Методики для исследования памяти

 

Методика «10 слов»

 

Инструкция. После предъявления испытуемому 10 слов фиксируется порядок и количество воспроизведенных им слов (табл. 28). Обычно в норме 10 слов запоминаются после 3-4 повторений. Через 20 мин воспроизводится 8-9 слов. На следующий день — 5-6 слов. Результаты пробы на запоминание могут быть отображены графически. При истощаемости мнестической функции кривая запоминания носит зигзагообразный характер. При сужении объема внимания испытуемый заменяет предъявляемые слова новыми, созвучными словами.

 

Таблица 28. Воспроизведение слов

	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10
1. Мел
2. Сор
3. Конь
4. Шкаф
5. Звук
6. Стул
7. Рот
8. Лен
9. Игла
10. Тень

 

1. Эта методика одна из наиболее часто применяющихся. Пред­ложена А.Р. Лурия. Используется для оценки состояния памяти больных, утомляемости, активности внимания.

2. При проведении необходима ти­шина: при наличии каких-либо разговоров в комнате опыт про­водить нецелесообразно. Перед началом опыта экспериментатор должен записать в одну строчку ряд коротких (односложных и двухсложных) слов (см. образец бланка). Слова нужно подобрать простые, разнообразные и не имеющие между собой никакой связи. Обычно каждый экспериментатор привыкает к какому-либо одному ряду слов, но желательно пользоваться не одним, а несколькими наборами, чтобы больные не могли их друг от друга услышать.

3. Инструкция состоит из нескольких этапов. В данном опыте необходима очень большая точность и неизменность произнесе­ния инструкции и соблюдения условий опыта.

Первое объяснение.«Сейчас я прочту 10 слов. Слушать надо внимательно. Когда окончу читать, сразу же повторите столько, сколько запомните. Повторять можно в любом порядке, поря­ док роли не играет. Понятно?»

Экспериментатор читает слова медленно, четко. Когда испы­туемый повторяет слова, экспериментатор в своем протоколе ставит крестики под этими словами. За­тем он продолжает инструкцию (второй этап).

Продолжение инструкции. «Сейчас я снова прочту вам те же самые слова, и вы опять должны повторить их — и те, которые вы уже назвали, и те, которые в первый раз пропустили, — все вместе, в любом порядке».

Экспериментатор снова ставит крестики под словами, кото­рые повторил исследуемый. Затем опыт снова повторяется 3,4 и 5 раз, но уже без каких-либо инструкций. Экспериментатор про­сто говорит: «Еще раз».

В случае если исследуемый называет какие-либо лишние сло­ва, экспериментатор обязательно записывает их рядом с крес­тиками, а если слова эти повторяют, — ставит и под ними крестики.

В случае если исследуемый пытается вставлять в процессе опыта какие-либо реплики, экспериментатор останавливает его; ника­ких разговоров во время этого опыта допускать нельзя.

После пятикратного повторения слов экспериментатор пере­ходит к другим экспериментам, а в конце исследования, т. е. примерно спустя 50—60 минут, снова спрашивает у исследуемо­го эти слова (без напоминания). По протоколу составляется «кривая запоми­нания». Для этого по горизонтальной оси откладываются номера повторения, а по вертикальной — число правильно воспроизве­денных слов.

4. По форме кривой можно делать некоторые выводы относи­тельно особенностей запоминания больных. Установлено, что у здоровых лю­дей, как взрослых, так и детей школьного возраста, кривая запоминания носит примерно такой характер: 5, 7, 9, или 6, 8, 9 или 5, 7, 10 и т.д., т. е. к третьему повторению исследуемый воспроизводит 9 или 10 слов и при последующих повторениях удерживается на числах 9 или 10. Например, кривая (4, 4, 5, 3, 5) свидетельствует о плохой памяти и инактивности больного. Кроме того, исследуемый может воспроизвести лишнее слово, и в даль­нейшем при повторении «застрять» на этой ошибке.

Такие повторяющиеся «лишние» слова, по наблюдениям не­которых психологов, встречаются при исследовании больных, страдающих текущими органическими заболеваниями мозга, а также иногда у больных шизофренией в период интенсивной медикаментозной терапии. Особенно много таких «лишних» слов продуцируют дети в состоянии расторможенности и взрослые по окончании или перед началом синдромов расстройств со­знания.

