Рассказы для маленьких детей

1.Жил-был мальчик. Звали его Ваня. Пошел Ваня с мамой на улицу гулять. Побежал Ваня быстро-быстро, споткнулся о ка­мень и упал. Ударил Ваня ножку. И у него ножка сильно болела. Повела мама Ваню к доктору. Доктор завязал ножку, и она перестала болеть.

 

2.Жили-были детки. Подарила им мама большую лошадку. Стали детки на лошадке катать кошечку и собачку. Хорошо ката­ли. Вдруг лошадка перестала катать. Смотрят детки, а у нее нож­ка сломана. Позвали они дядю Ваню, и он починил лошадку.

 

3.Жила-была девочка. Звали девочку Зоя. Построила Зоя из кубиков машину. Посадила в машину мишку и начала его катать. «Ту-ту-ту, машина, катай моего мишку». Вдруг машина слома­лась. Мишка упал и ушибся. Положила Зоя мишку в кроватку и дала ему лекарство.

 

ИССЛЕДОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ВОЛЕВОЙ СФЕРЫ

ВАРИАНТ ТАТ

1. Тематический апперцепционный тест (ТАТ) описан Мэрреем и Морганом, а также многими другими авторами. Используется во многих зарубежных странах для исследования личности, на­правленности ее переживаний и интересов. Вместо обычных сю­жетных картин больным показывают серию картин с неопреде­ленным, неясно выраженным сюжетом. По каждой из этих кар­тин больному предлагают составить рассказ, т. е. рассказать, ка­кова ситуация на данной картине, какие события привели к такому положению и каков будет исход, т. е. что из этого выйдет. Рассказ записывается дословно.

Авторы, предложившие методику, считали наиболее важным интерпретацию содержания составленных рассказов, считали, что данная методика может выявить скрытые комплексы лич­ности больного, его неудовлетворенные желания, агрессивные тенденции, сексуальные, суицидальные мысли и т. д. Методика ТАТ относится ими к кругу прожективных методик, поскольку в истолковании неясных сюжетов отражается личность больно­го, ее установка и чувства.

В отечественной патопсихологии пока опубликованы лишь два исследования, посвященные методике ТАТ, — И.Н. Гильящевой и Н.К. Киященко. В последнем исследовании, выполненном под руководством Б.В. Зейгарник, анализу подвергалась, главным образом, формальная характеристика объяснений больных. Фиксировалось внимание на том, возникает ли вообще эмоцио­нальная реакция больного на мимику изображенных на картине людей, на ситуацию в целом.

2.Для проведения эксперимента можно пользоваться серией из 8 картин. Следует учитывать время, которое больной уделяет рассматриванию картинки, с помощью секундомера и записы­вать высказывания больных полностью.

3.Больному показывают картинку и спрашивают, что на ней изображено (вариант Киященко).

4.Результаты этого эксперимента могут быть прежде всего оценены так же, как и результаты обычного толкования кар­тин, т. е. оценке может быть подвергнута сообразительность боль­ного, его умение разобраться в сюжете по мимике и позам изоб­раженных лиц.

Однако замысел данной методики состоит в ином. Главное внимание при оценке результатов опыта уделяется тому, вы­зывает ли данное изображение какой-либо эмоциональный от­клик у больного, и какой именно. Так, например, на одной из картин американской серии изображен сидящий самодовольно улыбающийся и погруженный, видимо, в приятные воспоми­нания полный молодой мужчина. Такое толкование картинки вовсе не обязательно. Многие расценивают лицо этого человека иначе, считая, что он испытывает творческое вдохновение, что его лицо мечтательное, нежное. Однако здоровые люди так или иначе относятся к лицу данного человека и в зависимости от собственного опыта, настроения эмоционально на него реа­гируют. На другой картинке изображены сидящие за столом молодые люди. Некоторые здоровые исследуемые предполага­ют, что это группа молодых физиков обсуждает научную про­блему, другие — что это бандитская шайка обсуждает предсто­ящий грабеж, третьи — что собравшиеся юноши скучают, не знают, как убить время. Так или иначе, толкование картины отражает личностные установки исследуемых.

