П р о и с Х о ж д е н и е   и   и с т о р и я   у м н о г о   д е л а н и я .

"Господи помилуй" — в таком сокращении виде, всего из двух слов, вошла Иисусова молитва в богослужении, в общий молитвенный обиход и сохранилась в литургии Игнатия Богоносца (Patr. M., t.5). Полная молитва, из семи слов, была долгое время тайной Церкви, тайной апостолов, монахов и отшельников. Она была частью «апостольского предания» и потому не вошла в книги Нового завета.

Иисус обличает своих современников словами пророка Исайи:

«Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком. Сердце же их далеко от Меня» (Matv. 15,7-8).

Молитва «устами» и «языком» может стать механической, автоматической, и потому неэффективной. Она может стать показной, фарисейской:

«И когда молишься, не будь как лицемеры... чтобы показаться перед людьми» (Матв. 6,5).

Иисус так уточнил молитву:

«Молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны. Не уподобляйтесь им» (там же) — и дал немногословную, монотонную и уединенную молитву, с участием сердца.

Новая вера принесла новые молитвы. Их в Новом завете две: 1) Молитва мытаря и 2) Молитва Господня, и обе обращены к Богу Отцу. Третья молитва обращена к Иисусу, молитва незаписанная, молитва Предания, для подвижников.

Медитативная, созерцательная Иисусова молитва включает в себя все элементы молитвы и все виды ее. Она охватывает все существо человека, все самые затаенные движения ума и сердца, все чувства, внешние и внутренние. Нет ни одного уголка человеческого существа, который не был бы вовлечен в эту молитву. Она — самая универсальная, всеобъемлющая, интегральная и интегрируюая из всех видов молитв. В ней — весь человек, со всей тримерией и эннеадой (девяткой). Таким хочет иметь Господь человека, цельным, всеобъемлющим, объединенным без остатка.

В умном Иисусовом делании осуществляется беспримерная в истории человечества культура ума и культура сердца, и пробуждается латентная (скрытая) богочеловеческая сила сердца.

Таковы исторические, евангельские предпосылки Иисусовой молитвы-медитации. Она сохранилась вплоть до нашего времени в православной Церкви, совершается на Афоне, в монастыре Св. Екатерины на Синае, совершалась старцами Оптиной пустыни и других русских монастырей.

Расцвет и распространение медитативной молитвы, умного делания в восточной Церкви относится к XIV веку, когда она стала достоянием монахов Афона и других восточных монастырей. Издатели греческой «Филокалии» (Добротолюбия), первое издание которой вышло в 1782 году в Венеции, считают, что первым, изложником «метода» был афонский аскет Никифор Монах, в книге «О трезвении и хранении сердца» (Patrologiac Cursus Completes Megine P. gr., Tomus 147), что подтверждают современники Никифора, монахи, братья Кал-лист и Игнатий Ксантопулы. Сами братья Ксантопулы дали позднее наиболее полное и систематическое изложение метода, назвав его «естественным и научным вхождением ума в сердце». В Европе метод становится известным по книге другого современника Никифора Монаха, Симеона Нового Богослова, которую в 1790 году издает Николай Глика из Яннины. Книга Симеона под названием «Метод священной молитвы» издается и Ватиканом. Но ни Симеон, ни Никифор не являются изобретателями метода, так как до прихода на Афон Григория Синайского никто там не знал о методе. Религиозно-историческая наука в лице Иринея Гаусгера склоняется к синайскому происхождению метода.

Григорий Синайский переносит метод медитативной Иисусовой молитвы1 на Афон из Синайского монастыря Св. Екатерины, где школа умного делания имела уже таких двух древних представителей и учителей, как Нил Синайский (V век) и Иоанн Лествичник (V—VI век). Григория с его трактатом — «Точное сведение о психике и молитве» (Patr. М. Т. 15О). нужно считать первым систематически изложившим метод, и благодаря Григорию, метод получает широкое распространение на Афоне и Салониках и с тех пор перестает быть тайной церковной, монашеской аскетики. Умная Иисусова молитва получила новое название «исихастической молитвы» от слова «исихия» (покой) по названию трактата. В своем трактате Григорий цитирует древних авторов, Анну Исайя и Иоанна Лествичника, пишущих о «направлении ума в сердце», о призывании имени Иисуса и других особенностях умной молитвы. Учитель Симеона Нового Богослова, Феодор Студит, дает своему ученику читать сочинения Иоанна Лествичника, Марка Подвижника и Диадоха, писателей, прибавляя к ним имена Исихия, Филофея Синайского, Вариософия и других.

