Диалог. Сократ – гёте – достоевский.

 Исторически сложившиеся уровни «высоких диалогов». Помогают оценить уровни существующих диалогов, претендующих на высокий интеллект.

ДИАЛОГ.      СОКРАТ – ГЁТЕ – ДОСТОЕВСКИЙ. Хотя монолог и противопоставляют диалогу, однако монологи в чистом виде отсутствуют. Двигаясь к истине, человек задаёт вопросы и ищет ответа сам, либо получает их от других людей и, придя к какому-нибудь выводу, наконец делается возможным и монолог. Но и любой диалог почти никогда не бывает без утверждений, высказанных монологическим образом. Сложную связную мысль можно выразить только монологически. Если отвлечься от чистых сущностей и интересоваться только тем, что даёт практика применения монологов и диалогов, то станут очевидными огромные преимущества диалогов, хотя слишком большие трудности реализации высоких диалогов делают их редкими явлениями в мировой философии и литературе.

           В монологе автору заранее известна истина и его задача эту истину изложить наиболее ясно, ярко, выразительно, аргументировано. Противник этой истины лишён права голоса и если где-то присутствует или что-то говорит, он не сможет повлиять на ход изложения её.

           Диалог позволяет увидеть как рождается истина. В то же время сам поиск истины, рождение истины в хорошем диалоге представляют из себя для всякого мыслящего человека захватывающий сюжет, превосходящий по своей изощрённости, тонкости любой детектив. Присутствующие при хорошем диалоге открывают не только какие-то ценные истины, но, гораздо более важное, открывают в себе, пусть в зачаточном, неразвитом состоянии, способность повивальной бабки, т.е. способности самим рождать или способствовать у других рождению значимых истин. Ведь только в диалоге у человека создаётся убеждение, что истину он не получил от кого-то в готовом виде, а пришёл к ней сам. Это не чья-то истина, а его собственная.

           Мировые вершины в жанре диалога, Сократ, Гёте, Достоевский, демонстрируют и существенные различия в тактике и стратегии диалога. Сократ всегда имеет своим собеседником человека, намного ниже себя по интеллекту. Собеседник способен понять и правильно ответить на любой вопрос Сократа, но ему совершенно недоступна вся цепь таких вопросов и скрытая, только во всей этой цепи, истина. Хотя собеседник и сможет додуматься до каждого из вопросов Сократа сам и задать их себе самому, но ему недоступна вся цепь.

           У Гёте это уже диалоги равных соперников, каждый из которых способен породить самую изощрённую цепь вопросов, но над ними нет более высокого авторского обобщения. У Гёте мы видим двух Сократов, с очень яркими мыслями, но не породивших цельных философий.

           Самым высшим достижением в жанре диалога был и остаётся по сегодняшний день Достоевский. У Достоевского много Сократов, каждый из которых настолько глубоко разработал свою идею, что они положили начало большинства философских школ 20-го века. Но выше всех, созданных Достоевским Сократов, стоит их автор. Давая своим Сократам, даже тем, к которым относился враждебно, самые высокие, самые выстраданные, самые любимые, самые умные аргументы и делая тем самым их диалоги чрезвычайно напряжёнными, он тем самым был выше каждого из этих Сократов. Это показали и все те философии, которые родились из Достоевского. Сверхчеловек Достоевского гораздо выше, глубже, тоньше сверхчеловека Ницше. Ницшеанская философия жизни и «клейкие листочки» Ивана Карамазова, любящие жизнь больше, чем смысл её. Подсознание Достоевского гораздо богаче, глубже, интереснее, чем у Фрейда. Экзистенциализм Достоевского также качественно выше чем у его последователей. Достоевский многомерен и его многомерность даёт гигантские преимущества перед его одномерными последователями.

           Аналогия между Сократом с его собеседниками и Достоевским с его последователями. Каждый вопрос Сократа понятен его собеседнику, но последнему недоступна вся цепь этих вопросов и заключённая в этой цепи идея. Каждая отдельная философская идея Достоевского нашла своих талантливых последователей, но всем им недоступна цепь этих философий и общая идея всей цепи и эта общая идея до сих пор не нашла своего последователя и даже не понята по сегодняшний день. До высшей идеи Достоевского человечеству предстоит ещё дорасти.

