В. С. Соловьев о Всеединстве и Богочеловечестве

Наиболее значительным русским философом, гениаль-мыслителем мирового значения, по общему призна-, является Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900). 1оэт и мистик, публицист и философ, нравственный про-ведник, богослов и переводчик сочинений Платона и человек огромного личного обаяния, обладавший «ечательным остроумием, небывалой глубиной и мощью

 

 

мысли, фантастической широтой духовных интересов и
колоссальными познаниями в различных областях, созда­
тель мощного течения русской религиозной философии,
В. С. Соловьев органично впитал в своем мировоззрении
традиции философии Платона и платонизма, отцов хри­
стианской церкви и представителей классической немец­
кой философии, ранних славянофилов и Николая
Федорова.»

Оригинальность мысли сочеталась в творчестве Соловьева с огромной широтой и терпимостью взглядов. Пожалуй, одной из самых верных характеристик его лич­ности и мировоззрения было бы слово «универсализм» (от лат. «универсалис» — всеобщий), стремление, избежав од­нобоких и узких «точек зрения», одновременно осознать содержащуюся в них «правду» и сочетать ее в едином все­объемлющем и гармоничном миросозерцании.

Весьма показательными являются и о многом говорят
названия первых крупных сочинений' Владимира
Соловьева: «Кризис западной философии (против позити­
вистов)», «Критика отвлеченных начал» и «Философские
начала цельного знания». В чем же видит Соловьев кризис
современной ему западной философии, за что критикует ее
и что такие для него «цельное знание»? >._,

По глубокому и верному наблюдению мыслителя, [со­временная культура стремится к распаду на составные ча­сти, к утрате целостности и гармонии. А частичные, раз­деленные, однобокие «истины», взятые в своей исключи­тельности и отдельности, оборачиваются ложью; распад культуры оборачивается распадом современного человека, i Подобно Платону, Соловьев жаждал высшей гармонии, связующей распадающийся на части мир в единое, пре­красное и благое целое, стремился осуществить синтез веры и разума, науки, искусства, религии и философии.

Ведь |побой человек, прежде чем узнавать «нечто», имеет глубокое, не нуждающееся ни в опыте, ни в логиче­ских доказательствах, но тем не менее твердое и очевидное

ощущение того, что мир есть, что он единД— это ощущение;'■ глубже и первичнее всякого конкретного и частного позна-ния, предшествует ему./Уже затем, на смену и на основе этого нашего первичного ощущения-знания, приходит де­тализация и конкретизация, появляются наблюдения и iрассуждения, приходят отдельные Hayjcig— биология, со­циология, химия, физика — и начинают расчленять и пре­парировать этот мир на части, выделяя из него атомы и мо­лекулы, живые клетки и общественные формации... Такой анализ и расчленение, такой схематизм и препарирование |в какой-то мере необходимы и неизбежны, но и опасны — 'ибо за этими разрозненными схемами и фрагментами мира может вовсе исчезнуть его первичная, очевидная, единая реальность, для обозначения которой Соловьев использует 'ключевое для его философии понятие — Всеединство. Понятно, что всякая вещь познается через свое отноше-не к целому, а это целое не есть просто множественность J вещей, но нечто большее. Например, мы не можем понять, |;Что такое ветка дерева, если не обратимся к дереву в целом; мы не можем также и понять дерева, если не знаем о лесе. Однако дерево не есть просто набор веток, листьев, орнейитчд., также лес не есть просто некое множество де-евьев. (Всеединство — это такое целое, в котором каждая асть находит свое место, обретает свой смысл и при этом i теряется, не растворяется, — так же как в игре симфо-ческого оркестра каждый инструмент, вписываясь в об-музыкальную гармонию, сохраняет свое значение и состоятельность. И Всеединство мироздания, по иовьеву, подобно слаженной игре такого огромного сим-онического оркестра.

Благо, по Соловьеву, это именно гармония Всеединства, | зло — раскол, хаос, разобщенность, стремление каждой ци, каждого явления, каждого существа в мире утвер-гь себя и свою маленькую истину как истину абсолют-и единственную. Представьте себе, что в симфониче-эм оркестре каждый инструмент стал играть сам по себе

и изо всех сил — безо всякого согласования с другими и пытаясь заглушить все прочие инструменты. Именно это, по мнению Соловьева, и произошло с миром и человеком, отпавшим от создавшего его Бога. Но оркестр может вновь прийти к утраченной гармонии и порядку, добровольно по­винуясь палочке дирижера. Всеединство осталось позади как некая исходная точка — и находится впереди как цель мирового развития, в котором человеку суждено сыграть огромную и важную роль. Чтобы соединиться и сделать это свободно и добровольно, миру сначала надо было разва­литься, разделиться на части. Смыол мироздания — в до­стижении всеобщего синтеза и гармонии, в обретении все­ленского восстановления и примирения.

