Категории экспертных криминалистических задач

Задачи	Идентификационные	Классификационные
Предмет ис­следования	Объекты, отображения объектов, события, яв­ления, участки про­странства	Объекты, отображения объектов	Объекты
Цель иссле­дования	Индивидуальное отож­дествление (установле­ние единичного множе­ства), в том числе ус­тановление целого по части и принадлежно­сти частей единому це­лому	Установление группо­вой принадлежности: для объеста — к клас­су, роду, виду, сфор­мированному по произ­вольным признакам (так называемые спе­циальные классы); для отображения — опре­деление любого класса, рода вида, как обще­принятого (поимено­ванного), так и специ­ального (ранее не по­именованного)	Установление принад­лежности объекта к общепринятому (поиме­нованному) классу, ро­ду, виду (в т. ч. стан­дартизированному)
Общие методы ис­следования	Метод сравнения част­ных признаков (инди­видуальной совокупно­сти) отображения или объекта с частными признаками отобража­емого или объекта в ином состоянии	Метод сравнения об­щих признаков объек­та или отображения с общими признаками произвольного (специ­ального) класса, рода, вида или отображения — с любым классом (в т. ч. общепринятым)	Метод сравнения об­щих признаков объек­та с характеристиками класса, рода, вида об­щепринятого (в т. ч. стандартизированного)
Определя­емая форма связи	Выявление объемной связи между объектом, классом, родом, груп­пой вплоть до индиви­дуального отождеств­ления	Выявление объемной связи между объектом и классом, родом, груп­пой	Выявление объемной связи между объектом и классом, родом, ви­дом

 

Диагностические
Исследование	Исследование	Исследование ре-	Исследование соотно-
свойств и состояния	отображений	зультатов дейст-	шений фактов (собы-
объекта	объекта	вия (явления)	тий, явлений) или объ-
			ектов
а) Соответствие объ-	а) Определение	а) Возможность	а) Установление при-
екта определенным	наличия следа;	судить по резуль-	чинной связи между
характеристикам;	б) возможность	татам действия	действиями и послед-
б) определение фак­тического состояния	судить по ото­бражению об	(явления) о меха­низме и обстоя-	ствиями; б) определение возмож-
объекта, в т. ч. на-	объекте;	тельствах собы-	ных последствий по со-
личия или отсутст-	в) определение	тия;	вершенным действиям;
вия отклонений;	фактического	б) определение	в) определение причи-
в) установление	состояния объ-	отдельных фраг-	ны наступивших ре-
прошлого (первона-	екта в 'момент	ментов события;	зультатов;
чального) состояния	его отображе-	установление:	г) определение воз-
объекта, в т. ч. вы-	ния	— динамики со-	можности совершения
явление невидимых		бытия;	действий (фактов) при
текстов, перебитых		— времени	определенных услови-
номеров;		(хронологии) со-	ях;
г) определение при-		бытия;	д) установление соот-
чин и условий изме-		— места дейст-	ветствия (несоответст-
нения свойств объ-		вия;	вия) действий опреде-
екта		— условий события	ленным специальным
			правилам
а) Метод сравнения	Анализ призна-	Анализ отобра-	Изучение признаков яв-
признаков (харак­теристик) объекта с	ков объекта по его отображе-	жений изменений обстановки, послед-	ления и сопоставление его с типовой (ситуа-
признаками объек-	нию, получение	ствий действия	ционной) моделью
тов данного класса	характеристик	(явления) для вос-
(группы) и вывод о	объекта на ос-	создания механиз-
состоянии объекта;	нове изученных	ма действия и его
б) выявление скры-	признаков пу-	сопоставление с
тых признаков	тем их сравне-	моделями подоб-
	ния с призна-	ных действий в
	ками однород-	аналогичных ус-
	ных объектов	ловиях
Выявление субстан­циональной связи	Выявление суб-станцииональной	Выявление гене­тической и функ-	Генетическая (причин­ная) и функциональная
между свойствами	связи между	циональной связей	связи
вещи и самой вещью	свойствами ве-	(между причиной
как целым;	щи (по ее ото-	и следствием)
связь преобразования	бражению) и са-
	мой вещью как
	целым

Теоретической основой криминалистической диагности­ки как одного из частных методов познания являются об­щеизвестные положения о познаваемости события (явле­ния, факта) по его результатам.

