе говорят, и не живи чужой головой, собери информацию, все взвесь, но, прежде чем принять окончательное решение, приди просто и посоветуйся».

Прежде чем перейти к вопросу, зачем он (духовник) нужен, вкратце еще дополню: до того, как принять христианство, этот человек занимался эзотерикой, у него были знакомые буддисты и всякие другие «исты», и внешне они ему казались людьми подтянутыми, элегантными, собранными, ему хотелось им подражать. Однако именно появившийся в его жизни духовник оказался самым гармоничным человеком, которого он когда-либо встречал, удивительно гармоничным во всем, т.е. он здраво рассуждал о жизни обыденной и ее проблемах, любил молитвы и духовный строй жизни, но при этом мог понять любые вопросы, трудности, проблемы, был удивительно человечным, ему были присущи трогательные черты.

Видя своего духовника, радостного, естественного, он говорил себе: вот человек, которого сформировало Православие. Видя своих друзей, внешне вроде бы подтянутых, но при более внимательном взгляде – напряженных и каких-то неестественных, он говорил себе: вот люди, которых сформировало иное учение. Их неестественность была заметна на фоне общения с духовником.

Будучи известным и уважаемым, он мог вести очень непосредственно. Так он принимал, сидя на стульчике и, когда к нему приезжал какой-то взрослый, солидный, но совершенно «замороченный» человек и начинал что-то возбужденно рассказывать, делясь спутанными своими мыслями, духовник этот даже не объяснял, отвечая, что в мыслях у пришедшего было неправильно, а просто брал его за щеку и начинал корчить с лицом этого человека смешные рожицы и немножко умилялся. И удивительно, что присутствующие тоже умилялись, при этом человек, у которого голова была занята сплошными проблемами и, вероятно, безвыходной ситуацией, начинал понимать, что сейчас то, что он говорит – эти: смятение, тревога, некая мысленная путаница – не так страшно. Он тоже начинал улыбаться, его состояние «замороченности» уходило. Конечно, такие моменты, как эти рожицы (или шутки как у преподобного Амвросия Оптинского) настоящие старцы могли себе позволять, ибо они знали, для чего это делали. Помимо рожиц и шуток они могли вторым этапом и на очень глубоком уровне разобрать вопрос, с которым человек пришел.

 

О словах святителя Игнатия (Брянчанинова) об оскудении наставников

 

Сейчас нередко утверждают, что (в смысле: настоящих, подлинных, хороших) духовников нет, ссылаясь на следующие слова святителя Игнатия (Бряничанинова): «во времена преподобного Нила Сорского, за три века до нас, живые сосуды Божественной благодати были крайне редки, до зела оскудели, по его выражению; ныне они так редки, что можно не останавливаясь и безошибочно сказать: их нет». Необходимо отметить, что в данных словах речь идет о людях, способных совершать чудеса. Но для того, чтобы быть хорошим наставником, духовником вовсе не обязательно их совершать. Также необходимо отметить, что святитель Игнатий не отрицал ни того, что в его время были опытные старцы, ни того, что духовное руководство возможно.

О том, что слова святителя Игнатия (Брячанинова) вряд ли возможно понимать как отрицание возможности духовного руководства, писал живший в более позднее время преподобный Никон (Беляев). Объясняя смысл позиции святителя Игнатия, преподобный Никон отмечал, что «о благотворности старческого руководства еп. Игнатий ясно говорит во многих местах своих сочинений». С объяснениями желающие могут ознакомиться в главе 11-ой («Об отшельнической жизни и об исповеди, покаянии») «Завещания…», написанного преподобным Никоном (полное название – «Завещание духовным детям (записи, сделанные на полях книги св. Игнатия Брянчанинова)»).

 

Размышления святителя Игнатия о виденных им опытных старцев и о том, что вопрошание способствует духовному преуспеянию, приведены см. в главе «Преодоление самости. Некоторые мысли о восстановлении монашества» из статьи «О развитии монашества, о теории "созависимости" и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем» (http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1426/).

 

Когда речь заходит о том, что найти выход из каких-то проблем можно через вопрошание духовного отца, через общение с ним, возражают: «Где ж возьмешь столько духовников?» И вопрос как будто тем самым исчерпывается.