«Кривая запоминания» может указывать и на ослабление ак­тивного внимания, и на выраженную утомляемость больных. Так, например, иногда больной ко второму разу воспроизводит 8 или 9 слов, а затем после каждой пробы воспроизведения — все меньше и меньше. В жизни такой больной страдает обычно забывчивостью и рассеянностью, но в основе его забывчивости лежит преходящая астения, истощаемость внимания. Истощаемость внимания больных не обязательно проявляется в кривой с резким спуском вниз, иногда кривая принимает зиг­загообразный характер, свидетельствующий о неустойчивости внимания, о его колебаниях.

В отдельных, сравнительно редких случаях больные воспроиз­водят одно и то же количество одних и тех же слов. Кривая имеет форму плато. Такое отсутствие нарастания удержания слов после их повторения свидетельствует об эмоциональной вялости боль­ных; нет отношения к исследованию, нет заинтересованности в том, чтобы запомнить побольше. Кривая типа низко расположен­ного плато наблюдается при паралитических синдромах.

Число слов, удержанных и воспроизведенных исследуемым час спустя после повторения, в большей мере свидетельствуют о памяти в узком смысле слова, т. е. о фиксации следов воспри­нятого.

Методика «Повторение цифр в прямом и обратном порядке (тест из методики Векслера)

 

Инструкция. Испытуемый должен повторить ряды цифр в прямом, а затем в обратном порядке. Засчитывается столько баллов, сколько цифр удается повторить испытуемому правильно (табл. 29).

 

Таблица 29. Повторение цифр

Повторение цифр в прямом порядке	Оценка
5 8 2	3
6 9 4	3
6 4 3 9	4
7 2 8 4	4
4 2 7 3 1	5
7 5 8 3 6	5
6 1 9 4 7 3	6
3 8 2 4 9 7	6
5 9 1 7 4 2 8	7
4 1 7 9 3 8 6	7
5 8 1 9 2 6 4 7	8
3 8 2 9 5 1 7 4	8
2 7 1 3 6 9 5 8 4	9
7 1 3 9 5 2 4 6 8	9
Повторение цифр в обратном порядке	Оценка
2 4	2
5 8	2
6 2 9	3
4 1 5	3
3 2 7 9	4
4 9 6 8	4
6 1 8 4 3	5
5 3 9 4 1 8	5
7 2 4 8 5 6	6
8 1 2 6 3 9 5	6
7 2 8 1 9 6 5	7
9 4 3 7 6 2 5 8	7
4 7 3 9 1 5 8 2	8
5 7 1 8 2 6 4 3 9	8

 

Максимальная оценка — 15 баллов.

О низкой переключаемости свидетельствует отставание итоговой оценки «обратный счет» от прямого.
ОПОСРЕДОВАННОЕ ЗАПОМИНАНИЕ

(по Леонтьеву)

1. Методика предложена А.Р. Лурия и Л.С. Выготским, разрабо­тана и апробирована А.Н. Леонтьевым.

Применяется для исследования памяти, но оказалась также очень продуктивной для анализа особенностей ассоциации боль­ных, т. е. для характеристики мышления. Похожа на пиктограмму, отличается большей доступностью для малограмотных больных.

2. Для проведения эксперимента необходимо иметь наборы изображений предметов (картинки) и наборы слов (см. прило­жение). В психиатрической клинике используются обычно тре­тья и четвертая серии из числа апробированных А.Н. Леонтье­вым. Рисунки могут быть изготовлены по образцам лаборато­рии экспериментальной патопсихологии Института психиат­рии МЗ РФ, но могут быть без особого ущерба для дела изготовлены и кустарно, лишь бы рисунки были четкими, хорошо видными на карточках разме­ром приблизительно 5 х 5 см каждая. Менять слова, предлагаю­щиеся для запоминания, не следует, поскольку методика очень тщательно апробирована.

Набор карточек третьей серии: диван, гриб, корова, умы­вальник, стол, ветка земляники, ручка для перьев, самолет, географическая карта, щетка, лопата, грабли, автомобиль, де­рево, лейка, дом, цветок, тетради, телеграфный столб, ключ, хлеб, трамвай, окно, стакан, постель, телега, настольная элек­трическая лампа, картина в раме, поле, кошка.