Являясь одним из методов, применяемых в сложной и многогранной системе судебного доказывания, она полно­стью согласуется с его общими принципами установления истины. Как известно, судебное доказывание с познаватель­ной стороны этого процесса расценивается как мысленная

реконструкция прошлых событий, в ходе которой преобла­дают выводы так называемого "обратного направления: от явления к сущности, от следствия к его причине, от сово­купности общих и частных признаков к установлению кон­кретного объекта или группы объектов"¹.

¹ Эйсман А. А. Заключение эксперта. С. 15.

Возможность познания причины по ее результату, сущ­ности явления по его следам в широком смысле слова с бесспорностью признается материалистической диалекти­кой. Методологической основой процесса такого познания является теория отражения¹.

Отправляясь от известного положения материалисти­ческой теории отражения, рассматривающей этот процесс, родственный с ощущением, в качестве фундаментального свойства всякой материи, и опираясь на теоретические ос­новы теории отражения в ее современном виде, отечествен­ные криминалисты сделали немало для того, чтобы с этих позиций раскрыть сущность и способы собирания и исполь­зования доказательств в процессе познания такого специ­фического действия, каковым является преступление.

"Связь отражаемого с отражающим — всеобщая уни­версальная связь, охватывающая в такой же мере и явле­ния, события преступления, — отмечает Н. А. Якубович. — Внутреннюю сторону преступления составляют его причи­ны, умысел обвиняемого, мотивы и цели преступления, ко­торые реализуются в различного рода действиях, связан­ных со способом совершения преступления. Проявление этих действий познается через те отношения, в которые преступ­ник вступает в момент их совершения с внешней средой. Преступные действия совершаются против кого-то или чего-то; они совершаются в определенной обстановке, с помо­щью специальных средств и в присутствии или в отсутст­вие других лиц. В процессе взаимодействия лица с указан­ными одушевленными и неодушевленными объектами его действия находят в них свое отражение"².

Таким образом, с точки зрения теории отражения, со­бытие преступления, как явление объективной действитель­ности, не может не взаимодействовать с окружающей об­становкой, порождая в ней определенные изменения. При этом связи между отражаемым событием и отражающей средой могут быть как достаточно наглядны и просты, так и носить сложный, многоступенчатый характер. С учетом сложного характера всякого отражаемого события (в том числе преступного действия) и многообразия процесса от­ражения последний рассматривается как результат взаи­модействия двух систем: отражаемой и отражающей. По­добный подход позволяет изучать отражаемую систему в

¹ См.: Белкин Р. С. Ленинская теория отражения и методологиче­ские проблемы советской криминалистики. М., 1970.

² Якубович Н. А. Роль философских категорий в познании приро­ды судебных доказательств // Вопросы борьбы с преступностью. 1962. № 5. С. 109.

качестве объекта познания как организованное множество отдельных элементов. Такими элементами могут быть лю­бые явления, физические процессы, свойства объектов, на­ходящиеся в связи, способной обеспечить целостную струк­туру системы. Таким образом, структура отражает внут­реннюю организацию системы, ее целостность и качествен­ные особенности¹. При этом каждый из элементов, пред­ставляя собой частичную подсистему, также обладает свой­ствами самостоятельной структуры. В итоге в любом явле­нии прослеживается соединение, сплетение, многообразие элементов и присущих им структур.

I. Отражаемые объекты

П. Средства отражения

III. Отражающие объекты

IV. Результат отражения

Трансформируя систему взаимосвязей отражаемого и отражающего применительно к происходящему при собы­тии преступления, Р. С. Белкин выражает следующим об­разом акт отражения²:

Субъект (индивид)	-~	Действие
Свойства личности	\	Средства и способы действия
\		/
Окружающая обстановка (эле­менты среды, в которой происхо­дит событие)	\ Предмет ^ посяга­тельства
Изменения		Изменения

("отпечатки" свойств личности, результаты действия)

Применительно к материальным носителям информа­ции, используемым для диагностических исследований, мож­но говорить об информации, свидетельствующей о призна­ках (свойствах) объекта отражения, в том числе о субъекте

¹ См.: Свидерский В. И. О динамике элементов и структуры в объ­ективном мире и познании. М., 1962. С. 10—12.

² См.: Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. I. M., 1977. С. 38.

действия, и об информации о признаках механизма дейст­вия (события).

В соответствии с этим Р. С. Белкин¹ предлагает под­разделять информацию на:

— личностную (информация о человеке как объекте или субъекте процесса следообразования);

— вещную (информация о предмете — следообразую-щем и следовоспринимающем объектах);

— и операционную (информация об операции, привед­шей к возникновению следа, т. е. о механизме следообразо­вания).

