Возможна ли гуманная модель будущего.

Мир становится «глобальной деревней» в связи с мобильностью капитала и развитием средств коммуникаций. По словам Мак Лугана, из-за огромных информационных потоков и упростившейся возможности глобального общения люди должны с осто­рожностью относиться к возможному применению насилия со сто­роны власти и капитала. Нетрудно найти множество примеров по­добного поведения.

К примеру, утечка токсичного газа в Бхопале, в Индии (1984), была одним из самых ужасных бедствий, причиной которого по­служила деятельность человека. Погибли около 20 тыс. человек, и 445 тыс. пострадали. Практически все жертвы были очень бедны и не могли добиться справедливости через суд. Этот случай стал хре­стоматийным свидетельством того, как огромная транснациональ­ная компания может избежать контроля и наказания как на мест­ном, так и на национальном уровне. Людям, ставшим инвалида­ми пожизненно, было выплачено по 115 долл. США.

В основе исследования взаимодействий между бизнесом, инфор­мационными технологиями и человеческими ценностями лежат две области, в которых часто возникает неясность. Одна из них — опре­деление содержания понятий. Термин «технология» столь широко используется, что практически есть угроза, что он ничего не будет значить. Поэтому столь важно определить, что же он означает.

Вторая область — технология. Если технология рассматривает­ся как что-то нейтральное, не обладающее ценностями, просто как инструмент, используемый для достижения конечного резуль­тата, т.е. в узком, практическом смысле, тогда она выводится из сферы человеческих ценностей, а это, в свою очередь, приводит к тому, что и дискуссия о развитии технологии автоматически сужается. Этические ценности, размышления о том, как все дол­жно делаться, — все это выносится за рамки обсуждения. Обще­ство слишком спешит, у него нет времени, чтобы посоветоваться с представителями фундаментальных наук. И как следствие — че­ловеческие потребности и устремления становятся незначимыми. Этические соображения, касающиеся введения тех или иных технологий, становятся на повестку дня в конце конференций или обсуждаются на неформальных семинарах.

Г. Маркузе как-то сказал, что дискуссия стала одномерной, в ней отсутствуют оппонент и контраргумент и не предполагаются альтернативы. Общество мчится в новый мир технологии только затем, чтобы найти там пустоту: мы маниакальные потребители, знающие цену всему, ничего не ценящие.

Итак, необходима концепция применения технологий на прак­тике. Тогда станет возможным лучше представить себе, какие аспекты не связаны с ценностями, а какие тесно связаны с культурными ценностями (хотя и в завуа­лированной форме).

Нужно решить, какую наиболее гуманную модель нам следует выбрать. Практика введения технологий должна обсуждаться, при­ниматься голосованием, находиться под контролем общества.

Все решения проблем, предлагаемые развивающимися соци­альными технологиями (к примеру, контроль за загрязнением воды), игнорируют в большей или меньшей степени вопрос, по­чему возникла эта проблема. Если отойти от такого ог­раниченного понимания технологии, можно достичь успеха и в тех областях, деятельность которых связана с человеческими цен­ностями.

Должно быть признано существование императивов техноло­гии, которые значительно выше узкоутилитарных целей. Соответ­ственно должно быть расширено и значение слова «технология».

К сожалению, существует довольно распространенная точка зрения, что этические и человеческие ценности являются пре­пятствием на пути развития и внедрения новейших технологий. Этот подход можно выразить в виде лозунга: «Автоматизировать или ликвидировать».

Эта доминирующая точка зрения уже привела к тому, что многие исследования, связанные с воздействием технологии на работу людей, прекращены. Например, было закрыто долгосроч­ное исследование «Качество условий работы» («Analysis of Working Life»), проводившееся в конце 1970-х — начале 1980-х гг., так как было сделано заключение, что результаты исследований при­ходят в противоречие с требованиями экономики и эффектив­ностью работы.

Подобным образом в обыденном сознании (и в современной идеологии менеджмента) заинтересованность работника в работе и ее эффективность рассматриваются как антагонистические по­нятия. Сопротивление технологическим нововведениям рассмат­ривается как преступное, буддистское поведение.

