Память преподобного Иоанна Лествичника

СЕЙ РОД ИЗГОНЯЕТСЯ МОЛИТВОЮ И ПОСТОМ

 

Мк., 40 зон., IX, 17-31

 

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Вот прошли четыре седмицы Великого поста. На­ступает пятая седмица. В этот день Святая Право­славная Церковь предлагает нам для назидания, во укрепление в посте и в молитве, сегодняшнее Евангелие. Вот ответ всем противникам и совопросникам века сего, которые восстают против поста. Сей род (то есть диавольский) ничимже может изыти, токмо молитвою и постом (Мк. 9, 29). На все эти так называемые возражения все противники поста здесь получают ответ.

Как говорит апостол: Несть наша брань к крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к міродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6, 12). То есть прежде всего наша борьба идет с духом злобы, а сей род - род диавольский, род духа злобы - ничим­же может изыти, токмо молитвою и постом. И больше и говорить не о чем.

Вот, кажется, достаточно было этих слов евангельских, чтобы замолчать, но всё равно всё это пытаются оспорить, всему этому пыта­ются противостоять, всё это пытаются опровер­гнуть. В отношении молитвы говорят: «Не важ­но в церковь ходить, молиться, главное - в душе иметь. И поститься неважно». Всё это, в сущно­сти, тот же голос духа злобы, только хитрый, лу­кавый и льстивый. Тот же дух злобы, который в сегодняшнем Евангелии, как вы уже видели, скрежещет зубы своими, и злобно бросает че­ловека то в огонь, то в воду. Здесь, в данном случае, он показывает свою истинную натуру, то есть жестокость, злобу, саму свою свирепую суть. Так вот, для кого-то только тогда, когда он так действует, становится ясно и понятно, что нужно бояться этого.

Но не всегда диавол действует таким путем. Часто для того, чтобы отвлечь от Бога, диавол действует путем тонким, путем уговаривания, подсказывания, подталкивания по пути, как го­ворят, наименьшего сопротивления, то есть от­талкивания в сторону от Церкви и от всего того, что самому этому диаволу противно. Он знает, что оружие против него - пост и молитва, поэто­му он и начинает сеять потихонечку. Святые от­цы говорят, что он не всегда с нахрапом таким набрасывается. Иногда потихонечку подкаты­вается, начинает сеять мысли. «Ну, это не важ­но; ну сегодня ты уже устал, не нужно молиться; и вообще, зачем много молиться, ведь в Еванге­лии же ты слышал: Молящеся же не лишше гла­голите, якоже язычницы: мнят бо, яко во много­глаголании своем услышаны будут (Мф. 6, 7); зачем тебе много говорить, зачем тебе много молиться, это ведь не в многоглаголании, а вот в сущности, в сущности...»

А сущность тут крутится в это время с хво­стом, значит, и подталкивает. Сущность на­шептывает, что тебе нужно такое вот состояние умиления, а ты сейчас раздражен. Разве так мо­лятся? Нужно вообще не молиться, потому что ты раздражен - в таком состоянии не молятся. Это и есть тот самый диавольский голос, кото­рый отводит от молитвы. Вот как раз, когда ты раздражен-то, нужно усилить молитву, потому что ты сейчас, в это время, охватываешься ду­хом злобы, а он ничимже может изыти, токмо молитвою и постом. Поэтому диавол отводит от молитвы. «У тебя нет сейчас такого состоя­ния, что ты будешь молиться? Ну что ты будешь молиться? Разве в таком состоянии молятся?» Да, именно в таком состоянии-то и нужно мо­литься! Потому что это как раз и есть то состоя­ние, в котором тебе необходима молитва, иначе ты с этим состоянием не справишься. И вот так враг отводит от молитвы.

«Что ты будешь причащаться, ты не готов, ты раздражен, как ты пойдешь причащаться в таком состоянии?» Да, действительно, нужно старать­ся, чтобы причащаться в состоянии сокрушения сердечного, внутреннего мира. Но если ты никак

не можешь умиротвориться, значит, тебе нужно просить помощи Божией, потому что без помощи Божией ты никогда не умиротворишься. Ты хо­чешь без помощи Божией, как бы своими силами, подготовить себя к тому состоянию, в котором ты сможешь причаститься. Нет, своими силами че­ловек не сможет этого сделать. Он может старать­ся и должен стараться, но результат - от Бога.