По данным исследования Н.К. Киященко, у больных ши­зофренией с сохранной интеллектуальной сферой и притупле­нием эмоций отсутствовала направленность на содержание картины. Описывая картину, больные ограничивались формаль­ной интерпретацией отдельных элементов картины: «Люди си­дят за столом, один из них встал». По поводу первой картины больные шизофренией говорят, что «человек сидит, рядом круг­лое окошко». Они описывают внешнюю, формальную сторону изображений, не вникая и не проявляя интереса к сюжету, который может стать понятным лишь при направленности на мимику и позы изображенных людей. По данным Н.К. Киященко, формальное описание изображений отнюдь не явля­лось следствием недомыслия, неумения понять сюжет. Если менялась инструкция и тем же больным предлагали «обратить внимание на позу и мимику изображенных лиц», они тут же могли дать и правильное, т. е. более или менее адекватное со­держательное толкование показанного изображения.

Исследованные той же методикой больные эпилепсией, по­мимо общеизвестной склонности к обстоятельному детальному описанию, обнаружили также склонность к чрезмерному мо­рализированию, к гротескному оценочному суждению относи­тельно правильности или неправильности действий изображен­ных лиц.

Методика включается в настоящее время во все больший круг клинических и клинико-психологических исследований, так как имеет, видимо, хорошую теоретическую основу: в вос­приятии художественного произведения сказывается личность воспринимающего, степень зрелости и адекватности его эмо­циональной сферы.

ВЫБОР ЦЕННОСТЕЙ

1. Методика предложена для выявления степени общительности, контактности больного, т. е. его готовности раскрыть сферу сво­их стремлений, интересов и вкусов или, напротив, отгорожен­ности, замкнутости. Мало апробирована.

2. Для проведения опыта нужна планшетка, в которую по типу детской наборной кассы вставляются 25 картонок с напи­санными на них словами.

3. Открыв перед больным планшет, экспериментатор говорит ему: Просмотрите все эти слова. Видите, здесь собраны назва­ния того, что может быть привлекательно для человека. Прочти­те это». Экспериментатор ждет минуту или две, пока больной просматривает все слова. В случае если больной спрашивает, нужно ли эти слова запомнить, экспериментатор отвечает, что нет. Затем, когда больной просмотрел слова, экспериментатор несколько небрежно говорит: «Дайте мне пять карточек» (если больной спрашивает «каких?» — экспериментатор отвечает «каких угод­но» — и ни в коем случае не дает никаких иных указаний или советов).

После того как больной подаст экспериментатору пять кар­точек, экспериментатор записывает их и просит дать ему еще пять карточек, а затем точно так же третий раз. Каждый раз во время выбора карточек экспериментатор записывает все выска­зывания больного и то, как он действует: берет ли быстро, небрежно или обдумывает, сравнивает карточки, меняет свои намерения и т. д.

4. Психически здоровые люди при выполнении задания ведут себя различно, причем поведение их обнаруживает зави­симость от отношения к личности экспериментатора. В большин­стве случаев исследуемые охотно вступают в беседу, обсуждая с экспериментатором преимущества того или иного жизненного блага, обозначенного на карточке, высказывая соображения о том, что ему лично нужнее.

В некоторых случаях здоровые исследуемые выбирают кар­точки, на которых написаны названия ценностей, превышаю­щих подлинные культурные запросы; так, например, известно, что в жизни данный человек не любит ни книг, ни музыки, предпочитает всему поесть, выпить, поиграть в карты, а в дан­ном опыте он выбирает слова «музей», «музыка», «книги» и т. д., — человеку хочется произвести на экспериментатора хоро­шее впечатление.

Наконец, исследуемые третьей категории не хотят откры­вать перед данным экспериментатором свои желания, вкусы, интересы. Они хотят избегнуть такой ситуации, которая вы­нуждала бы их выбирать карточки и тем самым быть излишне откровенными. Переспросив у экспериментатора, какие кар­точки надо выбирать, и получив ответ «какие угодно», иссле­дуемые с удовольствием избирают формальный способ выпол­нения задания — они берут пять карточек подряд, наобум, сверху вниз или слева направо и т. д. Эти люди обнаруживают известную замкнутость, недоступность.

