Демонстративная символика сообществ

Параллельно самоидентификации индивидуумов все более ревнос­тно охраняется отграниченность родовых и племенных сообществ. Они стремятся отличаться друг от друга одеянием, прической, рас-

краской тела, специфическими украшениями и орнаментами на орудиях труда, предметах обихода, оружии. Так, по этнографичес­ким наблюдениям, в Центральной Бразилии у племени бороро

каждый клан отличается от других, особенно во время праздников, убором из перьев, перламутра и других материалов, которые не только по своей природе, но и по форме, способу обработки строго фиксированы для каждого клана¹.

Чтобы убедиться в подобной демонстративной вариативности, запечатленной многовековой традицией, не обязательно отправ­ляться в далекую Бразилию. В краеведческих музеях Средней по­лосы России до сих пор сохраняются праздничные одежды крес­тьянок, расшитые изысканными орнаментами и украшенные би­сером или жемчугом. Варианты орнаментов строго отличаются по местам поселений: рязанский, к примеру, обязательно должен был не повторять узоров калужского, и наоборот. Тем самым элемен­ты проторекламы, формируясь на основе символизации и обладая вследствие этого определенным мистическим наполнением, игра­ли существенную роль в консолидации архаических сообществ.

Вышитый орнамент представлял собой знаки — обереги. Они защищали голову, руки и сердце от беды.

' Л сны-Строе К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 301.

 

В ряду подобных особо значимых элементов — образы ро­довых и племенных тотемов, основой которых являлись пок­ровительствующие племени животные, священные растения, иногда — неодушевленные предметы: раковина, копье, праща и т.п. «Северные глинкит, живущие на побережье Аляски..., имеют ревностно охраняемые клановые гербы и эмблемы», — сообщает К. Леви-Строс. И подобные факты зафиксированы этнографами у подавляю­щего числа народностей, доныне остающихся на первобытной стадии.

 

 

 

Так выявляется глубинное, доисторическое происхождение множества символов, вошедших впоследствии в «золотой фонд» западноевропейской, а затем и российской геральдики, а также — источники ремесленнических эмблем, купеческих меток и дру­гих предпосылок маркирования изделий и товаров.

Участие первобытных людей в отправлении совместных ри­туалов не устраняло необходимости в индивидуальной защите от невидимых грозных сил, поиска способов их умилостивить. Такой цели служили амулеты и обереги. Часть из них необходимо было держать в секрете, другие же, напротив, постоянно и настойчиво демонстрировать. Этим, в первую очередь, объясняется то обилие декоративных предметов, которые стремятся удержать на теле, включить в прическу, прикрепить к одежде аборигены Полинезии

' Леви-Строс К. Первобытное мышление. С. 302.

или жители Центральной Африки. Мистическое чувство побуждает демонстрировать обереги от самых различных напастей: от дурного глаза, неудач на охоте, семейных неурядиц и т.п. Лишь оставишь какой-нибудь амулет без внимания, не наденешь на себя или не на­шьешь на одежду — тут-то и произойдет непредвиденное!

 

т

 

Амулеты. Египетская культура

Индейцы племени черноногих, помимо магических амулетов, рисовали на своей одежде символы духов, которых считали «тай­ными помощниками». Они надеялись, что, увидев такое почита­ние, эти помощники обязательно будут поддерживать их в жизни'. Важной частью боевого наряда североамериканских индейцев был пышный головной убор. Он делался из перьев хищных птиц, глав­ным образом орлиных, так как орел во все века символизировал силу, стойкость, мужество, героизм, а также идею превосходства по отношению к окружающим. По форме индейский головной убор символизировал солнце с расходящимися лучами.

ШульцДж. Ловец орлов. М., 1991. С. 218.

В прическе воин также мог носить орлиные перья — их чис­ло указывало на число совершенных им подвигов. Той же цели могли служить зарубки на лице или на теле, варианты татуиро­вок. О насущной демонстративной роли последних выразитель­но рассказал один из первых европейских духовных лиц, посе­тивших Южную Америку в середине XVI в., — Диего де Ланда. В подробном изложении особенностей жизни аборигенов падре писал:

Они татуировали себе тела и чем больше, тем более считались храбрыми и мужественными, ибо татуировка была большим мучением и делалась сле­дующим образом: татуировщики покрывают часть, которую они хотят тату­ировать, краской, а затем они надрезывают осторожно рисунок и, таким об­разом, от крови и краски на теле остаются следы. Это делается понемногу из-за сильной боли. Они (аборигены — Авт.) даже становятся после этого больными, ибо татуированные места воспаляются и выступает жидкость. Несмотря на это, они насмехаются над теми, кто не татуируется¹.

