Вероятность многомодельной картины мира

В настоящее время мир более, чем когда-либо, зависит от ин­формации и коммуникативных технологий и в связи с этим воз­никают новые формы социальной и культурной организации об­щества. Эти изменения следует рассматривать не просто как ре­зультат достижений в технологии, а с позиции культурных и идео­логических влияний этих достижений на различные общества. И если избегать наиболее экстремальных проявлений технологи­ческого детерминизма, то можно допустить вероятность возник­новения нескольких типов информационного общества, обуслов­ленных существованием различий в социальном устройстве и куль­туре.

Но особую значимость в научном предвидении имели фунда­ментальные исследования, связанные с астрофизикой и микро­структурой материи и заложившие основы научного прогноза, которые вместе с тем показали и определенные ограничения, что в науке не менее значимо. И главное состоит в том, что по­мимо детерминированных объектов анализа, прогноз которых мо­жет быть дан на любой отрезок времени, и стохастических, ни­как не связанных с предысторией, имеющих вероятностный ха­рактер, есть еще класс объектов, обладающих свойствами детер­минированных, но с ограниченным сроком предсказания, так как с какого-то дальнейшего отрезка времени предсказуемость не оправдывается, нарастает и увеличивает непредвиденные из­менения.

Эти физические идеи сыграли огромную роль в прогнозирова­нии. Американский ученый Э.Лоренц положил начало новому на­правлению в естествознании — использованию хаоса в детерми­нированных системах. В какой мере эти знания применимы в со­циальных прогнозах? Все ли детерминировано в социальных сис­темах? А в связи с этим как далек горизонт предсказуемости?

Компьютеризация общества приводит ко многим социально-экономическим изменениям, которым не всегда легко дать одно­значную оценку. Еще более сложным представляется прогнозиро­вание последствий и результатов этого процесса. Перспективы компьютеризации общества вызывают пристальное внимание многих западных философов, экономистов, социологов. Активно включились в анализ социально-экономических аспектов компью­теризации и специалисты в области электроники и программиро­вания.

Как и при исследовании закономерностей, следствий и перс­пектив научно-технического прогресса в целом, здесь прослежи­ваются два основные подхода - с некоторой долей ус­ловности их можно определить как оптимистический и пес­симистический. Для первого характерны преувеличение до­стижений по отношению к социальным процессам, убежденность в их способности едва ли не автоматически решать сложнейшие вопросы, с которыми столкнулось человечество. Для второго -отношение к науке и технике как к некоему абсолютному злу, на которое ложится главная ответственность за проблемы и трудно­сти современного общества. При всей внешней противоположно­сти эти подходы, по существу, сходятся в одном — в фетишиза­ции науки и техники, в отношении к ним как к силам, стоящим вне и над обществом.

В анализе процессов, сопровождающих компьютеризацию об­щества, можно проследить оба указанных подхода, но доминиру­ют различные варианты и разновидности оптимистического подхо­да. Это, на наш взгляд, не случайно: при всех мыслимых негатив­ных сторонах компьютеризации возможности, открываемые ею в различных видах деятельности, явно представляются более весо­мыми. Предпочтение, отдаваемое этим возможностям, нередко выражается в форме своеобразной «компьютерной эйфории». «Компьютерное» или «информационное» общество (в данном слу­чае эти понятия практически тождественны) выступает при этом, как правило, в качестве конкретизации того постиндустриально­го общества, приход которого некоторые западные теоретики про­возглашали и обосновывали еще в 1960-е гг. Отметим, что один из авторов теории постиндустриального общества — Д.Белл в книге «Социальные рамки информационного общества» подчеркивал значение компьютера как его символа и характерного орудия: «Хотя технологические революции идеальны в своих теоретических ос­нованиях, их символами, чтобы не сказать носителями, являются все же некие материально-вещные формы, и в постиндустриаль­ном обществе эта "вещь" - компьютер». Если, как сказал П.Ва­лери, электричество было агентом трансформации общества вто­рой половины XIX в., то компьютер в качестве «аналитической машины» точно так же трансформирует общество второй полови­ны XX в.

Научно-технические достижения последних десятилетий, и прежде всего развитие компьютерной и микропроцессорной тех­ники, позволили дать конкретное и определенное описание этого общества, экстраполируя на будущее наблюдаемые уже сегодня тенденции. Приведем несколько характеристик информационно го общества из работ западных теоретиков.