           Достоевский – единственный в мире и в истории литературы писатель-идеолог. Такой писатель описывает не столько влияние на человека среды, обстоятельств, других людей, общества в целом, сколько влияние на него идей. Персонаж Достоевского делается больным не из-за того, что он изначально нездоров, или на него давят какие-то обстоятельства. Его делает больным ложная идея. Необходим настолько высокий рациональный, системный, чувственный уровень понимания идеи, чтобы воплотить её в живом узнаваемом реалистическом образе, проследить через реальных людей развитие этой идеи от начала и до конца и дать её настолько глубокую оценку, что она остаётся актуальной и по сегодняшний день. Такая задача оказалась не по плечу ни одному писателю в мире, кроме Достоевского.

           Типичные телевизионные ток-шоу не достигают даже сократовского уровня. Участниками ток-шоу могут оказаться даже очень умные люди, но культура общения, как правило, столь низка, что ни один участник не имеет никакой возможности изложить свою идею и быть правильно понятым. Здесь невозможна не только цепь утверждений, но не дают сформулировать даже отдельное утверждение, или закончить отдельное предложение. И ведущий и оппонент имеют право в любой момент вмешаться в ход изложения, разорвать его на части, по своему истолковать эти кусочки фраз, отдельные слова и подвергнуть своё понимание самой удобной и самой жестокой критике. К истине, которую они собираются обсудить, это, чаще всего, не имеет никакого отношения. Ведущие ток-шоу или не понимают ценности мыслей, идей, или их никакие мысли и идеи не интересуют, или они имеют заказ размазать какого то из участников. Любой умный человек ничего интеллектуально ценного от такого шоу не должен ожидать.

           Исправить это положение можно было бы через воспитание культуры диалога, через образование, через отбор ведущих, обладающих такой культурой, через объявление цели диалога, через дисциплину диалога, когда нарушителей изгоняют из ток-шоу каким бы авторитетом они не обладали. Бессмыслицу необходимо уничтожать на корню, то есть с самого начала. Грязный диалог ни к какой истине не приведёт, какими бы умными ни были его участники. Но для этого необходимо, как минимум, осознание проблемы, а затем и сознательная политика на телевидении и соответствующая воля.

           На сегодня самым расхожим, и никем не презираемым, оказывается клиповое восприятие. Какой диалог возможен в нашем обществе с приоритетом клипового сознания? Только самый примитивный, когда ни один из собеседников не способен понять длинную цепь рассуждений, и Сократ в таком обществе невозможен, а если он случайно появится, то его не будут уважать, а значит и слушать.

ДИАСПОРА.

 Более пристальное изучение явления диаспоры приводит к очень неприятному выводу: все наши общественные организации, политические партии, администрации являются диаспорами, что постоянно порождает тяжелейшие общественные проблемы.

ДИАСПОРА. Сообщество, объединяемое по принципу «Ты – мне, я – тебе», то есть ради самой очевидной цели, не требующей никаких жертв со стороны участников, никаких глубоких размышлений относительно целей организации, а, тем более, какой-то стратегии. Здесь не требуется ни большой ум, ни совесть, если же нужна мораль, то самая примитивная, поэтому такие сообщества легче всего, и естественнее всего, самоорганизовываются. И для их самоорганизации не требуются никакие теории, науки или работа специальных профессионалов-социологов с психологами. Легче всего, и без всякого сожаления, эти сообщества и разваливаются.

           Когда называют криминальные или националистические объединения диаспорами, то это не вызывает никаких вопросов. Гораздо труднее увидеть диаспору в наших политических партиях, в бюрократиях всех уровней, в профессиональных корпорациях, даже занимающихся самой уважаемой работой, таких как медики. Группы, лоббирующие в правительстве и парламенте интересы, чаще всего противоречащие государственным и общенародным интересам, это диаспоры. По большому счёту, даже классы могут выступать как диаспоры.

           Никакому народу в России невыгодно отделение от Российской Федерации, и это очевидно. Сепаратизм выгоден только национальным кланам, национальным псевдоэлитам, желающим грабить, обогащаться любым способом, чего бы это ни стоило их «любимому» народу, и чтобы никто этому не мешал.