Слова для запоминания в третьей серии: свет, обед, молоток, одежда, поле, игра, птица, лошадь, урок, ночь, мышь, моло­ко, стул, дорога.

Четвертая серия несколько труднее, но и интереснее для вы­явления особенностей мышления.

Набор карточек четвертой серии: полотенце, стул, черниль­ница, велосипед, секундомер, глобус, карандаш, солнце, рюм­ка, обеденный прибор, расческа, тарелка, зеркало, перья (2 штуки), поднос, дом-булочная, фабричные трубы, кувшин, за­бор, собака, детские штанишки, комната, носки и ботинки, перочинный нож, гусь, уличный фонарь, лошадь, петух, чер­ная доска (школьная), рубашка.

Слова для запоминания четвертой серии: дождь, собрание, пожар, день, драка, отряд, театр, ошибка, сила, встреча, от­вет, горе, праздник, сосед, труд.

3. Инструкция и порядок проведения опыта. Перед больным раскладывают рядами все 30 карточек серии в любом порядке, но так, чтобы все они были видны ему. Затем говорят: «Вам нужно будет запомнить ряд слов. Для того чтобы легче было запоминать слова, нужно каждый раз, когда я назову слово, выбрать какую-либо одну из карточек, такую, чтоб она помог­ла вспомнить заданное слово.

Вот, например, первое слово, которое нужно запомнить — дождь. Здесь дождь нигде не нарисован, но можно выбрать кар­точку, которая поможет запомнить это слово». Когда больной выбрал карточку, ее откладывают в сторону и спрашивают: «Как эта карточка напомнит про дождь?» Если больной приступает к работе неохотно, то такие вопросы можно задавать начиная с третьего или четвертого слова. Все отобранные карточки откла­дывают в сторону. Спустя 40 минут или час, т. е. перед концом исследования, после того как проделаны какие-либо совсем дру­гие эксперименты, больному показывают по одной эти карточ­ки в перемешанном порядке, просят припомнить, для какого слова эта карточка была отобрана, и обязательно спрашивают, как удалось припомнить или чем эта карточка напомнила задан­ное слово.

Форма протокола опыта

 

Слова	Выбираемая карточка	Объяснение связи для запоминания	Воспроизве­дение	Объяснение связи

Пояснение к протоколу. Слова можно было бы написать заб­лаговременно, до начала опыта, но это не очень удобно, так как объяснение больного, вопросы экспериментатора и иные описания хода эксперимента могут оказаться различными по объему. Иногда течение опыта прерывается какими-либо действиями и высказываниями больного, экспериментатор запи­сывает их вдоль всех трех первых граф протокола, а затем про­должает опыт. Но разграфленный соответствующим образом лист протокола приготовить необходимо. При воспроизведении про­тив соответствующих слов, если они воспроизведены правиль­но, можно ставить только крест, и, если связь ясна (например, к слову «драка» взят перочинный нож, к слову «сосед» — за­бор) и объяснение уже давалось при выборе карточки, спраши­вать повторно излишне. Но в большинстве случаев, особенно когда воспроизведение не вполне точно, повторный опрос дает ценный материал об особенностях ассоциаций.

4. Истолкование результатов опыта. Исследование А.Н. Леон­тьева направлено на сопоставление непосредственного и опосре­дованного запоминания у детей разного возраста и взрослых. Индивидуальные особенности исследуемых с помощью этой методики им не изучались. В приведенных им отдельных прото­колах исследования видны варианты индивидуальных различий в способах выполнения заданий, однако конкретные признаки патологии памяти и мышления не были предметом исследова­ния. Между тем методика очень продуктивна. Как правило, вы­полнение этого задания очень легко. Совершенно неважно, ка­кую именно карточку выберет исследуемый; связь между сло­вом и карточкой может носить и сугубо личный характер.

Так, например, для запоминания слова «молоко» исследуе­мый может выбрать рисунок коровы, так как корова дает моло­ко. Он может выбрать и хлеб, так как хлеб едят с молоком, и стакан, так как в него можно налить молоко. Наконец, больной может выбрать, быть может, и непонятный для эксперимента­тора образ дерева, но объяснить, что дерево напоминает ему о сельской жизни, а будучи в селе, он всегда пил молоко.