Э.Мамфорд в своей работе «Миф о машине» напоминает о гуманных традициях науки и технологии: это ориентированная на земные нужды органическая и гуманная модель развития обще­ства, к которой человечество должно вернуться, если оно хочет избежать разрушающих последствий мега-машины. Автор, в част­ности, пишет: «Человечеству потребуется пройти через своего рода спонтанное религиозное обращение, которое заменит механиче­скую картину мира и отдаст предпочтение человеческой лично­сти как высшему проявлению жизни перед машинами и компью­терами». Это было написано в 1967 г.

В той же манере высказывался и Дж. Гэлбрейт в своей книге «Новое индустриальное государство». Общество, развивающееся при помощи императивов технологии, писал он, становится все более закрытым, инертным, негибким и изолированным от ре­ального понимания человеческих потребностей.

Будут ли подобные мнения приниматься во внимание, или они будут считаться препятствием, или к ним будут просто терпимо относиться, не принимая их всерьез? Дж. Гэлбрейт считает, что человеческие потребности и ожидания становятся все более слож­ными. Поэтому, делает вывод он, слишком большая увлеченность «чудесами» технологии приводит к игнорированию человека, его нужд. Необходимо помнить, что с развитием информационных технологий наша зависимость от людей не уменьшается, а увели­чивается.

Политики стремятся добиться прогресса при помощи дости­жений в технологии. Поэтому в последнее время ставка делалась на компьютеры. Все, чего они касались, как в легенде о Мидасе, превращалось в золото. Но бывает и по-другому: то, о чем мечтаем сегодня, будет завтра забыто. Поэтому, пишет автор, будет разум­ным сделать паузу, осмыслить, куда ведет нас новая технология. Маниакальная погоня за прогрессом, техническими новшества­ми может привести нас к тому, что мы перестанем задавать себе главный вопрос: зачем человечество существует на Земле? Забве­ние в обществах с рыночной экономикой фундаментальных про­блем человека приводит к тому, что в таких обществах возрастает интерес к религии и мистицизму. Примером здесь является Рос­сия.

Однако не все ученые смотрят на проблему внедрения новых технологий пессимистично. Так, М.Коэн в своей работе «Новая концепция информационного общества» под «информационным обществом» понимает быстро развивающееся высокотехнологич­ное общество с высоким уровнем обслуживания, общество, в ко­тором доминирующей технологией является информация, а не сырье или энергия. Он отмечает, что постиндустриальные обще­ства могут пойти в своем развитии в двух направлениях: к обще­ству, усложненному техническими новшествами, деперсонализи­рованному, или к обществу, которое будет характеризоваться уве­личивающимся вниманием к человеческим нуждам, к сохране­нию экологического баланса. Последнюю позицию и отстаивает М. Коэн.

Необходимо время, чтобы осмыслить: что же дает обществу новая технология? Маниакальное стремление к прогрессу, техни­ческому совершенству без цели, все увеличивающее производ­ство? Куда все это заведет человечество?

Общество изменяется под воздействием компьютерной техно­логии. Но следует задать себе вопросы: улучшают ли компьютер­ные технологии жизнь? Становимся ли мы духовно богаче, жи­вем ли в большем согласии, или же мы все больше потребляем, чувствуя себя при этом обессиленными и обделенными?!

При оценке качества жизни и доминирующей компьютерной культуры М. Коэн использует цитату из работы И. Ильича, кото­рый обозначает это понятие термином «сопричастность». Он оз­начает кооперативное взаимодействие, которое почти абсолютно отсутствует в компьютеризированных обществах. Данный термин используется, чтобы описать нечто противоположное индустри­альной продуктивности. При этом имеется в виду автономное и творческое взаимодействие людей друг с другом.

Под сопричастностью подразумевается индивидуальная свобо­да, реализуемая через межличностное общение и являющаяся эти­ческой ценностью. В любом обществе, где уровень сопричастности ниже определенной отметки, никакой объем промышленного производства не сможет эффективно удовлетворить потребность в нем членов общества.