Последняя может содержать в себе элементы личност­ной информации индивидуально определенного или груп­пового характера.

Диагностические задачи могут находиться в круге лю­бой из указанных информации, о чем свидетельствует при­веденный ранее их перечень.

Изучение любого из приведенных выше видов инфор­мации для решения диагностических задач осуществляет­ся на основе данных, накопленных криминалистикой.

В тех случаях, когда диагностирование осуществляет­ся в отношении объектов или их отображений, базисом та­кого исследования являются научные положения кримина­листики, формулируемые как "морфологическое учение о симптомах, свойствах и признаках исследуемых объектов"². При этом так же, как и в теории идентификации, основное внимание должно быть уделено информативной стороне признаков как выразителей свойств объекта.

Методы и средства диагностических исследований, не­сомненно, обладают своей спецификой. Однако основой ис­следования объектов и их отображений является изучение признаков, которые, несомненно, должны отвечать тем же требованиям, что и признаки, используемые для идентифи­кации. Здесь также справедливо деление признаков на об­щие и частные, атрибутивные (качественные) и количест­венные, необходимые и случайные и т. д. Аналогичны и тре­бования, предъявляемые к изучаемым признакам: их су­щественность (выраженность, характерность, специфич­ность) и относительная устойчивость.

Обоснование подобного положения не требует значи­тельной аргументации. Достаточно вспомнить, что в числе

¹ См.: Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. И. М., 1978. С. 52—53.

² Винберг А. И., Малаховская Н. Т. Судебная экспертология. С. 30.

диагностических задач имеются такие, решение которых предшествует идентификации (например, пригоден ли след для идентификации) или осуществляется параллельно с решением идентификационных вопросов (например, каки­ми особенностями обладает объект, оставивший след). Есте­ственно, что в основе указанных, как и многих иных вари­антов диагностических исследований объектов и их отобра­жений, не может не лежать изучение признаков матери­альных объектов, основанное на общекриминалистическом учении о признаках, закономерно отражающих (выражаю­щих) внешние и внутренние свойства объекта.

Несколько иной является научная основа диагностиро­вания явлений (событий, действий). Здесь также в основе исследования лежит изучение следов, фиксирующих резуль­таты действия (взаимодействия). Однако, наряду с изуче­нием следов как отображений внешних признаков взаимо­действующих объектов, анализу подвергается главным об­разом сам механизм взаимодействия, а это требует от ис­следователя обращения к сведениям, включающим набор типичных ситуаций, повторяющих такие же (аналогичные, сходные, может быть, тождественные) условия.

Как уже отмечалось, отправляясь от известного поло­жения, что одним из проявлений закономерности того или иного материального процесса является его повторяемость, приходят к выводу о ситуационном характере такой повто­ряемости для возникновения, существования и исчезнове­ния доказательств в целом¹. Тем более ситуационным по своему содержанию и обусловленности является возникно­вение изменений в материальной обстановке, как резуль­тат действия, явления, события. Здесь в полной мере при­менимы высказывания Р. С. Белкина в отношении ситуаци­онного характера доказательств и возможности типизации ситуаций.

Повторяемость событий, действий обеспечивает ста­бильное отражение, позволяющее получить сведения как общие для всех аналогичных процессов, так и частные от­клонения, зависящие от изменения тех или иных состав­ляющих (взаимодействующих объектов, способа взаимодей­ствия и др.).

В результате становится принципиально возможным определение круга ситуационно типичных отражаемых и отражающих объектов, средств отражения и, что особенно важно, результатов отражения, т. е. доказательств².

¹ См.: Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. I. С. 46.

² Там же. С. 47.

Следовательно, говоря о криминалистической диагно­стике как процессе (комплексе методов) познания, мы мо­жем констатировать наличие всех элементов, являющихся основой диагноза: закономерности, выявленные на основе повторяемости явлений, классификация типологических форм этих явлений, строго определенные признаки как выразители свойств изучаемых явлений, реальные гипоте­зы, направляющие исследование от частного (конкретного) к типологической характеристике (классу, объему) и от него снова к конкретной ситуации путем увеличения числа при­знаков, способных довести это конкретное до единичного.

Все это дает основание для утверждения целесообраз­ности внедрения метода диагноза в криминалистику и не­обходимости разработки частной теории криминалистиче­ской диагностики подобно тому, как была создана и посто­янно совершенствуется частная теория криминалистической идентификации.

