Проверка гипотез (версий) и логика умозаключений

Чтобы получить должное представление о природе проверки гипотез, необходимо иметь в виду логическую и гносеологическую природу индуктивных рассуждений, при­меняемых для построения гипотез.

Всякое рассуждение в рамках индукции (речь идет о видах неполной индукции) можно рассматривать как пере­ход от посылок к заключению. При этом в отношении раз­новидностей неполной индукции (а они как раз и использу­ются при диагностировании) известно, что индуктивные рассуждения не обладают свойством сохранения истины: все посылки такого рассуждения могут быть истинными, а само заключение ложным. "Другая характерная черта ин­дуктивных рассуждений — заключение выходит за рамки посылок, или несет в себе большее содержание, чем посыл­ки, или утверждает нечто большее по сравнению с тем, что утверждается в посылках"'.

' Кайберг Г. Вероятность и индуктивная логика. М., 1978. С. 143.

Подобные варианты наблюдаются в криминалистиче­ском диагностировании, когда гипотеза (версия) основана не только на посылках (фактических данных), но и на ин­туиции эксперта (следователя); когда гипотеза выдвинута по принципу непротиворечивости имеющимся данным, но не опирается непосредственно на них (версия об инсцени­ровке преступления данного вида).

Указанные особенности индуктивных рассуждений в логике выражают и иначе: посылки индуктивного рассуж­дения совместимы как с заключением, так и с его отрица­нием (или с более подробным набором альтернативных ут­верждений, одним из которых является заключение). При этом все альтернативы могут расцениваться как конкурент­ные гипотезы, характеризующие один и тот же предмет исследования, а посылки — как свидетельство "за" или "про­тив" каждой из этих гипотез. Свидетельства обычно при­знаются истинными, т. е. должны быть достоверными, а ги­потезы — проблематичными (считаются недостаточно обос­нованными до определенного этапа), т. е. "имеют неизвест­ное значение истинности"¹.

Гипотезы и свидетельства являются центральным объ­ектом теории индукции. Эта теория включает: выдвиже­ние, анализ, обоснование гипотез, их принятие или отвер­жение на основе свидетельств. В теории индукции научная гипотеза изучается в двух главных аспектах: в процессе выдвижения (контекст открытия) и процессе обоснования (контекст оправдания). Для диагностики это будут: выдви­жение гипотез, их конструирование (о чем говорилось ра­нее) и проверка гипотез. Проверка гипотезы всегда связана с анализом ее обоснования фактами. Различают три вида обоснованности гипотез свидетельствами: совместимость, подтверждение и приемлемость².

Самая слабая обоснованность — при совместимости. Строится она по принципу: "Свидетельство В совместимо с гипотезой Д, если и только если из В не следует отрицания Д". Иными словами, одно и то же свидетельство может быть совместимо со всеми выдвинутыми альтернативами. По типу совместимости в криминалистической диагностике чаще всего могут быть выдвинуты гипотезы об инсценировке пре­ступления. Такие гипотезы обосновываются малым числом посылок (фактических данных), чаще всего в качестве по­следних фигурирует нарочитость созданной ситуации, от­ражение в ней стремления преступника обратить внимание следователя на определенные признаки, наличие негатив­ ных следов и т. п. Такие гипотезы (версии) совместимы с

¹ См.: Костюк В. Н. Указ, работа. С. 105.

² См.: там же. С. 108.

частью имеющихся данных и включаются в общее число альтернативных для последующей проверки.

Более сильным видом обоснованности гипотезы счита­ется подтверждение. Свидетельство подтверждает гипоте­зу, если гипотеза совместима со свидетельством и если она обоснована при наличии свидетельства в большей степени, чем при его отсутствии. Одно и то же свидетельство может подтверждать более чем одну альтернативу, но не может подтвердить все выдвинутые альтернативы. Для кримина­листической диагностики это достаточно распространенный вид обоснования. Построение гипотезы немыслимо без под­тверждения ее определенными признаками объекта (фак­тическими данными, исходными данными), однако эти при­знаки (свидетельства) могут служить обоснованием несколь­ких гипотез. Так, при решении задачи, связанной с уста­новлением способа взлома преграды, имеющиеся следы мо­гут стать основанием для выдвижения частных гипотез о проломе, о вырезании части стены, но не подтверждать воз­можность отжима, отделения путем сверления и т. п. При проверке таких гипотез основное внимание обращают на то, насколько достоверны признаки (или комплексы призна­ков), положенные в основу гипотезы, т. е. как много гипотез может быть выдвинуто с использованием данных призна­ков и какое значение имеет признак (комплекс признаков) в обосновании гипотезы.