Именно с помощью Божиего! Преподобные, подвижники подтвердили эту истину множе­ством примеров из своей жизни. Один из препо­добных в борьбе с врагом усиливал свои подви­ги, усиливал, а на него нападения ещё больше. Он еще усиливает, а нападения еще больше. Он пришел тогда к старцу и говорит: «Как быть?» У него всё-таки хватило разумения посовето­ваться. Мы-то, конечно, рассуждаем так: «Что я буду советоваться, я должен бороться». А пре­подобный спросил старца, и тот ему сказал: «Хватит увеличивать подвиги, потому что сила врага больше тебя получится. Как ты ни увели­чивай, он может еще сильнее. И побеждается враг не твоею силой, а силой Божией, поэтому проси помощи Божией, то есть молись. Остано­вись сейчас, на этой твоей мере подвига, и мо­лись, проси помощи Божией».

В том-то всё и дело, что сущность всех диавольских уловок в том, чтобы человек, так или иначе, забыл про Бога. В каком виде это будет выглядеть - не столь важно. Пусть даже не во­обще забыл, а просто увлекся каким-то своим

делом. Главное, чтобы забыл, что делает-то он всё равно только с помощью Божиего. И потому нужно всё время смотреть, угодно ли Богу то, что ты делаешь.

Если взять тех, которые говорят: «Неважно молиться, неважно поститься, у меня в душе Бог», то в душе такое может твориться иногда, что там Богу-то едва ли есть место. И вот как раз важна непрестанная молитва, к которой призы­вает апостол. Вспомните, в послании апостола Павла: Всегда радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите (1 Фес. 5, 16-18). Вот эта непрестанная молитва есть постоянное об­ращение сердца и ума к Богу, в каком бы ты по­ложении ни был.

Поэтому прежде всего нужно всегда просить помощи Божией. Диавол устраивает всякие уловки, распространяя всевозможные свои пле­велы в виде таких псевдоинтеллигентских, псевдо философских рассуждений. Человек вроде на­чинает рассуждать, а это и есть то самое опасное место, в котором диавол многих ловит, особенно ученых. Потому что при высокоумии и гордыне - всего один шаг (точнее, даже и шага-то не нуж­но делать), и человек в диавольских сетях ока­зывается. И святые отцы видели весь этот мір, опутанный сетями так, что и шагу не ступишь, чтобы не влезть в какую-нибудь петлю, в какой- нибудь капкан. И когда в ужасе - как же можно вообще здесь передвигаться? как можно жить вообще в этой жизни? - преподобный обратил­

ся: «Господи, да как же это возможно?», ему был ответ: «Можно с помощью Божиего».

С помощью Божиего смирение приходит, и всего этого человек даже не касается, потому что всякое знание, сказано, «ум кичит», всякое знание опасно тем, что оно может надмевать, и если без смирения, то оно может принести только вред. Потому, опять же, когда человек об­ращается всё время к Богу (а молитва - это по­стоянное обращение к Богу), то он, как говорят, держит руку на пульсе. То есть он всё время смо­трит, каково его состояние, куда его влечет.

Против этого и восстает диавол так тонко и хитро. Начинаются рассуждения, начинаются всевозможные доводы, выводы всевозможные и прочие диавольские приемы. В частности, на­пример, когда человек молится, читает молитвы, то диавол начинает: «Ну что ты читаешь молитвы? Ну ты же ничего не понимаешь! Это славянский язык. Вот нужно по-русски, ну пока этого нету. Ну вот будет... Ну ты сам подумай, как вот здесь значит... Ты сам. В общем, ты сам... Не как святые отцы, а сам, своей молитвой, своими словами».

Ведь мало кто знает молитвы наизусть. По­чему? Это очень просто. У кого есть опыт, тот может сказать, что если каждый день молиться и часто ходить в церковь, то специально учить ничего не нужно, ты будешь знать это всё. Я это вот по себе знаю. Я ничего не учил с детства, но просто, можно сказать, с пеленок был в Церк­ви. И когда я учился в семинарии, мне достаточ­но было года для того, чтобы пройти ее, потому что всё это с детства настолько привычно было, что никакой проблемы здесь не было. Для меня Господь с детства так устроил, как для лениво­го человека, который специально не занимает­ся трудом таким, что я всё это запомнил. А тем, кто позже пришел в храм, приходится трудиться. Я им сочувствую очень, потому что это действи­тельно на самом деле серьезный труд.