По данным, полученным Е.А. Левада, чрезмерную эгоцентричность и экстравертированность при исследовании с помо­щью данной методики (стремление обстоятельно обсуждать от­носительную привлекательность каждой из обозначенных цен­ностей для них лично) обнаружили больные эпилепсией. По его же данным, процент интровертированных, формальных выпол­нений этого задания (выбор карточек по рядам, без учета того, что на них написано) был очень высоким среди дефектных шизофреников. Диагностического значения в строгом смысле этого слова данная методика не имеет, так как она недостаточно апробирована. Однако, приближаясь по своему типу к свобод­ным проективным методам исследования личностной сферы, она может оказаться (в руках умелого экспериментатора) по­лезным подспорьем для выявления психического состояния и личностного склада больного.

УРОВЕНЬ ПРИТЯЗАНИЙ

I. Эта методика, направленная на исследование личностных ре­акций, была разработана немецким психологом Ф. Хоппе. Ши­роко использовалась в советской психологии при исследовании школьников (М.С. Неймарк, Е.А. Серебрякова) и в патопсихо­логии для исследования личностной сферы больных (Б.В. Зейгарник, Р.И. Меерович, К.М. Кондаратская).

2. Для проведения эксперимента следует приготовить 16 кар­точек с написанными на них номерами от 1 до 16. Очень удобно сделать их из библиотечных карточек, наклеив на каждую числа из старого календаря. Кроме того, нужно приготовить секундо­мер или часы, лист бумаги и карандаш для больного. Перед экспериментатором должен лежать лист бумаги с наборами раз­ных задач.

Несмотря на такую внешнюю простоту подготовки материа­лов для эксперимента, эта методика относится к числу наиболее трудных, она требует больше времени на подготовку, чем все остальные методики.

Суть эксперимента заключается в следующем. Больному пред­лагают ряд задач, пронумерованных по степени трудности от легких до самых трудных, и представляют возможность каждый раз самому выбирать задачу для решения. Экспериментатор дол­жен иметь возможность по собственному усмотрению создавать ситуацию успеха (и вовсе не обязательно заслуженно!), т. е. хва­лить больного либо ситуацию неуспеха, т. е. подчеркнуто опоро­чивать результаты решения задачи, показывать, что исследуе­мый с ней не справился. Действительные достижения больного в данном опыте значения не имеют, но больному это неизвест­но, напротив — он должен быть убежден в противном. Важно лишь то, как больной реагирует на свой успех или неудачи, какие по трудности задачи он выбирает после того, как пере­жил успех или неуспех.

Для того чтобы опыт был полноценным, необходимо сделать так, чтобы переживание успеха и неудачи было для больного как можно более глубоким, актуальным. Для этого нужно, что­бы содержание задач соответствовало кругу интересов, знаний больного и тем требованиям, которые он сам себе представляет. Так, например, если школьнику 10-го класса предлагается ка­кая-либо математическая задача или вопрос из школьной про­граммы, правильный ответ будет для него актуальным успехом, неудача обидным переживанием. Если же предложить математи­ческую задачу пожилому больному с образованием 7 классов, неудача в ее решении может оставить его равнодушным не пото­му, что у больного притуплена сфера переживаний, нет адек­ватной личностной реакции на свои успехи и неудачи, а пото­му, что он внутренне, для себя самого, и не претендует на знание математики. Он не сумел решить задачу, но он и не считает для себя существенным умение решать такие задачи. В данном случае неудачный подбор задачи портит эксперимент, может вызвать ошибки в толковании его результатов. Для боль­ного с высшим образованием, о котором заранее известно, что он знает литературу и искусство, в число средних и трудных задач могут быть включены вопросы о русских и иностранных писателях, композиторах, художниках, скульпторах; все это задачи и вопросы будут «задевать самолюбие» больного, успехи и неудачи в ответах будут актуальны для него. Но, если нужно исследовать личностные реакции малообразованного больного, набор таких задач не годится, он должен быть заменен другим; это могут быть и вопросы относительно общественных событий (если больной читает газеты), и вопросы профессионального характера (если больная — медицинская сестра, бухгалтер или техник и т.д.).

