Проблема законодательного закрепления института банкротства.

Новейшая история института банкротства в Украине началась с июня 1992 года, когда Верховной Радой был принят Закон Украины «О банкротстве». Спустя некоторое время начались первые судебные дела о банкротстве: от 40 дел в 1992 году до нескольких тысяч в 1995-1998 годах. Первичной направленностью закона было стимулирование процессов приватизации, формирование общих основ функционирования предпринимательской среды. Время и приобретённый с ним опыт убедили в несовершенстве этого законодательного акта: весь процедурный механизм, закреплённый в законе, лишь контурно очерчивал процессуальные аспекты института банкротства, и это очень негативно влияет на его практическое применение. Практика применения этого закона показала его несовершенство и невоз­можность эффективного регулирования имущественных отношений путем при­менения процедур, предусмотренных соответствующим законодательством. Анализ большинства крупных дел о банкротстве (особенно государственных предприятий) доказывает, что не существует реальных механизмов и возможностей возвращения долгов ни на момент банкротства, ни после него. В среднем лишь около 40% дел заканчиваются признанием должника банкротом. Такая статистика не соответствует реальному состоянию дел в экономике.

В 1995 году был разработан проект зако­на о внесении изменении и дополне­ний в действующий закон о банкрот­стве, подготовленный Министерством экономики, Министерством юстиции Украины и другими государственны­ми органами власти. Этот проект закона, предлагавший новую редакцию Закона «О банкротстве», был передан на рассмотрение в Верховный Совет Украины в декабре 1995 года. Доку­мент предлагал незначительные изме­нения и на несколько статей увеличи­вал текст действующего Закона. Хотя специалисты говорили о необходимо­сти пересмотра действующего Закона о банкротстве, проект закона, прошед­ший в первом чтении в июне 1996 года, оставался без движения в течение не­скольких лет. На следующем этапе работы над офи­циальным проектом закона о внесении изменений и дополнений в действую­щий Закон подключились иностранные специалисты, которые дали новый им­пульс реформе законодательства о бан­кротстве. Весной 1998 года началась ак­тивная работа над законопроектом, находившимся в Верховной Раде Украины, по подготовке документа ко второму чтению. Рабочая группа была “усилена” консультантами из США. Ре­зультатом рассмотрения законопроекта во втором чтении, прошедшем в декаб­ре 1998 года, стала отправка его на по­вторное второе чтение.

В июне 1999 года в значительно измененном варианте по сравнению с исходным (два документа образца 1995 и 1999 годов практически не совпадали) проект был представлен на второе чтение. К большому, для многих, удивлению, 30 июня 1999 года этот проект был сразу принят как закон. Думается, это стало результатом большой и профессиональ­но выполненной подготовительной рабо­ты: политически верно был подобран док­ладчик по этому проекту закона, удачно выбрано время — один из последних дней работы Верховной Рады перед летним перерывом. Все это помогло быстро, без обычно долгих для таких важных и боль­ших законопроектов обсуждений, при­нять его практически за полдня работы в сессионном зале.

Однако реформа этой сферы законо­дательства с принятием Закона Украи­ны «О восстановлении неплатежеспособ­ности должника или признании его бан­кротом» не закончилась. Практически сразу началась работа по внесению из­менений и дополнений в еще не всту­пивший в силу закон. На сегодняшний день в Верховной Раде Украины на­ходятся несколько таких законопроектов. Это достаточно убедительно свидетель­ствует о преждевременном принятии недоработанного Закона.

В результате проведенного специали­стами из Высшего арбитражного суда Украины — главного “применителя” это­го Закона — анализа на предмет аутен­тичности текстов Закона, опубликован­ных в официальных изданиях (газеты «Голос України», «Урядовий кур'ер» и «Ведомости Верховного Совета Украи­ны»), а также соответствия русского пе­ревода украинскому, было обнаружено, что тексты законов в разных официаль­ных источниках отличаются один от дру­гого, обнаружено множество ошибок. Иные ошибки иначе трактуют отдельные положения Закона. Так, например, в од­ном тексте говорится о 12 месяцах, в дру­гом в той же норме о 20 месяцах, а пе­ревод, сделанный на русский язык, имеет ряд ошибок. Высший арбитражный суд Украины в ноябре 1999 года, когда этот Закон еще не вступил в силу, обратился с запросами в Верховный Совет Украи­ны, Администрацию Президента и ре­дакции официальных изданий с просьбой разъяснить, какой из указан­ных текстов является официальным. От­сутствие каких-либо разъяснений уже после вступления Закона в силу побуди­ло Высший арбитражный суд Украины принять решение²⁸ о том, что арбитраж­ным судам Украины до получения разъяснений со стороны указанных ор­ганов и организаций следует применять текст Закона, опубликованный в «Beдомостях Верховной Рады Украины» а не в газетах «Голос України» и «Урядовий кур'ер».

