Переходят на драматический шепот.

КОЛЯ — Значит, ты предпочитаешь собачину диетическому питанию?

ЛИЗА — Да говори тише! И потом, ты ко мне плохо относишься. Да, я люблю мясо. Иногда. Что ж тут дурного?

КОЛЯ — Подумай только, пожирать трупы убитых животных! Людоедство под маской культуры! Все болезни происходят от мяса.

ЛИЗА — Конечно, например, ангина.

КОЛЯ — Да, да, и ангина! А что ты думаешь? Организм, ослабленный вечным потреблением мяса, не в силах сопротивляться инфекции.

ЛИЗА — Как это глупо.

КОЛЯ — Не это глупо. Глуп тот, кто стремится набить свой желудок, не заботясь о количестве витаминов.

ЛИЗА — Ты хочешь сказать, что я дура?

КОЛЯ — Это глупо.

ЛИЗА — Глупая дура?

КОЛЯ — Оставь, пожалуйста. Что это такое, в самом деле? Ведь ты пойми! Какая-нибудь свиная котлета отнимает у человека неделю жизни!

ЛИЗА — Пусть отнимает, фальшивый заяц отнимает полгода. Вчера, когда мы съели морковное жаркое, я почувствовала, что умираю. Только я не хотела тебе говорить.

КОЛЯ — Лев Толстой, тоже не ел мяса.

ЛИЗА — Да-а, граф ел спаржу.

КОЛЯ — Спаржа — не мясо.

ЛИЗА — А когда он писал «Войну и мир», он ел мясо! Ел, ел, ел! И когда «Анну Каренину» писал — то лопал! лопал! лопал! (Вскакивает)

КОЛЯ — Куда ты идешь?

ЛИЗА — Оставь меня в покое. Иду по делу. (Убегает)

-Много ей позволяешь!

-Утопится!

ОСТАП - Молодожены! Отдых окончен, вставайте, предводитель! Пора посетить музей мебельного мастерства!

СЦЕНА 12

Музей мебели

На сцене ходит экскурсия. Все музыканты, поочереди произносят - Богато жили люди!

С разных концов сцены, рассматривая мебель выходят Лиза, Остап, Воробьянинов.

ОСТАП — Мебель в стиле шик-модерн. Но это, кажется, не то, что нам нужно.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Да, но здесь, очевидно, есть еще и другие залы. Нам нужно систематически все осмотреть.

Все трое встречаются в центре. Остап и Воробьянинов удивленно морщатся.

ЛИЗА — Богато жили люди! Здравствуйте, товарищ Бендер. Хорошо, что я вас нашла. А то одной очень скучно. Давайте смотреть все вместе.

ОСТАП — Мы типичные провинциалы, но как попали сюда вы, москвичка?

ЛИЗА — Совершенно случайно. Я поссорилась с Колей.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Вот как?

ОСТАП — Ну, покинем этот зал…

ЛИЗА — А я его еще не смотрела. Он такой красивенький.

ОСТАП — (Воробьянинову) Начинается! (Лизе) Смотреть здесь совершенно нечего. Упадочный стиль. Эпоха Керенского.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Тут где-то, мне говорили, есть мебель мастера Гамбса, туда, пожалуй, и отправимся.

ЛИЗА — А здесь я уже была, здесь, я думаю, останавливаться не стоит.

Остап и Воробьянинов стоят как вкопанные.

ЛИЗА — Что ж вы стали? Пойдем. Я уже устала!

ВОРОБЬЯНИНОВ — Подождите, одну минуточку.(Начинает пересчитывать стулья)

ОСТАП — Вы устали, барышня, присядьте-ка сюда и отдохните, а мы здесь походим немного. Все стулья тут?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Подождите, подождите… (считает) Позвольте, двадцать стульев — этого не может быть. Их ведь должно быть всего десять.

ОСТАП — Значит, не те?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Не те.

ОСТАП — Напрасно я с вами связался, кажется. Ладно, заседание продолжается. Дайте ордера сюда. Придется вступить в неприятный контакт с администрацией музея. Садитесь рядом с девочкой и сидите. Я сейчас приду. (Уходит)

ЛИЗА — Что вы такой грустный? Вы устали? У вас голова болит?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Да, немножко. Заботы, знаете ли. Как вы поживаете, Елизавета…

ЛИЗА — Петровна. А вас как зовут?

ВОРОБЬЯНИНОВ - Ипполит Матвееевич…

ЛИЗА — Вы научный работник?

ВОРОБЬЯНИНОВ - Да. Некоторым образом…

ЛИЗА — А сколько вам лет, простите за нескромность?

ВОРОБЬЯНИНОВ — К науке, которую я в настоящий момент представляю, это не имеет отношения.

ЛИЗА — Но все-таки? Тридцать? Сорок?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Почти. Тридцать восемь.

ЛИЗА — Ого! Вы выглядите значительно моложе.

ВОРОБЬЯНИНОВ - Правда? А когда вы доставите мне счастье увидеться с вами снова?

ЛИЗА — Ну, я не знаю. Когда хотите.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Сегодня можно?

ЛИЗА — Сегодня?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Умоляю вас.