           В народе, состоящем из одних диаспор, разрушение государства это вопрос времени. Партии-диаспоры делают невозможной настоящую политику. Сами политики превращаются в политиканов, сочиняющих напыщенные лозунги, которые не влияют положительным образом на государственную реальность. Государственные проблемы волнуют кого угодно, только не бюрократию, поэтому бюрократия чистейшая диаспора. Корпоративная мораль медиков и физиков-атомщиков готова защищать даже очевидные промахи и преступную халатность, то есть это мораль диаспоры. Нет ничего легче умножать такого рода примеры, но очень трудно в нашей стране найти пример сообщества, не являющегося диаспорой.

           А.С. Макаренко дал определение коллектива, как группы людей, объединённых общественно-полезной целью. То есть настоящий коллектив уже не является диаспорой. И все сегодняшние сообщества, организации, хотя и называют себя коллективами, коллективами на самом деле не являются. Определение Макаренко следовало бы дополнить: общественно полезная цель должна быть ещё и мобилизующей. Бюрократия создаётся, вроде бы, для государственных целей, но вдохновляет и мобилизует её членов только привилегии, власть, коррупция и распил бюджетов.

           К сожалению, и государственное и общественное строительство на сегодняшний день создаёт только диаспоры. Что же нужно сделать, чтобы обеспечить прямо противоположный процесс: создание настоящих, эффективных государственных институтов и институтов настоящего гражданского общества?

           Во-первых, все граждане с помощью СМИ, всех уровней образования должны научиться различать настоящие общественные, государственные институты и диаспоры. Научиться эти институты уважать, и презирать диаспоры, стремящиеся подменить государство. То есть создать новый габитус, в котором диаспоры не смогут претендовать на государственные должности и функции.

           Во-вторых, необходимы для каждого общественного и государственного института Кодексы Чести, которые решают следующие задачи.

-- Создаёт первый фильтр, призванный отсеивать заведомо непригодных для выполнения миссии данного института людей. Никого не удивляет, что в эти институты самым энергичным образом рвутся именно такие люди.

-- Делает этот институт уважаемым в обществе. Негативное отношение к работникам этого института может распространиться и на сам институт.

-- Повышает качество контроля этого института со стороны общества. Зная миссию этого института, общество имеет возможность его верно оценивать.

-- Делает более целенаправленным подбор кадров. Общество может предлагать кадры из более широких слоёв населения, чем это возможно сегодня.

           В-третьих, необходимо кардинально решить проблему бюрократизма. Наши организации бюрократичны все без исключения. Организация, вначале состоящая из самых высококлассных в любом смысле кадров, по бюрократическим законам скоро превратится в диаспору. Проблема бюрократизма не имеет несистемного решения. Решить её смогут только специалисты по организационным структурам, и наука «Конструирование организаций». Но ни такой науки, ни таких специалистов сегодня Россия не имеет, то есть это то, что она должна создавать самым энергичным образом прежде, чем пытаться решать какие бы то ни было государственные и общественные проблемы.

           Могут возразить, что далеко не всякая диаспора преступна, как непреступны нормальные инстинкты типа инстинкта самосохранения, и выживания в агрессивной среде. И это верно. Но с менталитетом диаспоры нельзя построить государство, а тем более цивилизацию. В сильном, развитом государстве непреступные диаспоры найдут и защиту, и понимание, и поддержку. Без государства же будет война всех против всех, то есть хаос. Ни одна диаспора не дотягивает до стратегических общественных проблем, а, тем более, государственных. До этого не дотягивала даже самая умная диаспора – еврейская. Государственно мыслящие евреи появились только в государстве Израиль.

           Среди перечисленных типов диаспор следует выделить бюрократию. Она уникальна не только по своему значению, но и по своим свойствам

           Во-первых, для любой диаспоры бесполезно даже ставить вопрос о стратегических мобилизующих целях. Такие цели необходимы не для диаспоры, а для народа, государства. Чтобы быть преступными на этом уровне не обязательно испытывать враждебность к своему народу, или к государству. Для этого достаточно простого равнодушия.

