Глава 4. Зеленый шум, или отупление ведет к экологизму

 

Гитлер был триггером. Или, если вам такая аналогия ближе, спусковым крючком, который скачком переместил Европу из победного «белого» мышления XIX века в противоположное по знаку, полярное, пораженческое мышление века ХХ-го. Раньше было бремя белого человека, теперь — вина белого че­ловека. Раньше принято было стрелять «недочеловеков», те­перь — каяться перед ними.

Раньше цивилизатор в пробковом шлеме твердо знал: есть белая кость, а есть биологически неполноценный материал, с которым можно не церемониться. Теперь же церемонии пре­высили разум. Политкорректность на Западе стала главной по­литической доминантой, и редкие представители истеблиш­мента, которые эту политику критикуют, считаются там дисси­дентами. Один из таких отщепенцев — Лy Маринофф, глава философской кафедры Сити-колледжа в Нью-Йорке. Несмо­тря на открытое неодобрение со стороны левых интеллектуа­лов, он неустанно повторяет, что политкорректность — «рако­вая опухоль, которая укоренилась в американской системе об­разования и дала метастазы во все органы политического тела США: она охватила администрацию, конгресс, судебную систе­му, вооруженные силы, частный сектор и ведущие СМИ».

И с этим сложно не согласиться. Политкорректность - как гнойная белая точка на багровом фурункуле левых политиче­ских течений Америки. Она надулась в момент их расцвета — в семидесятые годы прошлого века. Именно тогда неотроцки­сты орали о защите «угнетенных меньшинств», а феминистки проклинали «общество патриархата», в пух и прах разносили угнетающий женщину институт семьи, а все они вместе крити­ковали «европоцентричные ценности», доказывая, что дикарские ценности ничуть не хуже. Из этого бурлящего политиче­ского котла и выползли социальные практики угнетения теперь уже белых гетеросексуальных мужчин.

— Чтобы соблюсти политкорректность при приеме на рабо­ту, кадровые агентства устанавливают квоты, которые обеспе­чивают равное представительство различных демографических групп вне зависимости от степени профессионализма их пред­ставителей, — заявил Маринофф в интервью журналу «Одна­ко». — Соединенные Штаты становятся страной политических «комиссаров»... Представьте, какое возмущение вызвала бы фраза, что в Национальной баскетбольной ассоциации слиш­ком много афроамериканцев. Ее сочли бы проявлением расиз­ма и долго распространялись бы о том, что в НБА ценится та­лант, а не цвет кожи. Так почему же в системе высшего образо­вания все иначе и главным критерием при приеме на работу является не профессионализм, а политическая корректность? Почему ни у кого не вызывает возмущения тот факт, что воин­ственные феминистки называют несправедливым положение вещей, когда философию в университетах преподают в основ­ном белые мужчины? Устанавливаются гендерные квоты, и многие профессора вынуждены уступить свои места менее титулованным сотрудникам только на том основании, что они женщины.

Как вы знаете, Россия от этого тоже не свободна. Наша бо­лезнь — не только религиозное умопомрачение отдельных ря­женых южан и некоторых кремлевских небожителей. У нас и левацкие идеи о необходимости квотирования для женщин мест в парламенте и советах директоров частных (!) компаний всплывают с пугающей периодичностью. Россия богата всей мировой антиинтеллектуальной грязью в равном количестве — и азиатской, и европейской!

Скажем, есть на просторах отечества такая весьма левая партия — «Справедливая Россия». Как видно из названия, очень ее представители любят справедливость. Просто жить без нее не могут! Вот только понятие о справедливости у них край­не примитивное, как у всех левых. Поэтому в 2012 году один из деятелей этой партии предложил поправку в закон «Об акцио­нерных обществах», которая бы вводила квоты для женщин в советах директоров и наблюдательных советах частных ком­паний.

То есть леваки опять готовы порулить экономикой и обя­зать частников силком вводить в совет директоров определен­ный процент женщин. Во имя справедливости! А то женщин (и справедливости) там очень мало... Предложивший этот зако­нопроект левый депутат с соответствующей фамилией Левичев хочет, чтобы в советах директоров было не менее 40 % женщин. Вот только мне эта половинчатость депутата непонятна. Из ка­кого пальца он высосал цифру 40 %? У нас в стране 54 % насе­ления — женщины. А он предлагает, чтобы в советах было 40 %. А где еще 14%?