И вот против этого труда диавол восстает всё время: «Что ты будешь читать то, что ты не пони­маешь? Какие-то славянские слова!» На это есть у святых отцов ответ. Один послушник читал Псалтирь, а потом говорит: «Отче, ну что толку, что я читаю. Я ж ничего не понимаю - какие-то слова...» - «Читай, - говорит, - сын мой, зато бе­сы понимают и трепещут». Вот почему они тебя и отводят, чтобы ты не читал. Им-то это понятно, им-то тошно от этого. Поэтому они тебя и отво­дят. Не потому, что ты не понимаешь, а потому, что они понимают. Вот вам и пример. Они зна­ют, что сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом. Почему? А я вам скажу по­чему. Потому что, когда мы молимся молитвами святых, мы невольно, естественно проникаемся тем состоянием, в котором были их души, когда они составляли эти молитвы. У них святые души, и они выразили это состояние именно вот так, как это выражено в молитве.

Вот такое покаянное чувство. Ну как лучше скажешь, чем сказал пророк Давид: Помилуй мя,

Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя, яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс. 50, 1-5). Куда уж лучше сказать? И что здесь непонятного? Диавол старается: «Это неважно, это не нужно, по­тому что ты не понимаешь». Да, потому что он понимает и знает, что это для него, по слову Спа­сителя, достаточно. Достаточно слова Господня:...ничимже может изыти, токмо молитвою и постом, - этого достаточно.

Вот многие ли из вас понимают, например, когда глотают таблетки, что происходит? Я ду­маю, что не многие понимают, какой процесс происходит и что там в них заложено. Однако усердно все мы глотаем, потому что говорят: вот это лекарство уничтожает вот эту болезнь. И че­ловек послушно глотает. Когда же духовное лекар­ство ему предлагается, то он говорит: «Я должен понимать». Так, болезнь-то понимает, что для нее вредно, поэтому-то и борется против этого.

Так же и пост. И против поста возражения: по­чему поститься? Да потому что, когда человек со­блюдает пост, он соблюдает ту самую заповедь, которая была дана первым людям: всё ешьте, а вот это не ешьте. И каждый человек в этот мо­мент находится как бы в первозданном состоя­нии. То есть в каком-то смысле ему дается тот же выбор и та же заповедь, которая была дана пер­вым людям и за несоблюдение которой они бы­ ли изгнаны из рая. И ты, если будешь соблюдать, останешься в раю или попадешь в рай, а не бу­дешь - то и не попадешь, будешь изгнан из рая.

И враг, зная, что первые люди за нарушение этой заповеди пострадали, тоже против этой за­поведи поста здесь воюет. «Это не важно, это не важно!» Причем ведь он же лжец. Смотрите, как он лжет, противореча этому. Все эти оппо­ненты, которые против поста восстают, говорят: «Причем тут пища? Не всё ли равно, что есть?» И в самом этом возражении уже заложена ложь. Если всё равно, тогда чего ты споришь? Ешь пост­ное и не спорь. А если ты споришь, значит, тебе не всё равно. И вот именно потому, что диаволу-то это не всё равно, он и говорит: «Не всё ли рав­но?» А сам возражает против поста.

Вот насколько ясно видно это лукавство, и по­сле всего этого мы еще начинаем сомневаться в том, что сей род ничимже может изыти, ток­мо молитвою и постом. Сей род действительно только и воюет. Воюет против молитвы и против поста. Против молитвы воюет всеми способами: храмы разрушал, иконы уничтожал, потому что прежде всего в храмах перед иконами молятся. Дальше - все книги, молитвенники рвали, уни­чтожали всё это.

И сейчас воюет против истинной молитвы всё время: вот идите на стадионы, там все мо­жете собираться, слушать, рот разинув, сидеть, смотреть сколько угодно. Ну а в церкви ж нуж­но стоять. Стоять зачем? Ведь стоять - это труд.