В мире есть много развитых индустриальных обществ, где каче­ство жизни весьма низко, отмечает И. Ильич. Цивилизованность, получение удовольствия от социального общения, наслаждения красотой — всего этого не существует. Люди заняты только дела­нием денег. Есть общества, которые стареют от того, что члены его слишком эгоистичны и считают, что дети слишком дорого стоят. Но какие образы посещают всех нас перед сном? Мы не вспоминаем наши машины, компьютеры. Мы думаем о главных вещах, которые нельзя купить за деньги: тепле человеческой люб­ви, о радости в глазах и голосе ребенка.

Если судить по уже имеющимся парадоксальным свидетель­ствам, то информационные технологии могут в равной мере быть и панацеей для деятельности организаций, и их разрушителем. Однако необходимость выравнивания этих направлений не всегда

признается.

В большей части научной литературы, посвященной пробле­мам управления информационными системами, прослеживаются постоянно повторяющиеся попытки избрать более ориентирован­ный на пользователя (клиента) подход при создании и внедре­нии информационных технологий. Примером может являться ра­бота С. Воттерса и М. Шеффелда «Смещение информационной па­радигмы, ориентированной на данные, на парадигму, ориенти­рованную на пользователя». Однако ориентированные на пользо­вателя информационные технологии, по мнению, высказанному в работе Дж. Маглита «Удовольствие от информации», требуют нечто большего: «Экологический взгляд на вещи определяет и поведение». В соответствии с ним признается, что в информаци­онном поле живут, думают и дышат люди. И становится очень важным то, как они используют информацию, используют ли они ее, как они делятся ею и делятся ли вообще. Поэтому вполне ре­зонно можно ожидать, что информационные технологии должны развиваться с учетом экологической перспективы.

Успех информационных технологий, как бы ни были они совершенны в чисто техническом плане, зависит от того, насколь­ко хорошо он соответствует потребностям людей, для которых они предназначены. Следует понять, что на карте стоит не только экономический провал или успех. От того, насколько успешно человечество сможет развить способность разумно (мудро) использовать знания, социальные технологии, зависит и само выжива­ние человека.

Философу И.Ильичу принадлежит знаменитая фраза: «...в ос­нове невроза нынешнего века находится автомобиль». Это высказывание можно было бы заменить на следующее: изменение ха­рактера работы лежит в основе невроза нынешнего века. Поче­му это происходит? В первую очередь оттого, что мы боимся поте­рять работу или не справиться с компьютером, кроме того, мы подозреваем, что аргумент, что компьютер нас освобождает от ежедневной рутины, всего лишь трюк, для того чтобы сбыть новый товар, появившийся на рынке.

В глубине нашего сознания лежит убеждение, что следует де­лать что-то значимое, что работа должна нас удовлетворять и, если у нас нет того, что называется работой, нам приходится изобретать ее.

В настоящее время происходят изменения, которые можно на­звать революционными. Демографические изменения в обществе заставляют по-новому взглянуть на рынок занятости. Если суще­ствует неприятная работа, то надо изменять ее, а не тех, кто за­нят на этом рабочем месте. Персонал следует уважать, поощрять. Новые рынки рабочей силы (женской, людей пожилого возраста, инвалидов, этнических меньшинств) необходимо активно исполь­зовать. И все это приводит к тому, что необходимо исследовать психологический и этический контекст работы. И потребность в этом существует уже сейчас.

 

Работа П. Мэйсона, М. Мэйсон и Дж. Калнэна «Этика инфор­мационного менеджмента» рассматривает этические проблемы, возникающие в связи с переходом человечества к информацион­ному обществу. В книге выдвигаются и анализируются следующие идеи, заслуживающие внимания:

- в каждой новой эпохе общество должно заново разрабатывать социальный контракт и обновлять моральные и этические
ценности;

- современное общество движется в информационный век и
находится в процессе создания информационного общества. Од­ним из показателей этого является то, что в настоящее время от
работников в той или иной мере требуется умение обобщать, об­рабатывать, накапливать и распространять информацию.