           Во-вторых, в любой диаспоре вопрос о науке управления организациями даже не возникал. Управлением и государственным, и административным, и менеджментом занимались большие армии высоколобых учёных, но науки управления они так и не создали. Объявив, что наука управления на сегодня это миф, они дружно успокоились, и уничтожили спрос на такую науку, и, как минимум 30 лет в этом направлении наблюдается полное отсутствие прогресса. А жаль. Мало ли чего у нас не было. До 20-го века не было такой науки как аэродинамика, а затем её создали, и стала возможной современная авиация.

           В-третьих, даже если мобилизующие цели стратегического государственного уровня и возникнут, и появится настоящая наука управления, необходима критическая масса, целая армия профессионалов, которая смогла бы преобразовать всё наше управление. И для всего этого необходима и политическая воля, и созидание габитусов, и жёсткое отношение к гуманитарным наукам, которые на сегодняшний день не решают никаких проблем, и они даже не озабочены никакими серьёзными проблемами. Диаспоры всегда возникают стихийно. Бюрократии получаются у всех, без исключения, народов, без всякой науки. Антибюрократические организационные структуры без науки создать не удастся, и мы, в этом случае, обречены на вечную и безуспешную борьбу с бюрократизмом. Самая эффективная борьба такого рода может снизить остроту бюрократических пороков, но не уничтожит их совсем. В.И. Ленин утверждал, что бюрократизм рождается ежедневно, ежечасно, видимо потому, что это свойство системы, а борьба с ним всегда носит эпизодический характер. И полностью уничтожить бюрократизм может только система, то есть такая организационная структура, в которой в любой день, и в любой час бюрократизм немыслим органически, и никакой внешний контроль, никакая борьба с ним совершенно не нужны.

           Решение проблемы бюрократизма это то основное звено, ухватившись за которое можно «вытащить всю цепь». В бюрократических структурах полностью отсутствует механизм решения проблем, поэтому бюрократия может только изображать бесконечную борьбу с проблемами, не решая их. Антибюрократические структуры впервые начнут решать проблемы, в том числе и проблему коррупции. Причём молча, без шумихи, которая на руку только бюрократам, и политиканам.

           Давно назрели и перезрели проблемы, без решения которых ни мы, ни человечество в целом, не выберется из перманентных кризисов. Эти проблемы могут решить только гуманитарии, но гуманитарии подобные проблемы не решали в прошлом, и не намерены решать их в будущем. Эти проблемы некому и не перед кем ставить. Президиум РАН сплошь состоит из учёных-естественников. При Екатерине 2 были созданы две академии: Академия естественных наук и Академия гуманитарных наук. Если бы в РАН существовал и Президиум гуманитарных наук, то перед ним можно было бы поставить, например, такие проблемы.

1. Разработать науку «Конструирование организаций» с целью создания антибюрократических организационных структур, без чего никакие гуманитарные проблемы государства и общества не могут быть решены даже в принципе.

2. Дать понятию «развитие» такое определение, которое имело бы положительный практический смысл. Рост чего бы то ни было в экономике и в жизнеустройстве всегда имеет предел, не имеет предела только развитие. Только с помощью развития можно всегда создавать приемлемое будущее. Можно ли ставить задачу развития чего бы то ни было, если слово «развитие» не имеет чёткого образа.

3. Разработать научные основы для реального создания эффективных гражданских институтов и эффективного Диалога Народа с Властью, что должно постоянно давать самый главный политический ресурс – доверие народа. Такие гражданские институты и такой Диалог – это искусственный продукт, то есть результат высокой науки и работы высококлассных профессионалов, то есть такой продукт не может появиться сам собой, стихийно.

4. Необходимо реализовать проект и технологию создания государственной элиты, без чего никакие национальные проекты не могут быть ни сформулированы, ни реализованы. Хотя поиск и собирание людей элитарного уровня и считается фантастически трудной задачей, но это самый лёгкий этап по сравнению с другими этапами, после прохождения которых и появится класс решателей проблем. В противном случае, в качестве элиты у нас будут фигурировать такие «реформаторы» как Чубайс, Гайдар, Ясин, деятельность которых может давать только заранее предсказуемый отрицательный результат.