Здесь можно привести слова польского писателя-фантаста Станислава (пусть и совсем из другой области) насчет того, что если бы в 15-м веке в человеческом лексиконе было слово «робот», то, возможно, люди раньше додумались бы до автоматики[19].

Допустима некая аналогия. Если действительно слово «духовник» выходит из нашего лексикона, то мы уже не пытаемся каким-то образом искать в этом направлении. Когда христиане читают книги или статьи, не встречая понятия «духовничество», то и не начнут к этому стремиться, о поиске духовника думать, его искать, а если само это слово «духовник» будет звучать в статьях, книгах, то, соответственно, люди станут размышлять, искать в этом направлении, и, возможно, что-то начнет меняться.

Эти слова звучат в таком контексте, что как величайшую редкость можно воспринимать, когда человеку будет послан духоносный наставник, подобно тому, как однажды преподобный Зосима нашел преподобную Марию Египетскую. Конечно, нужно понимать уровень духовной высоты таких людей. Безусловно, святые люди, такие как преподобная Мария Египетская, которые были способны за кратчайшее время непостижимым образом преодолевать огромные расстояния, ходить по воде, жить без пищи, знали Священное Писание, будучи просвещаемы непосредственно от Бога, а не через чтение, – это уникальные люди, редчайшее явление, таких людей сложно, практически невозможно найти, с этим спору нет, ни у кого вопросы на этот счет не возникают.

Однако, следует ли из этого вывод о том, что простые люди, которые только начали жить по-христиански, не смогут найти духовного руководителя, который им помог бы сделать первые шаги? В статье «О развитии монашества…» есть выдержки из трудов святителя Игнатия, где прямо говорится о наличии и в его время опытных старцев.

Приведу только один из упоминавшихся там примеров: в книге «Приношение современному монашеству», в разделе «Правила наружного поведения новоначальных иноков», он пишет, что к Евангелию можно прикладываться ради благоговения, как и к св. иконам, и этот похвальный обычай он наблюдал у опытнейших духовных старцев, что сам он этих старцев видел.

Кроме того, можно понять, почему ему не удалось найти себе духовного наставника, если вспомнить, какого высочайшего уровня духовной жизни и аскезы достиг сам святитель Игнатий, человек феноменально одаренный талантами как в отношении изучении светских наук, так и в отношении духовной жизни.

Еще учась в Военном инженерном училище (не нужно путать с современным ПТУ, это было высшее учебное заведение для аристократов), он стал любимцем императора Николая I, а его литературные способности были отмечены самим Пушкиным. Когда, оставляя возможную блестящую светскую карьеру, он собрался принять монашество, император обещал помочь ему решить любые вопросы, связанные с его карьерой и материальным положением, светской жизнью, лишь бы он не оставлял военную, государственную службу, но будущий святитель избрал монашеский постриг[20].

В своих творениях святитель писал, в том числе, и о высших ступенях аскетического делания. Между тем, он отмечал, что не писал о том, чего не прошел на опыте, то есть – собственной практикой.

Иными словами, уровень святителя Игнатия был таков, что далеко не каждый духовник мог бы его пользовать своими советами. Некую аналогию такому положению дел можно усмотреть в эпизоде, происшедшим с одной чемпионкой по спортивной гимнастике.

Тренерский состав решил, что ей не хватает что ей не хватает пластики в движениях, и с ней начала заниматься прима-балерина Мариинского (?) театра, в своем интервью эта прима признавалась: Что я могу посоветовать чемпионке мира по гимнастике?

То есть отдельные штрихи, детали она, конечно, могла подкорректировать, но уровень «ученицы» был настолько высок, что учить, собственно, ее было особо и нечему (хотя, в данном случае речь идет скорее о метафоре, так как учиться всегда есть чему, всегда должна быть открытой перспектива, куда ты мог бы двигаться, иначе наступает застой, регрессия). Зато обычную девочку, которая только начала ходить на балетный кружок, прима-балерина может обучить очень многому и многим помочь.