Это что же получается — 14% женщин в стране не будут обеспечены справедливостью? А ведь в России нашей прожи­вают не только женщины! У нас 11 % инвалидов. Соответствен­но, для обеспечения их прав необходимо в советы директоров ввести не менее 11 % инвалидов, желательно по категориям — столько-то первой группы, столько-то второй... Далее. Очень много народу в нашей стране занимается тяжелым физическим трудом. Они пашут в поле, горбатятся на заводе. А ведь им тоже хочется порулить государством и экономикой! Какой про­цент доярок, кухарок и слесарей депутат Левичев предлагает посадить в Думу, Кабинет министров и советы директоров ак­ционерных компаний ради справедливости?

А знаете, почему Левичев так обеспокоился нахождением женщин в советах директоров? Он сам этот вопрос прояснил. Говорит, женщины много времени уделяют семье и детям, те­ряют из-за этого квалификацию, и поэтому им нужно помочь в карьерном росте, устроить специальные карьерные лифты. Иными словами, чтобы хромой бегун пришел наравне с нор­мальным, его нужно подкинуть к финишу на машине!.. Это вот и есть наилучшая характеристика интеллектуального уровня наших депутатов. А ведь Левичев не простой депутат, а целый вице-спикер! Вот до каких высот долез плебейский антиинтел­лектуализм.

Нынешняя ситуация в отчизне парадоксальна: с одной сто­роны угрюмые верующие бородато набегают, с другой — гал­дящие леволиберальные гуманитарии, отравленные западной политкорректностью. Кстати, в Штатах ситуация похожая! Там тоже наряду с «людьми прогрессивных взглядов», то бишь левыми интеллектуалами, существуют абсолютно диковатые боговеры (особенно ими богаты южные штаты), которые вос­принимают библию вполне буквально, выступают против абор­тов и с пеной у рта пропагандируют затхлые традиционные ценности.

Помните, Маринофф сказал о политических комиссарах, которые рулят американским социумом? Об этих комиссарах и я писал в своей книге «Конец феминизма». Как они выглядят и как работают? Вот пример. На одну и ту же вакансию претен­дуют двое — белый мужчина и черная женщина. Берут женщи­ну — потому что она женщина, да еще и черная. Профессор по­дает жалобу в Комиссию по правам человека, потому что его права были нарушены — его дискриминировали по признаку пола и цвета кожи. В ответ Комиссия заявляет ему, что ее глав­ная задача — защищать угнетенных. А женщины и черные как раз и есть угнетенные. Значит, Комиссия защищает именно их права, а не каких-то там абстрактные права абстрактного че­ловека. И поскольку черные и женщины угнетены, белый муж­чина был дискриминирован правильно. Театр абсурда...

Идет наезд на сами подпорки, поддерживающие здание ци­вилизации. Поскольку процесс демографического перехода на­чался в Европе, так как именно Европа в цивилизационном от­ношении вырвалась когда-то вперед планеты всей, левые либе­ралы пытаются демонтировать именно европейские ценности. Так, например, профессору философии в одном из университе­тов США запретили читать курс «Гуманизм в киноискусстве XX века», объяснив, что слово «гуманизм» есть не что иное, как проявление европоцентризма, и потому недопустимо к произ­ношению в мультикультурной аудитории.

Насколько идеология уравнительного социализма и анти­интеллектуализма проникла в университетский мир США (именно в этой среде она и воспроизводится), рассказывает тот же Маринофф:

— В университете Нью-Гэмпшира... администрация откры­то заявляет, что белые мужчины, гетеросексуалы, христиане и консерваторы создают в учебном заведении враждебную ат­мосферу. Любопытный эпизод произошел в одном государ­ственном университете. Студентка возмутилась, что «комисса­ры» еженедельно проводят политический инструктаж, а отдел разнообразия вызывает инакомыслящих на воспитательные бе­седы. «Это является нарушением индивидуальных прав и про­тиворечит насаждаемой здесь концепции толерантности», — написала она в заявлении, отправленном в деканат. «Индиви­дуализм - это расистский, европоцентричный термин, — красной ручкой вывел на этом заявлении политический «комиссар». — Индивидуумы важны ровно настолько, насколько важна груп­па, к которой они принадлежат».