Здесь нет правильного или неправильного выбора, важно лишь то, что исследуемый установил содержательную смысло­вую связь между заданным для запоминания словом и изобра­женным на карточке.

Слабоумные больные, даже если они поняли инструкцию, испытывают затруднения в установлении более сложных, опос­редованных связей. Так, например, сравнительно легко выбрав для запоминания слова «лес» — ветку земляники, они никак не могут выбрать картинку для слова «ночь» или «игра». Кроме того, слабоумие (врожденное или приобретенное) проявляет себя также в том, что больному недоступен процесс опосредования; когда ему в конце опыта показывают карточку и спрашивают о том, что он должен был по ней запомнить, больной просто называет карточку. Припоминание по ассоциации оказывается для него процессом недоступным. Нередко те же больные, кото­рые не запомнили ни одного заданного им слова и ограничи­лись называнием отобранных карточек, относительно лучше по­вторяют слова при заучивании их на слух (см. методику заучива­ния 10 слов). При корсаковском синдроме связи могут быть установлены адекватно, но полностью забыты к моменту вос­произведения.

В противоположность такому забыванию для некоторых боль­ных характерна резко выраженная непродуктивность ассоциа­ций. Так, больная шизофренией в дефектном состоянии, бух­галтер по профессии, не могла ни к одному слову найти подхо­дящей карточки. К слову «собрание» она с большим трудом вы­бирает собаку и объясняет это тем, что на букву «С» — оба слова. Чтобы запомнить слово «пожар», она ищет слово на букву «ж», а затем мучительно колеблется — взять стул или карандаш. Для слова «драка» берет носки, оправдывая свой выбор перед экспериментатором тем, что можно ведь любую карточку взять, лишь бы она помогла запомнить. Для запоминания слова «день» выбирает детские штанишки. Несколько связей устанавливает относительно адекватно, но, чтобы запомнить слово «горе», после длительных сомнений, заявляя, что не знает, чтобы ей выб­рать, берет тарелку. Такие «пустые», бессодержательные связи свидетельствуют о выхолощенности, непродуктивности мышле­ния больной.

Наряду с выхолощенностью наблюдаются иногда ассоциа­ции по случайным элементам формы рисунка. Так, например, для слова «дождь» больной выбирает расческу, так как у нее такие же ровные полоски, какие образуются при падении дож­дя. Для запоминания слова «ночь» он выбирает цветок, потому что он изображен художником на черном фоне.

ПИКТОГРАММА

1. Этот метод, предложенный А.Р. Лурия, представляет собой вариант опосредованного запоминания, однако применяется он не столько для исследования памяти, сколько для анализа ха­рактера ассоциаций больных. Может быть использован для ис­следования больных с образованием не менее 7 классов.

2. Для проведения опыта достаточно иметь карандаш и бу­магу. Нужно заранее подготовить 12—16 слов и выражений для запоминания. Примерный набор слов, которым можно пользо­ваться:

Веселый праздник

Тяжелая работа

Развитие

Вкусный ужин

Смелый поступок

Разлука

Болезнь

Ядовитый вопрос

Дружба

Темная ночь

Печаль

Справедливость

Сомнение

Теплый ветер

Обман

Богатство

17. Голодный ребенок

Счастье

Однако стандартные наборы слов применять необязательно, их необходимо немного варьировать, т. е., сохраняя основной состав слов, заменять два или три из них.

3. Больному говорят, что будет проверяться его зрительная память, спрашивают о том, замечал ли он, как ему легче запо­минать — «на слух или с помощью зрения». Затем ему дают лист бумаги и карандаш и говорят: «На этой бумаге нельзя писать ни слов, ни букв. Я буду называть слова и целые выражения, которые вы должны будете запомнить. Для того чтобы легче было запомнить, вы должны к каждому слову нарисовать что-либо такое, что бы могло помочь вам вспомнить заданное слово. Качество рисунка роли не играет, можно нарисовать что угодно и как угодно, лишь бы вам это смогло напомнить заданное слово — как узелок на память завязывают. Вот, например, я вам задаю первое выражение Веселый праздник». Что можно нарисовать, чтобы потом вспомнить Веселый праздник»?» Же­лательно без крайней необходимости ничего больше больному не подсказывать. Если он упорно жалуется на неумение рисо­вать, можно посоветовать: «Рисуйте, что полегче». Если боль­ной заявляет, что он не в силах нарисовать праздник, можно повторить ему, что он не должен рисовать «веселый празд­ник», а лишь то, что может ему напомнить про веселый праз­дник. Если больной легко подбирает рисунки и сам рассказы­вает вслух экспериментатору, что он выбирает и как он соби­рается припоминать, экспериментатор молча ведет протокол. Протокол ведется по следующей схеме:

 

Заданные выражения	Рисунок и объяснение больного	Воспроизведение спустя час

Если же больной сам не объясняет, следует у него каждый раз спрашивать: «А как вам это поможет припомнить заданное слово?»

Не следует возражать или высказывать неодобрение, какие бы необычные связи больной ни устанавливал, но, если рисун­ки его слишком многопредметны, можно попросить его рисо­вать немного быстрее.

В процессе выполнения задания экспериментатор варьирует порядок задаваемых больному слов: смотря по тому, легко ли больной устанавливает связи, экспериментатор предлагает то более легкие, конкретные выражения («вкусный ужин», «тяже­лая работа»), то более абстрактные, трудные («развитие», «со­мнение», «справедливость»).

После выполнения задания (от 12 до 16 слов) листок с ри­сунками откладывают в сторону и лишь в конце исследования (спустя час) предлагают больному припомнить по рисункам за­данные слова. Припоминание нужно предлагать не по порядку, лучше одно — с начала, другое — с конца. Можно предложить больному записывать под рисунком слово или выражение, ко­торое было ему задано. Обязательно следует спросить, как уда­лось больному вспомнить слово, чем помог ему рисунок.

4. При истолковании результатов опыта прежде всего следует обратить внимание на то, доступна ли больному обобщенная символизация слова, т. е. может ли он самостоятельно найти обобщенный опосредованный образ. В норме даже школьник с образованием 5 классов может найти такой образ; так, напри­мер, для слов «тяжелая работа» он рисует лопату или молоток, человека с грузом, для слова «сомнение» — развилку дорог (куда пойти?), или вопросительный знак, или дверь (войти ли в нее?). Для интеллектуально неполноценного больного такая задача труд­на. Для слов «тяжелая работа» он хотел бы нарисовать целую сценку работы в шахте, но боится, что не сумеет это выполнить. Для слова «сомнение» он вообще ничего придумать не может. При легкой умственной недостаточности больной оказывается в состоянии нарисовать что-либо для конкретных понятий: для слова «болезнь» — кровать; для слов «вкусный ужин» — стол, тарелки. Но такие слова, как «справедливость», «сомнение», «раз­витие», остаются недоступными для опосредования. Такого рода проявления конкретности мышления, трудности обобщения на­блюдаются при олигофрении, эпилепсии. В иных случаях боль­ной справляется с задачей обобщения, но никак не может огра­ничить себя выделением одного какого-либо образа и рисует их множество.

Так, например, решая нарисовать к слову «развитие» расту­щее растение, он рисует не один какой-либо росток, а целую серию постепенно увеличивающихся цветов в количестве 7, 8. К слову «болезнь» он рисует кровать, и больного на подушке, и пузырек с лекарством, и еще термометр. Такие множественные ассоциации в пиктограммах свидетельствуют об обстоятельнос­ти мышления, о склонности к детализации и наблюдаются обыч­но у эпилептиков, а также у некоторых больных, перенесших энцефалит. Попутно отмечается, что эти же категории больных рисуют излишне тщательно и медленно, возвращаясь к прежне­му рисунку и подправляя его даже тогда, когда экспериментатор уже задал им следующее слово. Такие «возвращения» и стрем­ление к ненужной тщательности рисунков также свидетельству­ют об инертности психических процессов.

Вторым критерием, на котором основывается оценка выпол­нения данного задания, является критерий адекватности ассо­циаций.

