Субъективным гражданским правом

 

§ 1. Теории злоупотребления субъективным гражданским правом

 

Вопросы, требующие исследования в рамках проблематики злоупотребления правом, напрямую вытекают из содержания правовых норм, регулирующих данный правовой институт. В соответствии с п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Данная норма не определяет понятия злоупотребления правом, а также не раскрывает признаков, дающих основания квалифицировать "иные формы" злоупотребления правом. Поскольку проблемы, связанные с применением данного института, уже исследовались в науке гражданского права, то рассмотрение вопроса целесообразно начать с анализа и оценки уже выдвинутых в отечественной цивилистике теорий злоупотребления правом.

 

1. Теория пределов осуществления гражданских прав

 

Самая влиятельная теория нашла отражение в действующем ГК РФ (ст. 10 ГК РФ озаглавлена "Пределы осуществления гражданских прав"). Ее основоположник, В.П. Грибанов, исходил из следующих посылок. Всякое субъективное право, будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, имеет определенные границы как по своему содержанию, так и по характеру его осуществления <1>. Наряду с обеспечением реального осуществления субъективных прав управомоченного лица право призвано также гарантировать защиту интересов всего общества в целом, прав и интересов других граждан и организаций, которые могут быть затронуты при осуществлении права управомоченным лицом <2>. Данная функция выполняется установлением в законе "пределов осуществления гражданских прав". К их числу В.П. Грибанов относил субъективные границы осуществления права, определяемые рамками гражданской дееспособности; временные границы - сроки осуществления гражданских прав; требование осуществлять права в соответствии с их назначением; способы осуществления права (в том числе соблюдение предусмотренной законом формы сделки); средства принудительного осуществления или защиты (например, пределы необходимой обороны) <3>. Пределы осуществления гражданских прав - это юридическое выражение и гарантия существующего экономически равного положения людей в системе общественных отношений. Выход лица за пределы этого экономического и правового равновесия путем использования принадлежащих ему гражданских прав, нарушение пределов их осуществления являются злоупотреблением правом <4>. Последнее представляет собой "особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения" <5>. По мнению В.П. Грибанова, если управомоченное лицо превышает границы дозволенного типа поведения, то оно действует противоправно. Если же общий тип дозволенного поведения им соблюдается, однако его конкретные формы, избранные управомоченным лицом, недопустимы, имеет место злоупотребление правом.

--------------------------------

<1> См.: Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 22.

<2> См.: Там же. С. 24.

<3> См.: Грибанов В.П. Указ. соч. С. 48 - 49.

<4> См.: Там же. С. 25.

<5> Там же. С. 63.

 

В качестве примера приводится случай, когда съемщик жилого помещения сам им не пользуется, а систематически сдает в поднаем. С точки зрения типа дозволенного поведения съемщик осуществляет предоставленное ему право на заключение договора поднайма (ст. 320, 321 ГК РСФСР 1964 г.). Но с точки зрения конкретных форм данного поведения (систематическая сдача в поднаем вместо использования помещения для удовлетворения личных потребностей в жилье) он делает то, на что фактически права не имеет. В таких и иных подобных случаях, когда наблюдается известное соединение дозволенного и недозволенного, правомерного и неправомерного, принято говорить о нарушении не пределов самого права, а пределов его осуществления <1>.

--------------------------------

<1> См.: Иоффе О.С., Грибанов В.П. Пределы осуществления субъективных гражданских прав // Советское государство и право. 1967. N 7. С. 77.

 

В своей основе теория пределов осуществления гражданских прав восходит к позиции М.М. Агаркова, определявшего злоупотребление правом как поведение лица, остающееся в пределах границы, очерченной законом, но вышедшее за пределы той границы, которую суд сочтет по данному делу правильной <1>. Подобного подхода, с некоторыми уточнениями редакционного характера, придерживались ранее и придерживаются в настоящее время многие ученые <2>. В одной из последних монографических работ злоупотребление правом определяется как неправомерное осуществление субъективного гражданского права, нарушение управомоченным лицом установленных пределов осуществления <3>.

--------------------------------

<1> См.: Агарков М.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М., 2002. Т. 2. С. 370.