Наиболее сильным видом индуктивной обоснованности гипотез считается приемлемость. Гипотеза может быть при­нята на основе свидетельства, если она подтверждается этим свидетельством в большей степени, чем любая из извест­ных альтернатив. Приемлемую гипотезу считают прибли­зительно верным утверждением о реальности, т. е. рассмат­ривают как объективную и относительную истину.

В криминалистической диагностике это тот лимит (пре­дел), к которому необходимо стремиться при создании ги­потез и их проверке. Приемлемость гипотезы будет опреде­ляться специфичностью признаков (фактов), используемых для ее обоснования. Именно специфические признаки и спе­цифические комплексы признаков (вспомним специфиче­ские симптомы и симптомокомплексы в медицинской диаг­ностике) способны уменьшить число альтернативных гипо­тез, доведя их до наиболее вероятных.

В различных видах криминалистических экспертиз накоплен значительный опыт выделения, классификации и использования специфических признаков. Например, в су­дебной баллистике можно назвать в качестве специфиче­ских признаки входного огнестрельного повреждения при­знаки близкого выстрела и др. В трасологии — признаки

направления взлома, направления движения ТС, определе­ния способа разрушения преграды и т. п. В экспертизе тех­нико-криминалистического исследования документов спе­цифическими являются признаки поддельного клише печа­ти, признаки травления текста и т. п.

В точном соответствии с теорией индуктивных обоб­щений при криминалистическом диагностировании за эта­пом формирования гипотезы следует ее проверка. Однако было бы ошибкой представлять эти этапы в полной мере самостоятельными, изолированными один от другого. Ста­дия проверки гипотезы — это не только движение от ин­дуктивного обобщения к общему (криминальной ситуации), это в большей мере дедуктивное выведение следствия из основной совокупности, это сопоставление выбранной типо­вой модели с конкретной диагностируемой ситуацией, вы­явление общих для них признаков, установление различий и объяснение природы этих различий. Осуществляемую при этом мыслительную процедуру можно назвать диагности­ческим анализом, осуществляемым посредством синтеза. Криминалистический диагностический анализ посредством синтеза — это такая система познания, которая стремится охватить все признаки предмета (явления, события), необ­ходимые для решения задачи. При этом реализуется стрем­ление создать на основе этих признаков модель, согласую­щуюся с тем, что известно эксперту из его личного или кол­лективного опыта специалистов, к которым принадлежит и он сам. Он непрерывно строит, проверяет, пересматривает и уточняет гипотезы о воспринимаемом. Когда гипотеза не подтверждается или отсутствует типовая аналогичная мо­дель, процесс диагностирования идет крайне медленно, ог­раничиваясь простой фиксацией наблюдаемого (форма сле­дов, размеры, общие и частные признаки, механизм их воз­никновения). Если имеется набор типовых ситуаций, доста­точно наглядно сопоставимых с диагностируемым объектом, то диагностирование идет быстрее, эффективно, с отбором для решения задач признаков не более, чем это необходимо для подтверждения сформированной гипотезы. При этом возможны два варианта. Первый — в диагностируемом объ­екте отсутствует ряд признаков, которые должны были иметь место в соответствии с наличием подобных у выбран­ной в качестве базовой (основной совокупности) модели. В этих случаях существенной задачей эксперта является объ­яснение причины отсутствия этих признаков с учетом ва-риационности криминалистической ситуации. Разумеется, если отсутствующих признаков будет больше, чем совпа­дающих, придется признать гипотезу несостоятельной и обратиться к другой.

