Медиация как способ разрешения корпоративных конфликтов

Принцип добровольности реализуется путем подписания сторонами соглашения о применении процедуры медиации, свободном взаимном выборе медиатора, а также правом отказа от проведения переговоров в любой момент проведения медиации.

Во время своего вступительного слова медиатор, не зависимо от того, что стороны выразили свое волеизъявление путем подписания соглашения о применении медиации, обязательно должен обсудить вопрос добровольности участия сторон в процедуре. Это важно для того, чтобы стороны еще раз сконцентрировали внимание на своих действительных намерениях и подтвердили свою готовность вести друг с другом переговоры мирным путем. Если стороны пришли на медиацию под давлением (в том числе близких людей, которые настоятельно посоветовали обратиться к медиатору), то проведение медиации может быть пустой тратой времени и материальных средств.

В законопроекте 2020 года «Об урегулировании споров с участием посредника (медиации) в Российской Федерации» принципы проведения процедуры медиации звучат следующим образом: «Процедура медиации проводится при взаимном волеизъявлении сторон на основе принципов сотрудничества и равноправия сторон, беспристрастности, независимости медиатора и соблюдения профессиональной тайны медиатора, предусмотренной статьей 8 настоящего Федерального закона.»

В процедуре медиации, изложенной в законопроекте, отсутствует принцип добровольности участия сторон и самого медиатора. «Взаимное волеизъявление сторон»не означает добровольности участия, в том числе и самого медиатора, что является принципиально значимым условием проведения процедуры медиации.

 Действующая редакция ФЗ -193 более четко обозначает принципы процедуры. Так, в действующей редакции ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров (процедуре медиации)» обозначен принцип добровольности участия сторон. Данный принцип весьма важно сохранить в законе, поскольку после начала процедуры медиации любая из сторон, включая медиатора, должна иметь возможность отказаться от дальнейшего участия в ней, поскольку иное толкование граничит с принуждением, а медиатор не является государственной структурой и не наделен полномочиями на понуждение стороны к участию в процедуре медиации.

В связи с этим считаю необходимым внести в число принципов процедуры медиации принцип добровольности участия сторон и медиатора.

Согласно ст. 10 нового законопроекта о медиации осуществлять деятельность медиаторов могут: «лица, достигшие тридцатилетнего возраста, имеющие высшее образование по направлениям и специальностям в области юриспруденции, психологии, педагогики, прошедшие подготовку, соответствующую требованиям стандартов и программы подготовки медиаторов, утвержденной уполномоченным органом, прошедшие стажировку в соответствии с требованиями статьи 10.1 настоящего Федерального закона, имеющие стаж работы по специальности не менее 5 лет, внесенные в единый федеральный реестр медиаторов»

Я считаю, что внесение авторами законопроекта вышеуказанных требований к возрасту медиатора нецелесообразно.

Согласно ст.4 ФЗ № 3132-1 «О статусе судей», судьей арбитражного суда субъекта Российской Федерации, конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, районного суда, гарнизонного военного суда, а также мировым судьей может быть гражданин, достигший возраста 25 лет.

Депутатом Государственной думы может быть избран гражданин Российской Федерации, достигший 21 года.

Означают ли требования законопроекта, что судьи и депутаты Государственной Думы несут меньше ответственности, им требуется меньше жизненного опыта, чем медиаторам?

Закон № 193-ФЗ устанавливает требование к возрасту медиатора – 25 лет. Есть действующие медиаторы, не достигшие 30 летнего возраста, но уже годами осуществляющие деятельность и имеющие высокие профессиональные результаты.

Наличие обязательного условия тридцатилетнего возраста для медиатора не только нецелесообразно – оно полностью лишит возможности лиц, уже осуществляющих деятельность в качестве медиатора, заниматься практикой.

По-моему мнению необходимо оставить данное требование без изменений и без повышения возраста до 30 лет.

Законопроектом 2020г. предусмотрен запрет осуществления деятельности медиаторов лицами, имеющим действующий статус адвоката и полномочия нотариуса.

По данному поводу неоднократно высказывался руководитель рабочей группы ФПА в региональных палатах адвокатов и ФПА РФ Семеняко М.Е. Так, относительно сомнений в праве адвокатов совмещать адвокатскую деятельность с деятельностью медиатора на профессиональной или непрофессиональной основе, с учетом положений закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в РФ» и Кодекса профессиональной деятельности адвоката, были даны разъяснения: по своему содержанию деятельность медиатора не является ни адвокатской деятельностью, ни деятельностью по оказанию правовой помощи (предоставлению юридических услуг).

Статья 2 Закона о медиации № 193-ФЗ определяет процедуру медиации как способ урегулирования споров при содействии медиатора на основе добровольного согласия сторон в целях достижения ими взаимоприемлемого решения, а медиатора – как независимое физическое лицо, привлекаемое сторонами в качестве посредника в урегулировании спора для содействия в выработке решения по существу спора.