Вместе с тем возникает естественный вопрос о том, какие сферы практического применения криминалистиче­ских знаний могут стать областью внедрения диагностики. Что касается криминалистической экспертизы, то, как нам представляется, все ранее изложенное позволяет считать, что диагностика нашла уже отражение в этой области. Оп­ределены экспертные диагностические задачи применитель­но ко всем видам криминалистической экспертизы, имеют­ся частные методики диагностирования объектов кримина­листической экспертизы, отдельным видам экспертной кри­миналистической диагностики посвящен ряд работ¹.

В последнее время стали появляться работы, в кото­рых предпринимаются попытки сделать диагностику дос­тоянием следователя, т. е. инструментом расследования. Так, Г. А. Зорин говорит о следственной диагностике в процессе расследования², о диагностике (текущей) следственной си­туации, включая в нее перебор исходных симптомов ситуа­ции; распознавание, различение, определение, оценку эле­ментов ситуации; изучение и анализ морфологических и функциональных признаков и т. д.³

Наверно, это было бы весьма привлекательно, если бы мы могли приблизить процесс расследования к диагности-

¹ См., например: Куприянова А. А. Теоретические основы и мето­дика судебно-почерковедческих диагностических исследований. М., 1982; Серегин В. В. Возможности судебно-почерковедческой диаг­ностики свойств исполнителей рукописей. М., 1983; и др.

² См.: Зорин Г. А., Попуцевич В. Ф. Введение в экспертно-креатив-ные системы. Гродно, 1995.

³ См.: Зорин Г. А., Попуцевич В. Ф. Указ, работа. С. 124.

ческому процессу, подчинив его закономерностям, постула­там и правилам последнего.

Формально для внедрения диагностики в расследова­ние преступлений имеется достаточно оснований. Главным звеном и главной сложностью расследования как процесса познания неизвестного является принципиальная возмож­ность познания события по его отражению, используя экст­раполяцию как перенос прошлого опыта на опыт будущего. Отсюда значительное внимание, уделяемое аналогии и экс­траполяции в расследовании преступлений. Учения о вер­сиях (в том числе типовых), о криминалистической харак­теристике преступлений, о тактических приемах и комби­нациях, о моделировании при расследовании и, наконец, вся методика расследования (как общая, так и частные) в осно­ве своего создания имеют аналогию и экстраполяцию. Срав­нение по аналогии, построение на этой основе версии (гипо­тезы), экстраполяция имеющегося опыта (личности, коллек­тивного, общенаучного) как форма перехода от незнания к вероятностному знанию, а от него к достоверному, осущест­вляемые в процессе расследования, чрезвычайно роднят этот процесс с дигностированием, подчеркивая наличие у них общих черт. Однако подобной схожести явно недостаточно, чтобы ввести диагностику в расследование. Такое внедре­ние на современном этапе означало бы лишь замену одного термина другим, "расследования" — "диагностированием", не внося ничего нового в саму сущность познания. Как было продемонстрировано ранее, одним из главных звеньев ди­агностики (диагноза) являются операции с диагностически­ми признаками: их выделение, научное обоснование, клас­сификация, обнаружение, оценка, поиск новых, достовер­ных, специфических. Криминалистическая экспертиза на­капливала десятилетиями диагностические признаки для каждого вида и подвида исследований. Достаточно привес­ти здесь основания классификации признаков объектов в экспертизе, чтобы оценить глубину подхода и имеющиеся наработки в данной области. Деление признаков осуществ­ляется по: 1) происхождению — собственные и приобре­тенные; 2) природе — закономерные и случайные; 3) дли­тельности времени, в течение которого признаки присущи объекту, — устойчивые, неустойчивые; 4) характеру — ка­чественные, количественные; 5) наличию связи с другими признаками — зависимые, независимые; 6) числу множеств объектов, обладающих данным признаком, — родовые (груп­повые) и индивидуализирующие; 7) значению в процессе познания — классификационные, идентификационные, диагностические; 8) значимости —существенные, несуществен­ные; 9) отношению к объекту в целом или его части — общие, частные¹.

Достаточно сравнить приводимую или подобную ей схему классификации признаков с любой криминалистиче­ской характеристикой преступления в том виде, как они излагаются в литературе в настоящее время, чтобы согла­ситься со сделанным несколько ранее выводом — кримина­листика не готова сегодня к внедрению диагностики в про­цесс расследования, к созданию так называемой следствен­но-судебной диагностики.