Известный американский специалист в области применения компьютерных систем Дж. Мартин пишет: «Вычислительная техника пока недоступна большинству людей. Информационное об­щество дает возможность пользоваться компьютерами практиче­ски каждому... Творческие люди будут пользоваться своими теле­визионными экранами как помощниками в изобретениях, написании поэм, проведении исследований, подготовке планов проведения отпусков. Информационное общество сможет избавить людей от тяжелой и нудной работы и предоставит им больше вре­мени для творчества... Многие вырастут, имея доступ к информа­ционной базе данных. Люди смогут уделять больше времени сочи­нению музыки, изобретательству, литературному творчеству. Боль­шая часть людей будет работать над созданием фильмов, телевизионных передач, систем автоматизированного обучения - все это будет добавляться к обширным электронным хранилищам информации и развлечений. Через сорок лет творческая актив­ность нашей бурной планеты возрастет в сотни раз»¹. Мартин Дж. Видеотекст и информационное обслуживание общества. — М., 1995.-С. 20.

Таким образом, по Дж. Мартину, информационное общество характеризуется прежде всего принципиально новыми возможно­стями, создаваемыми для различных форм творчества, освобож­дением людей от тяжелых рутинных видов труда.

В книге Т. Стоуньера «Информационное богатство: профиль постиндустриальной экономики» обосновывается ряд ключевых особенностей информационного общества, таких, как переход от индустриальной экономики к экономике услуг, дальнейшая транс­национализация экономики, быстрый рост роли знаний в раз­личных сферах деятельности. Богатство создается тогда, когда в результате применения информации — новой или старой — нере­сурсы превращаются в ресурсы. Решающим фактором всегда и везде выступает информация, утверждает Т. Стоуньер. Постиндустриаль­ная экономика создает информационное изобилие, которое по­могает воплотить в жизнь самые смелые технологические проекты. Конечно, выполнимость подобных прогнозов будет во многом определяться уровнем технологического и соцкультурного разви­тия конкретных стран. Представляется маловероятным, что новые возможности и тенденции, создаваемые развитием компьютерной технологии, смогут реализоваться без серьезных проблем и про­тиворечий.

Значительный резонанс получила книга «Всемирный вызов» Ж.-Ж. Серван-Шрейбера, в прошлом видного французского по­литического деятеля. В книге приведены некоторые итоги работы исследовательской группы, в которую вошли представители поли­тических, деловых и научных кругов Западной Европы, Японии и ряда ближневосточных государств. По мнению Ж.-Ж. Серван-Шрей­бера, путь выхода из трудностей и кризисных ситуаций, с которыми сталкивается современная цивилизация, связан с ее переходом в фазу «информатизированного общества», ближе всего к которо­му подошла Япония. Технологическая основа этого общества — микропроцессорная техника.

Сам по себе тезис о растущем значении микропроцессоров в различных сферах деятельности, от производства и науки до быта, вполне правомерен, но вряд ли обоснованы надежды на то, что это технологическое достижение может решить социально-эконо­мические проблемы в развитых странах и стать ключом к решению насущных проблем развивающихся стран. Это, конечно, не исклю­чает возможности использования компьютерной технологии для ликвидации слаборазвитости. Некоторые страны Юго-Восточной Азии, Латинской Америки добились определенных успехов в раз­витии массового производства достаточно качественной продук­ции электроники, а в ряде богатых ближневосточных государств компьютерная техника относительно широко применяется, внеш­не благополучно прижившись на традиционном, нередко архаич­ном социально-культурном фоне.

И все же у большинства развивающихся стран есть более перво­очередные задачи — преодоление экономической, научно-техни­ческой и культурной отсталости, чрезмерные упования при этом на микроэлектронику могут привести к отвлечению усилий и ре­сурсов от их решения и в результате к дальнейшему росту техноло­гической и иных форм зависимости от развитых капиталистиче­ских государств и транснациональных корпораций. Отметим также, что с развитием микроэлектроники, робототехники, гибкой авто­матизации в ряде случаев перестает быть существенным фактор де­шевизны рабочей силы в развивающихся странах, позволяющий им поддерживать конкурентоспособность своего экспорта в разви­тые страны. Эта проблема нуждается в самостоятельном исследова­нии, но ясно, что она выступает одним из проявлений технологи­ческой зависимости от экономически передовых стран.

Сравнивая концепцию «информатизированого общества» с ранее выдвинутой теорией «постиндустриального общества» Д. Бел­ла, российский исследователь Г.Х.Шахназаров, достаточно под­робно проанализировавший идеи Ж.-Ж. Серван-Шрейбера, при­ходит к выводу о том, что первая является более бедной и одно­сторонней. Он, в частности, пишет: «Уступает "информатизированное общество" "постиндустриальному" и в чисто техническом плане. Создание вычислительной техники, бесспорно, великий, но далеко не единственный подвиг НТР. Разве менее замечатель­ны и многообещающи в смысле вероятных социальных послед­ствий такие ее направления, как ядерная энергетика, генная ин­женерия, искусственные материалы?»^{1 (}Шахназаров Т.К. Куда идет человечество. — М., 1985. — С. 78).

