Последний снежок – первый цветок

 

На несколько километров тянутся плети металлических труб-пуль­попроводов от гидрошахты до обогатительной фабри­ки. Этот непритязательный «трубный ландшафт» сопровождает нас вдоль автотрассы от шахты «Юбилейная» до Запсиба.

Но вот наступает такое время года, когда эта запусты­ренная придорожная полоса вдруг оживает. Будто кто здесь специально расставляет и зажигает сотни, тысячи электри­ческих лампочек. Это случается в самом начале весны. Толь­ко-только, пока что вприщур начинает пригревать солнышко, а у металлических труб на угольном субстрате уже распуска­ются желтые цветочки. Самые первые весенние цветочки. Цве­ты мать-и-мачехи...

Надо же! Еще везде лежит снег. Еще и крепенькие апрель­ские морозцы не редкость. Еще на Карлыкской электричке едут туристы с лыжами. Даже кандыки еще спят под таежным сне­гом. А здесь, у железной трубы, на угольном шламе, уже в последней декаде марта расцвела мать-и-мачеха! Конечно, через неделю-другую ее цветы появятся и в других местах: и на откосах железнодорожной насыпи, и на глинистых склонах у промбазы ШПУ-2, и на берегах речки Петрик, что в Ново­ильинке, и у бетонной стены здания калориферной установки шахты «Юбилейная». Но прежде всего здесь, у трубы пульпоп­ровода, на черной угольной «почве». Может быть, угольный шлам, выброшенный сильной струей при авариях на пульпопро­водах отдает свое нерастраченное тепло мать-и-мачехе... Может быть, и так...

Но здесь надо учесть и необычный биологический феномен мать-и-мачехи. Дало в том, что это растение мало требова­тельно к теплу. Желтые цветы мать-и-мачехи загораются уже тогда, когда получают мизерную долю тепла. Минус три гра­дуса по Цельсию. Конечно, если можно назвать это теплом. Так вот первыми такую порцию солнечной энергии получают экземпляры мать-и-мачехи у пульповодной трассы...

Жмутся поначалу к угольной почве желтые пуговки, а чуть что – закроются плотно, надежно. Вынесут все: и деся­ти-пятнадцатиградусные морозы, и неоднократное укутывание снегом. Но чуть проглянет сквозь нахмуренные тучи весеннее солнышко – мать-и-мачеха снова раскроет свои лепестки-рес­нички, приукрасит своими золотистыми цветками придорожный «трубный ландшафт».

 

 

Железобетонный... скворечник

 

В ожидании гидрошахтной электрички на остановочной пло­щадке «Достоевский» обратил внимание, как в круглое от­верстие на железобетонной опоре под контактный провод то и дело ныряли скворцы. Туда – нагруженные, с соломинкой, от­туда – налегке, туда – с пучком пуха, оттуда – без него. Очевидно, понравилась им пустотелая опора и они приспосо­били ее под свое жилище. Вот и таскают «стройматериалы» в железобетонный скворечник.

Хорошо птицам! При остром дефиците жилья, находчивые пернатые всегда умеют выйти из трудной ситуации. Они уст­раивают свои гнезда в самых неожиданных местах. Синицы ис­пользуют для этой цели железобетонные столбики ограды, прошлогодние сорочьи гнезда и даже почтовые ящики. Бывали случаи, когда трясогузки селились даже под кузовом автомо­биля и успешно выводили птенцов, курсируя вместе с маши­ной, куда бы она ни поехала.

Но вот скворцы на этот раз приспособили железобетонный столб. А мы-то, по-неопытности, все еще считаем, что для скворечника годятся только неструганные доски...

 

Воробей-полуальбинос

 

Кто не видел рыжего воробья? Птица вездесущая. Самая говорливая, самая привязчивая.

Но вот какого воробья довелось мне увидеть на Запсибе, в районе остановочной площадки «Сад металлургов». Птица эта резко выделялась среди воробьиной братии. Ибо часть тела у нее была обычной, воробьиной окраски, а другая часть – голова, шея, передняя половина туловища – необыч­ной, белой. Как будто бы взяли этого воробья за хвост да окунули до половины в белую-белую краску. Вот и получился воробей-альбинос. А точнее – полуальбинос. На радость и удивление жителей Запсибовского поселка.

Своими повадками воробей-полуальбинос ничем существенно не отличался от других птиц в воробьиной стайке. Так же прыгал, так же озабоченно копошился в потемневшем снегу на посадочной платформе, вспархивал на деревья, садился даже на рельсы, при случае так же участвовал в воробьиных пота­совках. Но из-за своей необычной окраски выглядел он нам­ного наряднее, я бы сказал, благороднее в сравнении с ры­жими собратьями. Перышко к перышку, пушинка к пушинке. Франт, одним словом.