Соловьев убежден, что созданный Богом мир не полнос­тью отпал от своего Творца, не полностью впал в зло хаоса и беспорядка. Связующим звеном между Богом и миром, Душой мира (это понятие восходит еще к Платону) для Соловьева является София — Божественная премудрость. Софию Соловьев определяет по-разному— и как вечное «тело Бога», и как вечную «Душу мира», и как будущее, одухотворенное, идеальное человечество. София осущест­вляет связь между Богом и миром, это образ, по которому Бог создает мир, цель, стремясь к которой мир достигнет Всеединства, а человек — одухотворенности. София по от­ношению к Богу материальна, а по отношению к миру ду­ховна, это — одухотворенная телесность. (Здесь мы наблю­даем мотивы пантеизма, о котором неоднократно говори­лось в этой книге). Благодаря Софии разобщенные части мира постепенно в ходе мировой эволюции соединяются в одно грандиозное целое. Так сначала через эволюцию при­роды, а затем через историю человека идет процесс «соби­рания Вселенной», процесс добровольного достижения не­когда утраченного Всеединства. «Искры Божий», изна­чально содержащиеся во всем, разгораются всё ярче, всё сильнее, частные истины сливаются в одну гармоничную и всеобъемлющую истину, разрозненная и падшая материя

[(одухотворяется, преображается. От механического един­ства всемирного тяготения через динамическое единство невесомых физических сил (тепло, свет, электричество), Iчерез органическое единство животных сил хаос постепен-|но оформляется в космос (по-гречески «космос» — поря-ок). И вот на сцену мирового процесса вступает человек — связующее звено между божественным и природным ми­ом, посредник и помощник Творца в деле освобождения рироды и ее воссоединения с Богом. Вспомним, что идеи о провой, вселенской миссии человека содержатся в фило-[ши русского космизма.

По убеждению В. С. Соловьева, христианство есть не ко вера в Бога, но и вера в человека. Индивидуально |две природы соединились в Христе; теперь это должно про-ойти в коллективе, в человеческом обществе, в Церкви, повек, каким он является сейчас, — ограничен, слаб, чтожен, слишком еще близок к животности, но одновре­менно — свободен, сверх-природен, устремлен к абсолют-ому, вечному, к высшей полноте и завершенности. В этой -ойственности, промежуточности человека— и трагизм > положения, и надежда на обретение новых вершин. Однако история еще далека от завершения, человек да­ек от совершенства, утверждает мыслитель. Человечество > находится на долгом пути к Богочел овечеству, к оду-орению природы, соединению с Богом и «собиранию пенной». На этом пути людей поджидает немало иску-вний, и прежде всего искушение эгоизмом — личным и зональным. Выступая с позиций христианского уни-сализма и горячо осуждая индивидуальную разобщен-ть людей, «зоологический патриотизм» и раскол хри-аских церквей, Владимир Соловьев призывает к их единению (он сам считал себя не членом существующих рквей — православной или католической, но членом бу-цей единой Вселенской Церкви).

^Другое искушение— противопоставление веры в Бога ' в человека. Старая религиозная цивилизация во имя

I

Бога отрицала человека, препятствовала прогрессу и тем отступила от духа христианства, тогда как нынешняя без­божная цивилизация, увлеченная успехами социального и научно-технического прогресса, превозносит и обожест­вляет человека, забывая о Боге. Соловьев подчеркивает, что «последовательно же проведенные и до конца осущест­вленные обе эти веры — вера в Бога и вера в человека — сходятся в единой полной и всецелой истине Богочеловечества».

Размышления о Богочеловечестве как цели мировой истории естественным образом обращают мыслителя к со­циальным и политическим вопросам. Средневековое и со­временное общество, по мнению Соловьева, не есть обще­ство истинно христианское (вопреки распространенному убеждению), но общество компромиссное, в котором про­поведь первоначального христианства вынуждена была приспособиться к императорской власти и языческому со­знанию населения. Таким образом, основы христианской общественности еще только должны быть созданы. Соловьев призывал к объединению церквей, к введению свободы совести и отмене смертной казни, к преодолению эксплуатации человека человеком, к справедливой орга­низации труда и распределения продуктов, к отказу от на­ционалистических предрассудков, к слиянию лучших тра­диций восточной культуры (с ее «бесчеловечным Богом») с культурой западной (с ее «безбожным человеком»).

Целью христианства, по Соловьеву, является достиже­ние не только «личной святости, но и общественной спра­ведливости». Странным парадоксом ему представляется то, что все прогрессивные социальные преобразования в духе христианства за последние два века осуществляли в Европе люди в Христа не веровавшие, тогда как люди име­нующие себя «христианами» этому препятствовали. Призывая к созданию истинно христианского общества, Соловьев, подобно Толстому, обличал ложь общества, ко­торое лишь на словах называло себя христианским.

{оэтому «христианство, осуществленное в общественной зни, — политика, ставшая христианской, это — свобо-i для всех угнетенных, покровительство для всех слабых; > — социальная справедливость и добрый христианский р».

Владимир Соловьев является основателем мощного, ригинального и плодотворного течения в русской религи-зной и философской мысли начала XX века. Его идеи о единстве и Богочеловечестве, о Софии и христианской <е получили развитие в работах братьев Е. Н. и, Н. Трубецких, С. Н. Булгакова, Ц. А. Флоренского, I. А. Бердяева, А. Ф. Лосева и многих других замечатель-мыслителей, внесших огромный вклад не только в сийскую, но ив мировую сокровищницу духа.

лросы и задания

[то такое «цельное знание» для Владимира Соловьёва? Сравните размышления о цельном знании с аналогичными мыслями