Год К. С. 14-й день Летних волн

 

1

 

Драгун Лецке давно уже вернули в седло, и последний час полк простоял в полной готовности, ожидая приказа. Капитан Давенпорт очень надеялся, что таковой вскоре поступит и это будет приказ «в атаку».

Время шло, сражение всё бушевало, дриксы всё упирались и упирались, укрепившись за придорожными живыми изгородями и в Ворслунне, брошенной марагами деревушке при слиянии дорог, а полк так и ждал своей очереди. Сюда, за вторую линию точно так же маявшейся без дела пехоты, шальные ядра и те не долетали. Как и новости. Застоявшиеся кони встряхивали головами, звеня железом, и переступали с ноги на ногу. Солдаты переговаривались и пересмеивались, кто-то даже пытался дремать, но ожидание чем дальше, тем больше сменялось нетерпением. Чарльз не выдержал и объехал своих орлов; орлы были в полном порядке. Днем, сдерживая вместе с марагонцами тогда еще ломившихся к курганам дриксов, рота потеряла троих убитыми, еще семерых так или иначе зацепило. Этих отправили в лекарский обоз, и один уже вернулся – царапина была пустяковой, а парень рвался в бой: очень уж хотелось сынку портного продвинуться по службе.

– Ну как? – окликнул «портняжку» Давенпорт. Тот ухмыльнулся во весь рот и, выпятив не то чтобы богатырскую грудь, заверил, что готов к драке.

– Вот тут-то «гусям» и конец! – заржали рядом. Капитан тоже улыбнулся. Отправился дальше. Начальству видней, кого, когда и куда посылать. Генерал медлить не станет, кто угодно, только не он. В том, что с командующим им повезло, в авангарде не сомневался никто, Давенпорт не был исключением, к тому же Ариго слегка напоминал старшего Хейла.

Чарльз как раз закончил объезд, когда что-то изменилось. Капитан вслушался и понял: к общему шуму сражения прибавились гулкие удары. Тяжелые пушки, и много. До сих пор громче била артиллерия с другой стороны, сдерживая порыв талигойцев.

– Теперь дело пойдет, – подтвердил догадку оживившийся Бертольд. – Вейзель подтащил наконец своих красоток. Дриксы сейчас зачешутся. Это им не кипрейщиков гонять… Впятером на одного!

– И даже не Маллэ. – Чарльз с удовольствием тронул пистолет действительно неплохой эйнрехтской работы. Подарок толстенького Трогге, и славный подарок! – Значит, сперва Вейзель, потом – мы.

Умозаключение оказалось верным. Минут сорок канонады, и вот оно – сигнал трубы. «Господам офицерам прибыть к полковому знамени».

Лецке был деловит, краток и откровенно доволен.

– Приказ маршала. Господа, мы вместе с кирасирами должны выдрать у «гусей» из правого крыла все перья. Паршивцы уже изрядно помяты, их резервы переброшены в центр, так что дело верное. Кирасиры сметут пехоту, а мы захватим установленную на дороге батарею, тогда весь этот фланг обрушится. Маршал нам верит, и мы старика не огорчим. Все, отправляемся по местам и ждем сигнала.

Вторая атака за день, и на этот раз никаких любезно подставленных дриксенских спин, никакой внезапности. Что ж, сумеем и так…

– Оно? – встретил вопросом верный помощник.

– Оно. Начинают кирасиры. Мы следом.

– Вот и славненько.

Впереди после некоторого затишья поднялся такой треск, будто пороховые склады подожгли, – пехота Берка и Райнштайнера, передохнув, взялась за дело, готовя дорогу для завершающего кавалерийского удара. Сзади уже накатывался мерный рокот – четыре полка тяжелой конницы. «Волки»-ноймары и южане-«вороные», резерв, приберегавшийся старым маршалом вот для этого самого случая…

При виде ровных рядов всадников на рослых, повыше драгунских, лошадях опять вспомнились Хейл и «крашеные» на весеннем снегу. Хороший все-таки день был.

– Красотища! – подлил масла в огонь Бертольд. – Давно бы так! Вы, часом, маршалу в подарок от Савиньяка куражу не привезли?

– Хватит чушь молоть!

– Как же не молоть, если луг Мельников?