Следует подчеркнуть, что задачи должны объективно для каждого больного различаться по степени трудности — от пре­дельно легких до чрезвычайно трудных. Варьирование интерва­лов времени (т. е. возможность дать больному много времени на размышление и тем самым обеспечить успех либо возможность очень быстро демонстративно выключить секундомер, сказав, что время истекло и тем самым искусственно создать неуспех) может использоваться лишь как вспомогательный прием. Это помогает экспериментатору маневрировать в процессе самого эксперимента, но не может быть единственным средством со­здавать успехи и неудачи. Следовательно, одна из трудностей проведения этого эксперимента в том, что он не может быть стандартным, а требует особой подготовки и индивидуального построения для каждого больного в отдельности.

3. Перед больным раскладывают в ряд 16 пронумерованных карточек таким образом, что слева оказываются № 1, № 2 и т. д., а справа — № 16. Затем дают следующую инструкцию: «Пе­ред вами лежат номера задач разной трудности. Номера 1, 2, 3 (экспериментатор указывает их) — самые легкие, дальше сле­дуют задачи немного труднее, затем еще труднее и, наконец, последние номера — 15, 16 — самые трудные. Здесь на карточках ничего не написано, это только номер (экспериментатор пока­зывает оборотную сторону карточки — она чистая). Задачу я вам скажу после того, как вы возьмете ее номер. Карточку нужно положить на старое место; под тем же номером у меня есть несколько других задач. Для решения каждой задачи дается оп­ределенное время, и если вы не успеете написать за это время решение — задача будет считаться нерешенной. Выбирайте, по­жалуйста, сами, какой номер задачи вы хотите решать — вы можете выбрать любую задачу».

Когда больной выбирает задачу, экспериментатор записыва­ет в протокол, какой номер он выбрал, кладет карточку на место, затем из приготовленного списка задач прочитывает ему одну, дает бумагу и карандаш для записи ответа и включает секундомер. Тактика экспериментатора зависит от хода экспери­мента. Так, например, если больной, робея, выбирает легкие или даже средние по трудности задачи, экспериментатор может на первых порах обеспечить ему «успех». Если же больной сразу выбирает один из самых последних, т. е. трудных номеров, то нужно обязательно создать ситуацию неуспеха. Если даже слу­чайно оказывается так, что задача подобрана неудачно, без уче­та возможностей больного, и он успешно начинает решать труд­ную задачу, экспериментатор может создать неуспех, сократив время. Сообщение о том, что за данное решение больному ставят плюс или минус, дается обычно в подчеркнутой форме, экспе­риментатор в этом опыте немножко «играет». Сообщая больному о неудаче, минусе, он показывает при этом, что огорчается за больного, что он не ожидал того, что задача окажется в такой мере недоступной для него. Затем больному предлагают выбрать любой номер задачи для дальнейшего решения. Снова повторя­ется ситуация успеха или неуспеха и снова предлагают выбрать следующий номер. После того как в эксперименте отчетливо выявляется тенденция выбора задач, т. е. после выбора и реше­ния 10—14 задач больному говорят: теперь осталось выбрать одну, последнюю задачу. Для экспериментатора здесь важен только номер, который выбирает больной. Саму задачу уже можно было бы и не решать. Но для сохранения контакта с больным и для того чтобы отпустить его в хорошем, а не испорченном настро­ении, эту последнюю задачу нужно дать такую, чтобы обеспе­чить успех.

Следует еще остановиться на некоторых возникающих во время данного эксперимента обстоятельствах, заставляющих из­менять тактику в процессе самого эксперимента.

Форма протокола

 

Номер задачи, которую выбирает больной	Успех или неуспех	Краткое содержание задачи	Высказывания и поведение больного

Примечание. Содержание задачи, строго говоря, не имеет значения для истолкования экспериментальных данных. Однако, учитывая, что задачи могут быть очень индивидуальны и подобраны для дан­ного больного с большей или меньшей степенью адекватности, лучше записывать в протокол их краткое содержание. При истолко­вании результатов это дает возможность проследить причины неко­торых особенностей эксперимента, объяснить непонятные действия больных.