Психически здоровые люди устанавливают обычно разнооб­разные, но содержательные связи. Так, например, к выражению «веселый праздник» они могут нарисовать флаг или цветы, или даже бокал вина; к слову «разлука» — конверт, или паровоз, или руку, размахивающую платочком; к слову «развитие» — диаграмму роста, или растение, или младенца, или яйцо, или физкультурника. Все эти и многие другие связи одинаково хо­роши, так как они действительно могут служить средством при­поминания заданного слова, они опосредуют его.

Но вот больной шизофренией для слова «сомнение» рисует речку и объясняет это так: «Есть романс Глинки "Сомнение", а Глинка — это есть Неглинка — речка». Такая связь носит гро­моздкий, заумный характер. В другом случае для запоминания слов «вкусный ужин» больной рисует туалетную комнату и в рассуждениях во время выполнения заданий приходит к этому так: «Вкусный ужин — это значит хорошо пахнет... запах... нари­сую уборную». В этой ассоциации видна и парадоксальность. Дру­гой пожилой больной для запоминания слов «теплый ветер» рисует губы и объясняет, что это «поцелуй матери». Несмотря на яркую эмоциональность, и эта ассоциация не адекватна зада­нию; ведь нарисованные губы не служат цели запоминания за­данных слов.

В некоторых случаях выхолощенность, бессодержательность ассоциаций больных достигают такой степени, что к разным словам больные рисуют лишь черточки, галочки. Такая яркость образов наблюдается часто у лиц истерического склада, хотя не исключена и у психически полноценных людей. Некоторые боль­ные каждое заданное им для пиктораммы слово воспринимают сквозь призму своих личных вкусов и стремлений. Так, напри­мер, больной говорит: «Теплый ветер» я вообще запомнить не могу, так как у нас на севере теплого ветра не бывает; «вкусный ужин» — для меня на ужин годится только простокваша, «веселый праздник» — у меня праздников не бывает, «справед­ливость» — со мной поступают несправедливо» и т. д. Такая эгоцентричность восприятия наблюдается у эпилептиков и не­которых психопатов. В то же время и нормальным людям свой­ственна небольшая доля личной реакции, особенно на эмоцио­нально-значимые слова.

Поэтому, если больные ко всем таким эмоционально-значи­мым словам подбирают совершенно нейтральные отвлеченно-общечеловеческие образы (например, «счастье» — солнце, «пе­чаль» — плохая погода и т. д.), это можно оценить как проявле­ние некоторой эмоциональной отгороженности, интравертированности или даже холодности.

Последний критерий, по которому производится оценка ре­зультатов исследования методов пиктограммы, — это критерий запоминания. Сама методика была создана для исследования па­мяти. Особый интерес представляет сопоставление результатов исследования памяти методом заучивания 10 слов и методом пиктограммы. Если больной плохо заучивает 10 слов, но гораздо лучше вспоминает слова в пиктограмме, это свидетельствует об органической слабости памяти. Усвоение нового затруднено, но возможность содержательно опосредовать, логически связать материал помогает больному, поэтому с пиктограммой он справ­ляется лучше.

Если же больной легко усваивает 10 слов, но не может при­помнить слова в пиктограмме, это свидетельствует о том, что опосредованные связи только мешают ему припоминать. Такое соотношение наблюдается у больных шизофренией с расстрой­ством мышления и сохранностью формальных способностей ус­воения нового. Некоторые выводы о памяти больного можно делать и по тому, насколько точно он воспроизводит заданные слова, — иногда больные воспроизводят лишь приблизительное содержание заданных слов.

Например пиктограмма, составленная психически здоро­вой, очень способной студенткой. В ней абстрактные символы чередуются с эмоционально насыщенны­ми, живыми, образными.

В этой пиктограмме могли бы насторожить очень абстракт­ные ассоциации к словам разлука и справедливость. Однако об­щая ее живость и разнообразие, легкость и простота оформле­ния, наконец, полное воспроизведение всех заданных слов убеж­дают в том, что и эти две ассоциации были не выхолощенны­ми, а подлинно абстрактными символами.