Каково! Страна, славящаяся своим индивидуализмом, стра­на, которую индивидуализм и создал, на наших глазах теряет свою алертность и начинает декларировать абсолютные крас­но-коричневые ценности о примате группы над индивидом! Причем декларируется этот антиинтеллектуализм не где-нибудь, а в университете, то есть в месте, где интеллект должен проживать.

А знаете, почему лишился своей работы президент Гарварда Ларри Саммерс? За то, что сказал правду, которую в Америке говорить нельзя. Он заявил, что малый процент женщин, кото­рые занимаются естественными науками, связан вовсе не с дискриминацией, а с естественными, заданными от природы, различиями между полами. Ему этого не простили. Нельзя та­кое констатировать в стране, взявшей курс на айсберг, то бишь на идеологию тотального равенства!

— Нетерпимые леваки и неотроцкисты, — сокрушается Маринофф, — оказывают разрушительное влияние на американ­скую систему образования, а следовательно, и на всю полити­ческую культуру США. Согласно учению Антонио Грамши, цивилизацию можно уничтожить без единого выстрела, заняв ведущие позиции в университетах и других социально-культур­ных институтах...

Что мы сегодня и наблюдаем в Америке. И не только там. Левачество, этот признак интеллектуальной деградации, белым флагом поражения развевается и в Европе. Где проявляется по­рой в виде невероятных вещей.

В 2012 году в Италии под суд попала группа мученых-сейсмологов, которых местная Фемида приговорила к немалым срокам заключения. «Дело ученых». Это нам знакомо по ста­линской эпохе!..

Вся вина несчастных состояла в том, что, отвечая на вопрос о перспективах грядущего землетрясения, они дали неверный прогноз его мощности. Думали, будет слабеньким, а тряхнуло изрядно. Погибло более 300 человек. И ученых решили судить за... непредумышленное убийство. И осудили на шесть лет. Тот факт, что современная наука не имеет возможности давать точ­ные прогнозы землетрясений ни по времени, ни по силе, ни­кого не остановил. Рассуждения судивших были по-детски наивными: они ученые, вот пусть и предсказывают, кто-то же должен отвечать за безопасность людей!.. Инфантильное мыш­ление, свойственное средневековому человеку.

А во что левый курс превращает школьное образование в Европе и Америке! Если хотите шокирующих подробностей, обратитесь к упомянутой выше книге «Конец феминизма». Здесь же я постараюсь ограничиться короткой цитатой из ста­тьи «Интеллектуальные истоки политкорректности» польского публициста Агнешки Колаковской:

«Недавно я читала отчет об обучении географии в англий­ских школах. На уроках географии главные темы — “Окружаю­щая среда, устойчивое развитие и культурная терпимость”, учителя говорят учащимся, что те должны думать о глобаль­ном потеплении и эксплуатации менее развитых стран боль­шим бизнесом. К каждой проблеме есть только один правиль­ный подход, других толкований нет; дети получают много знаний о загрязнении окружающей среды и об эксплуатации, но не о реках и горах, государствах и столицах и не о том, что где расположено. Заканчивая среднюю школу, дети не умеют найти на глобусе Африку».

Это действительно так. Вместо того чтобы выстраивать в го­ловах детей системный взгляд на мир, на их головы высыпают кучу несвязной идеологической шелухи об угнетении мень­шинств, о важности охраны окружающей среды, утилизации мусора, необходимости защиты животных, устойчивом раз­витии...

«Устойчивое развитие» — еще один модный идеологический термин в устах левых гуманитариев. Он берет свое начало от ев­ропейских алармистов из Римского клуба (типа Н. Медоуза), вся суть работ которых сводилась к краткому воплю: мы все умрем, мы все умрем! Мы сожрем нашу несчастную маленькую планету! Надо беречь природу и сильно экономить, развиваться аккуратно, постепенно!.. Короче, этакая гашевская партия уме­ренного прогресса в рамках законности.