Во втором возможном варианте имеются признаки, превышающие число необходимых, в том числе отличаю­щие в силу этого диагностируемый объект от типовой моде­ли. В подобных случаях эксперт стоит перед необходимо­стью объяснения причины избыточности признаков. Обыч­но причины этого также кроются в особенностях конкрет­ных криминальных ситуаций, отличающихся от типовых. С избыточностью признаков можно столкнуться при инсце­нировках преступления, маскировках одного другим и т. П,

Потребности активного синтеза налагают определен­ные требования на функции памяти и познания. В этом про­цессе реализуются все виды памяти. Оперативная память необходима для регистрации результатов текущего анали­за объекта и материалов дела, т. е. на стадии обработки эмпирического материала и построения гипотезы. В ее за­дачу входят быстрое и безошибочное извлечение необходи­мой информации, выделение диагностических признаков, создание рабочей гипотезы. За этим этапом следует этап извлечения информации из долговременной памяти. Имен­но она хранит те типовые ситуации, одна из которых долж­на послужить базовой моделью в процессе диагностирова­ния. Сравнивая по методу аналогии сконструированную мысленную модель (гипотезу) с типовыми ситуациями, экс­перт вновь подключает оперативную память, используя ко­торую он должен отбросить типовые модели, различающиеся с моделью-гипотезой¹, и остановиться на одной так назы­ваемой базовой (наиболее вероятной, приближенной к диаг­ностируемой). Дальнейшая проверка гипотезы идет по ли-

¹ Употребление термина модель-гипотеза вполне допустимо при оценке моделирования с позиций логических операций. "... Моде­лирование можно рассматривать как разновидность аналогии, сле­довательно, как особый тип индуктивных рассуждений. В ряде случаев модель можно рассматривать как выборку, а прототип —• как основную совокупность. Различают натурное (физическое) И знаковое (математическое) моделирование. Основные проблемы, возникающие в каждом из этих видов, сводятся к двум: 1) иссле­дование (анализ) закономерностей поведения модели; 2) перенесе­ние этих закономерностей на прототип. Первая проблема решает­ся в основном дедуктивными средствами, вторая — специально-научными и индуктивными (для натурных моделей в основе ре­шения этой проблемы лежит теория физического подобия). Моде­лирование в целом носит комбинированный характер, соединяя воедино индуктивные, дедуктивные и специально-научные мето­ды. (Костпкж В. Н. Индуктивные методы и индуктивные исследо­вания // Логика научного познания. М., 1987. С. 102—103.)

Соглашаясь целиком с приведенным утверждением, хоте­лось бы все-таки внести некоторые уточнения. Нам кажется, что целесообразнее было бы говорить об использовании методов не каких-то специально-научных, а всех, используемых в теории познания, т. е. общенаучных, частных и специальных.

нии ее сопоставления с базовой моделью. Оперативная па­мять при этом должна уметь работать со многими видами информации, на разных уровнях анализа: корректировка гипотезы, поиск дополнительных признаков, отвержение гипотезы, конструирование новой, оценка совпадающих и различающихся признаков и т. п.

Таким образом, значение знания, созданного путем по­строения гипотезы, заключается как в том, что с его помо­щью предположительно объясняют свойства и признаки изучаемого объекта (в том числе происшедших с ним изме­нений), так и в том, что из этого знания-предположения могут быть по законам логики выдвинуты все вытекающие из него следствия. Эти следствия сопоставляются с реально существующими фактическими обстоятельствами, позволяя проверять гипотезу по существу. Если выводимые следст­вия согласуются с фактами, гипотеза подтверждается до тех пор, пока не перейдет в разряд достоверных суждений. Если факты противоречат следствиям, гипотеза должна быть признана несостоятельной и как таковая отвергнута.

Отсюда следует, что процесс проверки гипотезы пред­ставляет собой сочетание дедуктивного выведения следст­вий и их сопоставления с фактами. Дедуктивное выведение следствия из той причины, что была предположена на ста­дии построения гипотезы, происходит по следующей схеме.

Причина, установленная в рамках гипотезы, трактова­лась так: "Если факты взаимосвязаны, как а — в — с — д — к, то их причиной, по-видимому, является А".

Дедуктивное выведение следствий из этой.причины примет вид:

Большая посылка: причина А, помимо а — в — с — д — к; всегда вызывает факты и — м — н — о.