5. Необходима процедура «Изменение имён». Язык, как орудие истины, обеспечил могущество человека, но искажённый, порченый язык может стать, и уже стал, оружием лжи и разрушения. Пользуясь таким языком, орудием лжи становятся люди, отнюдь не лживые, и не стремящиеся к разрушениям. Наибольшее искажение слов и языка произвели гуманитарии, гуманитарии же должны это положение и исправить.

Решение даже перечисленных проблем могло бы резко изменить и экономику, и жизнеустройство в целом всего российского общества. Весь вопрос заключается в том, а существуют ли для этого здоровые силы в гуманитарной среде? Для реализации естественнонаучных и технических проектов в России пока ещё можно такие силы найти, а для реализации гуманитарных проектов? В любом случае, эти проблемы необходимо чётко сформулировать, и очень жёстко поставить, только тогда можно получить и реальный ответ, и точно сформулированную проблему.

           Пока же в гуманитарной научной среде легче всего создаются диаспоры, а на вопрос «Можно ли в ней создать по-настоящему творческий союз?» однозначного ответа нет. Правильный ответ на этот вопрос, вероятнее всего, был бы строго отрицательным. Отсюда вывод, что решателей гуманитарных проблем надо искать не только в гуманитарной, и не только в научной среде. То есть поиск надо делать максимально широким, а это позволит эти проблемы поставить и под общественный контроль, что начнёт разрушать научные, корпоративные диаспоры-междусобойчики.

           Современные чиновники способны бюрократизировать любые сферы, которыми они занимаются, или с которыми они даже просто соприкасаются, то есть не только административное управление, но и науку, и образование, и медицину, и искусство, и экономику, и даже бизнес. И Медведев, и Путин в своих посланиях постоянно подчёркивали, что в мире началась борьба за интеллект, и кто выиграет эту борьбу, тот и будет доминировать в мире. Вряд ли такую борьбу можно выиграть с помощью диаспор. Недавно, на одном интеллектуальном ток-шоу, прозвучало утверждение, что современная интеллигенция, почти полностью, потеряла способность к рефлексии. Это утверждение не встретило никакого возражения, но самое страшное, что оно не вызвало никакого беспокойства. В мире борьба будет вестись не только и не столько за интеллекты отдельных людей, сколько за интеллекты наук, корпораций, государств, и если последние будут представлять из себя диаспоры, то интеллект их будет низким, даже если они будут сплошь состоять из выдающихся, в интеллектуальном смысле, людей. Россия и даёт самый яркий пример того, как высокоталантливые, высокодуховные, творческие представители народа составляют неразвитый народ, и способны создавать только низкоинтеллектуальные организации. В народе много умных, талантливых людей, но организации из этих людей глупы все без исключения. В этом и состоит самая главная российская беда.

ДИСКУССИЯ.

 В наших дискуссиях до сих пор не рождается никаких истин, и этой проблемой не озабочены гуманитарные науки. А жаль, что к истине не приближаются даже те, кого у нас принято считать элитой.

ДИСКУССИЯ. Чем серьёзнее дискуссии, обсуждения чего бы то ни было, тем сильнее нужда в точных определениях. Точное, хорошее определение обращается к сущности предмета, а проблема заключается в том, что важнейшие понятия, которые люди используют, основаны на расхожих представлениях, очень далёких от сущности. Консенсус возможен только при движении к истине и расхожие представления являются главным препятствием к достижению консенсуса. Телевизионные, и не только, дискуссии, где каждый из участников даёт собственное определение предмета, мало заботясь о его сущности, разделяют людей, а так как в такой атмосфере проблемы не смогут быть адекватно сформулированы, то тем более они никогда не будут решены. У них «рынок» означает конкуренцию торговцев, а не производителей. «Свобода» стала синонимом разнузданности, а от точного определения этого понятия отказались даже либералы, которые максимально используют это понятие на эмоциональном уровне. Уровень наших правителей не позволяет им работать с настоящим народом и поэтому им надо поддерживать народ в состоянии толпы, то есть «демократия» у нас на самом деле является охлократией. Переговоры без поражений, то есть такие переговоры, результат которых удовлетворил бы всех участников, возможны только при стремлении к консенсусу. Консенсус возможен только при стремлении к истине. К истине нельзя прийти, пользуясь расхожими представлениями и не давая точных определений.