Словосочетание «устойчивое развитие» — знаковое. Вооб­ще, если вы хотите быстро опознать дурака, запомните не­сколько выражений-маркеров, по которым вы сразу можете его засечь: «устойчивое развитие», «потребительское общество», «золотой миллиард», «эксплуатация», «капитализм устарел», «духовность», «бильдербергский клуб», «прибавочная стои­мость», «план Даллеса», «традиционные ценности», «они хотят захватить нашу нефть», «государствообразующий народ», «пат­риотическое воспитание», «а Хазин сказал, что...».

Левый экологизм берет свое начало, как считается, с ра­боты американского философствующего анархиста и радикаль­ного защитника окружающей среды Мюррея Букчина «Эколо­гия и революционная мысль». Весьма характерное название!

Разродился Букчин этим трудом в 1965 году, незадолго до со­циальных потрясений 1968 года, когда мир бурлил молодеж­ным спермотоксикозом.

Вскоре, оторвавшись от своего основоположника, полити­ческий экологизм разделился на Глубинный экологизм и Эко­логический реформизм, оставаясь при этом все равно в левой части политического спектра. Истинным экологизмом его рья­ные адепты считали не «буржуазный мелкотравчатый экологи­ческий реформизм» (!), который гласил, что, конечно, не надо свинячить на планете, ведь планета — наш дом, однако и ста­вить природу выше человека тоже не стоит. Нет! В пику этой точке зрения истинные революционеры от экологизма пола­гали, что биосфера самоценна и важнее человека, который ее «угнетает». Это и есть Глубинный экологизм. Разумеется, тут не обошлось без норвежцев — основоположником глубинного экологизма стал норвежский философ Арне Нэш, который зая­вил, что давлению человека на природу должен быть немедлен­но положен конец!

Как всегда, туда, где пахнет левачеством, тут же мухами по­тянулись разного рода чудаки — эко-феминистки, левый фронт освобождения животных, радикальные веганы, движение аме­риканских индейцев и прочие интеллектуальные маргиналы. Они внесли столь мощный теоретический вклад в Глубинный экологизм, что это некогда философско-политическое течение стало все больше и больше превращаться в самую обыкновен­ную религию, которая представляла собой смесь буддизма с индейским шаманизмом, густо приправленную анархо-радикализмом. Дошло и до терроризма в виде подрывов линий электропередачи (этим занималась, например, партия «Авто­номное революционное действие») и поджогов строительных бульдозеров. Даже Карл Маркс от экологизма — Мюррей Бук- чин в конце концов покачал головой и в 1987 году на Зеленом конгрессе отрекся от Глубинного экологизма, обвинив его в полном идиотизме и забвении того, с чего, собственно, все и начиналось — с зашиты среды обитания человека, а не среды от человека.

Меж тем зеленые движения и партии набирали дурную силу и особенно преуспевали в странах с сильной социальной поли­тикой, типа Канады, например, где в зеленом движении более половины составляли анархисты. Как феминистки создают раз­личные институты гендерных исследований, где занимаются своей половой лженаукой, как коммунисты в СССР создали Институт марксизма-ленинизма, где с лупой изучали пыльные тексты «основоположников», так зеленые создали в Вермонте Институт экологии, который строчит и распространяет прокла­мации о необходимости жить в равновесии с природой и изо всех сил беречь ее.

В результате «зеленой революции» в США за четверть века было принято более 300 законов о защите окружающей среды, причем самый толстый из них содержит 800 страниц текста!

В Европе зеленые боролись против строительства аэропор­тов, атомных станций, дорог, то есть против инфраструктуры цивилизации. И Россия тут не отстает от Европы! Одним из ти­пичных проявлений этой зеленой дури в наших условиях яв­ляется так называемое движение в защиту химкинского леса от строительства автострады Москва — Санкт-Петербург. Ничего особенного из себя не представляющий химкинский лесок, за­мусоренный пивными бутылками и использованными презер­вативами, на какое-то время стал буквально символом оппози­ции! К счастью, нашим защитникам химлеса, в отличие от их английских коллег, отстоявших небольшой лесок в предместьях Лондона, не удалось спасти страну от автострады, которая все же будет построена там, где удобнее людям, а не деревьям.