Меньшая посылка: в данном случае предположитель­но существует причина А.

Заключение: помимо выявленных признаков (фактов) а — в — с — д — к должны меть место и признаки (факты) и — м — н — о.

Рассмотрим в качестве примера решение экспертной диагностической задачи, связанной с установлением воз­можности выстрела из охотничьего гладкоствольного ору­жия без нажатия на его спусковой крючок.

Из материалов дела эксперту известно, что выстрел из двуствольного охотничьего ружья произошел в результате падения ружья на твердую поверхность с высоты приблизительно 1 м, сопровождавшегося ударом приклада о поверх­ность. Эксперту известно, что основной причиной подобных выстрелов является увеличение допустимого зазора между такими частями ударно-спускового механизма, как шептало и боевой взвод. Отсюда гипотеза приобретает вид следующего предположения: выстрел мог произойти в результате неис­правности ружья, выраженной либо в увеличении зазора (сверх нормы) между шепталом и боевым взводом (а), либо в срабатывании граней, которыми зацепляются эти части (б), либо в ослаблении возвратной пружины (в). Иными словами, если будет обнаружено "а", или "б", или "в", то могла действо­вать причина А.

Разборкой ружья установлено наличие значительного износа контактирующих частей и большего, чем допустимо, зазора между ними, т. е. действие признаков "а" и "б". Этого вполне достаточно для утверждения действия причины А, так как признак "в" является избыточным и может выступать в от­рыве от "а" и "б" самостоятельно. Но в данном случае признак "в" не фигурирует.

Однако для проверки возможности действия причины А из нее могут быть выведены и другие следствия:

Большая посылка: причина А, помимо выстрела при па­дении, вызывает также выстрел при сотрясении оружия и уда­ре по нему.

Меньшая посылка: предполагается действе причины А.

Заключение: выстрел возможен не только при падении ружья, но и при ударе по нему, сотрясении, что необходимо проверить экспериментально.

Проведенные эксперименты подтверждают правильность предположения о причине выстрела и о всех допущенных ус­ловиях, в которых "срабатывает" эта причина.

Вместе с тем в русле решения главной задачи возникает новая гипотеза, требующая проверки, что явилось причиной обнаруженной неисправности: заводской дефект, длительная эксплуатация ружья, приведшая к износу деталей, или чьи-либо действия (возможно, самого владельца) по стачиванию шептала и боевого взвода с целью обеспечения более плав­ного спуска за счет уменьшения силы нажатия на спусковой крючок (последнее иногда осуществляется самими владель­цами ружей или по их заданию для увеличения меткости при стрельбе, так как плавный спуск не приводит к изменению положения стволов).

Для каждой из возможных гипотез будут выделены соот­ветствующие признаки, и проверка вновь примет вид дедук­тивного обобщения. Для гипотезы об умышленном изменении размера и конфигурации взаимосоединяемых частей это будет иметь вид:

Большая посылка; умышленное стачивание шептала и боевого взвода должно сопровождаться обработкой металла напильником (надфилем) или абразивом. В результате долж­ны остаться следы, микрорельеф которых свидетельствует как о факте обработки, так и о ее характере (ручная).

Меньшая посылка: предполагается ручная обработка деталей после заводского изготовления.

Заключение: обнаружены признаки ручной обработки боевого взвода и шептала, существенное нарушение кон­фигурации соприкасающихся частей названных деталей по­сле их заводского изготовления.

Такого рода рассуждения и проверки должны быть сде­ланы и по другим двум версиям, так как наличие ручной "до­водки" отнюдь не исключает, что ранее не имели место заво­дские дефекты этих частей, а также их существенный износ.

Приведенные построения касались решения только од­ной задачи (и ее подзадач) — установления возможности выстрела без нажатия на спусковой крючок. Однако в рамках всей криминальной ситуации требуют решения и иные диаг­ностические задачи: произошел ли выстрел в том стволе, удар­но-спусковой механизм которого неисправен, или он был про­изведен из другого ствола оружия с исправным ударно-спус­ковым механизмом. При невозможности определить это ди­агностикой состояния канала ствола потребуется решение идентификационной задачи, т. е. отождествление по заряду дроби, изъятой из тела убитого, ствола, из которого был вы­стрелен этот заряд. Не исключено, что решение этой задачи потребует исследования оружия других участников охоты, в том числе вновь решения диагностических задач.