 Случается так, что несмотря на хорошо обдуманный и адек­ватный для больного набор задач, приходится импровизировать в менять задачи и момент самого эксперимента. Так, например, встречаются исследуемые, которые упорно выбирают только са­мые легкие задачи, не рискуя перейти к более трудным, не­смотря на успех. В этих случаях приходится заменять задуманный набор и, импровизируя, предлагать такие задания, как «2+3» или «назвать город, в котором мы живем», т. е. давать предельно легкие задания, чтобы лишить выбор таких номеров всякого смысла. Или, напротив, больной все время выбирает трудные задачи и оказывается более образованным и быстрым, чем это предусмотрено экспериментатором; в таких случаях необходимо предложить несколько экспромтом придуманных особо трудных задач, чтобы создать ситуации обоснованного, серьезного неус­пеха. Можно, например, предложить назвать трех известных ис­панских скульпторов. Вовсе не обязательно, чтобы сам экспери­ментатор сумел правильно ответить на эти трудные вопросы.

4. Истолкование экспериментальных данных, полученных с помощью этой методики, предъявляет столь же высокие требо­вания к квалификации экспериментатора, как и техника экс­перимента.

Помочь в истолковании экспериментальных данных могут некоторые твердо установленные самим Хоппе, а затем Б.В. Зейгарник и ее учениками закономерности. К их числу относится тот факт, что у психически полноценных, личностно адекват­ных людей выбор следующих номеров задач зависит от успехов или неудач в предыдущих решениях. Иными словами, достиже­ния, успешные решения создают у людей некоторую уверен­ность в своих возможностях и приводят к постепенному повы­шению самооценки и уровня притязаний, т. е. к выбору более трудных задач, а неудачи, безуспешные попытки решить труд­ные задачи приводят к снижению уровня притязаний, т. е. к выбору более легких задач.

Колебания в выборе (переход к легким задачам после неудач и наоборот) у людей с устойчивым характером носят более или менее плавный, мягкий характер, а при эмоциональной неус­тойчивости психопатов эти колебания носят очень резкий характер, больные как бы шарахаются от одной крайности к дру­гой. Небольшой успех толкает их на выбор самой трудной зада­чи, однократная неудача — на выбор самой легкой.

Все это — в пределах адекватных личностных реакций. При­тупление эмоционально-волевой сферы, дефект личности, об­наруживаемый часто при шизофрении, проявляется в этом эк­сперименте в нарушении какой бы то ни было зависимости между успехом и неуспехом, с одной стороны, и выбором задач по трудности — с другой (Б.И. Бежанишвили, Б.В. Зейгарник). Не выявляется также какая-либо зависимость между оценкой выполнения заданий и выбором задач (т. е. не форми­руется в эксперименте уровень притязаний) у больных с ины­ми заболеваниями, но с глубоким недоразвитием либо распа­дом личностной сферы.

Таковы самые основные схематичные закономерности, ко­торые могут быть использованы при истолковании экспери­ментальных данных. В действительности, однако, каждый экс­перимент не так просто расшифровывается, так как отражает множество сложных зависимостей. Выбор задач зависит иногда от отношения больного к экспериментатору. При очень почти­тельном отношении, при повышенной заинтересованности в оценке, как это иногда бывает, если больной проходит трудо­вую экспертизу и хочет быть признан здоровым, больной вы­бирает задачи значительно осторожней. Молодость эксперимен­татора, его робкий, неуверенный тон в момент проведения опыта позволяют легче выявиться повышенному уровню при­тязаний больного.

Кроме того, первоначальный выбор зависит иногда от требо­вательности исследуемого по отношению к самому себе или от его привычного способа реагирования на тревожные, волную­щие обстоятельства. Так, психически здоровый, очень скром­ный, робкий по натуре человек вдруг «очертя голову» делает своим первым выбором самую трудную задачу; он решил не щадить себя, сразу показать свою несостоятельность. В другом случае здоровый, «знающий себе цену», достаточно самоуверен­ный человек осторожно начинает с легких задач и лишь посте­пенно, не торопясь, переходит к средним; он предпочитает выяснить, что от него хотят, не рискуя оказаться в неловком положении.