Если хотите подробнее познакомиться с этой социальной болезнью и ее этиологией, прочтите любопытную книгу Кон­стантина Черемныха «Квазирелигия деградации. Экологизм — стремление спасти планету или очередной опиум для народа?». Там глубоко прослеживается генеалогия зеленых идей, звучат фамилии наших Троцкого и Рериха, гитлеровского Розенберга, принца Чарльза. А я приведу из этой книги лишь одну харак­терную фразу: «Психическая патология является обстоятель­ством, которое невозможно обойти при изучении истоков лю­бой аутистической концепции. К экологизму это относится в особенности». Действительно, у истоков зеленого движения стояло множество самых настоящих клинических сумасшед­ших, а также людей не совсем нормальных, запоем читавших Блаватскую и плясавших с бубнами. И недооценивать этих психопатов ни в коем случае нельзя — зеленое движение до­стигло нынче такой силы, что порой реально сдерживает про­гресс. Одна их битва против глобального потепления с удуше­нием ради этого всей земной промышленности через принятие Киотского протокола чего стоит!

Радикальные защитники животных пока таких успехов, как борцы с климатом, не имеют. Хотя мелкие уколы этих ненор­мальных тоже бывают весьма болезненны. Они ночами громят лаборатории, где проводятся испытания новых вакцин и ле­карств и выпускают на волю «пленных» крыс (порой зара­женных).

Наиболее известная из таких организаций — упомянутый ранее Фронт освобождения животных. Их манифест провоз­глашает:

«Фронт освобождения животных видит борьбу за освобож­дение животных в широком контексте. Это борьба против ка­питализма. Фронт освобождения животных рассматривает ка­питализм как одну из самых худших систем, какие только мо­гут существовать. Вред капитализма особенно заметен в тех индустриях, для которых выращивают, а затем убивают живот­ных, и делается это с одной целью — удовлетворить потребно­сти человека. Поэтому мы решили посвятить наши жизни тому, чтобы разрушить инструменты этих индустрий, которые убива­ют планету и существующую на ней жизнь. Мы не согласны с антропоцентрической точкой зрения, которая утверждает, что Земля и все ее обитатели созданы для того, чтобы служить лю­дям. Мы не считаем, что люди являются венцом творения.

Планета не принадлежит нам, мы принадлежим планете. Если вы считаете, что одни виды лучше других, то вы недалеко ушли от расизма. Большинство людей понимают, что расизм и фа­шизм - это зло. Мы считаем, что дискриминация по видовому признаку (специесизм) относится сюда же, поэтому с ней не­обходимо бороться. Тем не менее капитализм создал свод за­конов, допускающих специесизм. Для нас это неприемлемо. Законы, дающие людям право убивать наших братьев и сестер для какой-либо промышленности, аморальны. Мы ощущаем очень тесную связь с планетой и со всеми формами жизни, по­этому не можем ждать и наблюдать, как капиталистическое об­щество разрушает Землю. Экосистемы подвергаются разруше­ниям, и мы хотим пожертвовать нашей так называемой свобо­дой, чтобы спасти наших братьев и сестер...»

Вас не удивляет, что все эти сборища идиотов - исклю­чительно левых взглядов? Если нет, значит, вы уже привыкли. Или скоро привыкнете к простой истине: левый — значит, глупый.

По данным Департамента юстиции США за каких-то пят­надцать лет, начиная с 1979 года, Фронт освобождения живот­ных совершил 313 террористических актов, включая поджоги, погромы и кражи. Их атакам в основном подвергаются универ­ситетские и медицинские лаборатории. В США и некоторых других странах Фронт освобождения животных считается тер­рористической организацией и на его боевиков идет настоящая охота. Равно как и на боевиков Фронта освобождения Земли, ответственных за поджог лаборатории в Мичиганском универ­ситете.