И, наконец, расширяя сферу проверяемых фактов, уже следователь, а не эксперт вправе выдвинуть еще одну вер­сию (гипотезу): владелец ружья, зная о его неисправности и возможности сослаться на эту неисправность, произвел умыш­ленный выстрел в погибшего, объяснив происшедшее несча­стным случаем. Проверка такой гипотезы тоже, по сути дела, будет криминалистическим диагностированием, но реализо­вывается уже не на основе специальных познаний, а на осно­ве фактов, собранных по делу.

В заключение важно обратить внимание на сложный процесс построения и проверки гипотез, носящий до опре­деленного предела непрерывный характер; на переход от одних более крупных (общих) гипотез к менее крупным (ча­стным), а от них — к рабочим.

Было бы неверно воспринимать дедуктивное выведе­ние следствия как чисто логическую операцию. При анали­зе причины и выводимых следствий в рамках криминали­стической диагностики основное заключается в доскональ­ном знании самой причины и возможных ее проявлений в данном объекте. Для эксперта это означает глубокое знание объекта исследования, его свойств, признаков, возможных причин их изменения, условий, способствующих таким из­менениям, пределов этих изменений, степени информатив­ности материальных носителей, несущих информацию о причине и ее действии. Так, диагностика оружия с целью установления возможности выстрела из данного оружия без нажатия на спусковой крючок подразумевала в первую оче­редь знание устройства оружия, принципов взаимодейст­вия частей его ударно-спускового механизма, причин, кото­рые могут привести к выстрелу без нажатия на спусковой крючок, и условий, в которых может реализоваться эта причина. Далее экспертом были использованы обобщенные экспертные наблюдения, касающиеся возможных вариан­тов причин неисправности деталей ударно-спускового ме­ханизма и знания признаков, способных указать на дейст­вие каждой из возможных причин. Только на основе глубо­ких профессиональных знаний могла быть решена постав­ленная диагностическая задача. При этом в точном соответ­ствии с законами логики и закономерностями криминали­стики выдвигалась не одна, а несколько версий: могла быть не только причина А (выстрел без нажатия), но и причина А₂ (выстрел из другого ствола).

"Ценность логической операции дедуктивного выведе­ния следствия из предположенной причины определяется не только тем, — отмечает А. А. Старченко, — что она вы­ступает необходимым этапом на пути превращения версии в достоверное знание, но также и тем, что, будучи тесно связана с индукцией, дедукция поднимает на новую каче­ственную ступень самое индуктивное обобщение фактиче­ского материала. Если первоначальное обобщение доказа­тельств не отличается особой систематичностью и строго­стью, то после построения предположения и дедуктивного выведения следствия из него дальнейшее индуктивное обоб­щение становится более методичным и систематизирован­ным, ибо теперь оно преследует задачу обнаружения не любых и всяких фактов, а лишь тех, которые вытекают из предположений"'.

¹ Старченко А, А. Гипотеза. С. 45.

Проверка всякой гипотезы неизбежно связана с необ­ходимостью выбора из альтернативных гипотез или с опро­вержением другой, менее вероятной гипотезы. С логической стороны, опровержение гипотезы протекает в форме отри­цательного модуля условно-категорического умозаключения. В большей посылке такого умозаключения содержится ука­зание на условную зависимость между предположенной причиной и вытекающими из этой причины следствиями; в меньшей — констатируется отсутствие следствия; в заклю­чении указывается на отсутствие основания или предполо­женной причины.

Логическая формула такого заключения имеет следую­щий вид:

Большая посылка: если имела место причина А, то должны быть признаки "о, п, р, т".