<2> См.: Свердлык Г.А., Страунинг Э.Л. Защита и самозащита гражданских прав: Учеб. пособие. М., 2002. С. 138; Коренной С.И. Юридическая природа превышения пределов осуществления субъективных гражданских прав // Вопросы теории и практики гражданского и трудового права и гражданского судопроизводства. Томск, 1981. С. 65; Белоножкин А.Ю. Содержание и формы злоупотребления субъективным гражданским правом: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Волгоград, 2005. С. 16; Валиев Р.Г. Злоупотребление субъективным правом: теоретико-методологические вопросы // Ученые записки Казанского государственного университета. Казань, 2002. Т. 142. С. 17.

<3> См.: Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2007. С. 154.

 

Давая оценку данной теории вообще и взглядам В.П. Грибанова на злоупотребление правом в частности, необходимо отметить, что между понятиями "зло" и "пределы" существует лексическая связь. По свидетельству Д. Перкина, английское слово "evil" восходит к понятию избытка и ведения войны за предписанными границами. Д. Поккок полагает, что это слово (так же, как и немецкое "das Ubel") произошло от тевтонского "ubilez" - выходящее за должную меру, преступающее собственные границы <1>. Значение данной теории в том, что в ее рамках В.П. Грибановым верно сформулированы исходные положения для последующей разработки данной темы: злоупотребление правом может быть допущено только лицом, имеющим данное право; злоупотребление правом имеет место только при осуществлении права; злоупотребление правом - это использование права "во зло" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Скрипник А.П. Моральное зло в истории этики и культуры. М., 1992. С. 19.

<2> См.: Грибанов В.П. Указ. соч. С. 43, 50.

 

В судебной практике можно встретить немало примеров судебных постановлений, ориентирующихся на данную теорию. В одних случаях суд охарактеризовал злоупотребление правом как осуществление права недозволенным способом <1>; в других - как осуществление права с превышением пределов осуществления гражданских прав, установленных ст. 10 ГК РФ <2>; в-третьих - как превышение пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц <3>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 21 ноября 2006 г. по делу N Ф04-7702/2006(28518-А70-12). Здесь и далее Постановления ФАС округов приводятся по СПС "КонсультантПлюс".

<2> См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24 декабря 1999 г. по делу N Ф08-2919/99; Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 20 ноября 2007 г. по делу N А82-13808/2006-11.

<3> См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 17 июля 2007 г. по делу N Ф08-4309/2007; Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 21 декабря 2007 г. по делу N А31-436/2007-12,934/2007-12.

 

Вместе с тем в науке гражданского права, на наш взгляд, справедливо указано на уязвимые места данной теории. Так, по мнению Н.С. Малеина, "возможно одно из двух: или субъект действует "в границах принадлежащего ему права", тогда он не злоупотребляет своим правом, или он выходит "за пределы, установленные законом", тем самым нарушая закон, тогда имеет место элементарное правонарушение, за которое должна следовать ответственность" <1>.

--------------------------------

<1> Малеин Н.С. Закон, ответственность и злоупотребление правом // Советское государство и право. 1991. N 11. С. 29. Об этом же говорит М. Планиоль: "Le droit cesse ou l'abus commence" ("Право заканчивается там, где начинается злоупотребление"). См.: Planiol M., Ripert G. Traite elementaire de droit civil. Paris, 1946. P. 157.

 

В.И. Емельянов по результатам анализа данной теории выдвигает против нее два возражения:

1. Субъективное право есть мера дозволенного поведения, определяемая всей совокупностью правовых норм, влияющих на его объем. Поэтому пределы осуществления субъективного гражданского права совпадают с пределами субъективного права. Действие может считаться правомерным только в том случае, если оно не выходит за пределы, установленные как управомочивающей правовой нормой, которая определяет исходный объем субъективного права, так и совокупностью обязывающих и запрещающих правовых норм, которые ограничивают это право. Если же действия находятся в пределах меры дозволенного поведения, установленной управомочивающей нормой, но при этом выходят за границы дозволения, уменьшенного различными запретами и предписаниями, то такие действия должны считаться совершенными уже за пределами права, т.е. не осуществлением права, а правонарушением <1>.

--------------------------------

<1> См.: Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М., 2002. С. 41.