Кстати, именно истинная молитва начинает­ся с так называемого молитвенного труда. Вот всё, что мы совершаем, - земные поклоны, стоя молимся,- называется еще молитвенный труд. Действительно, это первая ступень молитвы. Са­ма молитва - это состояние души.

Но никто не влезает на крышу без первых сту­пенек. Представьте себе лестницу, у которой нет нижних ступенек. Далеко ли вы по ней подни­митесь? Никуда не залезете. Вот если есть пер­вые ступеньки, а дальше нет, то хоть сколько-то можешь подняться. Так и молитва. Если человек не ступает на первые ступени, то есть ступени мо­литвенного труда, он никогда не достигнет того, что выше. И человек, который не сдерживает се­бя или не исполняет телесного поста (в смысле воздержания от пищи), никогда не сможет до­стигнуть и духовных состояний поста.

Как молитва имеет и труд физический, а по­том еще и молитвенный труд внутренний - это отгнание помыслов, сосредоточение на сло­вах молитвы, - так же и пост имеет и телесное, и всякое иное воздержание тоже, и сдержива­ние. И здесь эти две вещи переплетаются. Если пост телесный может быть добровольный - че­ловек, допустим, решился не есть. А может, про­сто нечего иногда есть бывает, и он вынужден поститься. А пост духовный есть сдерживание гнева, раздражения, злобы. Он без молитвы и невозможен. Человек не сможет духовно по­ститься, если он не будет телесно поститься,

не будет молиться. И потому люди, которые пы­таются поститься без молитвы, максимум что, может быть, смогут - это не есть. И это называ­ется голоданием, это не пост.

Пост действительно складывается не толь­ко из телесного поста, но и из духовного поста, всякого воздержания, а воздержание внутрен­нее, душевное без помощи Божией, без молит­вы невозможно.

Пост телесный иногда бывает вынужденным (ну есть нечего, или съел чего-то там, и живот расстроился - куда ж денешься-то, будешь пить чай с сухарями). Так же и воздержание духовное. Конечно, у тебя закипело, но твой начальник те­бе как даст три наряда вне очереди или срежет какую-нибудь премию, так и будешь молчать перед ним. Хотя там всё кипит внутри при этом - тот же самый вынужденный внутренний пост. А вот когда твой подчиненный, или же твой род­ственник, или семейные твои тебя задели, то есть те, кто не пошлет тебя на кухню чистить кар­тошку, или там ты их еще можешь послать куда-нибудь - тут уже никакого поста нет внутреннего. Тут, так сказать, ты и распоясываешься.

Поэтому, когда у тебя там кипит всё, и тебе еще добавляют, то есть подталкивают, то вот здесь держаться - тут уже, действительно, на­чинается подвиг. Про таких и сказано, что тот, кто сдерживает гнев, больше берущего присту­пом город. Вот когда твой гнев не имеет препят­ствий (это касается человека, который всё, что

хочет, может с другим сделать: поднять его, вы­драть, и всё, что угодно), то вот тут-то гнев сдер­живать - это, конечно, подвиг. Когда тебя могут выдрать, если ты рот откроешь, скажешь лишне­го,- это не сдерживание гнева. Это то же самое, что «поститься», когда есть нечего.

Так вот, когда человек действительно начи­нает трудиться, насколько возможно, в молит­ве и посте, то и начинаются сразу искушения. Вот тут уж бес вовсю орудовать начинает. Стал человек молиться - у него сразу то давление, то спину ломит, то ноги, то жмет там, то что-то такое, то невозможно, то тошнит, то мутит. Вот только начинают люди в церковь ходить, и сразу кому-то плохо становится: кто выходит оттуда, кто-то теряет сознание - что угодно. Или дома что-нибудь начинает отвлекать: то телефонные звонки, то проехал мимо храма на электричке, то еще что-то. Одним словом, хватает всего.

Пытается человек поститься, и начинается: то мероприятие какое-то на работе, то кто-то торт принес: «Ну, ты меня обижаешь, у меня же день рождения, как же ты будешь без торта?» То вы­пить нужно: «Ну как же, ты не друг, что ли, мне? Я тебя уважаю, а вот ты пренебрегаешь». И пое­хало. Это всё и есть наша конкретная жизнь. Вы думаете что? Точно! Это один к одному.