Меньшая посылка: признаки "о, п, р, т" отсутствуют. Заключение: причина А не существовала. Достоверное суждение может быть получено в рассмат­риваемом заключении только в том случае, если большая посылка является достоверным условным суждением. Дос­товерность ее определяется как достоверностью самих при­знаков, так и сопоставлением возможности их появления (проявления) в конкретной криминальной ситуации. Дело в том, что иногда причина может быть опровергнута только сопоставлением экспертных выводов с фактическими об­стоятельствами дела. Подобный подход реализуется в тех случаях, когда эксперту предстоит ответить на вопрос не только об условиях возникновения изменений (следов), но и о том, могли ли они (следы) возникнуть в некоторых прове­ряемых условиях, например при той ситуации, которую излагает обвиняемый. Проверка гипотезы в данном случае является, по сути дела, проверкой нескольких гипотез, по­строенных в рамках нескольких индукционных обобщений: причинной — о причине происхождения следов, реконст­руктивной — восстановление по следам механизма их об­разования; альтернативной (перенесенческой, по аналогии); элиминативной — требующей исключения той, которая окажется несостоятельной.

Рассмотрим это на примере трасологического исследо­вания следов крови на одежде, так как в подобных случаях, как правило, фигурируют пояснения лица, одетого в одеж­ду, по поводу обнаруженных на его одежде следов крови. Поэтому здесь эксперту приходится не только оперировать признаками изучаемых следов, но и проверять гипотезы, построенные с учетом данных, фигурирующих в деле.

На горной дороге были обнаружены два женских трупа: пожилой женщины и ее взрослой дочери. У обеих женщин были размозжены головы, что должно бы сопровождаться разбрызгиванием значительного количества крови и попада­нием ее на одежду преступника в виде брызг.

На одежде подозреваемого — старой армейской гимна­стерке, одетой навыпуск, имелись следы от брызг крови. Их происхождение он объяснил тем, что помогал грузить трупы женщин в кузов бортового грузового автомобиля.

На разрешение эксперта были поставлены вопросы: при каких условиях могли образоваться следы крови на гимнастер­ке гр. П.? Могли ли следы крови возникнуть при тех обстоя­тельствах, когда гр. П. помогал грузить трупы убитых женщин в кузов грузового автомобиля с открытым задним бортом?

Для решения первого вопроса достаточно было иссле­дования одежды подозреваемого. Имевшиеся на гимнастер­ке, в верхней ее части, следы крови образовались от множе­ственных брызг крови, летевших перпендикулярно к поверх­ности гимнастерки. Количество и размеры брызг свидетель­ствовали о том, что они могли возникнуть в результате удара тупым предметом по скоплению крови, в частности по раз­мозженной голове с волосами, пропитанными кровью.

Что касается ответа на второй вопрос, то для его реше­ния требовалось уточнение многих деталей ситуации, зафик­сированных в материалах дела. В частности, было установ­лено, что подозреваемый П. помогал не только грузить трупы в грузовик, но и транспортировать их к грузовику перекинуты­ми поперек лошади, так как подъехать к месту обнаружения трупов грузовик не мог.

Потребовалось допросить всех свидетелей, принимав­ших участие в транспортировке трупов в деревню. Устано­вить, кто, где находился в каждой стадии этого действия, кто и за какие части тела поднимал трупы при их погрузке на ло­шадь и снятии с лошади, погрузке в кузов автогрузовика и выгрузке из него; допросить их о том, имелись ли на их одеж­де после этого следы крови, на каких ее частях они распола­гались, какой вид имели.

В результате подобной детализации условий диагности­руемой ситуации было установлено, что подозреваемый П. помогал грузить на лошадь труп одной из женщин, держа его за ноги, спускался вниз к грузовику сзади лошади, со стороны голов трупов, положенных поперек крупа лошади, с лошадей труп не снимал; при погрузке в грузовик помогал (по собст­венной инициативе) грузить один из трупов, держа его, вме­сте с другим односельчанином, со стороны ног. Погрузка осуществлялась через задний борт, который был открыт. Трупы заносили осторожно, не поднимая высоко и не встряхивая.

Все односельчане, участвовавшие в этой операции, по­казали, что П. ни разу не брался за тот или другой труп со стороны головы.

Располагая столь подробными данными о механизме перемещения трупов при их транспортировке и о действиях и местоположении П. во время этого, эксперт пришел к катего­рическому выводу о невозможности образования следов кро­ви на гимнастерке П. при его участии в транспортировке трупов.