 

2. С позиции рассматриваемой теории субъективное право до начала его осуществления - это мера возможного дозволенного поведения. Когда же субъективное право начинает осуществляться, мера дозволенного поведения становиться иной: сокращается до размеров пределов осуществления гражданского права, из чего неизбежно следует вывод о том, что существует одна мера дозволенного поведения для потенциального, абстрактного субъективного права, а другая - для права осуществляемого. Значит, можно нарушить одну границу дозволенного, не нарушая другой. Если занять такую позицию, надо было бы признать, что действие может быть одновременно и правомерным, и противоправным <1>. Возражая В.И. Емельянову, А.А. Малиновский указывает на то, что в данном случае имеет место "правомерное злоупотребление правом", когда субъект, совершая действие в пределах субъективного права, выходит за пределы осуществления субъективного права. В качестве примера приводится ситуация, когда предприниматель, осуществив пассивное избирательное право, становится депутатом с целью уйти от уголовной ответственности, используя полученную неприкосновенность. В данном случае предприниматель осуществляет свое конституционное право быть избранным. Другое дело, что он может использовать данное право не по назначению (оно, как известно, предоставляется для осуществления представительских и правотворческих функций), чем причинит вред обществу и государству, иными словами - злоупотребит правом. Вместе с тем такое деяние не является наказуемым, поскольку оно совершено в пределах субъективного права <2>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 40.

<2> См.: Малиновский А.А. Пределы субъективного права // Журнал российского права. 2005. N 11. С. 99.

 

На наш взгляд, это возражение не достигает цели. Если "такое деяние" не наказуемо, то тем самым законодатель признает, что таким осуществлением права не причиняется никому зла того уровня, который заслуживает его внимания. Вместо того, чтобы объяснить или устранить подмеченное В.И. Емельяновым логическое противоречие ("противоправное осуществление права"), А.А. Малиновский объявляет это противоречие нормой, называет его разновидностью злоупотребления правом и вводит для его обозначения новое понятие - "правомерное злоупотребление правом". При этом им используется крайне неудачный пример: право баллотироваться на выборах в представительный орган государственной власти не есть субъективное гражданское право. Избирательное законодательство не предусматривает такого основания для отказа в регистрации в качестве кандидата, как намерение последнего избежать уголовной ответственности (кстати, откуда известно, что это лицо подлежит уголовной ответственности до вступления в силу обвинительного приговора суда?).

В.М. Пашин, исследуя данную теорию, обращает внимание на то, что она не дает ответа на вопрос о том, как отличить пределы самого права от пределов его осуществления. В.П. Грибановым описывается лишь соотношение между поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание осуществления права как соотношение между возможностью и действительностью, объективного и субъективного, общего и конкретного <1>. Однако "здесь проанализировано лишь соотношение содержания субъективного права и его осуществления, но остается без ответа вопрос о соотношении пределов субъективного права и пределов осуществления права" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Грибанов В.П. Указ. соч. С. 44 - 45.

<2> Пашин В.М. Институт злоупотребления субъективными правами de lege ferenda // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2003. Вып. 7. С. 41 - 42.

 

В.М. Пашин отмечает, что пределы права и пределы осуществления права, если они существуют, устанавливаются законом, который всегда абстрактен и объективен, не зависит от поведения и воли участников правоотношений. Соотношение между пределами права и пределами осуществления права не может, подобно соотношению между поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание осуществления права, характеризоваться как соотношение объективного и субъективного, общего и конкретного, как соотношение между возможностью и действительностью. И пределы права, и пределы осуществления права, поскольку и те и другие устанавливаются законом, всегда являются объективными, общими и действительными <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 42.

 

Несмотря на отмеченные неисправимые недостатки теории Грибанова, в отечественной цивилистике предпринимаются попытки модернизировать эту теорию под современные правовые реалии с использованием действующего ГК РФ. Наиболее значительных результатов в этом достигли А.В. Волков и О.А. Поротикова.

А.В. Волков предлагает следующее определение понятия злоупотребления правом: "...это особый вид гражданского правонарушения, связанный с умышленным выходом управомоченного лица за внутренние пределы (смысл, назначение) субъективного гражданского права (определяемые в том числе критериями разумности и добросовестности) для достижения своей незаконной скрытой цели (выделено мной. - С.Р.) с использованием юридического формализма гражданского права, как-то: пробелы, оговорки, недостатки, узость, противоречия (выделено мной. - С.Р.) правовых норм и договорных условий. В юридико-техническом плане злоупотребительное поведение выражается в нарушении лицом содержащейся в его субъективном праве обязанности добросовестно осуществлять свое право, исходя из идей и принципов гражданского права (и прежде всего принципа равноправия и вытекающего из него принципа добросовестного правоосуществления) при формальном соблюдении и (или) использовании им специальных гражданско-правовых норм" <1>. По его мнению, "...при злоупотреблении правом внешние границы ограничения объективного права (по крайней мере явно) не нарушаются, но нарушаются субъективные внутренние пределы правоосуществления". Именно "нарушение... внутренних пределов осуществления гражданских прав относят к случаям злоупотребления правами" <2>.