Вот начинается пост. В другое время тебе никто не предложит лишнего, а здесь - зальют прямо в горло, что угодно. Или внезапно какой-нибудь друг приезжает. Давно не слышно его бы­ло, и надо же ему приехать в пост! Или родствен­ники вдруг нагрянули в пост. Ну и, конечно же, привезли всё с собой. Да знаете, они специально наготовили - враг уж там их накрутил, - нажа­рили, накоптили всё, что угодно. Это действи­тельно ведь так.

Ведь если мы с этой точки зрения посмо­трим - всё так и есть. Если праздник - так чтобы ты раздражен был, чтобы тебя накрутили там, навертели, чтоб опоздал, или еще что-то. Чтобы обязательно был раздражен. Пост - опять то же самое, то есть чтобы нарушил или телесно, или духовно, но в пост тебя тоже крутит. В общем, диавол старается, чтобы нарушил пост.

Действительно, против молитвы и поста ве­дется непрестанная брань. Поэтому Господь сказал: непрестанно молитесь (1 Фес. 5,16-18), ведь непрестанно идет брань и против этого. Всё против молитвы, и все от нее отвлекают.

Вот видите, большая половина поста уже прошла. Пост почти кончился - две недели оста­лось до Страстной, а там уже и Пасха. Так вот, святые отцы установили сегодня память Иоанна Лествичника, - именно Иоанн Лествичник взят. Он составил лествицу (лестницу) добродетелей, то есть расположил их в последовательности. Все добродетели и страсти разобрал, то есть всем дал ясную картину: вот - диавольское оружие; а вот этим оружием диавола должно побивать.

Как все заповеди заключены в двух: Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим,

и всею душею твоею, и всем умом твоим, и всею крепостию твоею... и возлюбиши ближняго своего яко сам себе (Мк. 12, 30-31), и в обыч­ной жизни апостол говорит: Друг друга тяго­ты носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2) - то есть недостатки надо покрывать любовью, - так же и вся эта борьба, все эти стра­сти и добродетели, все они собраны в одном. Сей род (в одну кучу он весь свален) - ничимже мо­жет изыти, токмо молитвою и постом.

И вот в среду на этой седмице мы услышим опять канон Андрея Критского - замечательный Великий покаянный канон. В нем говорится, что если враг приступит, молитвою и постом от ног твоих да отразится. Значит, молитвой и постом.

Все преподобные - это воины, которые ведут постоянную брань. Это - наш авангард, авангард христианства. Они сражаются всё время, посто­янно; это - та граница, те пограничные войска, которые ограждают нас своими молитвами. Это - наши преподобные. Они в постоянной брани, то есть в постоянной войне, в постоянной готов­ности против нечистой силы. Поэтому перед на­чалом Великого поста, в субботу, празднуется па­мять всех преподобных, в подвиге просиявших.

Значит, можно сказать, пост, опять же, на­чинается и оканчивается, покрывается их же молитвами. Иоанн Лествичник и преподобная Мария Египетская. И причем последней взята женщина. Удивительный пример Марии Египет­ской, пример непостижимой ее высоты и силищи духовной. Он показывает, что немощь естества человеческого с помощью Божией одолевает всю нечистую силу. То есть слабое существо, че­рез которое враг соблазнил первых людей, по­срамило диавола. Но помните, когда читается ее житие, она говорит, что велика брань его на нас. Она это испытала на себе.

Вот здесь нам, в этом каноне, против всех этих суеверий, утверждается важность молитвы и по­ста. Молитва наша личная большей частью очень слаба, поэтому, когда мы молимся молитвами святых, то они с нами молятся в этой молитве. Бывает, спрашивают: можно ли читать молит­вы своими словами? Ну, в принципе-то можно, конечно, нет такого запрещения, но нужно пом­нить, что когда ты читаешь молитвы, составлен­ные святым, то тот святой тоже с тобой молится.

И поэтому прежде всего самое важное - мо­литвы церковные, то есть, другими словами, богослужение. Это, пожалуй, единственное, что нас соединяет со святыми отцами. Если мы чи­таем отдельную молитву, составленную святым, то молится с нами этот святой. А в богослуже­нии - там сонм святых, которые молятся вместе с нами. Кроме того, Литургия, например, совер­шается всегда на антиминсе - там частички мо­щей мучеников, и они присутствуют телом даже с нами, своими мощами, поэтому очень важна церковная молитва. Поэтому-то враг и восста­ет против посещения храма Божия, потому что это самая страшная для него язва. Ибо здесь со­вершается Таинство Евхаристии, вынимаются частички из просфор. И во время Литургии опу­скаются в чашу со словами: Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих.