Чарльз не выдержал, рассмеялся. Кирасиры строевой рысью прошли мимо драгун и двинулись дальше, обтекая последние пехотные батальоны, еще не брошенные в бой. И тут же, подчиняясь команде Лецке, тронулись драгуны. Бэзил заработал рану в такой же последней атаке, ну да гусь – не медведь, север – не юг, а Давенпорт не Хейл. О себе как таковом Чарльз не беспокоился – ничего с ним сегодня не случится, но вот рота… Они шли в первой линии, и капитана все сильней тревожили канавы и живая изгородь на пути к дриксенской батарее. Препятствия следовало преодолеть, не сломав строя и не потеряв разгона, только у колючих высоченных кустов на сей счет было свое мнение. Как и у дриксов.

«Стой!» – завопила труба, перебив нелепую мысль о том, что неплохо было бы заставить придорожную канаву сузиться. Что случилось, Давенпорт не понимал. Повертел головой. Привстал в стременах, посмотрел вперед. Кирасиры тоже остановились, нет, они перестраиваются! Эскадроны выполняют классическую «перемену фронта», разворачиваясь лицом куда-то влево, в сторону Эйвис, приречных рощиц и, Чарльз припомнил карту Лецке, южного тракта. Что там – отсюда, с правого края строя, было не разглядеть, но маневр ноймаров намекал, что ничего хорошего.

 

2

 

«Гуси» не атаковали. Вылезли в боевом порядке из-за дальних увалов на приречные луга и встали на расстоянии хорошего пушечного выстрела, нависнув над его – генерала Ариго – флангом некоей отсроченной угрозой. Кавалерия, правда, предприняла попытку атаковать, но как-то несерьезно: то ли для очистки совести, то ли пытаясь заманить противника под огонь. Едва ноймары двинулись навстречу дриксам, те юркнули в промежутки меж пехотными батальонами. Кирасиры, естественно, лезть на рожон не стали. И все. Больше никаких действий уже минут двадцать.

Жермон ждал, ждали и непонятные «гуси». Чего, спрашивается? От маршала, которого Жермон немедленно известил, не было ни приказов, ни вестей, Баваар сорвался в поиск и потерялся. Оставалось перекусить, что Ариго с какой-то злостью и проделал. Он и вправду был голоден, к тому же жующее, пусть и на ходу, начальство обнадеживает подчиненных, да и самому делается малость спокойнее. Если только не делишь трапезу с начальником штаба. Жермон делил.

– Приняв, что дриксы стоят, как обычно, в две линии, да с каким-нибудь резервом, – прикинул Ариго, стряхивая с мундира крошки, – получим тысяч восемь-девять… С такой оравой стоит считаться, ведь они фактически уравновесили силы.

– Разворот батальонов Берка влево был оправдан, – сделал вывод Карсфорн. К нему крошки почему-то не липли. Жермон привычно подкрутил усы и кивнул. О завершающей победоносной атаке приходилось забыть – когда у тебя на фланге такие гости, особо не размахнешься, а битва увядала… Сильно помятый Рейфер, пользуясь случаем, зализывал раны и вел себя смирно. В центре и у Ворслунне стрельба тоже если и не прекратилась совсем, то ощутимо притихла, только пушки Вейзеля продолжали грохать по-прежнему. В сравнении с тем, что творилось час назад, это могло сойти за тишину.

– А вот, если я не ошибаюсь, и пропавший Савиньяк, – заметил озиравший окрестности Гэвин. – Он очень торопится.

– Надо же! – фыркнул Жермон, но все-таки взялся за трубу. Блудный порученец очертя голову гнал своего мориска. Группа мушкетеров, оказавшаяся на пути спешащего Савиньяка, торопливо шарахнулась в стороны, освобождая дорогу. Не доскакав до начальства десятка шагов, Арно буквально слетел с седла и оставшийся путь проделал бегом.

– Мой генерал, – выпалил он, – я должен… докладываю – с юга приближаются крупные силы неприятеля. Мы с Бавааром думаем, это их главная армия…

– Где Баваар?

– Отправился… к командующему. Мы понимаем… это нарушение субординации, но мы решили…

– Правильно решили. Итак, что сейчас докладывают маршалу?

– Как вы уже знаете, в прибрежной роще обнаружился конный разъезд неприятеля…

– Какой еще разъезд?

– Сержант… Капитан Баваар отправил с докладом сержанта. Я не знаю фамилии. Зовут Андрэ.

– Говоришь, Андрэ?