--------------------------------

<1> Волков А.В. Теория концепции "злоупотребление гражданскими правами". Волгоград, 2007. С. 222 - 223.

<2> Там же. С. 264.

 

Недопустимость использования добросовестности для квалификации злоупотребления правом обоснована нами в пар. 2.3 настоящей главы.

В этом параграфе мы укажем на две причины научной несостоятельности и практической неприменимости данного определения:

1. Даже если согласиться с существованием внутренних пределов осуществления права, то необходимо признать, что устанавливаться эти внутренние пределы могут только законом, т.е. объективным правом. Следовательно, нарушение внутреннего предела всегда будет нарушением установившей этот предел нормы объективного права. Нарушение нормы объективного права всегда будет означать совпадение пределов осуществления с пределами самого права.

2. Используемая автором терминология не до конца ясна и порой носит образно-описательный характер. Что такое, к примеру, "скрытая цель"? Как суд будет устанавливать ее наличие, если она скрыта? Как эта "скрытая цель" (мысленный результат в голове управомоченного субъекта) может быть незаконна? Как можно мысли проверять на соответствие закону? Что значит "использовать юридический формализм гражданского права, как-то пробелы, оговорки, недостатки, узость, противоречия"? Пробелы в законе, равно как и иные его "недостатки" и "противоречия", восполняются путем толкования с использованием разработанных в юридической науке правил толкования. Управомоченный субъект может ошибаться в толковании, но неправильное толкование закона не является злоупотреблением правом. Что такое "оговорки" и "узость правовых норм и договорных условий" и как с их использованием происходит злоупотребление правом, также неясно. Вследствие отмеченных недостатков определение А.В. Волкова нельзя признать научно полноценным.

О.А. Поротикова предлагает определение пределов осуществления субъективных гражданских прав как отраслевой разновидности общеправовых сдерживающих стимулов поведенческой активности, призванных оказать внешнее упорядочивающее воздействие на мотивацию, способы, средства и характер использования заложенных в содержании субъективного гражданского права возможностей. По ее мнению, пределы осуществления прав по форме должны быть прямыми обязанностями, а не следовать из общего запрета злоупотребления правом. В этом случае управомоченное лицо будет одновременно и обязанным лицом. Поведение управомоченного лица, хотя и действующего в границах содержания своего субъективного права, но выходящего за пределы осуществления, есть поведение противоправное, неисполнение обязанности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Поротикова О.А. Указ. соч. С. 57, 61, 141.

 

На наш взгляд, после такой модернизации рассматриваемой теории последняя превращается в набор юридических банальностей:

- субъективное право должно осуществляться с соблюдением пределов осуществления;

- пределы могут устанавливаться законом;

- лицо, осуществляющее право, должно делать это с соблюдением закона;

- если лицо осуществляет право, не соблюдая закон, то совершает правонарушение;

- такое правонарушение является злоупотреблением правом;

- отличие этого правонарушения от других в том, что оно совершается в ходе осуществления субъективного права, между тем как все иные правонарушения совершаются при отсутствии права.

При таком подходе, даже если мы (условно) признаем злоупотребление правом противоправным поведением, то столкнемся с невозможностью отграничить злоупотребление правом от других видов противоправного поведения, ведь любое правонарушение - это неисполнение обязанности и "любое правонарушение можно при желании представить как действие, совершаемое лицом при осуществлении какого-либо субъективного права" <1>.

--------------------------------

<1> Пашин В.М. Указ. соч. С. 44.