Авторы работы полагают, что вся история цивилизации может быть описана с позиций все увеличивающегося использования но­вовведений, концепций и технологий, направленных на овладе­ние информацией и обращение с ней. Данные инновации возни­кали как идеи периферийного плана, важные, но не необходи­мые для повседневной жизни. По мере развития человечества ин­новации в информации стали иметь большое значение, а где-то середине XX в. начали составлять основу общества, особенно в развитых странах.

Нельзя не согласиться с мыслью авторов, что, поскольку ин­формация стала основой современного общества, следовательно, те, кто работает с информацией, обязаны заботиться о том, что­бы новое общество было «хорошим», т.е. соответствовало высо­ким этическим нормам. В сложном и меняющемся мире всем, кто связан с информацией, приходится сталкиваться с множеством проблем. Авторы предлагают свое видение проблемы и даже свое­го рода руководство для составления нового социального контракта для информационного общества.

Интересной представляется идея П.Мэйсона, М.Мэйсон и Дж.Калнэна, что новое общество нуждается в новом человеке. «Information person» (человек информационный), как авторы на­зывают его, должен прийти на смену «economic person» (человеку экономическому).

В любом обществе информация — это способность достичь це­лей, а в информационном обществе информация заменяет ору­жие и деньги и становится главным источником власти и силы. Применение же силы всегда выдвигает этические проблемы, оно всегда приносит или добро, или зло.

Авторы работы стараются ответить на вопрос: что создает «хо­рошее» информационное общество?

Они считают, что решение лежит в плоскости противодействия между диалектически противоположными силами, каждая из ко­торых представляет какие-то формы добра при составлении соци­ального контракта. Существуют как бы две оси напряженности. Одна ось — ось индивидуализма — описывает положения, зани­маемые индивидами в обществе. Здесь внутренняя сила под назва­нием «свобода» тяготеет к социальному контракту, позволяюще­му всем членам общества действовать столь свободно и неограни­ченно, насколько это возможно. Противоположная этой силе сила направлена на достижение «равенства». При этом подчеркиваются равные права каждого члена общества.

Перпендикулярной к оси индивидуализма является ось коллективизма — она связана с силами, направленными на создание общества. Одна сила — идущая еще с древних времен по­требность людей формировать коммуны, в которых коллективист­ские требования и межличностные отношения доминируют над индивидуальными целями и предпочтениями. Община сплачива­ет людей с целью подчеркнуть их разнообразие. Другой силой, противоположной «общинности», является стремление объединиться для достижения некоторых специальных целей. Некото­рые авторы называют это корпоративизмом (corporatism); Джейм О'Тул называет это эффективностью (efficiency); авторы рассмат­риваемой книги называют это словом «контроль». Эта сила способствует максимально эффективному достижению целей, ис­пользуя в этом процессе информацию в качестве основной соcтавляющей. Чиновники, организации и управленческие систе­мы относятся к основным инструментам достижения социаль­ной эффективности контроля.

Четыре полюса — свобода, равенство, общинность (community) и контроль — используются для создания «карты моральных ори­ентиров общества» и для оценки различных законодательных ини­циатив и политики в информационном веке.

Авторы пытаются ответить на следующие глобальные вопросы: какова природа отношений между этикой и информацией? Что в природе информации делает ее столь отличной от других? Как информация и информационные системы могут быть использова­ны для обретения власти? Какова роль информации в принятии решений?

Информация — это своего рода питание (топливо) для соци­альных изменений, считают они. Все люди используют информа­цию для принятия решений в повседневной жизни и все зависят от нее. Люди, которые работают с информацией, -- управляю­щие, репортеры, аналитики, технологи, «белые воротнички» (слу­жащие) и во все большей степени «голубые воротнички» (рабо­чие) — являются как источниками, так и пользователями этого «топлива», необходимого для запуска «двигателей перемен». И в процессе своей деятельности они становятся участниками про­цесса изменений как индивидов, так и обществ. И все это проис­ходит при помощи информационных технологий — инструментов для накопления, анализа, распределения информации.