 

Признавая правомерность этой оценки в целом, отметим все же, что сам Д.Белл в своих более поздних работах в существенной степени конкретизировал идеи «постиндустриального общества» за счет в первую очередь выявления первостепенной роли информации в его функциони­ровании.

Видный французский социолог и философ А. Турен предпочитает говорить о «программируемом обществе», в котором также ключевую роль приобретают различные формы информационной деятельности. В работе «От обмена к коммуникации: рождение про­граммируемого общества» он, в частности, пишет: «...постиндуст­риальное общество даже более, чем индустриальное, не может быть определено через какую-либо технологию. Говорить о "компью­терном обществе" или "плутониевом обществе" столь же поверх­ностно, как и говорить об "обществе парового двигателя" или "электромоторном обществе". Нет резона давать столь большую привилегию определенной технике, какой бы ни была ее истори­ческая важность. Важно признать, что постиндустриальное обще­ство является таким, в котором все элементы экономической си­стемы затрагиваются действиями общества само на себя... Вот по­чему такое общество должно называться программируемым об­ществом — обозначение, которое ясно указывает на его способ­ность создавать модели управления производством, организаци­ей, распределением и потреблением...»¹. ⁽Цит. по: Новая технократическая волна на Западе. — М., 1986. — С. 414 — 415).

Программируемое обще­ство характеризуется, по А. Турену, большей гибкостью и децен­трализацией, более сложными формами взаимодействия, в том числе информационного, различных его подсистем по сравнению с предшествующим индустриальным обществом.

В книге известного американского футуролога О.Тоффлера «Третья волна»² (См.: Toffler О. Тhе third Wave. - N. V., 1980).

компьютеризация и связанные с ней глубокие изменения многих сторон жизни рассматриваются как одно из важнейших измерений технологической революции.

Автор обосновывает, например, детальный прогноз нового типа организации производства, связанного со все более широким распространением «электронного коттеджа», т.е. снабженного компьютерной техникой и средствами коммуникации жилища.

Мысль о перемещении центра тяжести трудовой и социальной активности в домашние условия, считает О.Тоффлер, сегодня следует воспринимать как менее фантастическую, чем идея о мас­совой урбанизации и индустриализации, если бы она была вы­сказана три столетия тому назад. Такое перемещение может при­вести к ряду позитивных следствий, например к значительной экономии времени людей за счет устранения нетрадиционных ежедневных перемещений, экономии энергии и сырья, создадутся более благоприятные условия для различных форм общения по месту жительства и т.д.

Что касается возможности тотального компьютерного контро­ля за общественной и личной жизнью граждан, то, по мнению автора, ее не следует преувеличивать. По мере роста числа персо­нальных компьютеров и компьютерной культуры общества, со­здания условий для прямого информационного контакта граждан возможность постоянного централизованного контроля и тем са­мым угроза тайне личной жизни и индивидуальным свободам су­щественно снизятся. Книги, газеты, фильмы и т.д. стали неотъем­лемым элементом цивилизации, ее социальной памятью, но эта память пассивна, информация в ней «заморожена». Компьютер же, считает О.Тоффлер, позволит путем активного преобразова­ния огромных массивов информации «мыслить о немыслимом», продуцируя принципиально новые идеи, концепции, проекты. Что касается ряда острых и труднорешаемых проблем современного общества, например безработицы, то само их содержание может радикально измениться и, весьма вероятно, они потеряют акту­альность.

На наш взгляд, эта концепция будущего общества, опираясь на технократический оптимизм, включает в себя также элементы абстрактного гуманистического подхода и исходит из предпосыл­ки, что капитализм, идя по пути постепенных трансформаций, способен решить все сегодняшние проблемы.