Логические операции при решении первого вопроса были достаточно просты и имели вид неполной индукции через пе­речисление (выборку): если следы крови возникли не под влия­нием силы тяжести (т. е. если это не капли), если они имеют различную форму (круглую, овальную, форму восклицатель­ных знаков) и различные размеры, если они расположены на вертикальной (или близкой к вертикали) поверхности, то это — следы брызг, летевших из источника, расположенного пер­пендикулярно или под некоторым углом кследовоспринимаю-щей поверхности.

При решении второго вопроса происходило чередование умозаключений, основанных на различных индуктивных обоб­щениях в сочетании с дедуктивными выводами.

При допущении, что подозреваемый П. в момент транс­портировки трупов на лошадях находился со стороны окро­вавленных голов погибших, кровь должна была капать свер­ху вниз. По закону обратной индукции истинность заключе­ния в данном случае выражалась бы в суждении о том, что при падении капель крови сверху вниз (с учетом представ­ленных эксперту результатов измерений) на следовосприни-мающей поверхности должны были образоваться либо сле­ды от капель (зависимость формы и величины от высоты па­дения известны), либо комбинация капель и потеков. Осно­вой истинности такого заключения является общеизвестный закон земного притяжения. Исходя из истинности подобного заключения, проверялась бы истинность посылок: если бы следы на гимнастерке П. возникли при транспортировке тру­пов на лошадях, то они должны были бы иметь форму следов от капель или капель и потеков. Следы на гимнастерке воз­никли в результате попадания брызг, следовательно, они не могли возникнуть при транспортировке.

Аналогичную схему имели бы рассуждения и при анали­зе механизма погрузки трупов в кузов бортового автомобиля при условии откинутого заднего борта, т. е. с учетом того, что трупы не подымали выше определенной высоты и перемещали без резких встряхиваний, которые могли повлечь обра­зование брызг.

Решение кардинального вопроса о том, в какой ситуации могли возникнуть следы крови на одежде П., хотя и имело вид альтернативной индукции (выбор одного из двух вариан­тов), но более отвечалотребованиям реконструктивной (сис­темной) индукции. В данном случае эксперт по отдельным час­тям пытался восстановить всю систему, т, е. механизм со­вершения преступления. Отвергнув как недостоверный вари­ант возникновения следов крови при транспортировке трупов женщин, он обратился к детальному анализу формы и разме­ров следов брызг. Используя обобщения в форме причинной индукции (сходной с обратной), он построил свои рассужде­ния от имевшегося известного следствия — следов в виде брызг к неизвестной причине — механизму возникновения брызг. Малый размер брызг исключал возможность их обра­зования от поражения крупного артериального сосуда. Лока­лизация на ограниченном участке передней поверхности ру­башки свидетельствовала о том, что они не могли возникнуть от встряхивания окровавленного предмета. Каждый из этих отрицательных выводов строился по правилам перенесенче-ской индукции (сравнение по аналогии). Окончательный вы­вод был сделан с учетом таких признаков, как различие в раз­мере брызг (от мелкоточечных до нескольких миллиметров), направление их полета под различными углами к поверхно­сти, но всегда из источника, расположенного перед следовос-принимающей поверхностью (т. е. находившегося перед П. на незначительном расстоянии). Подобные условия соответ­ствовали механизму совершения преступления: нанесение ударов тупым предметом по головам женщин с некоторым изменением положения корпуса лица, одетого в гимнастерку, на которой образовались следы крови. Иными словами, по отдельным фрагментам, в сочетании реконструктивной индук­ции и дедуктивных рассуждений, был сделан вывод о возмож­ности возникновения следов на гимнастерке П. при соверше­нии данного преступления.

После ознакомления с заключением эксперта гр. П. соз­нался в совершенном преступлении и подробно рассказал, как он совершил убийство двух женщин, нанеся им по несколь­ку ударов палкой по голове.

В приведенном примере эксперту приходилось исполь­зовать посылки в виде фактических данных, добытых след­ствием, т. е. установленных следственным путем (осмотра­ми, допросами, следственными экспериментами и т. п.).