Бурное развитие информационных технологий неизмеримо уве­личивает возможности изменений общества. Инновации увеличи­вают доступ к информации, делают ее более дешевой, легкодо­ступной, более точной. Но все эти преимущества сопровождаются повышением ответственности за использование информации. По­скольку информация и люди, которые ее используют, являются причиной изменений, происходящих в обществе, они будут и поощряться, и обвиняться в зависимости от социальных резуль­татов, достигнутых в процессе использования информации. Это, в свою очередь, приводит к необходимости рассмотреть информа­цию с этических позиций.

Этическая оценка использования информации совершенно необходима, к такому выводу приходят все философы. Наша спо­собность стать «хорошими» гражданами и участвовать в создании «хорошего» общества во многом начинает зависеть от нашей спо­собности давать правильную оценку в случае возникновения про­блем, связанных с вопросами, касающимися информации, а поскольку в информационном обществе каждый связан с информа­цией, постольку каждый должен научиться эффективно решать возникающие проблемы. Каждый член общества должен стать эффективным менеджером информации. И в связи с этим он должен разбираться в этике.

Концепция «информационного общества» имеет сторонников не только среди теоретиков или технических специалистов. Ее приверженцами являются некоторые политические деятели (что не исключает, конечно, возможности для последних также выступать в качестве теоретиков). Примером может служить премьер-министр одной из наиболее динамичных и процветающих земель ФРГ — Баден-Вюртемберга Л. Шпэт. Он не только обосновал кон­цепцию перехода ФРГ в стадию «информационного общества», но и активно проводит ее в своей политической практике. Для него и некоторых европейских политиков, ориентирующихся на форсированное развитие новейшей технологии, как правило, при­мером служит либо японский, либо американский опыт.

Идеи информационного общества О.Тоффлер развивает в од­ной из своих последних крупных работ — «Сдвиг власти. Знание, богатство и власть на пороге XXI века», опубликованной в 1990 г.

Он считает, что, в то время как большинство специалистов и средств информации акцентируют внимание прежде всего на сдвиге в балансе власти на глобальном уровне, не меньшее, если не боль­шее, значение для судеб цивилизации имеют сдвиги власти, про­исходящие на более узких уровнях, охватывающие образование и здравоохранение, финансы и бизнес, средства массовой инфор­мации. В чем причина этих сдвигов, меняющих, по мнению О.Тоффлера, саму природу власти? В первую очередь они вызваны рас­тущей ролью знания, информации во всех сферах жизни обще­ства, от экономики до быта и досуга. Связывая трансформации современного общества прежде всего со знаниями, информаци­ей, О.Тоффлер продолжает и развивает традицию западной теоретической мысли, исследующей становление и прогнозирующей дальнейшее развитие информационного общества.

Возникновение информационного общества вызывает потребность в новом социальном контракте. Социальный контракт — это соглашение, заключаемое между членами общества с целью создания нового общества и регулирования отношений между собой включая и планы относительно управления обществом. Подобный контракт должен отражать основную социальную и экономическую деятельность общества. Поскольку информация и информационная технология становятся стержнем социальной системы, постольку социальный контракт сегодня должен учитывать различные социальные проблемы (напряженности), возникающие связи с использованием информации.

Первая проблема — кто владеет и кто контролирует информацию, производимую членами общества? Вопросы возникают и относительно прав на интеллектуальную собственность.

Вторая проблема — сбор и распределение информации. Часть общества считает, что надо широко распространять инфор­мацию, так, чтобы все члены общества могли строить отношения на доверительной основе и принимать более проверенные реше­ния. Другие ратуют за уважение достоинства и права на личную жизнь и предпочитают предоставлять ту информацию о себе, ка­кую считают нужной.

Третья проблема — качество производимой и предостав­ляемой информации. На этот счет существуют два мнения: первое, что информация должна быть максимально точной, прове­ренной и ясной; второе, что ресурсов и компетентности не хвата­ет для того, чтобы исключить ошибки, поэтому надо терпимо относиться к ним.