Рассматривая во второй части книги («Жизнь в суперсимволи­ческой экономике») влияние новых информационных техноло­гий на понятия богатства, капитала, на экономическую жизнь в целом, Тоффлер подробно описывает особенности функциони­рования «электронных денег», изменения в этой связи темпа бан­ковских и биржевых операций, полагая, что речь идет не просто об очередном технологическом новшестве. Объекты, использовав­шиеся в функции денег, всегда были связаны с уровнем развития общества и его культурой, при этом наблюдается постепенная «символизация» денег: если деньги традиционного аграрного об­щества были вполне материальными, то бумажные деньги индуст­риального общества имеют в значительной степени символиче­скую природу. Становление информационного общества знамену­ет переход к деньгам, символичный характер которых еще оче­виднее, поскольку фактически они являются электронными им­пульсами, существующими в информационных системах и не пред­ставляющими собой чего-то вещественно-реального и ощутимого для их владельца. При этом если сдвиг в сторону капитала как знания реален, то капитал как таковой становится все более «не­реальным» --он состоит в значительной степени из символов, которые сами представляют другие символы в памяти людей и компьютеров.

Электронные деньги, широко распространившиеся во многих странах, действительно являются фактором, чрезвычайно убыст­ряющим денежные расчеты, принципиально меняющим техно­логию многих финансовых операций и экономящим время потребителя.

По мере развития экономики, основанной на высоких техно­логиях, пролетариат, по мнению Тоффлера, превращается в когнитариат, к уровню базовых знаний которого предъявляются все более высокие требования, обусловленные необходимостью при­обретения новых квалификаций, умением работать со все более сложной и разнообразной информацией. Рыночный успех товара или услуги во все большей степени зависит от органичного взаи­модействия этапов его разработки, создания и доставки потреби­телю, от необходимой подготовки самого потребителя и т.д. Это взаимодействие осуществляется на основе широкого применения компьютерно-коммуникационных средств, которые являются не только олицетворением новой экономики, но и универсальной силой. Новое знание постоянно ускоряет экономические процес­сы в обществе, делая его тем самым более динамичным, позволяя экономить один из главнейших ресурсов — время. Знание, по­скольку оно сокращает потребность в сырье, рабочей силе, вре­мени и капитале, становится важнейшим ресурсом передовой экономики. Этим объясняется и смысл борьбы, развертывающей­ся в современном обществе за контроль над знанием, информа­цией, интеллектуальными ресурсами (инфо-войны).

Развитие экономики при переходе к информационному обще­ству все больше будет определяться ростом гибкости производ­ства, управленческих структур. Если сегодня многие американ­ские менеджеры сравнивают эффективно работающую компанию с механизмом, все элементы которого точно подогнаны друг к другу, то по контрасту многие японцы прибегают к постбюрокра­тической метафоре, сравнивая корпорацию с живым организмом. Речь идет о том, что структура компании должна быть достаточно гибкой и подвижной, чтобы соответствовать новым, постоянно меняющимся условиям и задачам. Справедливость этого тезиса, в особенности когда речь идет о высокотехнологичном, наукоем­ком производстве, подтверждается, в частности, тем, что даже опытные и занимающие прочные позиции на рынке компании не застрахованы от неудач, как это произошло не так давно с много­летним бесспорным лидером компьютерной индустрии — корпо­рацией IBМ, потерпевшей миллиардные убытки.

Во многих отраслях высокоэффективными являются неболь­шие, иногда даже семейные, компании, взаимодействующие с более крупными структурами. Некоторые крупнейшие корпора­ции в сфере сервиса, например «Макдоналдс», фактически со­стоят из огромного числа действующих независимо структурных единиц. На основе современных технологий и вследствие реаль­ной взаимосвязи различных потребностей возникают такие ха­рактерные для нашей цивилизации центры оказания услуг, как крупные аэропорты. Приводя пример одного из самых современ­ных в мире аэропорта г. Атланты с его почти 100 тыс. занятых и прямо или косвенно с ним связанных структур (отели, рестора­ны, пункты проката автомобилей и т.п.), автор использует его для иллюстрации тезиса о все большей взаимозависимости раз­личных сфер экономической деятельности, когда рост или упа­док одной неизбежно вызывает цепную реакцию. Поэтому богат­ство, процветание в высокой степени относительно, являясь как бы функцией многих переменных. Хотя разделение труда и отно­шения между производителями и потребителями имели место на всех стадиях развития цивилизации, сегодня наблюдается их бес­прецедентное усложнение.

Одной из сквозных тем является роль знания, информации как определяющего фактора в большинстве сфер деятельности, вклю­чая появление новых властных возможностей. При этом сегодня можно констатировать скорее избыток разнообразных данных, фильтрация, интерпретация, обобщение которых становится важ­нейшей задачей при использовании этих данных для выработки адекватного и эффективного решения, стратегии действий, по­литической программы. Во все более широко распространивших­ся экспертных системах подсистемы объяснения далеко не всегда удовлетворительно с точки зрения пользователя объясняют, ка­ким образом получен тот или иной результат, и внутренние логи­ческие механизмы выхода не проясняются. В этой связи важно не упускать из виду и принцип «что вы измеряете, то и получаете».

