Христос – воплощенное Слово Божье

 

Как и Евангелие от Марка, Евангелие от Иоанна сразу объясняет, кто такой Иисус. Однако это объяснение разительно отличается от марковского. Если Марк начал с титула Иисуса и рассказа о его апокалиптическом предтече, Иоанн начинает с поэмы. Она славит Христа как предсуществующую божественную сущность, которая создала мир и затем воплотилась.

Это знаменитый Иоаннов Пролог (Ин 1:1–18), текст яркий и поэтичный. Он не называет сначала Иисуса по имени и даже не дает понять, что говорит об Иисусе. Вместо этого он славит «Слово» Божье:

 

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез него начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

        (Ин 1:1–5)          

 

Веками спорили ученые о том, как понимать эти знаменитые вступительные строки. Однако кое‑что выглядит достаточно понятным. Как видно из сказанного далее (стихи 14–17), «Словом» назван Христос до своего воплощения. Пытаясь объяснить, кто есть Христос, автор, по‑видимому, намекает на первую главу книги Бытие, первой книги Библии, которая также начинается с фразы: «В начале…» Согласно книге Бытие, Бог «сотворил небо и землю» (Быт 1:1). У Иоанна же написано, что сотворение мира – неба и земли – произошло через «Слово». И это здравая идея! Ведь как творит Бог в книге Бытие? «И сказал Бог: да будет свет» (Быт 1:3). В библейском рассказе о сотворении мира Бог творит свет, а затем все остальное, словом. Это и имеет в виду Евангелие от Иоанна: Слово Божье.

Однако у Иоанна Слово – это не только речь Бога, но и некая сущность. Она сама есть Бог, но вместе с тем существует самостоятельно. Как это может быть?

Во времена Иоанна в философских традициях иудаизма появилось понятие, которое в науке известно как «божественные ипостаси».¹ «Ипостась» – это своего рода персонализированный атрибут Бога. У Бога есть ряд атрибутов: в частности, он мудрый. Если он мудрый, значит, он имеет мудрость. Но раз он имеет мудрость, то мудрость есть нечто отдельное от него (и принадлежащее ему). Поскольку мудрость – его собственная, то она в каком‑то смысле идентична ему. Но в то же время она отлична от него, коль скоро он обладает ею. Поэтому некоторые еврейские философы стали считать «Премудрость» одновременно божественным атрибутом и чем‑то отличным от Бога. Эта идея встречается уже в Ветхом Завете, в Книге Притчей (8:22–36): Бог создает весь мир через «Премудрость», и она сопровождает его.

Так смотрели и на «Слово» Божье: как на сущность, которая отдельна от Бога и в то же время сама есть Бог. Слово всегда существовало при Боге. Поэтому Иоанн пишет: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

От Книги Притчей и других текстов, упоминающих божественные ипостаси, Иоанна отличает учение о Боговоплощении. Согласно Прологу, Слово, через которое все начало быть и которое дало миру свет и жизнь, пришло «к своим, и свои его не приняли» (Ин 1:11). Более того:

 

И Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу его, славу как Единородного от Отца.

        (Ин 1:14)          

 

Кто же есть это Слово, которое стало плотью и принесло благодать и истину? Это Иисус Христос (Ин 1:17). Бога не видел никто и никогда, но Христос как единородный Сын явил Его людям (Ин 1:18).

Понимание Иисуса как Богочеловека и воплощение предсуществовавшего Слова Божьего, которое создало мир и дало ему жизнь и просветление, намного более возвышенно, чем концепции Марка и других синоптиков. Поэма славит Христа как Бога (конечно, Сына, а не Отца)! Он создал мир, а затем вошел в него, принес в него истину и открыл Бога‑Отца. Евангелие от Иоанна раскрывает этот образ Иисуса в том числе через повествование о его жизни и смерти.

 

Свидетельствующие об Иисусе

 

Во многих отношениях канва жизни Иисуса, описанная в четвертом Евангелии (с Ин 1:19), сопоставима с марковской: мы также читаем об Иоанне Крестителе и первых учениках Иисуса. Однако, как мы уже видели в главе 5, концепция совсем другая. В отличие от Евангелия от Марка, Иоанн Креститель открыто объявляет Иисуса Сыном Божьим и «Агнцем Божьим, который берет грех мира» (Ин 1:29). В результате здесь, в отличие от Марка, нет секрета, что Иисус есть Сын Божий, который должен отдать свою жизнь во искупление людей. Об этом говорится с самого начала.

Более того, мессианство Иисуса распознается не в середине Евангелия (еще одна разница с Марком!). Когда некоторые ученики Иоанна Крестителя приходят к Иисусу, они немедленно – уже в первой главе – понимают, кто он, и передают информацию об этом (Ин 1:38–51). Один из первых учеников Иисуса – Андрей. Он идет, находит своего брата Симона и сообщает ему: «Мы нашли Мессию». Другой ученик, Филипп, утверждает, что Иисус есть «Тот, о котором писали Моисей в Законе и пророки» (Ин 1:45). Его друг Нафанаил очень быстро приходит к выводу, что Иисус есть Сын Божий и «царь Израилев» (Ин 1:49). А Иисус еще даже не вышел на проповедь!

Но все‑таки, как гласит уже Пролог, здесь Иисус – некто намного, намного больший, чем Мессия, царь и Сын Божий, отдающий жизнь за других. Он есть воплощенный Бог. Конечно, он не сам Отец, но та божественная сущность, которая была в славе Бога‑Отца, а затем стала человеком. Более того, в отличие от Марка, здесь Иисус не скрывает, кто он. Не приказывает молчать о себе. Напротив, он предельно открыто заявляет о своей личности и публично, и наедине: заявляет почти всеми своими словами и делами.