Четвертая проблема — защита справедливости в отно­шениях между производителями и пользователями информации. И в этом случае мнения разделяются. Часть людей считают, что в обществе информация должна функционировать свободно, а дру­гие — что она должна находиться под жестким контролем.

Пятая проблема — внедрение информационных техноло­гий в социальную систему. Одна из сторон полагает, что введение новых технологий является неотъемлемой частью прогресса. Новые технологии должны внедряться независимо от того, какое влияние они оказывают на работу и жизнь людей. Противники подобной точки зрения считают, что необходимо избегать техно­логий, которые приносят социальные потрясения, безработицу, связанную с технологическими инновациями. Повышение каче­ства жизни, настаивают они, должно доминировать над техни­ческим прогрессом. Поэтому новый социальный контракт инфор­мационного века должен содержать гарантии разрешения всех)тих базовых противоречий.

Я.Майлс во многом расширил понимание информационного общества, пытаясь синтезировать имеющиеся на эту тему иссле­дования и публикации. При этом он придерживался мнения, что существует не один тип информационного общества — может быть много его разновидностей.

Пытаясь объединить позиции тех, кто рассматривает инфор­мационное общество как нечто фундаментально новое, и тех, кто считает его в большей степени продолжением того, что существо­вало раньше, а также оптимистические и пессимистические точ­ки зрения на этот счет, Я.Майлс предложил структуралистскую перспективу (структуралистский подход).

Структуралистский подход явился по сути синтезом крайно­стей, его задачей было дать представление о сложности воздей­ствия на общество социальных и технологических перемен и ве­роятности того, что разнообразие интересов, политической ситу­ации и социального устройства обществ приведет к разнообразию результатов или, как пишет Я. Майлс, к разнообразию типов ин­формационных обществ.

За прошедшие несколько тысячелетий человечество разрабо­тало новые способы мышления и развило огромное количество технологий, способствующих мыслительному процессу. К особен­но прогрессивным технологиям относятся те, которые прямо ис­пользуются для помощи в развитии и расширении интеллекту­альных возможностей человека. Они называются «информацион­ными технологиями» и в настоящее время играют ведущую роль в нашем обществе и экономике.

Переход к обществу, в котором доминирующую роль играют информация и соответствующая ей сеть услуг, был первоначаль­но отмечен Д.Беллом. Основным принципом в постиндустриаль­ном обществе, по Беллу, является «центральное положение тео­ретических знаний как источника инноваций и формирования по­литики в бизнесе». Он утверждает, что возник новый класс ин­формационных работников и поэтому принятие решений все в большей мере будет осуществляться при помощи «интеллектуаль­ной технологии».

По мнению О.Тоффлера, информационная революция поро­дила новые социальные ценности; социолог П.Сорокин называл их (идеалистичными) ценностями и противопоставлял (материа­листичным) ценностям, характерным для индустриальной рево­люции. Движущей силой индустриального общества, по П. Соро­кину, была погоня за приятными физическими ощущениями. Начиная с А. Смита, экономисты классической школы формули­ровали новую концепцию человечества, назвав представителя та­кого общества «человек экономический», и использовали ее для формулирования своих теорий. Человек экономический — это ги­потетический человек, движимый экономическими и чувствен­ными мотивами, решения его логичны и объективны, он — про­дукт индустриальной революции.

В настоящее время новые социальные ценности более связаны с мышлением, чем с телом. Материалистичные ценности про­шлой эры заменяются ценностями, ассоциируемыми с получе­нием, владением информацией. Э.Фромм писал в своей работе «Иметь или быть», что современные ценности сдвигаются со стрем­ления «обладать чем-то» физически на стремление «быть кем-то» психологически и духовно.

В условиях информационного общества можно говорить о ста­новлении нового архетипа — «человек информационный». Чело­век информационный — это человек, который дает, получает и распоряжается информацией.

Если человек экономический был занят решением проблем ма­териального характера, то человек информационный решает воп­росы, связанные с обретением, хранением и распределением информации. Причем принимаемые им решения потенциально несут этическую нагрузку.

Сдвиг центра тяжести на информацию и информационные тех­нологии вызывает массу вопросов: что вызвало необходимость в возникновении информационного общества? Почему человечество выбрало именно этот путь?