Деятельность медиатора, как и адвокатская деятельность, не является предпринимательской, согласно закону в действующей редакции (п.3 ст. 15 Закона № 193-ФЗ) и законопроекту, то есть не является деятельностью, осуществляемой на основании договора возмездного оказания услуг.

Также важно принимать во внимание то, что целями работы медиатора (в отличие от адвоката) не являются ни отстаивание или защита интересов одной из сторон спора, ни оценка правильности их правовых позиций, ни вынесение решения по итогам рассмотрении спора. Цель работы медиатора — не оказание юридической помощи какой-либо из сторон, а содействие сторонам, которые самостоятельно вырабатывают взаимоприемлемое решение по спору.

Более того, пп. 2 п. 6 ст. 15 Закона о медиации (аналогично и в изложении законопроекта) содержит прямой запрет медиатору оказывать какой-либо стороне юридическую, консультационную или иную помощь.

Таким образом, во-первых, работа медиатора (как на профессиональной, так и на непрофессиональной основе) регламентируется специальным законом и не относится к деятельности, регулируемой законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре». А во-вторых, деятельность медиатора не может быть отнесена к деятельности, осуществляемой на основании договора возмездного оказания услуг, поскольку такой договор между медиатором и сторонами не заключается, а деятельность медиатора не является предпринимательской (коммерческой). Также лицо, осуществляющее функции медиатора, не заключает трудовой договор, не имеет работодателя, вследствие чего не может быть отнесено к категории лиц, выполняющих трудовые функции по трудовому договору (контракту).

Я считаю, что осуществление деятельности медиатора на профессиональной основе, как это предусматривается Законом о медиации, адвокатом, обладающим профессиональной компетентностью для выполнения роли медиатора, представляется предпочтительным и наиболее эффективным.

Тем не менее, можно согласиться с предложением Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации в том, что для полного исключения потенциальной возможности каких-либо злоупотреблений со стороны лиц, участвующих в урегулировании споров в качестве медиаторов, если именно такая цель ставится разработчиками Законопроекта, в его тексте следует установить дополнительные гарантии беспристрастности и независимости медиатора с действующим статусом адвоката.

Список литературы

1. Дюжиков С. А., Нор-Аревян О.А. Проблемы и перспективы применения медиации в современных управленческих практиках// Социально-гуманитарные знания. 2019. №7. С.18-25.

2. Цыганенко А.И. Процедура медиации в Российской Федерации: проблемы применения //Студенческий: электрон. научн. журн. 2017. № 18 С.98-99.

3. Шестакова Ю.В. Медиация в современном обществе // Современный город: социальность, культуры, жизнь людей: Материалы XVIIМеждународной научно-практической конференции. Екатеринбург: Автономная некоммерческая организация высшего образования «Гуманитарный университет».2014. С. 143-146.

 

 

Иванова Регина Геннадьевна,

магистрантРААН

Научный руководитель: кандидат юридических наук А.В. Косов

Криминологическая характеристика действий, дезорганизующих нормальную деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества и лиц, их совершающих

Преступность представляет собой сложное явление, исторически обусловленное рядом социальных причин. Ее содержание охватывает причинный комплекс, формируемый у индивидов с антиобщественным отношением к охраняемым законом интересам общества, проявляющемся в массе общественно-опасных и противоправных деяний.[79]

В криминологической литературе справедливо отмечается, что преступность как социальное явление обладает относительной самостоятельностью, причем такая её особенность определяет и специфические формы борьбы
с ней, требует того, чтобы противодействие ей основывалось
на осуществлении целого комплекса мер (например, экономического, воспитательного характера и др.).

Кризисные условия в стране крайне отрицательно сказались на состоянии преступности в местах лишения свободы. Неблагоприятные тенденции
в структуре и динамике преступности привели к тому, что состав осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы, стал
в последние годы, по сравнению с прошлыми годами, более опасным. Согласно данным статистики, каждое четвертое лицо отбывает наказание
 за убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, каждый пятый –
за разбой, грабеж или изнасилование. Почти 60% были судимы неоднократно. В структуре преступности значительно возросла доля тяжких насильственных преступлений. Усилилось воздействие организованнойи рецидивной преступности.