           Очень ошибочным первым шагом почти всех участников почти всех наших дискуссий является твёрдое обозначение своих позиций. Сущность, истина, даже хоть какое-то приемлемое решение обсуждаемой проблемы никогда на 100% не совпадает ни с одной позицией. Поэтому, если позиции заявлены как железобетонные, дискуссию сразу же надо прекращать. Такая дискуссия в принципе не может быть плодотворной.

           Во всех наших общественных дискуссиях участники разделены партийным образом, даже если они обсуждают кино, и цель каждого из них одержать победу, нанеся поражение другим. Переговоры без поражения здесь невозможны в принципе, как бы ни были умны и компетентны участники. Англия, обладающая самой высокой культурой делового общения и демонстрируя это внутри своей страны, во внешней политике даже не стремиться к консенсусу. Значит для успешных переговоров без поражения необходима ещё и добрая воля.

           Точные определения ещё и очень опасны для правящей элиты, так как сразу же станет понятно, что никакой «демократии», «свободы», «рынка» не создаётся. Тогда что же создаётся вместо них? Точный ответ на этот вопрос никому бы не понравился, и особенно элите.

           Никакой общественный прогресс, никакая общественная эволюция, никакая настоящая демократия невозможны, если не менять качество наших дискуссий. Необходим жёсткий стандарт для такого рода дискуссий и эти дискуссии нельзя даже начинать, если есть опасность нарушения этого стандарта. Базар унижает всех его участников, как бы умны они не были, и удаляет от истины. Побеждает ложь. Чтобы этого не произошло, дискуссию надо прекращать если:

1). Кто либо из участников пытается обсуждать личность оппонента, а не его мысли, то есть работает не на истину, а на поражение;

2). Главное внимание направить не на выяснение позиций участников, а на проблему, на её точное определение и способы её решения.

3). Не даёт определения самым важным терминам, которые он употребляет;

4). Дискуссия не приводит к более ясной формулировке обсуждаемой проблемы;

5). Не даёт способов решения проблемы;

6). Не выявляет людей, понимающих проблему, или подсказывающих где их найти.

           На сегодняшний день даже научные гуманитарные конференции не соответствуют этому стандарту, хотя именно гуманитарные науки должны разработать такой стандарт и довести его до школьных учебников. Грамотным дискуссиям необходимо обучать с детства. Необходимо разработать программы, стандарты поведения для детей, начиная с детского сада, до старшеклассников. Здесь, не объясняя сложных поведенческих, управленческих теорий, необходимо разработать игры, дискуссии, совместное действие, основанное на самых лучших из этих теорий. До теорий дорастут далеко не все, но элементарно грамотное коллективное поведение можно воспитать почти у всех. Взрослых, воспитанных в атмосфере базара, очень сложно переучивать. С этим связаны и огромные сложности на начальном этапе внедрения таких стандартов.

ДИФФУЗНОЕ МЫШЛЕНИЕ.

 Самое распространённое, даже среди аналитиков, мышление. Как осознать его ограниченность? Какое мышление ему противопоставить?

ДИФФУЗНОЕ МЫШЛЕНИЕ. Представим себе, что частицы газа мыслящие существа. Здесь возможны два

уровня мышления: низкий уровень, оценивающий и реагирующий на сиюминутные события, на реакцию своих ближайших соседей, и высокий уровень, пытающийся оценивать поведение большой массы частиц во времени и пространстве. Частицы первого уровня априори полагают свойства газа бесконечно сложными, где совершенно невозможно предсказать поведение соседних частиц и поэтому они всем запрещают выдумывать теории, гипотезы, парадигмы, идеологии, заранее объявляя их утопиями. Их стратегия – это приспособление к сложившимся обстоятельствам, выживание, реакция на вызов. Они не рассматривают никаких альтернатив и ждут опасностей с любой стороны. Пессимизм, жалобы на окружающую действительность и даже на те проблемы, которые они сами и породили. Если возможна среди них поэзия, то это поэзия Серебряного века. Частицы второго уровня приходят к пониманию систем и свойств этих систем. Они видят, например, что интенсификация их взаимодействий повышает температуру газа и его давление вплоть до взрыва котла. Что давление может производить работу. Уже это знание позволяет создавать рациональное поведение. Это уже живой, самоорганизующийся, умный газ со своей волей, интересами, творчески осмысливающий и строящий своё будущее. Будущее он не ждёт, а создаёт его, и при этом почти никогда ни на кого не жалуется. Народы, похожие на газ первого уровня, изначально мертвы и для других живых народов интересны только как источники материальных ресурсов и интеллектуальных, если они не ценятся мёртвым, неразумным газом. Живы только народы второго уровня.