 

Несмотря на отмеченную ранее связь рассматриваемой теории со ст. 10 ГК РФ, использование основных ее постулатов для целей толкования ст. 10 ГК РФ малоплодотворно. "Дело в том, что прежде чем квалифицировать действия лица как злоупотребление своим правом (с точки зрения рассматриваемой теории. - С.Р.)... мы должны установить противоправность этих действий (т.е. установить недозволенность конкретных форм осуществления права). А из ст. 10 ГК РФ вытекает обратная конструкция: если действия лица можно квалифицировать как злоупотребление правом, то такие действия не допускаются, т.е. являются противоправными. Если же мы попробуем "подставить" в положение ст. 10 ГК о том, что не допускается злоупотребление правом, дефиницию этого понятия, данную В.П. Грибановым, то получим плеоназм: не допускается осуществление лицом принадлежащего ему права, связанное с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного общего типа поведения, иными словами - не допускается недозволенное" <1>. Как следствие - теория "пределов осуществления гражданских прав" едва ли может быть применена на практике. Как суду уяснить для себя, где предел осуществления права, а где выход за пределы самого права, если, по признанию самой же О.А. Поротиковой, "в настоящее время... пределы осуществления обозначены в самом общем виде, трудно установимы из текста нормы"? <2>

--------------------------------

<1> Пашин В.М. Указ. соч. С. 45 - 46.

<2> Поротикова О.А. Указ. соч. С. 149.

 

Уязвимость теории "пределов осуществления гражданских прав" выделяется еще более рельефно по результатам анализа примеров злоупотребления правом, приводимых ее сторонниками. Так, В.П. Грибанов приводит следующий пример: "...собственнику автомашины принадлежит право владеть, пользоваться и распоряжаться этим объектом права собственности. Определяя содержание этого субъективного права, закон отвечает на вопрос, что именно может делать собственник с принадлежащей ему вещью? Но вместе с тем закон устанавливает также, что, например, продажа автомашины может быть произведена только через комиссионный магазин. В данном случае закон дает ответ уже на иной вопрос: как именно, каким способом собственник может реализовать принадлежащие ему правомочия. Поэтому понятия дозволенного и недозволенного относятся к разным явлениям: первое - к содержанию субъективного права, второе - к его осуществлению" <1>.

--------------------------------

<1> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 56.

 

Между тем обязанность продавать автомобиль только через комиссионный магазин - предел самого субъективного права; возможность продать автомобиль помимо комиссионного магазина вообще не входит в содержание права собственности. В этом случае лицо, нарушающее эту обязанность, не злоупотребляет правом, а действует за пределами права. Пределы как раз и появляются в результате различных запретов и обязанностей, возлагаемых на собственника. Все эти запреты и обязанности, наряду с триадой правомочий, определяют содержание субъективного права собственности, отвечая на вопрос: что вправе делать собственник со своей вещью? При данном подходе места для пределов осуществления права не остается <1>.

--------------------------------

<1> См.: Пашин В.М. Указ. соч. С. 43.

 

О.А. Поротикова в качестве примера различения пределов права и пределов осуществления права приводит позицию Г.Ф. Шершеневича, который, "рассматривая случаи "права участия частного" применительно к соседским городским правоотношениям... перечисляет в одном ряду запрещение выводить окна и двери на соседний двор (ч. 1 ст. 455 т. 10 СЗ) и недопустимость сливания нечистот и сметания мусора на дом или двор соседа". По мнению О.А. Поротиковой, "если первое ограничение (запрещение выводить окна на соседний двор) непосредственно относилось к механизму использования возможностей, содержащихся в праве собственности, позволяющих собственнику произвольно определять, с какой стороны ему делать окна, то во втором случае речь велась о поведении, не входящем в содержание права собственности. В первой ситуации самостоятельное поведение собственника по осуществлению права ограничивалось в связи с защитой интересов соседей и их прав на тайну частной жизни. Таким образом, не прекращалась сама возможность размещать в принадлежащем лицу доме окна и двери как часть содержания права собственности, а исключались соответствующие действия собственника по осуществлению этой возможности в условиях городской застройки. Второй пример не может относиться к описанию содержания субъективного права, так как мусорить и загрязнять чужое имущество и земельный участок непозволительно ни одному собственнику" <1>.

--------------------------------

<1> Поротикова О.А. Указ. соч. С. 53 - 54.