ЛИЗА — Ну, хорошо. Пусть сегодня.

Появляется взволнованный Остап.

ОСТАП — Простите, мадемуазель, но мы с приятелем не сможем вас проводить. Открылось небольшое, но очень важное дельце. Нам надо срочно отправиться в одно место.

ВОРОБЬЯНИНОВ — До свиданья, Елизавета Петровна, простите, простите, простите, но мы страшно спешим. До вечера!

ОСТАП — Представьте себе, что в таком кавардаке наша мебель уцелела! Как я вам уже говорил, музейной ценности она не имеет. Ее свалили в склад и только вчера она была отправлена в аукцион Главнауки на продажу. И если ее не купили вчера или сегодня утром — она наша!

ВОРОБЬЯНИНОВ — Скорее!

ОСТАП — Молитесь на меня, предводитель, молитесь! Если повезет - то наша пьеса окажется одноактной. За мной, господа присяжные заседатели!

СЦЕНА 13

Первое письмо отца Федора

МУЗЫКАНТЫ:

-Позвольте, а где же отец Федор? Где стриженый священник церкви Фрола и Лавра? -Он, кажется, собирался пойти на Виноградную улицу, в дом № 34, к гражданину Брунсу? Где же этот заклятый враг Ипполита Матвеевича Воробьянинова?

- Взалкал отец Федор. Захотелось ему богатства. И понесло его по России, за гарнитуром генеральши Поповой, в котором, надо признаться, ни черта нет. Едет отец по России, только письма жене пишетв уездный город N.

Выходят отец Федор и матушка и читают письмо.

ОТЕЦ ФЕДОР - Голубушка моя, Катерина Александровна! Весьма пред тобою виноват. Бросил тебя, бедную, одну в такое время.

МАТУШКА - Должен тебе все рассказать. Мы скоро заживем иначе. Помнишь, я тебе говорил про свечной заводик. Будет он у нас, и не придется уже тебе самой обеды варить. В Самару поедем и наймем прислугу.

ОТЕЦ ФЕДОР - Тут дело такое, но ты его держи в большом секрете, никому не говори. Я ищу клад.

МАТУШКА - Я ищу клад! Помнишь покойную Клавдию Ивановну Петухову, воробьяниновскую тещу? Перед смертью Клавдия Ивановна открылась мне, что в ее доме, в Старгороде, в одном из гостиных стульев (их всего двенадцать) запрятаны ее бриллианты. Ты, Катенька, не подумай, что я вор какой-нибудь. Эти бриллианты она завещала мне и велела их стеречь от Ипполита Матвеевича, ее давнишнего мучителя. Вот почему я тебя, бедную, бросил так неожиданно.

ОТЕЦ ФЕДОР - Приехал я в Старгород. Один стул только нашел в воробьяниновском доме. Несу я мою мебель к себе в номера и вдруг из-за угла с рыканьем человек на меня лезет, набросился и схватился за стул. Чуть до драки не дошло. Потом я пригляделся — смотрю — Воробьянинов. Представь себе, аферист, позорится на старости лет.

МАТУШКА - Разломали мы стул — ничего там нету.

На другой день я нашел нужного человека, он мне все документы на мебель дал. Пришлось, правда, вознаградить за такую услугу и остался без денег (но об этом после). Оказалось, что все двенадцать гостиных стульев из воробьянинского дома попали к инженеру Брунсу на Виноградную улицу. А Брунс, оказывается, из Старгорода выехал в 1923 году в Харьков, и увез с собою всю мебель.

ОТЕЦ ФЕДОР - Сижу теперь в Харькове на вокзале и пишу вот по какому случаю. Во-первых, очень тебя люблю и вспоминаю…

МАТУШКА - Люблю и вспоминаю…

ОТЕЦ ФЕДОР - А во-вторых, Брунса здесь уже нет, он служит теперь в Ростове. Денег у меня на дорогу в обрез. Выезжаю через час товаро-пассажирским. А ты, моя добрая, вышли в Ростов пятьдесят рублей — главный почтамт до востребования Федору Иоанновичу Вострикову. Нежно целую, обнимаю и благословляю.

Твой муж Федя…

МАТУШКА - Твой муж Федя.

СЦЕНА 14

Ресторан

Навстречу Воробьянинову выходит Лиза.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Это вы, Елизавета Петровна?

ЛИЗА - Да. А где же мы будем гулять?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Пойдемте в театр?

ЛИЗА — Лучше в кино.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Нет! Пойдемте в ресторан!

МУЗЫКАНТЫ:

-В кармане Ипполита Матвеевича лежала половина суммы, вырученной концессионерами на старгородском заговоре. Это были большие деньги для отвыкшего от роскоши Воробьянинова. И теперь, он собирался ослепить Лизу широтою размаха, и Ипполит Матвеевич повез Лизу в образцовую столовую «Прага»— лучшее место в Москве, как говорил ему Бендер.

Ресторан. Мимо Воробьянинова и Лизы опрометью носятся официанты.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Будьте добры!

ОФИЦИАНТЫ (на ходу) — Сию минуточку-с.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Будьте добры!

ОФИЦИАНТЫ (на ходу) — Сию минуточку-с.