Закон Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом» представляет собой изложение правового материала в довольно бессистемном порядке, в тексте много несогласованностей, отсутствует единая для всего текста терминологичес­кая база, что свиде­тельствует о низкой юридической технике. Например, законодатель использует в За­коне две конструкции: “оздоровление финансового положе­ния должника” и “восстановление платежеспособ­ности”, и не ясно, является ли это од­ним и тем же или это разные вещи. Судьи Высшего ар­битражного суда Украины обращали внимание на непоследовательность инелогичность структуры Закона²⁸. Нормы материального и процессуального харак­тера хаотичны, что делает невозможным их успешное и эффективное примене­ние. К тому же, трудно понять, относят­ся ли некоторые нормы к какому-то оп­ределенному разделу или ко всем пос­ледующим. Таким образом, Закон боль­ше вызывает вопросов, чем дает отве­тов.

Наряду с некоторыми положительны­ми нововведениями, касающимися, на­пример, введения процедуры мирового соглашения, в указанном Законе имеют­ся существенные недоработки, услож­няющие применение отдельных положе­ний Закона. Обращают на себя внимание некото­рые нормы, явно противоречащие не только нормам Гражданского кодекса, но и одному из основополагающих прин­ципов гражданского права — принципу недопустимости одностороннего отказа от выполнения договорных обязательств. Речь идет о ст.17 Закона, где управляющему санацией предоставляет­ся право отказа от исполнения договоров, заключенных должником.

Вызывает удивление и то, что этот Закон вводит в правовую систему Укра­ины в обход гражданского законодатель­ства новых субъектов права - градообразующие предприятия. Эти и многие другие “дефекты” нового закона вызы­вают обеспокоенность юридической об­щественности и понимание необходимо­сти самого скорого принятия Гражданс­кого кодекса. Именно новый Гражданс­кий кодекс должен не только стать ба­зой для введения в частное право новых институтов права, но и обеспечить про­ведение рыночных преобразований.

Некоторые особенности нового Зако­на дают основание говорить о том, что разработчики не совсем понимают как экономическую, так и юридическую сущность института несостоятельности. Общеизвестно, что платежеспособность является экономи­ческим понятием, поэтому оно если и используется в тек­стах законов, то для определения поня­тия несостоятельно­сти, установление которого порождает юридически значи­мые последствия. Думается, в Законе произошло простое смешение разных понятий, от чего он потерял основной смысл.

Основной отличительной чертой ин­ститута несостоятельности является то, что судом устанавливается факт несосто­ятельности должника выполнить свои имущественные обязательства из имею­щегося у него в собственности имуще­ства. Именно это является одним из главных критериев того, относится ли эта сфера законодательства к институту не­состоятельности. Это необходимое усло­вие четко установлено в законодательстве США, России и других стран. Разработ­чики украинского Закона, перенимая многие правовые конструкции из россий­ского закона о несостоятельности, допу­стили искажение основной терминоло­гии и не отразили наиболее существен­ную деталь рассматриваемого института права. В результате этого был не только изменен смысл указанного Закона, но он стал регулировать отношения, не являю­щиеся объектом регулирования нормами этой сферы законодательства. Единствен­ное, что напоминает законодательство о несостоятельности — это процедура лик­видации. Однако представляется логич­ным, для чистоты законодательной тех­ники по регулированию общественных отношений адекватными правовыми ин­струментами, эту процедуру перенести в предпринимательское законодательство, в раздел по регулированию ликвидации предприятий.

Можно предположить, что это явилось результатом незнания особенностей ук­раинского языка американскими кон­сультантами, равно как и незнание раз­работчиками особенностей института несостоятельности. Может быть, причи­ной этого стал неправильный перевод английского понятия insolvency — в США используется один термин. В украинском, так же как и в русском языке, это слово имеет два значения, одно из которых име­ет экономический смысл, а другое — юридический. Именно несостоятель­ность, а никак не неплатежеспособность, используется для обозначения факта, ус­танавливаемого судом, с которого начи­наются все процедуры, предусмотренные в законодательстве о несостоятельности.

Поэтому можно предположить, что на Украине есть закон о восстановлении платежеспособности должника или при­знании его банкротом, но он фактичес­ки не регулирует отношения из несос­тоятельности, а всего лишь предусмат­ривает процедуру принудительной лик­видации предприятия. Следовательно, этот институт права не нашел своего от­ражения в Законе — подменены его цели, механизмы отображены схематично, осо­бые правовые способы разрешения про­блем имущественного характера приоб­рели иной акцент, а главное отсутствует основная цель этого законодательства — установление факта несостоятельности.