Совершенно иначе выглядят пиктограммы, составленные больными шизофренией с выхолощенностью и бессодержатель­ностью ассоциаций  Ни в момент составления пиктограммы, ни при воспроизведении (ко­торое оказалось совершенно невозможным, несмотря на то что при заучивании 10 слов больная обнаружила хорошие возмож­ности удержания) больная не могла объяснить, почему «весе­лый праздник» она сможет вспомнить по крестику, а «разви­тие» — по галочке, «болезнь» — по двум точкам, а «дружбу» — по одной. Некоторые больные (в большинстве случаев это свой­ственно больным шизофренией, но в нескольких случаях за десятки лет такие пиктограммы co­ставляли и перенесшие энцефалит, и страдавшие эпилептическими припадками) пытаются ассоциировать понятие с различными очер­таниями линий. Так, например, больной символизирует веселый праздник округлыми очертаниями извилистой линии (вверху) и разлуку — угловатой зигзагообразной линией (внизу). Он никак не объясняет, почему обозначает «счастье», упирающейся в бесформенный комок (над разлукой), а «сомнение» — прямой линией, упирающей­ся в зигзаг (рядом).

Геометрическая символиза­ция понятий вообще очень ча­сто встречается в пиктограм­мах больных шизофренией. Так, например, больной ши­зофренией, составивший пик­тограмму из одних геометри­ческих форм, символизирует «сомнение» как круг, но за­тем начинает сомневаться, правильно ли он избрал диа­метр круга. Он говорит, что «круг — это неуверенность», и совершенно серьезно спра­шивает экспериментатора: «Как, по-вашему, будет ли не­уверенность уже или шире со­мнения по площади?»

В основном же стрелки, галочки, линии, крестики и кру­жочки лишены объективного содержания и даже для самих боль­ных не служат средством связи и запоминания; попытки прочи­тать свою пиктограмму, т. е. припомнить заданные слова оказы­ваются безуспешными.

Следует также привести некоторые пиктограммы, которые по внешнему виду производят впечатление простых и конкрет­ных, но при более тщательном психологическом анализе обна­руживают признаки глубокой патологии мышления. На рис. 29 изображена пиктограмма больной шизофренией с вербальным галлюцинозом.

 

 

Рис. 30. Конкретные, но неадекватные по содержанию связи

 

Слова	Рисунки	Объяснения больного	Воспроизве-
			дение
Голодный мальчик	Мнска	Кушает — если б он не ел, он не был бы голодным	Голод
Теплый ветер	Платье	По одежде можно судить о том, какой ветер. В платье — так тепло	+
Справедливость	Портфель	Это, когда человек стремится к чему-нибудь, а когда он опущенный, как пьяница — значит, какая это справедливость, а если стремится — ясные мысли, идет с портфелем, значит, справедливость	—
Сомнение	Забор	Сомнение — это значит незнание... идешь к врачу, находишься в незнаниях. Человек валяется под забором, он без всяких знаний валяется... если бы не было забора, то он бы знал забор — препятствие, незнание, сомнение	Незнание
Веселый праздник	Дом	Дом — разве это не весело?	Праздник
Тяжелая работа	Голова	Полы мыть. Крашеные подтер, и все, а такие надо песком ныть — нарисую человека	Тяжелый труд
Болезнь	Кровать	Болезнь — это ничего неделание. Когда человек трудится, у него энергия. Значит, он здоров	+
Развитие	Рисует вишни	Это человек учится, работает, трудится... Раз находишься в учреждении, значит, развиваешься... Фрукты — смотришь, видишь фрукты, это уже развитие, чувствуешь вишенки	—
Счастье	Голова	Скушаешь что-нибудь хорошенькое — это уже счастье и конфетку. Вот я к вам пришла — это уже счастье	—
Ядовитый вопрос	Не рисует	Это когда человек злой? Когда у него нет ничего?
Разлука	Стол	Стол — я сижу за столом одна, это разлука, сидишь одна со своими мыслями, со своими думами — значит, разлука	Одиночество

Протокол к рисунку 30

Ассоциации больной носят конкретный, содержательный ха­рактер, но они поражают своей стереотипией как в содержа­нии, так и в исполнении рисунков.

Последняя пиктограмма носит также конкретный характер. Расстройства мышления обнаруживаются здесь не в рисунках, а в объяснениях больной (шизофрения, дефектное состояние) (рис. 30).