Один из возможных ответов — человечество имеет несколько основных целей и решило достичь их с помощью информации. К основным целям, по мнению сторонников таких взглядов, от­носятся: богатство, безопасность, развлечения и контроль.

Богатство всегда было одной из главных целей человечества. Человек добывает ресурсы и старается наилучшим образом управ­лять ими. Информация является в этом хорошим подспорьем. Орга­низации и люди используют информацию для управления ресур­сами и улучшения доставки продукции, обслуживания. Короче, они используют ее для получения прибыли и денег.

Безопасность означает выживание во враждебном и неизвест­ном мире. Информация используется для борьбы с неизвестно­стью и неопределенностью. Древнего человека пугало все новое, неизвестное, и информация - это своего рода противоядие от праха и тревоги. Информация, знания и инструменты помогают преодолеть этот страх. В бизнесе знания, информация и информа­ционные технологии используются для уменьшения риска в при­нятии решений. Информационные технологии позволяют бороть­ся и со стихийными бедствиями. Например, чтобы обеспечить без­опасность людей, проживающих в зонах возможных стихийных бедствий, в США создана система спутниковой связи по наблю­дению за изменением погоды.

Но, разумеется, человечество озабочено не только зарабатыва­нием денег и безопасностью. Оно также разработало много техно­логий, связанных с развлечением и проведением свободного вре­мени. Широкая сеть информационных услуг, таких, как музыка, книги, шоу, используется для расширения кругозора, поддержа­ния настроения. Искусство и различного рода развлечения суще­ствуют для того, чтобы люди могли удовлетворять свое любопыт­ство, развлекаться, выражать свои артистические наклонности. Все это, а также инфоразвлекательная индустрия стали значительным фактором экономики многих стран.

И наконец, четвертая, не менее важная потребность людей - это контроль. Альтернативой ему является хаос. Соответственно человеческие существа ищут пути контроля над действиями, ко­торые могут влиять на них.

Философ Дж. Дьюи в работе «Поиск определенности» утверж­дал, что всем нам необходим контроль. Он является главной при­чиной создания новых идей и технологий и генерирования ин­формации. Знания и информация играют ключевую роль в этом процессе. Наша способность контролировать — это одна из функ­ций информации, которой человек обладает или может генерировать. К сожалению, контроль эфемерен: постоянно меняющие­ся условия, обстоятельства изменяют ситуацию, и даже успех в одной области порождает целую серию проблем в другой области.

Социолог Дж. Бенигер отмечает такую особенность: когда об­щество не может справиться с быстрыми переменами, возникает кризис контроля. Он анализирует, как в США использование па­ровых двигателей и других технологий привело к резкому увели­чению скорости, объема и сложностей социальных и индустри­альных процессов. Информацию можно назвать служанкой эконо­мического роста и социального прогресса, считает автор.

Идея информационного общества продолжает занимать умы общественности. Она создает ощущение, что общество выходит на глобальные технологические траектории, освобождающие че­ловечество от тирании времени и расстояния.

Информация полезна и продуктивна, но она имеет и оборот­ную сторону: ее можно использовать не только для достижения желаемых целей, но и для препятствования достижению желае­мых целей.

Доступность информации в равной мере может принести пользу одним и навредить другим.

Ответственность за это, по мнению Ф.О.Мансона, лежит на четырех основных сторонах принимающих и передающих конк­ретную информацию:

- тех, кто дает информацию (information givers);

- тех, кто обрабатывает информацию (information or chestratory)
т.е. собирает, хранит, распределяет;

- получателях и пользователях информации (information tabbies)

- держателях информации (stab holders), на которых отражает­cя деятельность, основанная на обладании информацией, полученной пользователями.

Компьютеризация общества — это сложный и динамичный процесс, который приводит ко многим социально-экономическим изменениям, а им не всегда легко дать однозначную оценку. Еще более сложным представляется прогнозирование последствий и результатов этого процесса.