Никифор, Симеон, Григорий Палама (Салоникский), Каллист и Игнатий, были учениками великого Григория Синайского и сами практиковали метод и создали свои школы умного делания. Ученики Григория предложили модификацию метода концентрации ума в сердце в комбинации с дыханием, но они указывают, что дыхание не имеет существенного значения, а является лишь вспомогательным средством для концентрации.

Метод становится достоянием монахов Афона и Сало-ник и стихийно возникает новая модификация его с фиксированием взгляда на пупке. Но случилось то, что случается со всяким духовным движением, когда оно становится популярным и возникает опасность непонимания, предубеждения, несправедливой критики, вплоть до прямого осуждения. Метод вызвал нападки со стороны монахов Варлаама, Акиндина и других. Особенную критику вызвал исихастический метод концентрации на пупке, ставший мишенью для нападок и насмешек, и метод дыхательный. Противники метода выступали впоследствии, в ходе борьбы и полемики, против древнего, классического метода умного делания вообще. Высказывалось мнение, что вводить ум внутрь тела недостойно, а лучше и полезнее простирать его во вне. Практиковавшим концентрацию взгляда на пупке была дана презрительная кличка «омфалопсихов» (пупочных душ). Если в случае фиксации взгляда и дыхания противники метода преувеличили значение этих вспомогательных средств, то в критике метода вообще они обнаружили грубое непонимание значения «внутрь-пребывания» ума и его деятельности в сердце. Епископ Салоникский Григорий Палама выдержал лично всю тяжесть борьбы и полемики с противниками метода умного делания и разоблачил психологию их, как неудачников на аскетическом пути. Он говорит:

«Отец прелести (прельщения) и обмана и заблуждения, желающий всегда отводить человека от сего пути и вводить в тот, который совмещает и его прелести, никогда доныне, насколько нам известно, не находил споспешников себе. Ныне же, как кажется, нашел он себе союзников, склоняющихся к тому, чтобы убедить всех, что во время молитвы гораздо лучше держать ум вне тела, даже тем, кто избрал себе безмолвную жизнь. Если не включать ум внутрь тела, то как сосредоточить его в себе самом?» (Pair. М. Т. 150, в «До-бротол.»).

Тело есть храм Божий и обитель Христа и Духа Св., по ап. Павлу, продолжает Григорий П., и нет ничего предосудительного в том, что аскет переводит ум в тело, в сердце.

В завязавшуюся борьбу и полемику вмешалась и папская власть. Григорий П. в устной и письменной полемике вновь излагает метод. О значении пунктов тела для концентрации внимания и направления ума он говорит:

«Нужно обратить ум к себе, к своей груди или пупку, как области греха, чтобы он (ум) совершал круговые движения, а не прямолинейные» (там же, 1142).

Григорий П. имеет в виду учение Дионисия Ареопагита о различных движениях ума, из коих круговые движения считались наиболее духовными. Став во главе мистико-аксетического движения умного делания, Григорий П. одержал на специально созванном церковном соборе полную победу над противниками метода, а Варлаам перешел в католичество и получил сан епископа. Противники метода не останавливались и перед клеветой.

Созерцание видимого глазу пункта тела облегчает концентрацию ума, пупок был всего лишь легко созерцаемым пунктом. В Йоге таким пунктом является кончик носа. От созерцания пункта не менялся самый характер метода и не происходило снижения духовного уровня делания. Иное значение имеет созерцание пупка в буддийской медитации.

В упорной борьбе с варлаамовцами Григорий П. защитил старинный метод «трезвения, хранения и собирания ума». Борьба против умного делания и победа Григория П. составила эпоху жизни восточной церкви, и умное делание заняло навсегда прочное место в аскетической практике церковного Востока. К плеяде аскетов умного делания и других писателей «Филокалии»: Каллиста Тили-куда, Каллиста Капсокалипита, Симеона Благоговейного, Анну Талассия, Феогноста, Дорофея и других Ники-фор Монах и Григорий П. существенно дополняют список практиковавших умное делание современными им и древними именами. Никифор говорит:

«Этот метод применяли Анатолий, Арсений, Павел Латрский передал его и другим. Св. Савва учил о хранении ума, также и Св. Агафон, Иоанн Лествичник, Исайя, Макарий Великий, Диадох и Исаак Сирин» (Patr. M. Т. 147,951 -952).

Григорий С. говорит, что Сименон Новый Богослов, Феолипт, Нил (Синайский) и другие творили умную молитву и —

«многие из них передавали желающим это предание... Мы же лично беседовали с теми святыми и пользовались их учением» (там же, 150,1117).