^1 Чинда Диего де. Сообщение о делах в Юкатане. М., 1994. С. 142.

Как видим, подобные действия, осуществляемые с подлин­ной самоотдачей, имели как сакральное, так и престижное зна­чение для многих из наших предков.

Тотемы острова Пасхи

 

Престижная протореклама

Обозначение места индивида в социальной иерархии — про­изводная функция проторекламы от трех предыдущих. Но сте­пень ее значимости требует специального рассмотрения. От глубокой древности и до совсем недавних времен повсеместно полагалось выделять правителей и их приближенных из «про­стых смертных» посредством наглядных примет. В этой роли опять-таки выступали сакральные символы, формирующие на­бор знаков власти, а также специальная одежда, украшения и прочая атрибутика. Как правило, это был постепенно наращи­вающийся знаково-символический комплекс, приобретавший, с одной стороны, статус незыблемой традиции, а с другой — со­здававший мистический ореол вокруг правителя и тем обеспе­чивавший благоговение подданных. Истоки данного варианта проторекламы также идут из глубокой архаики и встречаются на всех пяти континентах.

В поэтическом эпосе южноамериканского народа киче «По- поль-Вух» подробно повествуется о том, как правители этого на­рода получили свои знаки отличия. Их вручило непосредственно верховное божество,

и вот все они, перечисленные по их названиям: балдахин, трон, флейты, сделанные из костей, барабаны, желтые бусы, когти пумы, голова ягуара, ноги оленей, помост, ожерелья из раковин, табак, маленькие тыквы, перья попугая, перья белой цапли для головных уборов, татам¹...

Озаботиться тем, чтобы весь этот комплекс предметов посто­янно окружал правителя и находился в привлекательном состоя­нии, должны были особо уполномоченные приближенные.

Не менее изощренно стремились к наглядной демонстрации своего социального статуса вельможи южноамериканского пле­мени мочика:

привилегированные лица украшали себя знаками своего достоинства буквально с головы до ног. Высшая группа — военачальники — носила на голове особое покрывало, украшенное птичьими перьями, маленькими золотыми полумесяца­ми и т.п. Они носили также золотые или медные серьги и плащ, испещренный различными геометрическими фигурами. Эти фигуры, скорее всего, были «гер­бами» привилегированных семей, переходящими по наследству^[4].

И вновь мы должны отметить параллелизм процессов, опи­рающийся на социально-психологическую глубинную общность различных ответвлений рода человеческого, будь то аборигены Северной или Южной Америки, Африки, Австралии, Азии или ранней поры становления европейской цивилизации.

 

Еще одним примером, подтверждающим сквозной тезис этой i павы, является находка археологов на территории России. В газете ■ Известия» сообщалось, что в августе 1993 г. новосибирские архео­логи во время раскопок в труднодоступном регионе на Восточном ЛI гае обнаружили невиданное по своему богатству захоронение...

Особую ценность захоронению придавала прекрасно сохранившаяся мумия молодой женщины... Умерла она 2500 лет назад в возрасте 23 лет... Мумия скифской девушки уникальна тем, что на ней сохранились следы татуиров­ки, которая являлась привилегией высшей касты. Особенно интересны ри­сунки на руках, считавшиеся символом власти^[5].

Дальнейшая реконструкция объектов захоронения позволила установить, что «принцесса» была в одежде из шелка, в высоком го­ловном уборе с позолотой и с палочкой из лиственницы в руках. По­верх шелкового платья была надета шуба, а рядом захоронены шесть коней с металлическими бляхами, покрытыми иероглифами. Есть версия, что при жизни эта женщина была жрицей и большая часть окружавших ее предметов и знаков носила сакральный характер.

На этом «отечественном» примере мы вновь убеждаемся во вселенской жизненности наглядной демонстрации членами со­общества своего ранга и статуса. Парадоксально, но подобная потребность не завершается даже с окончанием жизни многих людей. Заботы о приличествующих рангу похоронах, о достой­ном надгробии содержатся в подавляющем числе официальных завещаний от античности до наших дней. И тем самым элементы проторекламы реализуются и в пышности похорон, и в помпез­ности надгробий, и в велеречивости эпитафий.