Перспективы компьютеризации общества вызывают пристальное внимание многих западных философов, экономистов, социологов. Активно включились в анализ социально-экономических аспектов компьютеризации специалисты в области электроник и программирования. Как и при исследовании закономерностей следствий и перспектив научно-технического прогресса в целом здесь прослеживаются два основных подхода. С некоторой долей условности их можно определить как оптимистический и пессимистический. Для первого характерны преувеличение автономии научно-технических достижений по отношению к социальным процессам, убежденность в их способности едва ли не автомати­чески решать сложнейшие вопросы, с которыми столкнулось человечество. Альтернативная позиция характеризуется отношени­ем к науке и технике как к некоему абсолютному злу, на кото­рое ложится главная ответственность за проблемы и трудности современного общества. При внешней противоположности эти подходы, по существу, сходятся в одном — фетишизации науки и техники, отношении к ним как к силам, стоящим вне и над обществом.

Возросло число публикаций, в которых современная техниче­ская цивилизация, включая ее последние достижения, подверга­ется серьезной критике. Конечно, внешних оснований для такой критики, от непрекращающейся траты гигантских ресурсов на производство и совершенствование вооружений до резкого обо­стрения экологических проблем, более чем достаточно. Однако, как правило, она носит абстрактный и одновременно чрезвычай­но эмоциональный характер, поскольку недостаточно учитывает сложность связей технологического и социального развития. При этом критические замечания нередко высказывают выдающиеся представители естествознания и техники.

Один из классиков физики прошлого столетия - М.Борн — писал о том, что оказался свидетелем полного распада этики — политических и милитаристских ужасов жизни. Он считал, что эти ужасы можно объяснить не как симптом эфемерной социальной слабости, а как необходимое следствие роста науки, которая сама по себе есть одно из высших достижений человеческого разума. Если это так, то человеку как существу свободному и способному отвечать за свои действия должен наступить конец. Если род чело­веческий и не будет стерт ядерной войной, то он может выро­диться в какие-то разновидности оболваненных и бессловесных существ, живущих под тиранией диктаторов и понукаемых с по­мощью машин и электронных компьютеров.

Негативные социальные последствия компьютеризации обще­ства, как действительные, так и потенциальные, критикуются, в частности, в книге известного английского ученого Дж. Симонса «Кремниевый люк. Угроза компьютерного нашествия». В этой и других работах внимание концентрируется на тех ситуациях, ког­да компьютер выступает в качестве фактора дегуманизации и от­чуждения. Рассматриваются, в частности, использование компью­тера для контроля над личностью со стороны буржуазного госу­дарства и монополии, его разрушительное действие на межлич­ностные отношения, феномен хакеров, компьютерных фанати­ков и тому подобные явления. Несомненное преувеличение нега­тивных аспектов компьютеризации в известной степени оправды­вается гуманистической направленностью позиций авторов, их стремлением привлечь внимание общественности к сложным про­блемам, возникающим при массовой компьютеризации общества.

Дж. Мандер, опубликовавший в 1978 г. книгу «Четыре аргумен­та в пользу элиминации телевидения», приводит, в частности, следующие доводы против широкой компьютеризации общества:

- информация все более отождествляется с данными, храня­щимися и обрабатываемыми на ЭВМ, что может привести к уст­ранению иных, не менее важных, но не поддающихся «машини­зации» форм;

- по мере замещения учителей компьютерными программами
степень обезличенности, униформизма в образовании будет нара­стать;

- компьютерный этап автоматизации приведет к исчезнове­нию многих профессий;

- компьютеры создают высокую степень централизации в во­енной области и делают реальной опасность уничтожения челове­чества вследствие сокращения времени на принятие решения в
конфликтной ситуации;

- компьютеризация ускоряет темп жизни и усиливает тем самым нагрузку на нервную систему человека;

- компьютеры способствуют укреплению больших организа­ций и институтов, уменьшая возможности децентрализации.

Показанные автором опасности не являются, конечно, наду­манными, но серьезного внимания заслуживает прежде всего компьютеризация военной сферы. Здесь решение вопросов долж­но осуществляться в первую очередь не технологическими, а по­литическими средствами.