Значительная часть книги Тоффлера посвящена исследованию воздействия информационных технологий на функционирование государства и механизмы реализации политической власти.

С одной стороны, для эффективной деятельности в политике, бизнесе или других сферах необходимы оценка, анализ, интер­претация быстро растущего объема данных, что невозможно без современных информационных средств. С другой — для специали­ста (политика, бизнесмена и т.д.), погруженного в эти данные, весьма трудной, а часто и нерешаемой задачей становится неза­висимая проверка и оценка получаемой информации, и он вы­нужден считать ее истинной. Возникает своеобразный парадокс: обилие информации сопровождается растущим отчуждением че­ловека, принимающего на ее основании важные решения, не толь­ко от ее сбора, но и от ее первичной обработки и интерпретации. Компьютер стал исключительно эффективным и незаменимым инструментом в политике, и в то же время не следует упускать из виду, что при компьютерной обработке информации могут вуа­лироваться важные изначальные допущения содержательного и математического плана, от которых существенно зависит результат. Поэтому к различного рода статическим данным, математическому моделированию сложных общественных явлений, став­шему модным в американской политической жизни, следует под­ходить с осторожностью.

Несмотря на гласность, на законодательство о свободе инфор­мации, несмотря на утечки информации, сегодня правительства успешно сохраняют завесу секретности, реальные мотивы действий тех, кто обладает властью, становятся менее прозрачными. В этом заключен «мета-секрет» власти.

В одном из заключительных разделов работы О. Тоффлера, оза­главленном «Столкновение социализма с будущим», еще до дра­матических событий последних лет рассматривается вопрос об ис­торических судьбах социализма. Гибель последнего не случайна, ирония судьбы в том, что примерно в те годы, когда Н.Хрущев пообещал похоронить капитализм, число занятых в информаци­онных отраслях и сервисе превзошло число занятых в традицион­ных производственных отраслях. Рост сложности современной эко­номики, обусловленность ее развития достижениями науки и тех­нологии приводят к тому, что централизованное управление ею становится все менее эффективным, если вообще возможным. «Маркс, Энгельс и Ленин резко критиковали "механический ма­териализм", но их собственное мышление осталось на уровне и опиралось на посылки, характерные для эпохи традиционной тех­нологии»¹.

Заключительный вывод, суммирующий основное содержание книги и вновь возвращающий нас к ее названию, звучит так: «Наи­более важный сдвиг власти из всех, имеющих место, это не сдвиг от одной личности, партии, института или страны к другой. Он представляет собой неявный сдвиг в относительной роли и взаи­моотношениях насилия, богатства и знания по мере того, как современные общества ускоряют свое движение к будущему»².

В конце XX в. возросло число публикаций, в которых современ­ная техническая цивилизация, включая ее последние достиже­ния, подвергалась серьезной критике. Конечно, внешних основа­ний для такой критики, от непрекращающейся траты гигантских ресурсов на производство и совершенствование вооружений до резкого обострения экологических проблем, более чем достаточ­но. Однако, как правило, она носила абстрактный и одновремен­но чрезвычайно эмоциональный характер, недостаточно учиты­вая сложность связей технологического и социального развития.

Подобные предостережения способствовали привлечению вни­мания не только к сложным социально-экономическим проблемам информатизации общества, но и к проблемам духовно-нрав­ственного характера, учитывая все нарастающую социальную на­пряженность как на региональном, так и на глобальном уровне. Несомненно одно — необходимы активные научные поиски в целях удержания идущих и предполагаемых социальных процес­сов в рамках управляемости.

Контрольные вопросы и задания

1. В чем сходство и различие основных подходов к оценке перспектив
общественного развития у отечественных и зарубежных ученых? Возмо­жен ли социальный прогресс, или он уже осуществляется?

2. Какими доводами можно воспользоваться при оптимистической
оценке будущего?

3. Попытайтесь кратко изложить основные прогностические концеп­ции отечественных ученых.

4. Согласны ли вы с тем, что технологические революции определяют
результат социальных и политических изменений в обществе?

5. Что является наиболее перспективным в работах В. И. Вернадского?

6. В чем правы и не правы, на ваш взгляд, пессимисты?

7. Какие аргументы свидетельствуют об упадке духовности общества и
какими могут быть, на ваш взгляд, действия по предупреждению этих
процессов?

8. Какова, на ваш взгляд, роль Интернета в прогнозировании?