 

Иными словами, в понимании О.А. Поротиковой если собственник дома делает окна выходящими во двор соседа, то он действует в пределах принадлежащего ему права собственности, но превышает пределы осуществления этого права и, таким образом, злоупотребляет правом, а если сметает мусор во двор соседа, то действует за пределами принадлежащего ему права собственности, и, таким образом, его действия злоупотребления права не образуют. Данная позиция внутренне противоречива, так как с позиции теории "пределов осуществления гражданских прав" ничто не мешает запрет установки окон во двор соседа считать ограничением самого права собственности, а не пределов его осуществления, а в запрете сметать мусор во двор соседа видеть предел осуществления этого права, ведь само по себе сметание мусора противоправным не является, закон лишь ставит пределы осуществления этого права, запрещая такие действия по его осуществлению, которые ведут к попаданию мусора во двор соседу.

По итогам рассмотрения данной теории мы солидарны с В.М. Пашиным в том, что 1) само существование понятия "пределы осуществления права" сомнительно, 2) даже если такая категория имеет право на существование, то следует признать, что в юридической литературе не предложены четкие критерии разграничения пределов содержания права и пределов его осуществления, 3) даже если согласиться с теоретической обоснованностью этой теории, то с практической точки зрения она не имеет почти никакого значения, так как любое правонарушение можно представить как злоупотребление неким правом <1>.

--------------------------------

<1> См.: Пашин В.М. Указ. соч. С. 45.

 

Таким образом, следует признать, что научный потенциал теории "пределов осуществления гражданских прав" на современном этапе развития отечественной цивилистики недостаточен для объяснения природы и назначения института злоупотребления субъективными гражданскими правами.

 

2. Теория целевых прав-обязанностей

 

Заслуга в разработке этой теории принадлежит В.И. Емельянову. В его понимании злоупотреблением субъективным гражданским правом является нарушение управомоченным лицом установленной законом или договором обязанности осуществлять субъективное гражданское право в интересах другого лица в непредвидимых условиях <1>.

--------------------------------

<1> См.: Емельянов В.И. Указ. соч. С. 56 - 57.

 

К такому выводу автор приходит следующим образом. По его мнению, состав элементов правонарушения "злоупотребление гражданскими правами" в части конструкции объективной и субъективной сторон совпадает с составом уголовного преступления, которое называется "злоупотребление должностными полномочиями" <1>. Это объясняется тем, что единственное определение понятия "злоупотребление правом" содержится в Уголовном кодексе РФ (далее - УК РФ), "поэтому полезно более внимательно рассмотреть структуру уголовно-правовых норм (ст. 201 и 285 УК РФ), устанавливающих ответственность за злоупотребления субъективными правами (полномочиями), поскольку элементный состав объективной стороны злоупотребления гражданскими правами должен быть аналогичен тому, который предусмотрен названными уголовно-правовыми запретами, так как в обоих случаях противоправные действия заключаются в использовании субъективных прав вопреки определенной цели" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 59.

<2> Там же. С. 47.

 

Особый акцент ученый делает на анализе ст. 201 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за злоупотребление полномочиями, под которым понимается использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации, поскольку именно "она представляет собой уголовно-правовой запрет злоупотребления гражданскими правами" <1>. При злоупотреблении должностными полномочиями наряду с нарушением одного генерального запрета - не причинять вред нарушается еще один запрет - не использовать право в недозволенных целях. Только сочетание нарушения обоих этих запретов является необходимым признаком злоупотребления полномочиями <2>. Поскольку во многих случаях право должно реализовываться различными действиями, зависящими от конкретных жизненных ситуаций, многообразие которых невозможно предвидеть, то в этих случаях право предоставляется в сочетании с установлением обязанности его использования в определенных целях ("целевое право-обязанность"). В качестве наиболее яркого примера предоставления целевого права в гражданских правоотношениях автор называет договор доверительного управления имуществом (ст. 1012 ГК РФ) <3>.

--------------------------------

<1> Емельянов В.И. Указ. соч. С. 48.

<2> См.: Там же. С. 52.

<3> См.: Там же. С. 53.

 

Данный подход к пониманию злоупотребления правом можно найти и в судебной практике <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление ФАС Московского округа от 2 июля 1998 г. по делу N КГ-А40/1381-98.