– А он разве… извините, мой генерал…

– Перехватывать гонцов умеем не только мы, – не удержался белый от ярости Гэвин, – а вы не знали?

– Теперь знает. – Любят же некоторые… воспитывать. – Что случилось в роще? Соберись и докладывай.

Арно честно вдохнул поглубже и понесся, будто на мориске:

– Четверых мы убили, одному удалось уйти. Баваар заметил, что мундиры не такие, как у кавалеристов Рейфера. Мы решили выяснить. Берегом прошли в том направлении, куда ускакал дрикс, и обнаружили подходящие по тракту войска. Больше десяти тысяч, пехота и кавалерия. Капитан Баваар отправил с докладом сержанта… – Дыхания теньенту все же не хватило, пришлось прерваться. – Мы двинулись дальше, прошли примерно полхорны. Тракт забит войсками. Мы не стали терять времени на подсчеты, капитан опасался, что нас обнаружат.

– Правильно, – одобрил Жермон, потому что это в самом деле было правильно. Только поздно.

– Мой генерал, – Арно смотрел очень серьезно и до дрожи походил на отца, – их слишком много. Это главные силы дриксов и, значит, сам Бруно. А сине-желтые – авангард. Как мы сами днем…

– Когда Бруно, – или не Бруно, но в таком случае кто? – будет здесь?

– Капитан Баваар считает, пехота подойдет часа через полтора. Не раньше, а то и позже, если устали. Кавалерия может быть совсем скоро. Мы вдоль берега пробирались, в обход, а они прямо, по ровной дороге идут.

– Наверное, их командир авангарда не похож на вас, Ариго, – опять не выдержал Карсфорн. – Дрикс предпочитает дождаться подхода своих главных сил…

– Ну и дурак!

 

3

 

Армия, огрызаясь, пятилась к мосту. Добротный каменный мост Мюллебю выдержит все, что по нему проедет, пройдет и проскачет, но он узок. Десять бье. Переправить армию с обозами и артиллерией до темноты всяко не успеть, только плохо не это. Дриксы, вначале отнесшиеся к отходу талигойцев равнодушно, словно проснулись – и кинулись вслед. Прицепились как репей; уже второй час приходилось то и дело останавливаться, отгоняя слишком ретивых преследователей. Это замедляло отступление, а враг приближался.

Чарльз кожей ощущал еще невидимую угрозу, но она пока была далеко, а вот обнаглевшие дриксенские стрелки – близко. Может, и не обнаглевшие, может, их самих не тянет в конце длинного кровавого дня подставлять себя под выстрелы, но ведь лезут же! В сумерках уже и не понять, кто именно, просто темные шеренги надвигаются быстрым шагом под резкие чужие команды. Опять!

Остановились, подняли мушкеты, первая шеренга дала залп. Хитрецы… Ждут, что обстрелянный бергерский батальон кинется их отгонять, тут-то задние шеренги и врежут…

Бергеры, однако, не кинулись, рассчитывая на прикрывавших их драгун, и были правы. Вынырнувшим сбоку всадникам «гуси» не обрадовались: ни пикинеров, ни конницы при них не было, так что пришлось, плюнув на бергеров, податься назад, к основным силам, но теперь отпускать врага не желал уже окончательно разозлившийся Чарльз. «Рысью вперед!», «Стой!», «Мушкеты к стрельбе!», «Целься!», «Огонь!»

Насколько удачным вышел залп, не разобрать. Видно плоховато, до врага шагов сто, но острастка нужна, иначе вовсе на голову сядут. Откуда-то из-за спины звонко ударила пушка, ядро со свистом унеслось в сторону дриксов. Надо же, и артиллеристы решили поддержать, вот спасибо! Будем надеяться, минут на двадцать преследователей успокоили.

«В седло!», и рота кидается догонять своих. Хорошо, обошлось без потерь, не то что в прошлый раз, когда у «гусей» оказалась и кавалерия, и пару орудий успели непонятно как в первые ряды подтащить. Картечный залп, и восемь человек убитых. Больше, чем за целый день… Но ребята молодцы, а уж «портняжка»! Парень, хоть и заработал вторую рану, посерьезнее, таки сумел отличиться – прорвался к артиллеристам и разогнал их по кустам прежде, чем поганцы снова угостили драгун картечью, а там и рубаки Шарли на помощь подоспели; и все равно восемь человек за какую-то минуту…

– Как дела, капитан?