Некоторые слова больная воспроизводит приблизительно, другие не может вспомнить. Объяснения ее свидетельствуют о причудливом расплывчатом характере ассоциаций и одновре­менно о значительной инертности их, так как на выбор некото­рых новых образов влияют предшествующие образы и мысли больной (болезнь — труд, пьяница — забор).

В целом методика «пиктограммы» очень многогранна, она по­зволяет делать многие наблюдения относительно существенных особенностей психики больных.

ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ РАССКАЗОВ

1. Методика применяется для исследования понимания и запо­минания текстов, особенностей устной и письменной речи ис­пытуемых.

2. Для проведения опытов экспериментатор должен загото­вить 10—15 напечатанных и наклеенных на картонки текстов, а также написанных очень крупным шрифтом на плакатиках. Должны быть подобра­ны тексты разной трудности. Больше всего подходят басни и рассказы, имеющие иносказательный смысл либо подтекст, пред­ставляющие возможность последующего обсуждения.

3. Текст может быть прочитан исследуемому экспериментатором либо исследуемый сам может читать текст. Можно попросить исследу­емого рассказать текст устно, а можно предложить ему записать свой пересказ. От способа предложения меняется психологичес­кая трудность задачи; выразительное, правильное чтение экспе­риментатора облегчает исследуемому понимание смысла расска­за, но для восприятия «на слух» необходимо большее напряже­ние, большая устойчивость внимания. При самостоятельном же чтении текста больному легче компенсировать недостатки вни­мания; он может повторно перечесть несколько строк, вернуть­ся к отрывку, прочитанному в первый раз недостаточно внима­тельно. И напротив, осмысление текста при самостоятельном чтении несколько труднее. Небезразличен для больного и способ воспроизведения; рассказать текст, конечно, гораздо легче, чем изложить его письменно. Устный рассказ экспериментатор запи­сывает дословно с помощью магнитофона или рукописно. Могут быть даны два рассказа под­ряд. Главное внимание может быть смещено с самостоятельного пересказа на обсуждение, т. е. на вопросы и ответы по поводу содержания рассказа. Наибольший интерес представляет методи­ка обучающего эксперимента, применяемая в тех случаях, ког­да бальной никак не может усвоить содержание короткого рас­сказа. Тогда экспериментатор начинает многократно повторять рассказ, стараясь всеми возможными способами довести его со­держание до сознания больного. Анализ средств заучивания, не­обходимых для усвоения рассказа, позволяет судить о причинах и степени нарушения познавательных процессов.

4. Некоторые больные (чаще всего больные шизофренией) при воспроизведении рассказов вплетают свои бредовые идеи или истолковывают содержание рассказов как обидные намеки на события собственной жизни. В таких случаях судить о воз­можности понимания и запоминания текста трудно. Существует обширная литература (JI.B. Занков, Г.М. Дульнев, Б.П. Пинс­кий) по вопросу о воспроизведении текстов умственно отста­лыми детьми.

Грубые ошибки при воспроизведении, заключающиеся в за­мене одних действующих лиц рассказа другими, в слиянии и смешении событий двух разных рассказов, а также в искажении обстоятельств — при сравнительно метком понимании подтек­ста — наблюдаются у больных, страдающих сосудистыми и ины­ми органическими заболеваниями мозга. Таков, например, пе­ресказ больной с опухолью головного мозга: «Галка решила познакомиться поближе с жизнью голубей: она выкрасилась в белый цвет и прилетела в голубятню. Ее встретил голубь и спро­сил, что она хочет. Она ответила, что она хочет кушать; голубь накормил ее, и она захотела улететь домой. В это время подполз муравей и укусил галку за ногу».

Некоторые больные заявляют, что забыли рассказ и ничего не могут воспроизвести, хотя при наводящих вопросах и небольшой помощи обнаруживается, что они поняли и запомнили все существенное. Большую помощь этим больным может ока­зать повторное чтение текста.

Иногда при воспроизведении текста больные допускают ошиб­ки, подчеркнуто противоречащие заданному тексту, излагают обстоятельства, прямо противоположные действительным, со­вершенно невероятные, но близкие к тексту. Например, вместо «муравей укусил охотника» «охотник укусил муравья». Такого рода ошибки допускают иногда больные, аггравирующие рас­стройства памяти, или исследуемые, симулирующие психичес­кую болезнь во время судебно-психиатрической экспертизы.