 

В качестве конкретного примера можно привести следующее дело, связанное с разрешением спора из договора комиссии. В данном деле подлежал применению п. 1 ст. 992 ГК РФ, согласно которому по договору комиссии принятое на себя поручение комиссионер обязан исполнить на наиболее выгодных для комитента условиях в соответствии с указаниями комитента, а при отсутствии в договоре комиссии таких указаний - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями. Суд, установив факт реализации комиссионером переданной ему на комиссию партии товара по ценам значительно ниже установленных договором комиссии без предварительного согласования с комитентом, а также приняв во внимание, что после получения от комитента товара с согласованной ценой комиссионер заключил дополнительное соглашение к контракту с зарубежными партнерами, которым значительно снизил цены на реализуемую партию товара, сделал вывод о том, что комиссионер, исполняя поручение комитента, действовал против его интересов, чем допустил злоупотребление правом <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 27 февраля 2001 г. по делу N Ф04/547-81/А03-2001.

 

В обоснование своей позиции В.И. Емельянов приводит ряд норм российского законодательства, называющих определенные действия злоупотреблениями правом: ст. 69 Семейного кодекса РФ (далее - СК РФ) (лишение родительских прав в случае злоупотребления ими), ст. 201 и 285 УК РФ (злоупотребление полномочиями руководителя), ст. 31 Закона о психиатрической помощи (злоупотребления законных представителей при госпитализации несовершеннолетнего) <1>. Выявив у данных примеров общий признак (нарушение обязанности действовать в интересах другого лица), автор объявляет его сущностью злоупотребления субъективным гражданским правом; затем он обнаруживает, что данная обязанность существует в качестве элемента в различных гражданско-правовых институтах, после чего нарушение этой обязанности называет злоупотреблением правом. Поскольку последствия таких злоупотреблений полностью определены законодательством, регулирующим указанные отношения, В.И. Емельянов естественно приходит к выводу о том, что запрет злоупотребления правом является лишним в законе: "Гражданские права по общему правилу могут осуществляться в своем интересе, ограничивающие их целевые предписания должны устанавливаться договором. Негативные последствия для лица, нарушившего целевое предписание, в таких случаях наступают по правилам о договорной ответственности... Поэтому нет необходимости иметь в законе... норму об ответственности за злоупотребление гражданскими правами" <2>.

--------------------------------

<1> Емельянов В.И. Указ. соч. С. 46 - 47.

<2> Там же. С. 57.

 

На наш взгляд, следует согласиться с автором в том, что родительские права и права руководителя организации предоставлены для того, чтобы действовать в чужом, а не в своем интересе. Между тем согласно абз. 1 п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе.

Таким образом, примеры, взятые ученым за основу, представляют собой не общее правило, а ряд исключений, основанных на абз. 2 п. 2 ст. 1 ГК РФ, обязывающих субъектов гражданского права в определенных законом случаях действовать в чужом интересе.

Приводимый автором в качестве наиболее характерного примера договор доверительного управления, содержащий обязанность доверительного управляющего действовать в интересах учредителя управления, т.е. чужом интересе, принимается на основании договора за вознаграждение (ст. 1012, 1023 ГК РФ). Неисполнение этой обязанности образует не злоупотребление правом, а обычное правонарушение.

При выявлении сущности злоупотребления правом опираться на статьи УК РФ было бы допустимо только в том случае, если бы за любые действия, образующие злоупотребление правом в смысле ст. 10 ГК РФ, была предусмотрена уголовная ответственность. Между тем тот факт, что определенные действия УК РФ называет злоупотреблением, еще не означает, что те же действия являются злоупотреблением правом в понимании ст. 10 ГК РФ. Действия руководителя коммерческой организации в противоречии с интересами последней ГК РФ не называет злоупотреблением правом, более того - это не гражданско-правовые, а трудовые отношения (гл. 43 Трудового кодекса РФ (далее - ТК РФ)). Такое наименование ("злоупотребление") этим действиям дает ст. 201 УК РФ. При этом деяние, предусмотренное данной нормой, влечет уголовную ответственность руководителя, а вовсе не отказ в защите права, как это предусмотрено ст. 10 ГК РФ. Особо необходимо указать на невозможность извлечь материал для анализа сущности злоупотребления гражданским правом из ст. 285 УК РФ. Указанная норма предусматривает уголовную ответственность за использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы. В тексте, отмеченном полужирным шрифтом, заключается отличие объективной стороны состава ст. 285 УК РФ от злоупотребления субъективными гражданскими правами, которые осуществляются их обладателями в своей воле и в своем интересе, чего нельзя сказать о служебных полномочиях.

 

3. Теория "легальной видимости"