– Какого… Прошу простить, господин полковник. Отбросили противника. Догоняем полк Катершванца.

– Дитриха или Эриха?

– Я… не знаю.

– С Катершванцами вечно путаются. – Лецке почти улыбнулся. – Не зарывайтесь. Это, если вы еще не догадались, Бруно.

«Это Бруно», и это по всем статьям очень паршиво, а от души глупейшим образом отлегло. Липы на дороге предвещали обычное сражение. Пусть с превосходящими силами, пусть на невыгодных позициях, но дриксы всего лишь люди, и фельдмаршал их тоже человек.

– Не доводилось у Савиньяка попадать в такие передряги? – по-своему расценил молчание капитана Лецке.

– Один раз… Хайнрих нас почти поймал. Маршал Савиньяк пожертвовал трофейными пушками и ушел.

– Старому Вольфгангу жертвовать нечем. Разве что нами…

 

4

 

– Мы не успеваем, – сказал фок Варзов и замолчал. Старик не любил сотрясать воздух, а то, что до моста при таком раскладе не меньше часа и еще полночи сожрет переправа, понимал, наверное, даже Дубовый Хорст. Если был жив, конечно… Из первого понимания вытекало второе: Бруно такой форы наконец-то угодившему в западню противнику не даст.

Жермон подкрутил усы и сказал то, что думал:

– Бруно почуял, что с нами тут можно покончить, и не отпустит.

Молча проехали с четверть хорны. Свита тоже притихла, только ветер швырял в спину мушкетную трескотню и крики. Там дерутся. Офицеры сорванными, хриплыми голосами отдают команды, стрелки́ Ойгена в очередной раз останавливаются. Залп, второй… «Гуси» отвечают, но с приличного расстояния – берегут перышки. Их дело – висеть на пятках, а не лезть на рожон.

– Я послал людей вон туда, – маршальская рука зло тыкает хлыстом влево, – на курганы. Наблюдать. За минуту до тебя доложили – идут. Часа не пройдет, как кавалерия будет здесь. Ночь не ночь, все равно… Я бы и в темноте атаковал, представься такая оказия. Бруно, уверен, тоже. Если попробуем со всем нашим добром протиснуться через мост, сам понимаешь…

Жермон понимал. Суматоха, беспорядок, под огнем противника переходящий в панику, фуры и повозки, загромождающие мост, попытки переправиться вплавь… Так гробили армии и в начале Двадцатилетней, и при Франциске. Раньше, наверное, тоже – генерал Ариго павсаниями не зачитывался.

– Мы дадим вам время. – И сколько будет того времени? Ни укреплений, ни естественных препятствий… Где держаться-то? – За пару часов ручаюсь. Постараюсь выдрать больше.

Маршал все видел не хуже генерала:

– Прикрывая переправу, я за ночь угроблю если не треть, то четверть армии, причем лучшую. И все равно придется бросить обозы, дай Создатель утащить хотя бы часть пушек… Только что окажется утром на том берегу? Армия, способная помешать дриксам резать марагов? Боюсь, уже нет. Такой отход сам по себе не лучше разгрома.

– Значит, – аж привстал на стременах Ариго, – генеральная баталия? Я правильно понимаю, что…

– Да, – буркнул Вольфганг, словно речь шла об обеде. – Эти курганы, справа от дороги… Не блеск, особенно тот, что ближе, ну да и на том спасибо. Конница Бруно идет вдоль берега прямо к ним. Ваше с Райнштайнером дело – опередить «гусей» и занять оборону до подхода их главных сил, а там и стемнеет… У моста старый бык кинулся бы нас топтать, у курганов – не рискнет. Отложит до утра.

Не рискнет или не сочтет нужным? Зачем глотать на ходу, если можно сесть за стол и даже тарелку поставить? А, чего загадывать, главное – опередить дриксов и занять курганы. Три странных, сильно вытянутых с севера на юг холма Жермон приметил еще утром – они напомнили генералу бредущих на водопой гигантских зверей. Растянувшаяся на половину хорны «процессия» удачно перекрывала восточный край Мельникова луга. Да, такая позиция внушает надежду, разве что замыкающая зверюга «послабее» других, но это поправимо…

– Мой маршал, я понял. Разрешите исполнять?

– Под пули только не лезь. По крайней мере до завтра.

 

 

Глава 2