Сосредоточение в местах лишения свободы лиц с ярко выраженной криминогенной направленностью значительно повлияло на социально-психологическую обстановку в колониях и тюрьмах. Это повысило опасность совершения дезорганизации нормальной деятельности учреждений[80], обеспечивающих изоляцию от общества. Примерно 65% преступлений против жизни и здоровья совершаются при свидетелях,с целью запугивания основной массы осужденных. Жертве умышленно причиняются страдания и мучения. В 86% случаев преступления совершаются с использованием заточек, ножей, кастетов и иных,как правило, самодельных орудий. В 45% случаев преступления против личности имели место в производственной зоне,[81] а 33% – жилой.[82]

В соответствии с действующим законодательством на уголовно-исполнительную систему возложена задача обеспечения привлечения осужденных к труду, а также к получению ими общего и профессионально-технического образования. Для реализации данной задачи в уголовно-исполнительной системе был создан в прошлом мощный промышленный потенциал. В настоящее время промышленность учреждений, исполняющих наказания, переживает тяжелый период. В условиях общего промышленного спада в стране большинство предприятий оказались неконкурентноспособными. Сократились объем производства и количество рабочих мест для осужденных.[83]

Перечисленные неблагоприятные криминогенные факторы закономерно должны были повлечь и повлекли за собой закономерный рост преступности в местах лишения свободы. На их основе делается вывод о качественной, содержательной стороне явления. Прогноз может быть только один – уровень этой преступности будет возрастать, что заставляет более внимательно подходить к оценке реальности официальной информации о количестве случаев дезорганизации нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Согласно имеющимся данным, в последние годы наметилось увеличение количества случаев регистрации преступления – дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.

Среди преступлений, составляющих пенитенциарный рецидив, которые отличаются высоким уровнем латентности, достаточно существенное место занимают и действия, дезорганизующие нормальную работу исправительных учреждений, процесс совершения и преступные последствия которых не были в сфере внимания сотрудников учреждений. Для выявления преступных деяний, предусмотренных ст.321 УК РФ, необходимо применять оперативные, негласные меры, а также подвергать осужденных, помещения, в которых они проживают, и их вещи обыску и досмотру (ст.82 и ст.84 УИК РФ). Соотношение между регистрируемой и латентной частями преступности весьма изменчиво не столько в силу меняющихся условий совершения конкретного преступления, способствующих или препятствующих его сокрытию, маскировке, сколько в силу колебаний полноты регистрации преступлений сотрудниками учреждений. До сих пор не изжита практика оценки деятельности указанных учреждений как положительная или отрицательная в зависимости от уровня зарегистрированной преступности. Такое положение приводит к тому, что соответствующие отчетные показатели формируются не с учетом реальных изменений в преступности, а на основе показателей прошлого отчетного периода, чтобы не были допущены существенные колебания ни в ту, ни в другую сторону.

Одним из недостатков действующего уголовно-исполнительного законодательства является то, что им не охватываются многие правонарушения, совершаемые внутри исправительных учреждений, несмотря на то, что эти деяния противоречат целям уголовного наказания, дестабилизируют обстановку в местах лишения свободы и обладают очевидной общественной опасностью, предлагается дополнить ч.1 ст.116 УИК РФ более полным перечнем злостных нарушений режима отбывания наказания.

Психологическое состояние каждого осужденного, отбывающего лишение свободы, характеризуется напряженностью, которую порождают условия лишения свободы: изоляция от общества, строгие режимные правила быта, концентрация осужденных, отличающихся грубостью и другими крайне отрицательными безнравственными качествами и т.п. В такой обстановке для каждого осужденного, отбывающего лишение свободы, характерна внутренняя готовность так или иначе защитить себя от возможных посягательств окружающих. Это тем более присуще потенциальным, неоднократно судимым преступникам, способным на насильственное противодействие администрации места лишения свободы.[84]

Научное исследование личности преступника связано с использованием как типологии, так и классификации. При классификации, нужно исходить из того, что преступник, как и любой человек, является индивидуальной, неповторимой личностью. Преступников можно дифференцировать и распределять по конкретным группам в зависимости от тех или иных критериев, признаков. Множество критериев классификации способствует изучению личности в зависимости от ее возраста, пола, вида совершенного преступления, количества судимостей, числа лиц, принявших участие в уголовном деянии, и т. д.

По особенностям психологического склада осужденные рассматриваемой категории делятся на два типа — с устойчивым и неустойчивым характером. Формирование устойчивости характера — одно из важных направлений развития личности. Устойчивость личности характеризуется как результат усвоения ею принятых в обществе моральных норм, которые становятся регуляторами поведения, обеспечивая относительную независимость человека от непосредственных ситуационных воздействий.

Библиография

1. Аванесов Г.А. Криминология и социальная профилактика. М., 2005.

2. Ларин Е.А.. Дезорганизация деятельности пенитенциарных учреждений. М., 2018

3. Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М.: Российское право, 1992. С. 15.

4. Старков О.В. Криминопенология, парадоксы наказания и уголовный кодекс: Преступность и правовое регулирование борьбы с ней. М., 2018

 

Аношкина Светлана Васильевна

Магистрант РААН

Научный руководитель: к.ю.н. Р.К. Калоева