Чужой среди своих

 

Как-то в морозный день над промбазой Запсиба металась стая ворон с отчаянно-тревожными криками. За их полетом с интересом наблюдал трудящийся люд многочисленных промбазовских предприятий. Пассажиры Ильинских автобусов и десятого трамвая, курсирующего между ЗСМК и поселком, тоже не отрывали глаз от окон. Тем временем в птичью кутерьму вклинивались все новые стаи ворон. Они летели со стороны Черной речки, хлебозавода, 13-го микрорайона и даже из далеких пойменных зарослей вокруг Бызова.

– Обратите внимание, – раздался голос пассажира 71-го автобуса, в котором я ехал из Ильинки, – все это воронье как будто преследует одну и ту же птицу, и, похоже, ворону!

Все увидели, как гонимая птица всячески старалась увильнуть от стаи: то под навес с оборудованием нырнет, то в бесхозное полуразрушенное здание залетит, но черное скопище осатанелого воронья и оттуда ее выгонит. Наконец, израненная, обессиленная птица упала замертво у будки монтажников.

Решив выяснить, в чем же все-таки дело, я пошел на территорию предприятия «Новокузнецкметаллургмонтаж». Вместе с главным механиком Владимиром Базарским мы подошли к месту падения птицы и увидели окоченелый труп со сложенными крыльями.

Мы начали внимательно рассматривать жертву «разборок». Туловище приличных размеров, мощный клюв, черные лапы, голова, хвост. Повернули птицу на бок, чуть раздвинули плотно сложенные перья крыльев и тут обнаружили, что так называемые первостепенные перья на обоих крыльях снежно-белого цвета.

Вот теперь картина стала проясняться. Эта белизна перьев, видимо, и явилась причиной лютой ненависти абсолютно черных сородичей к упавшей вороне. Так как ее перья частично лишены пигментации, она оказалась полуальбиносом. Как известно, нормально окрашенные птицы, а также и другие виды животных не признают альбиносов, относятся к ним агрессивно, изгоняют из стаи и даже, как в этом случае, забивают насмерть.

Я так объяснил причину поведения стаи птиц, которую недалеко от Запсиба наблюдали многие горожане. Но, может быть, есть другие объяснения?

 

 

Где тополь, где осина?

 

Летом, когда все растения покрыты листвой, не представ­ляет особой трудности отличить одно дерево от другого. Го­раздо сложней определить вид дерева или кустарника зимой, когда видишь только голые ветки, так похожие одна на дру­гую.

Конечно, отличить белоствольную березу от золотокорой сосны легко в любое время года. А как, например, распоз­нать по безлистным ветвям очень близких «родственников»: тополь и осину? Эти деревья не только принадлежат к одному ботаническому семейству, но также относятся и к одному ро­ду. Ведь латинское название осины в переводе на русский язык означает «тополь дрожащий». Но, оказывается, даже эти близкие «родичи» в зимний период времени имеют свои отли­чительные признаки.

Чтобы убедиться в этом, не надо ехать куда-то далеко за город. Лесную «азбуку» можно познать прямо здесь, у го­родской лыжни, которая проходит по защитной дамбе на пра­вом берегу реки Абы, от строящейся шестнадцатиэтажки «Гип­ромеза» в направлении к устью реки. А вот и объект для на­ших «исследований» – буквально у лыжни небольшая, из двух-трех десятков молодых деревьев рощица.

Для контроля спрашиваю у идущей впереди дочери-школьни­цы: «Какие деревья растут в этом лесочке?». «Тополя», – бегло окинув взглядом лесок, определила моя попутчица. Но так ли это на самом деле? Давайте повнимательнее присмот­римся к каждому деревцу. Обратите сначала внимание на раз­личие в форме кроны деревьев. Вот у этого дерева ветки направлены под острым углом к стволу. Это тополь. У других деревьев ветки расположены почти горизонтально. Это уже осина. Есть свои различия и в окраске коры. У тополей она обычно серая, в нижней части ствола – темно-серая. Цвет коры у осины зеленовато-оливковый, и при взгляде на моло­дые осинки создается впечатление, что их стволы туго обтя­нуты изящным зеленым шелком.

Наконец, заслуживают особого внимания почки. У тополя они клейкие, очень душистые, заостренные на конце, словно тысячи небольших пик нанизаны на тополиные ветки. У осины почки округлые, яйцевидные, после неожиданных январских оттепелей они было начали распускаться, и сейчас выгляды­вающие из почек мохнатые кончики будущих сережек похожи на маленьких серых мышат.