Инертный психопат с повышенным уровнем притязаний, испытав «осечку», неудачу при решении задачи № 15, берет после этого № 11 и, несмотря на успех, продолжает неуклонно идти в убывающем порядке, выбирая поочередно все более лег­кие номера. По протоколу создается картина полной независи­мости выбора от успеха. Однако на вопрос экспериментатора, почему он так выбирает, больной объясняет: «Боюсь опять на­пасть на испанских скульпторов — я от них подальше убегаю». И лишь в последнем выборе больной, покраснев, буквально хватает последнюю, наиболее трудную задачу.

Таким образом, толкование этого эксперимента не может производиться только по форме кривых или по вычислению зависимости. Каждый протокол требует конкретного анализа с учетом всех непосредственных высказываний и поведения боль­ного.

Несмотря на трудность проведения и истолкования, методи­ка эта очень часто применяется, так как дает ценный и убеди­тельный материал для суждения о личности больного, о его самолюбии и самооценке, о живости или притуплении эмоцио­нальных реакций.

ИССЛЕДОВАНИЕ САМООЦЕНКИ

1. Замысел эксперимента заимствован у американского психоло­га Т.В. Дембо. Она применила простой, но остроумный прием для выявления представлений человека о своем счастье. В настоящее время данный экспериментальный прием исполь­зуется значительно шире — для выявления самооценки и. созна­ния болезни у взрослых и детей.

2. Эксперимент проводится в виде свободной беседы. Экспери­ментатор проводит на чистом листе бумаги длинную вертикаль­ную черту и говорит больному: «Допустим, на этой линии распо­ложились все люди всего мира: вот здесь вверху (показ) самые здоровые, а здесь внизу (показ) самые больные. Как вы думаете, где ваше место среди всех этих людей по состоянию здоровья. Поставьте этим карандашом отметку — черту в том месте, где, как вам думается, вы находитесь». (Больному дают цветной ка­рандаш для отметки.) Инструкцию можно разъяснять и повто­рять, но обсуждать решение больного пока не следует.

Затем рядом с первой линией проводят еще одну такую же вертикальную черту и предлагают аналогичную задачу: «Если на этой линии расположить всех людей по уму, — вверху пусть будут самые умные (талантливые), внизу — самые глупые, а в середине — средние. Где бы вы определили свое место?» (Пред­лагают больному цветным карандашом отметить свое место.) На третьей линии таким же образом располагают людей по ха­рактеру: «Наверху пусть будут самые хорошие, внизу — самые плохие по характеру люди». (Снова предлагают больному отме­тить свое место.) Последняя, четвертая, линия представляет со­бой распределение всех людей «по счастью» — вверху самые счастливые, внизу несчастные. (Больному предлагают отметить цветным карандашом свое место на этой четвертой линии.)

3. После этого начинается наиболее интересный этап экспе­риментально спровоцированной беседы. В зависимости от того, где поставил черточку больной, его спрашивают, каких людей он считал бы несчастливыми (или счастливыми). Можно также поставить вопрос о том, чего не хватает больному для полноты счастья, что он понимает под счастьем, от чего оно зависит.

Затем экспериментатор таким же образом беседует с боль­ным относительно трех первых показателей. Так, если больной отнес себя к наиболее здоровым людям, его спрашивают о том, каких людей он отнес бы к наиболее больным, а если он ставит свою отметку между здоровыми и средними — спрашивают о том, чего ему не хватает, чтобы признать себя вполне здоровым. Несколько осторожнее по форме ведется обсуждение самооцен­ки больного по уму — спрашивают, какими качествами своего ума больной недоволен, каких людей считает самыми умными, каких — самыми глупыми. Опрос об отметке по характеру ве­дется так, чтобы выяснить, какие черты характера больной счи­тает самыми плохими, а какие хорошими и в чем он видит недостатки собственного характера.

Форма протокола
Здоровье      Ум        Характер         Счастье

Вопросы                                                   Ответы

4. Анализ экспериментальных данных проводится не столько по расположению отметок на линии, сколько по обсуждению этих отметок. Выявилось, что у психически здоровых взрослых и подростков независимо от их самооценки и объективной жиз­ненной ситуации обнаруживается чисто позиционная тенденция к точке «чуть выше середины». Интересные содержательные дан­ные, характеризующие отношение здоровых к своим качествам и своей судьбе, выявлял лишь последующий опрос.