Выше этого ничего нет, и поэтому враг так восстает против храмов, против посещения хра­мов, отсюда и слова эти: «Неважно в церковь ходить, главное - делать добрые дела». Нет, это важно. И то нужно, и другое нужно. Выбирать одно нельзя. Как нельзя делать выбор между дву­мя заповедями: или любить Господа Бога, или ближнего своего. Нет, Господь не разделил эти заповеди, Он сказал: Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею. Сия есть первая и боль­шая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюби­ши искренняго твоего яко сам себе. В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 37-40). Не разделил. Поэтому отделение посе­щения храма Божия от добрых дел неестествен­но и ненормально. Спрашивают: «Что лучше: ходить в храм или добрые дела делать?» Лучше - ходить в храм и делать добрые дела. Это самый лучший вариант. А разделять это невозможно. Да, если ты не можешь ходить в храм по каким- то обстоятельствам, то твори добрые дела. Если, например, просто нет храма или не каждый день можешь ходить, тогда твори добрые дела. А как только есть возможность - иди в храм.

Кто еще не начал молиться и поститься - еще есть время, еще три недельки, правда очень ма­ленькие теперь. Но начнем хоть под конец поста подвизаться против диавола, против всех его козней. Сегодня Апостол как раз об этом нам говорил - говорил о том, чтобы мы не творили дела тьмы, не упивались вином и на всевозмож­ные козни диавольские не попадались.

Поэтому молитвами преподобного Иоанна Лествичника, его же память ныне совершаем, постараемся мы посильно, каждый с помощью Божиего, стоять против козней диавольских. Для этого творите, творите, как только есть воз­можность, молитву Иисусову: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго». Чаще повторяйте эту молитву. Раздражились - читайте, иначе не успокоитесь. Что-нибудь вас расстраивает - читайте. Начинаете за кого-то волноваться - молитесь. Начинаются какие-то мысли, смятение - читайте. Прежде всего ограж­дайте себя молитвой и крестным знамением.

В истории Церкви известен такой пример. Жил один человек, который имел навык прочи­тать молитву и перекрестить то, что он вкушал. (Так полагается вообще-то - от себя, вот так кре­стят.) Враг все-таки приступил к этому человеку. Он, может быть, и по привычке это всегда совер­шал, но диавол ввел его душу в такое смятение, что ему жизнь стала не мила. Какие-то там об­стоятельства, в общем, какие-то тяготы, какие- то скорби, какие-то безвыходные положения,

и он решил покончить с собой. Пришел к чаро­дею, к какому-то знахарю, попросил дать ему от­раву. Пришел домой и, как ему ни тяжко было, помолился, перекрестил и выпил. Выпил - и ни­чего. Остался жив. Приходит опять к чародею и говорит: «Слушай, ты мне что-то не то дал». - «Да нет». Ну, еще ему дал, пострашней. Он опять пришел домой. «Господи, прости», - опять пере­крестился, перекрестил эту отраву и опять вы­пил. И опять ничего. Снова пришел к знахарю и говорит: «Ты что-то мне не то даешь, обманы­ваешь, я тебе деньги плачу, а ты...» Тот отвечает: «Не может быть! А что ты делаешь?» - «Да я вот перекрещусь, да это перекрещу. Ну и ничего». Тот говорит: «Вот это да!»

Ну, конечно, экспериментировать так не нуж­но - это он невольно, для этого нужно иметь крепкую веру. Но у святых-то была такая вера. Кому-то из святых так прямо и преподнесли от­раву, и он знал это. Перекрестил, выпил, и дей­ствительно ничего. Но для этого уже нужна крепкая вера. И вот в сегодняшнем Евангелии, кстати, и об этом упоминается. Верую, Господи, помоги моему неверию (Мк. 9, 24).

Поэтому чаще ограждайте себя крестным знамением. Чаще произносите в уме, устами или как возможно молитву Иисусову и просите У Бога, как этот отец: Верую, Господи: помоги мо­ему неверию. Аминь.

Апреля 1994 года