Приобретенные навыки по определению отличительных приз­наков зимних нарядов тополя и осины можно будет прове­рить и закрепить, двигаясь дальше на лыжах по защитной дамбе, где более часто попадаются эти деревья уже во взрослом состоянии. На них особенно четко просматривается различие в «архитектуре» крон. Попутно попытайтесь также узнать в растущих вдоль дамбы деревьях и кустарниках клен, вяз, ранетку, иву, бузину, малину...

 

Тополиные «таблетки»

 

Неистово гудит на промплощадке гидрошахтный мощный вен­тилятор, денно и нощно подающий свежий воздух в подземные выработки. Но к его постоянному гулу уже привыкли не толь­ко шахтеры, но и птицы тоже. Вот на вершине клена, всего в двадцати метрах от вентилятора, спокойно сидит ворона и никоим образом не реагирует на адскую машину; чуть дальше, на тополе, вижу озабоченную сороку. С чем это, интересно, она там так тщательно расправляется? Нашла, поди, воровка какое-то лакомство на столовской свалке...

Подхожу поближе к дереву, облюбованному сорокой. Оказы­вается, она клевала ветку. С особым старанием долбила под­мерзшие остроконечные тополиные почки.

Пропитание доставалось птице не без труда. Это было видно по тому, как сильно горбатилась ее спина, когда она, упираясь лапами в ветку, пыталась оторвать почку. Но почка не поддавалась. И здесь помогла присущая сороке природная смекалка: применила она своего рода «рационализаторское предложение». Стала клевать не где попало, а в самое осно­вание почки: догадалась же, плутовка, где самое слабое место.

Попытался было и я испробовать «на зубок» так понравив­шееся сороке блюдо. Сорвал почку (а держится она действи­тельно крепко), чуть размяв пальцами, сразу же учуял аро­матный запах. Попробовал на вкус. Горьковато. Но, как го­ворится, на вкус и цвет товарищей нет... И следует еще учесть, что почки тополя обладают определенными лечебными свойствами. Надо полагать, об этом знала и сорока, коль с таким усердием добывала себе тополиные «таблетки».

 

Угольная чайка

 

- Ну, а теперь, Серега, наступает торжественный момент! Как только проедем те кудрявые березы, ты сразу же и уви­дишь наш талисман, – громко, на весь вагон пояснял бывалый шахтер молодому парнишке, похоже, вчерашнему пэтэушнику. – Вон видишь парящую чайку? Это и есть наш шахтерский талис­ман.

Серега весь напрягся, наполовину вылез из раскрытого окна электрички, во все глаза всматриваясь в затянутое об­лаками небо. Соседи – пассажиры, заинтересованные темой разговора, прильнув к оконным стеклам, тоже обшаривали не­бо глазами. По их напряженным позам чувствовалось, что и в их поле зрения тоже не появляется шахтерский талисман.

- Салага ты еще, Серега! Не дорос еще до настоящего шахтера. Зачем в небо глаза пялишь? Ты пониже бери, в зем­лю смотри! – втолковывал старый шахтер.

- Так кто же, дядь Вась, чайку в земле ищет? – как-то виновато оправдывался Серега. – Ведь ее стихия – небо. Но глаза все-таки опустил.

- Вижу талисман! Ви-жу-у-у-у! – вдруг закричал он. Его звонкий возглас, наполненный радостью и восторгом привлек внимание попутчиков.

- Вон он на скале нарисован! Да не туда смотришь, сала­га, – толкает Сергей вблизи сидящего друга, копируя дя­дь-Васину интонацию. – Ты прямо на обрыв смотри!

Все обратили взоры на небольшую карьерную выемку. А там, на торцевом откосе карьерчика, во всю его десятимет­ровую ширину в изгибах угольного пропластка, был запечат­лен силуэт чайки с характерным изгибом крыльев.

- Но почему, дядь Вася, ее нарисовали черной краской? Ведь чайки обычно белого или серого цвета, – вопрошает со­сед Сергея.

- Знаете, пацаны, чайке нашей ой как много годков. Мил­лионы лет, поди! Если не больше! – уважительно говорит дядя Вася. – И вовсе она не нарисована, а откопана. Ведь все время она до того была спрятана в земле. Лишь при строи­тельстве дороги к новому бремсбергу ее откопали. Вскрыли экскаватором. А насчет цвета чайки я вот что скажу: навер­ное, мало было у природы белой краски в те далекие време­на, когда формировались черные пласты кузнецкого угля...

Да, есть теперь у горняков шахты «Юбилейная» свой та­лисман. Ежедневно на последнем отрезке пути, когда элект­ричка замедляет свой бег, встречает их угольная чайка. И величественным, навечно застывшим десятиметровым размахом крыльев, она как бы напутствует горняков традиционным шах­терским благословением: «Счастливо, на-гора!»