Разумеется, не обошла эта зараза и Россию. Начали отече­ственные борцы с капиталистическим угнетением животных с мелочей — в 2000 году разрисовывали лозунгами протеста мя­сокомбинат, а на здании цирка написали, что «цирк — это ка­мера пыток». Дальше — больше. Сожгли рекламные щиты не­скольких меховых фабрик. Украли енота из сочинского зоопар­ка. Взломали виварий в московской Первой медицинской академии, погромили оборудование и «освободили» больше сотни лягушек. С биофака МГУ похитили больше сотни крыс. И, видимо, тоже «освободили» их, отпустив в московские под­валы, где ручные белые крысы немедленно были сожраны ди­кими пасюками. Этим варварским действием были сорваны несколько длительных экспериментов, поскольку на крысах разрабатывали новые типы лекарств.

Затем эти ублюдки «освободили» ручных хорьков в подмос­ковном племсовхозе. Часть хорьков в результате погибла, а часть вернулась домой, поскольку на воле зверьки жить не могли.

Год от года активность преступников нарастала, и вскоре счет украденных животных пошел на десятки тысяч — только норок под Санкт-Петербургом они выпустили 32 тысячи!

Одной из задач, которые ставят себе «фронтовики», — осво­бождение «томящихся в цирковом рабстве» животных. Правда, порой на этом поприще с ними случаются казусы, ломающие все их революционные шаблоны. В 2006 году в Швейцарии зоопартизаны пробрались в цирк, чтобы освободить амурского тигра. Однако, оказавшись рядом с клеткой, в которой рычал и метался огромный зверь, отважные зверолюбы передумали освобождать «брата» и ограничились тем, что выпустили из со­седней клетки белого кролика. Который оказался даже не цир­ковым животным, а принадлежал шестилетней дочери клоуна.

Справедливость требует признать, что не все защитники животных — преступные экстремисты, орудующие в подполье. Среди них есть и менее отмороженные и потому входящие в легальные организации. Но не менее глупые. Абсурдизма хва­тает и этим.

Так, например, в 2012 году в Германии депутаты под давле­нием защитников животных предложили законопроект, караю­щий за... думаете, за убийство животных? Нет, конечно, иначе пришлось бы пересажать всех директоров мясокомбинатов, где тысячами забивают скот, арестовать крестьян, режущих сви­ней, и ветеринаров, которые периодически проводят в ветклиниках усыпление больных и старых животных. Нет, депутаты решили сажать за... секс с животными! Национал-социалисты при Гитлере наказывали чистокровных арийцев за межрасовый секс. Нынешние леваки, как видите, недалеко от Гитлера ушли, они решили сдвинуть планку запрета и наказывать теперь будут за секс межвидовой.

Поняли, чем отличаются животные от людей, с точки зре­ния левых? Людей нельзя убивать, но можно трахать. А живот­ных можно убивать, но трахать нельзя.

Происходит какая-то глобальная идиотизация мира. Кото­рая работает в самоподдерживающемся режиме с положитель­ной обратной связью. Так, например, недавно в Германии по­взрослевшие выпускники школ, наслушавшиеся в свое время об экологии и необходимости охраны среды и вступившие по­сле школы в партию зеленых, набрали критическую массу и преодолели 13%-ный барьер на выборах в парламент Нижней Саксонии. После чего немедленно вошли в коалицию с социа­листами и тут же зарубили школьную образовательную про­грамму «ГанноверГЕН». Это была дополнительная образо­вательная программа для школьников, интересующихся био­логией. Ребят возили в лучшие лаборатории, рассказывали о генетике и молекулярной биологии, они делали лаборатор­ные работы под руководством опытных ученых-генетиков.

Почему же программа была закрыта? По тем же причинам, по которым в Средние века закрывали химические лаборато­рии и преследовали анатомов, вскрывающих трупы, — бесовство! Просто теперь терминология другая. На языке зеленых дополнительная учебная программа по генетике есть «лоббист­ское гнездо» и «промывка мозгов школьникам биокорпорация­ми». Нечего нашим детям пудрить извилины всякой заумью, нужно быть ближе к природе! Так оно экологичнее, а то понавыдумывают...