           Понимание сложности у таких народов также различно. Сложность для неразумных народов – это сложность ответа на совершенно непредсказуемые сиюминутные реакции ближайших соседей. Сложность для развитых народов – это сложность выбора путей развития, стратегий, программ, поведения на возможно более широком пространстве, и на большую временную перспективу. Только живые, разумные народы озабочены проблемой воспроизводства позитивных тенденций и качеств в своём народе.

           В повседневной жизни у всех народов эти два типа мышления проявляют себя по-разному. Примитивные особи везде гораздо более агрессивны не только в продвижении своих заблуждений, но и в отстаивании своих принципов и позиций. Поведение элитарных особей может стать рационально-агрессивным только при соответствующих статусах и поддержке общества. В самом начале любого общественного прогресса им, как и всяким культурным образованиям, требуется очень мощная защита и поддержка, и соответствующая культурная среда.

ДОБРО и ЗЛО

  Выведение анализа этих понятий на уровень, на котором возможно рациональное, адекватное объяснение этих понятий, в отличие от эмоционального их восприятия, доминирующего даже в гуманитарных науках.

ДОБРО и ЗЛО. Прежде чем исследовать эти понятия, надо учесть следующее. Во-первых, эти понятия имеют смысл только в живых системах и законы, которым они подчиняются, живые законы. Живые системы состоят из нелинейных процессов, цепь которых невозможно описать как единый процесс, подчиняющийся какому-нибудь одному закону, поэтому там невозможны такие незыблемые законы как закон Архимеда.

           Во-вторых, эти понятия приложимы только к человеку. В ботанической или зоологической среде они бессмысленны.

           В-третьих, они возникают только в человеческих обществах и зависят от качеств этих обществ. Если человек вырос и сформировался в животной стае, то это маугли, в котором эти понятия совершенно невозможны.

           В-четвёртых, становящаяся всё более модной многозначная логика, уравнивающая множество правд, истин, может быть выгодна только злым процессам, и совершенно неприемлема для добрых.

            Если проигнорировать любое из этих условий, то понятия Добра и Зла станут бессодержательными и совершенно бесполезными. Итак злыми и добрыми могут быть не состояния, не свойства материи, не смыслы, а только процессы и системы, генерирующие такие процессы. Здесь и необходимо различать не какое-то застывшее добро и зло, а добрые и злые процессы с помощью параметров.

           Параметр 1-й, добрый процесс имеет созидательный характер, в отличие от злого, в основном разрушительного. Всё самое ценное, что человек может достигнуть, возможно сделать только созидая. Злые процессы могут принести выгоду только тогда, когда уже что-то создано.

           Параметр 2-й, добрый, созидательный процесс неизмеримо сложнее чем злой, разрушительный. Что легче? Построить здание с выдающейся архитектурой, для чего потребуются очень редкие таланты архитекторов, строительных инженеров, мастеров, или разрушить такое здание с помощью динамита, чему можно научить почти любого дурака.

           Параметр 3-й, добрые процессы стратегичны, они могут быть как угодно далёкими, и даже не иметь предела. Злые процессы могут существовать только до тех пор, пока есть что разрушать.

           Параметр 4-й, добрые процессы требуют длинной воли, что очень хорошо понимал Чингисхан, который и ввёл это и этот термин и сопутствующие ему термины: голубая кровь, чёрная кость. Так что для добрых и злых процессов требуются разные типы личностей, или разные свойства одной и той же личности.