 

Знакомая незнакомка

 

Во время летних походов за грибами и ягодами нам до­вольно часто на глаза попадаются пучки крупных, до трид­цати сантиметров длиной, ярко-зеленых, сильно опушенных сочных листьев. Для многих грибников и ягодников эти листья так и остаются на всю жизнь загадкой.

А между тем это, пожалуй, одно из самых известных нам растений – обыкновенная, милая нашему сердцу медунка, ха­рактерной особенностью которой является изменение внешнего облика от весны к лету. Мы, конечно, привыкли видеть ве­сеннюю медуницу – короткие стебли с небольшими листочками и красивыми цветками разной окраски. Но цветоносные стебли медуницы с наступлением летней поры, дав плоды, отмирают, и летом, естественно, от них ничего не остается. Зато по­лучают развитие крупные прикорневые, так называемые летние листья, которые нисколько не похожи на отмершие весенние, словно принадлежат они другому растению. Это и озадачивает грибников и ягодников.

Летние листья в жизни растения выполняют важную функцию производителя питательных веществ. Сохраняются они в тече­ние всего теплого времени года, вплоть до заморозков. Пи­тательные вещества, которые в них вырабатываются, растение откладывает про запас в корневище. И вот за счет накоп­ленных летом запасов ранней весной, только успеет сойти снег, у медуницы очень быстро вырастают цветоносные стеб­ли, так радующие нас красивыми розовыми и синими цветками.

 

Руса коса до… небес

 

В пору моей далекой юности некоторые одноклассницы носили толстую косу до самого пояса, а то и еще пониже. Конечно, им завидовали все девушки школы, а парни не сводили глаз с красавиц. В те годы часто и, как говорится, к месту, звучала по радио известная песня на украинском языке «Руса коса, в косе лента голуба».

А вспоминаются мне милые одноклассницы в тот момент, когда следую через подворье одной из школ, где такая же русая коса заплетена на… дереве. Правда, направлена она уже в голубое ильинское небо.

 

Букет у лыжни

 

Конечно, увидеть подобное, да еще на исходе зимы, удается далеко не каждому.

А вот нам, завзятым Ильинским лыжникам, такие причуды природы не в диковинку. Ибо в самом молодом районе Новокузнецка с какого бы дома ты ни вышел, куда бы ни бросил свой взгляд, у тебя сразу же перед глазами вырисовывается перспектива заснеженного поля, леса либо одного из распадков бассейна речек Петрик или Мамонтовой. И вам не нужны никакие автобусы, трамваи или электрички… Некоторые жители становятся на лыжи прямо у своего подъезда. И через какие-то 5-10 минут мы уже за городом!

Я, к примеру, необязательно следую по проторенной лыжне. Выбрав интересное направление, иду напрямик через лог – с одного склона на другой, через ивовые заросли в поймах речек, через березовые и осиновые околки, любуясь сказочными персонажами, в которые превращаются деревья, кустарники, валежины, высокостебельные травы после выпавшего снега…

Считаю, что мне определенно повезло, когда во время очередной загородной лыжной прогулки повстречался на пути этот роскошный полутораметровой высоты букетище!

А у читателей газеты появляется возможность определить вид растения, каким представлено это зимнее диво на фотоснимке.

 

Неуживчивый характер

 

Мы уже как-то привыкли считать, что деревья имеют вертикальные стволы. Однако аномальные явления встречаются и в растительном мире. Одна из таких аномалий наглядно просматривается в ближайших окрестностях Новоильинского района.

Там от бывшего совхоза остался заброшенный сад. По нижней его границе высажен ряд тополей, а с обеих сторон – еще по одному ряду кленов. Если тополя выделяются довольно высокими и стройными стволами, то почти у всех растущих рядом кленов основная часть ствола имеет горизонтальное направление. Во время очередной загородной прогулки я взял с собой линейку и замерил длину стволов некоторых деревьев. И вот что получилось: из общей длины кленов в 10-12 метров горизонтальная часть составляет шесть-восемь метров. Выходит, что две трети дерева направлены параллельно земле-матушке.

Почему же Ильинские клены растут горизонтально? Повинен в этом человек, который не учел степень уживчивости разных пород деревьев. Уже давно известно, что близкого соседства с тополем не терпит ни одно другое дерево. А здесь расстояние между тополиным рядом и кленами всего-навсего полтора метра. Куда уж теснее!

Тополь благодаря высокой энергии роста намного обгоняет своих соседей из другого ботанического семейства и затем оказывает угнетающее воздействие на на­хо­дящиеся где-то там на нижних этажах клены. Последние стараются уйти от своих «угнетателей» и меняют направление роста. Именно это и произошло в заброшенном Ильинском саду.