Вместе с тем при проверке экспертной гипотезы, в том числе связанной с проверкой показаний об условиях воз­никновения следов, может быть использована и экспери­ментальная проверка, осуществляемая самим экспертом. Результаты такой экспериментальной проверки бывают осо­бенно значимыми и ценными, когда она доставляет отрица­тельное знание, то есть свидетельствует о невозможности совершения тех или иных действий в данных условиях, о невозможности образования следов при тех условиях, о ко­торых показывает обвиняемый.

Таким образом, отрицательный результат, о котором свидетельствует эксперимент, играет роль достаточного ос­нования для опровержения гипотезы. В то же время поло­жительный результат эксперимента позволяет сделать вы­вод лишь о возможности существования проверяемых ус­ловий, о возможности имеющегося объяснения и необходи­мости дальнейшего обоснования гипотезы.

Для того чтобы опровергнуть гипотезу в форме отри­цательного условно-категорического умозаключения, совсем не обязательно, чтобы имелись факты, опровергающие все установленные признаки. Если все признаки являются не­обходимыми и специфическими, то достаточно опровергнуть один из них, чтобы гипотеза была признана несостоятель­ной. Если для установленной причины А необходимо и дос­таточно признаков "г", "д", "о", "п" и имеется обстоятельст­во Н, противоречащее только признаку "д", то гипотеза бу­дет опровергнута. Так, экспертная гипотеза о взаимораспо­ложении пешехода и транспортного средства в момент на­езда будет основываться на данных судебно-медицинского исследования трупа и трасологических исследованиях ме­ханических повреждений одежды. Предположим, что оба эти исследования выявят комплекс признаков, на основе которого может быть сделан вывод об ударе ТС по правой части тела (характер повреждений на теле, следы контакта одежды с ТС). Однако если на поверхности подошв обуви пострадавшего будут обнаружены следы скольжения (по ас­фальту), идущие в направлении не слева направо, а как-либо иначе, то гипотеза не может быть принята и потребует своего изменения. Подобное условие распространимо лишь на специфические признаки. Если дело касается только воз­можных при допущенной причине признаков, то отсутствие любого из них еще не означает опровержения гипотезы, так как не является достаточным основанием для этого.

Из приведенного выше примера, касающегося образо­вания следов крови на одежде, может быть выведена логическая операция не только опровержения отдельных гипо­тез об образовании следов, но и исключения отвергнутых версий в общей системе рассуждений. Такое исключение осуществлялось в форме разделительно-категорического умозаключения.

В начальной стадии фактические обстоятельства Б (имеющиеся следы крови на одежде) могли быть объяснены гипотезами о происхождении следов Н,, Н₂, Н₃, тогда Б вы­звано Hj, или Н₂, или Н₃.

Б не могло быть вызвано ни Н₂, ни Н₃ (исключенные гипотезы).

Следовательно: Б вызвано Н_г

Меньшими посылками в приводимом примере являлись опровергнутые фактами и признаками гипотезы об образо­вании следов крови при транспортировке трупов на лоша­дях (Н₂) и при погрузке их в кузов автомобиля (Н₃). Форми­руя негативное заключение, эти гипотезы прямо свидетель­ствовали о том, какие из перечисленных причин не могли привести к имеющемуся следствию (следам в том виде и количестве, как они имелись в действительности).

Доказывание гипотезы. Приближение гипотезы к дос­товерному знанию будет нарастать по мере выявления но­вых признаков, подтверждающих выведенные следствия и их связь с устанавливаемой причиной. Чем больше будет обнаружено новых признаков и чем разнообразнее харак­тер следствий, подтверждаемых такими признаками, тем обоснованнее и правдоподобнее становится гипотеза.

Доказывание гипотезы в криминалистической диагно­стике различно, в зависимости от того, воспринимается ли изучаемый предмет непосредственно или опосредствован­но, т. е. по его отображениям. В первом случае мы имеем дело с непосредственным чувственно-конкретным восприятием объекта, направленным на выявление, фиксацию и анализ имеющихся у него признаков, способных подтвердить или опровергнуть гипотезу о свойствах или (и) состоянии объ­екта. Во втором случае при необходимости выносить суж­дение о предмете (явлении, событии) по его отображению осуществляется логическое доказывание гипотезы.