Подобный вывод не является катастрофическим для криминалистики. Криминалистика располагает существен­ным багажом научных исследований, посвященных исполь­зованию различных методов познания, в том числе и при расследовании преступлений². Определены роль и значе­ние общенаучных, частнонаучных и специальных методов познания в криминалистике³, предложена методология рас­следования преступлений⁴, проанализирован деятельно-стный подход к расследованию, определена гипотеза как судебная версия⁵, нашли освещение моделирование при расследовании преступлений и понятие криминалистиче­ски значимой информации⁶, рассмотрены логика доказыва­ния⁷, место идентификации и дифференциации в структу­ре деятельности по расследованию преступлений⁸.

Проведенные в указанных направлениях исследования способствовали неизмеримому росту криминалистики как

¹ За основу взята классификация, приведенная в Словаре основ­ных терминов судебной экспертизы. М., 1980. С. 35.

² См., например: Якубович Н. А. Роль философских категорий в познании природы судебных доказательств // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 5. М., 1967. С. 95—115.

³ См.: Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказа­тельств. М., 1966; его же. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы (общая и частная теории). М., 1987.

⁴ См.: Лузгин И. М. Методологические проблемы расследования. М., 1973.

⁵ См.: Старченко А. А. Гипотеза (судебная версия). М., 1962.

⁶ См.: Лузгин И. М. Моделирование при расследовании преступле­ний. М., 1981; Хлынцов М. Н. Криминалистическая информация и моделирование при расследовании преступлений. Саратов, 1982; Колдин В. Я., Полевой Н. С. Информационные процессы и струк­туры в криминалистике. М., 1985.

⁷ См.: Эйсман А. А. Логика доказывания. М., 1971.

⁸ См.: Селиванов Н. А., Эйсман А. А., Грабовский В. Д., Каминский М. К. Идентификация и дифференциация в структуре деятельности по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений. Горь­кий, 1980.

науки, обогатили ее теоретический базис, повысили ее зна­чение и роль в практике расследования.

Приращение к этому багажу диагностики потребовало бы в первую очередь строго научной классификации при­знаков каждого вида преступлений, что само по себе пред­ставляется едва ли возможным. В случае же решения этой задачи возникла бы необходимость пересмотра всех методик расследования для построения их по схеме: "если — то".

Отсюда можно сделать вывод о том, что внедрение диагностики в расследование — это не просто замена одних терминов на другие, это колоссальная по объему работа, способная в корне изменить как частные методики рассле­дования, так и сам подход к расследованию как к процессу выявления, собирания, анализа и оценки признаков пре­ступления.

Несомненно, элементы диагноза есть в расследовании преступлений. Однако было бы ошибкой подменить весь процесс расследования диагностированием. Подобная участь грозила в свое время и идентификации. Вслед за предло­жением идентифицировать процессы, отрезки времени, т. е. сделать идентификацию всеобщим методом познания при расследовании, последовали предложения представить ква­лификацию преступлений как идентификацию: есть нор­мативный состав, есть признаки деяния — отождествляем одно с другим¹. Доказав неоправданность и несостоятель­ность подобного расширения функций, теория идентифика­ции приобрела четкую структуру и логику построения.

Было бы ошибочным целиком отождествлять рассле­дование с диагностикой. Действительно, познавая событие, мы действуем в определенной мере по законам диагности­рования, оперируя признаками свойств, явлений, процес­сов. Отсюда, в частности, большое внимание и природе при­знака, и его месту в процессе доказывания. Вместе с тем расследование шире по своему объему, чем диагностика. За пределами ее остаются такие немаловажные и специфиче­ские элементы расследования, как закрепление доказа­тельств, изобличение виновных лиц, предъявление доказа­тельств и т. п.

На данном этапе применительно к диагностике должно сложиться отношение такое же, как к идентификации. Есть

¹ См.: Кентлер Р. А. Основные вопросы идентификации и новые возможности ее применения в криминалистике. Автореф. дисс. к. ю. н. Л., 1963. С. 9; Коган В. М. Сущность отождествления // Проблемы криминалистики и судебной экспертизы. Алма-Ата, 1965. С. 18—20.

теория идентификации, определены субъекты ее примене­ния, ее цели, задачи, объекты, возможности.