При различных психических заболеваниях «позиционное» от­ношение к экспериментатору исчезает и отметки самооценки обнаруживают тенденцию к крайним местам линии — «самый больной из всех» либо «самый здоровый, самый умный» из всех, но «самый несчастный из всех», в ином случае «самый счастли­вый» и т. д. Обнаруживается снижение критичности к своей бо­лезни и к своим способностям, депрессия или эйфория. Так, например, больной шизофренией в состоянии дефекта по всем трем первым показателям отмечает свое место выше самой верх­ней точки линии и лишь по четвертой линии (счастье) ставит себе черточку в самом низу линии, объясняя, что «счастливые люди — творцы, созидатели», а ему помешали врачи, он ничего не смог создать. Больная, страдающая нерезко выраженным рев­матическим поражением центральной нервной системы с психопатизацией личности, выбирает четыре самые крайние оцен­ки: она считает себя самой больной на свете, самой умной и самой хорошей по характеру и самой несчастной. «Счастливые люди, — объясняет она, — это те, кто умеет хорошо устраи­ваться в жизни, а мне даже при попытке купить что-либо — и то не везет».        

Депрессивная больная шизофренией с идеями самообвине­ния оценивает себя как стоящую выше среднего уровня по здо­ровью, самой глупой и самой плохой по характеру, и самой несчастной.

Разумеется, никакого абсолютного значения эти проявления самооценки не имеют; не установлены еще также и диагности­чески значимые типы самооценок. Однако в каждом отдельном случае этот краткий эксперимент с беседой способствует анали­зу личности больного. Наибольшей дифференциации в процессе беседы требует оценка по счастью. Важно, к чему направлены притязания больного или просто исследуемого: считает ли он себя менее счастливым, чем хотел бы, из-за неудовлетворенно­сти собственной личностью, несовершенства своих собственных качеств либо склонен предъявлять претензии к обстоятельствам, которые недостаточно благоприятствуют ему, несмотря на то что он сам во всем хорош и полон достоинств.

Тот же эксперимент с детьми проводится несколько иначе.

Первая вертикальная линия представляет собой оценку по росту в соотношении с классом, в котором учится ребенок. Это вводится для того, чтобы лучше разъяснить детям инструк­цию, — никакого значения этот критерий самооценки не имеет.

Затем следуют линии оценки по здоровью и по уму (на ли­нии расположено все человечество). При оценке по уму ребенку предлагают на той же линии обозначить черточкой место своего соседа по парте и место своего учителя (или учительницы). Последние две отметки должны быть сделаны разными цветными карандашами, чтобы в дальнейшем нельзя было их спутать. Это дополнение является некоторой модификацией методики де-Греефа, предлагавшего приделать черточку к трем круж­кам, обозначающим ребенка, его соседа и его учителя; самую длинную — самому умному.

Оценка по характеру и по счастью дается лишь в сравнении с учениками своего класса. После того как проставлены все цвет­ные черточки, на всех линиях начинается беседа с ребенком, цель которой выяснить соображения ребенка при той или иной оценке так же, как это описано в беседе со взрослыми. Этот простой экспериментальный прием дает возможность выявить самооценку детей, которую можно рассматривать как один из показателей зрелости их личности.

Исследование учащихся вспомогательных школ обнаружило большую степень непосредственности самооценки, отсутствие позиционного тяготения к середине. Никто из умственно отста­лых детей не считал себя больным (отметка по здоровью отража­ла лишь соматические заболевания школьника). В самых младших и в выпускных классах школы (возможно, вследствие гиперкомпенсации) обнаружилась чрезвычайно высокая самооценка по уму, а также по характеру и счастью (выше, чем у школьников соот­ветственных классов массовых школ). Симптом де-Греефа встре­чался лишь у учащихся 2-х классов вспомогательных школ. Опрос показал крайнюю поверхностность суждений этих детей об уме, характере, счастье.