Подобным образом можно воспринимать и некоторые аспекты духовничества. С одной стороны, необходимо понимать, что и в области науки, искусства, спорта (будь то игра на скрипке или техника рукопашного боя) отдельные личности достигают такого совершенства, поднимаются на такие высоты, что лишь очень немногие специалисты могут их еще чему-то научить, быть на их уровне, общаться «на равных». Например, математик, Нобелевский лауреат Григорий Перельман, работает над такими вопросами, что в мире – единицы тех, кто может понять, чем, именно, он занимается, настолько это «непостижимый уровень».

Нечто подобное можно отметить в духовной жизни. Есть люди, которые только начали воцерковляться, есть люди, которые прошли через эзотерику, побывали в сектах, - это переломанные и перекрученные души. И сказать, что для них невозможно найти подходящего наставника, который смог бы им помочь, было бы опрометчиво.

Могу привести еще один пример, чтобы подытожить сказанное: тяжело заболевший молодой человек, у которого сорвана спина, множество межпозвоночных грыж, у него вот-вот откажут ноги, и ему поставлено условие, что он сможет ходить, только если начнет заниматься физическими упражнениями, зарядкой. Этому молодому человеку попадается книга «Энциклопедия бодибилдинга» Арнольда Шварценеггера, в энциклопедии излагался революционный метод, который изобрел А.Ш., – метод шокирования мышц: каждую тренировку нужно прокачивать мышцы под разными углами, чтобы мышцы не могли привыкнуть к нагрузке, постоянно их «шокировать». И человек, у которого позвоночник еле держится, решает использовать эту методику, ведь в книге описываются потрясающие результаты таких тренировок. Слава Богу, что у молодого человека был папа, который занимался разными видами спорта, папа сказал: «Спокойно, не нужно никакого шокирования мышц, тебе главное – потихоньку заниматься, чтобы спину не сорвать» и дал ему комплекс стандартных упражнений, и потихоньку проблема решилась. То есть папа не был семикратным чемпионом мира, он был просто папой, у которого были адекватные понятия о спорте, и его уровня оказалось достаточно, чтобы помочь сыну.

 

Зачем нужен духовный отец?

 

И точно так же большинству из нас может помочь священник, у которого есть адекватные понятия о духовной жизни, который сам к этой духовной жизни стремится. И об этом в своих духовных беседах очень содержательно размышлял схиархимандрит Авраам (Рейдман)[21]. Он, говорит, что мы, изучая математику в первом классе начальной школы, не требуем же, чтобы нам преподавал лауреат Нобелевской премии.

Если его мысль выразить подробнее, то получится примерно следующее. Он считает, что послушание является средством, которое освобождает человека от власти греха. Автор согласен, что есть недостаточно опытные старцы и старицы, но он также считает, что у них все же больше опыта, чем у тех людей, которые недовольны духовным уровнем этих «неопытных». Автор считает, что у «неопытных» больше опыта, чем недовольным может понадобиться на текущий момент, так как вопросы и страсти, которые волнуют недовольных «элементарны и просты».

Вот, к примеру, сам автор скажет пьющему человеку, что пить ему нельзя, иначе у него начнутся проблемы с сердцем и он умрет. А пьющий начнет отпираться и ставить под сомнение полученный совет, станет спрашивать об уровне квалификации, о полученном образовании и пр. Но автор считает, что даже тех знаний, которые у него имеются, достаточно, чтобы дать наставление «такому страстному человеку». «А мы хотим невесть чего: чтобы какой-нибудь профессор, лауреат Нобелевской премии, учил нас арифметике в первом классе. А раз ты не лауреат Нобелевской премии, чему ты нас можешь научить, как ты нам сможешь объяснить, сколько будет дважды два?»[22]

 

Зачем духовный отец нужен?

У того же схиархимандрита Авраама (Рейдмана) была высказана справедливая мысль, что мы не можем трезво взглянуть на себя, когда наш ум помрачен страстями, мы не можем объективно оценить свои желания, даже не можем адекватно нащупать пути преодоления этих страстей, (например, человеку пьющему кажется, что самая короткая дорога домой всегда пролегает через ларек, хотя есть дороги и покороче).

 

См. подробнее о этих словах о. Авраама, а также о нижеследующих в главе «Состояние повреждения – прелесть может развиться вследствие принятия ложной мысли» из третьей части статьи «Брешь в стене»; отдельное название третьей части – « О преодолении мучительных состояний, прелести и демонического воздействия» (http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1960/).