Создание частной теории криминалистической диагно­стики предусматривает реализацию диагноза теми же субъ­ектами: эксперт, специалист, следователь, оперативный со­трудник, дознаватель, судья. Различен объем диагностиро­вания и доказательственное значение получаемых резуль­татов. У эксперта — это заключение как вид доказательст­ва по делу. У специалиста — нигде не фиксируемые выво­ды, имеющие оперативно-тактическое значение. Для следо­вателя и всех остальных из числа вышеназванных — это не более чем мыслительные операции, результаты которых находят опосредованное отражение в материалах дела: изъ­ятие вещественных доказательств, следственные осмотры, назначение экспертизы и т. д.

В настоящее время мы говорим о так называемой сквоз­ной идентификации, понимая под этим установление факта тождества экспертом и использование этого факта в ходе расследования. Особое значение сквозная идентификация приобретает в тех случаях, когда эксперт на основе приме­нения специальных познаний вынужден ограничиться ус­тановлением групповой принадлежности, а следователь, ис­пользуя доступные ему средства, фактически доводит про­цесс идентификации до индивидуального отождествления. Думается, что имеются все основания говорить по аналогии и о "сквозной диагностике", вкладывая в это понятие воз­можности следователя: а) конкретизировать задания экс­перту по мере выявления новых фактов, имеющих значе­ние диагностических признаков, и б) отправляясь от выво­дов эксперта, сужать количество альтернативных ситуаций до одной наиболее достоверной.

По-видимому, на данном этапе развития криминали­стики такое положение теории криминалистической диаг­ностики и практическая реализация положений этой тео­рии могут быть признаны оптимальными. По мере развития этой теории могут, несомненно, расшириться как ее гори­зонты, так и область применения.

В заключение раздела хотелось бы высказать несколь­ко критических замечаний по поводу высказываемых ут­верждений о том, что никакой криминалистической диагно­стики нет и не надо, что именуемое диагностикой — не бо­лее чем приложение к идентификации.

Было бы ошибочным пытаться свести все многообра­зие форм познания к одному только отождествлению, или только к диагностированию, или к чему-либо иному, но опять же единственному. Увлекшись теорией идентификации, можно, конечно, пытаться доказать, что весь процесс по­знания сводится к установлению тождества или его отсут­ствию (дифференциации). Тогда, разумеется, и диагности­ка может трактоваться как установление групповой при­надлежности¹ на том только основании, что в процессе ди­агностирования осуществляется сопоставление конкретно­го с типовым (по законам индукции).

Равным образом увлекшись теорией диагностирования, можно попытаться весь процесс познания свести к диагно­стике, так как, что бы мы ни познавали, мы изучаем свойст­ва, признаки, стороны объекта, явления, события. В этом случае, наверное, идентификация предстанет в виде состав­ной части диагноза, как основа для отбора такого же (тож­дественного) или для дифференцирования (дифференциаль­ная диагностика). Однако и тот, и другой путь был бы оши­бочным и бесперспективным. И дело здесь отнюдь не в при­оритете и не в главенствующей роли какого-либо из рас­сматриваемых методов.

Главное заключается в том, чтобы, исходя из постула­тов, принципов и закономерностей теории познания, опре­делить роль, место и возможности каждого из методов или комплекса методов, используемых в процессе познаватель­ной деятельности, в том числе и при расследовании престу­плений.

По-видимому, не будет преувеличением утверждать применительно к материалистическому мировоззрению, что главным в теории и практике познания является постоян­ное сопоставление (сопряжение) познаваемого (объекта, яв­ления, события) с уже известным ранее в форме личного или общественного опыта. Познавая (изучая) объект и со­поставляя его с уже известным, мы стремимся найти неко­торые точки опоры для такого познания и с этой целью ищем признаки сходные (и даже тождественные), признаки отличающие, устанавливаем свойства уже известные, яв­ляющиеся своего рода константами в той области научного знания, которая используется в данном случае.

В процессе такого познания, основанного на постоян­ном сопоставлении, находят свое применение и диагности­ка, и идентификация, и моделирование, и анализ с синте­зом, и индукция с дедукцией, равно как вся громада обще­научных и специальных методов, созданных на базе и в соответствии с основополагающей концепцией — диалекти­ческим материализмом.

¹ См.: Селиванов Н. А. Нужна ли криминалистике такая диагно­стика // Социалистическая законность. 1988. № 6.

Резюмируя все вышеизложенное в данном разделе, можно предложить следующее определение предмета кри­миналистической диагностики.

Предметом криминалистической диагностики явля­ется познание изменений, происшедших в результате со­вершения преступления, причин и условий этих измене­ний на основе избирательного изучения свойств и состоя­ния взаимодействовавших объектов с целью определе­ния механизма преступного события в целом или отдель­ных его фрагментов.