           Параметр 5-й, добрые процессы, которые только и могут наполнить самым большим содержанием смысл человеческой жизни, требуют рассмотрения самой длинной перспективы, самого большого предельного знания, превышающего возможности человеческого разума. Они требуют веры.

           Параметр 6-й, по-настоящему добрые процессы невозможны при дарвинистском, естественном отборе. Максимум, что такой отбор может дать, это гумилёвский этногенез. Неестественный отбор высокочеловечная по-настоящему добрая эволюция, может дать прогрессирующий ряд этногенезов и выход из зоологического этапа развития человечества. Это станет возможным при высокой науке, опирающейся на высокую веру.

Параметр 7-й. Добрые процессы могут возникнуть только в духовной сфере. Типичное философское разделение на дух и материю Пирс, основатель науки семиотики предлагал заменить разделением на то, что актуализировано, и на то что не актуализировано. Материя и все материальные процессы актуализированы с помощью наших пяти органов чувств, все же наши идеи, смыслы, идеалы, мечты актуализированы только частично с помощью нашей воли. Как говорил Ежи Лец: «Многие наши вымыслы реальны, поскольку мы за них платим». Невнимание к духовной сфере не позволит сделать добрые процессы в обществе доминирующими, или хотя бы заметными.

Бессмысленно приписывать добрые или злые свойства материальным предметам. Злыми или добрыми могут быть только смыслы, идеи, идеалы, которые актуализирует добрая или злая воля и создаёт соответствующие процессы. Главное отличие князя Мышкина в романе «Идиот» Достоевского от других персонажей этого романа состоит в том, что все они вместе с князем Мышкиным верно понимают, улавливают все негативные стороны друг друга, но только князь Мышкин ощущает в каждом человеке его божественную миссию. Его доброта к человеку основывается не на примирении с человеческой мерзостью, а с умением видеть божественное в каждом человеке. Чтобы верить в возможность добра, необходимо обладать процессным мышлением. Застывшее, как угодно прекрасное, добро, не способное актуализироваться, вряд ли сможет заинтересовать мыслящего человека. Автору «Апокалипсиса» был показан весь процесс развития человечества, и у него не нашлось понятных человеку слов, чтобы изобразить сущность этого процесса, поэтому ему удалось только описание последствий этого процесса и декларировать главную причину его – упадок веры.

Параметр 8-й. С древнейших времён люди осознали значение Добра и Зла. Не остались в стороне от этого и философы, которые и создали целую науку – этику. Но при этом они совершили такую же ошибку как и физики, которые теплоту стали изучать как некую субстанцию, теплород, флогистон. Теплород оказался неплохой моделью реального процесса и позволил сделать много полезных открытий. Если же рассматривать Добро и Зло как некую субстанцию, то это не дало и не даст никаких полезных открытий, и этика, находясь на современном философском уровне, вынуждена будет наполнять все свои понятия большой пустотой, которая почему-то не пугает философов. Попытка актуализировать эти понятия очень опасна и может привести к большим катаклизмам. Повысить адекватность этических моделей позволит только практически успешная мораль, не противоречащая просвещённому здравому смыслу и адекватно понятым свойствам добрых и злых процессов.

Параметр 9-й. Для того чтобы делать самые гениальные открытия в математике, физике не обязательно быть личностью. Это, по Бердяеву, принудительное знание, в котором человеческая личность очень мало проявляется. В гуманитарной сфере, и особенно в так называемых творческих областях, в таких как искусство, литература личность проявляется в наивысшей степени. Произведения великих мастеров искусства, литературы, музыки уникальны и неповторимы. В тех сферах, где знание не является принудительным, где имеется много альтернатив, выбор зависит от качества личности. И самый главный выбор – между добрым и злым.

Параметр 10-й. Чувство гармонии, созидание гармонии однозначно генерирует добрые процессы и, в высших своих проявлениях, исключают злые. Только в высшей степени гармоничный человек понимает, что «Гений и злодейство – две вещи не совместные», и гордиться тем, что «чувства добрые я лирой пробуждал». Уход от гармонии порождают декаданс, авангардизм, попсу, в которых невозможно обнаружить ни гениальность, ни доброту, и навалом зла, разрушения, деградации.