В этих ссылках писателей XIV века на писателей IV, V, VI вв. подтверждается традиционный, устный способ передачи метода умной молитвы и живая связь традиций обеих эпох. Григорий Синайский и Григорий П. называют метод «умной молитвой». Григорий П. особо отметил еще то мистическое состояние, которое испытывает аскет умной молитвы, состояние мистического, блаженного покоя, «исихии». Поэтому и молитве дают некоторые в настоящее время название «исихастической».

Никифор указывает на тождественность различных наименований умного делания:

«Одни называют ее хранением ума, другие — трез-вением ума, третьи сердечной молитвой, а еще — умной исихией и т. д. Но это — одно и то же» (Patr. M. Т. 147,962).

Иоанн Лествичник говорит о «монотонной Иисусовой молитве», с произнесением слов «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», говорит о трезвении сердца, об «истинной сердечной молитве» (Patr. M. Т. 88, 889), и это все — знакомые нам названия умного делания, и вся мистика Иоанна Л. есть плод умно-сердечной молитвы Иисусовой. Ученик Иоанна Л., Филофей Синайский, знаком с методом и учит о внимании, исихии, трезвения и хранения ума.

От Григория Синайского, то есть от XII века назад в V век, к Нилу Синайскому и Иоанну Лествичнику, тоже синайцу, идет прямая линия традиции на Синае, а через Диадоха, Марка, Исаака, Исихия идет и по другим направлениям, и свидетельствует о том, что происхождение метода умного делания коренится в древней Церкви.

Синаец Иоанн Л. (Климакс) — ученик Иоанна Златоуста и получил метод непосредственно от своего великого учителя. Другой ученик Иоанна Златоуста, также синаец, Нил, говорит о молитве, как о деле ума и сердца, о молитвенном экстазе, о внимании, хранении и трезвении ума и сердца (Patr. M. t. 79,1004,1169,1411). Но и вне Синая, и еще в VI веке, у Исаака Сирина, епископа Ниневийско-го, мы находим в его «Подвижнических словах», все черты умной Иисусовой молитвы, хотя у него и нет систематического изложения метода и практических указаний, как у Григоря С. и его последователей на Афоне.

Исаак говорит:

«Дьявол усиливается сначала сделать, чтобы оставлена была непрестанная сердечная молитва» (Творения Аввы Исаака Сирина, Слова подвижнические, изд. 2-е, Москва, 1893 г.. Слово 75, стр. 372).

Исаак говорит о непрерывном сердечном делании, упоминает об «ином способе молитвы и пребывания в ней», предпочитая не называть ее (Сл. 59,318). Онимеетввиду, повидимому, медитативную Иисусову молитву. В VI веке и Филимон, писатель «Филокалии», говорит о сокровенной сердечной молитве.

Третий ученик Иоанна Златоуста, Марк Подвижник говорит:

«Призывай Господа (Иисуса), чтобы открыл очи сердца твоего, чтобы видеть пользу чтения и молитвы» (Патр. М. Т. 65,0 духовном законе, 9 05).

«Ум имеет власть внимать сердцу и вести там всякую стражу, входя во внутреннейшие и нетронутые его склады» (там же).

Марк говорит о хранении ума и сердца, об умном чувстве, об умной молитве и трезвении ума.

Второй не синайский источник умного делания представлен в лице Диадоха из Фотики, епископа Епирского, аскетического писателя века, основателя аскетической литературы «в главах» (Caprtelliteratur). Он говорит:

«Когда ум замкнут в памяти Божьей, нужно дать ему «Господи Иисусе». Кто, будучи свободен от фантазии, говорит это непрерывно в глубине сердца, тот может зреть свет ума. Это и есть драгоценный перл» (жемчужина, упоминаемая в Евангелии от Матвея, 13, 45).

Здесь все элементы умной молитвы: концентрация ума в сердце, непрерывное прризнесение Иисусовой молитвы в сердце, мистическое созерцание ума и путь к внутреннему сокровищу в сердце.

Аскетические фигуры Исаака, Диадоха, Марка, Иси-хия, Максима Исповедника говорят сами за себя и свидетельствуют о древности метода. Некоторые из них принадлежат к поколению, непосредственно следовавшему за Василием Великим, Григорием Богословом, Иоанном Златоустом. Нил С., Иоанн Лествичник и Марк были учениками последнего.

Исихий Пресвитер (V век) представляет другую ветвь древней апостольской традиции, он ученик другого великого Отца Церкви, Григория Богослова (Назианзина).

Исихий говорит о трезвении, как о духовном методе достижения божественных тайн, о бесфантастическом хранении ума в Иисусовой молитве, о «непрерывном внимании и призывании Иисуса, о «сердечном внимании» и «сердечной исихии». При внимании, по Исихию, ум просветляется, а при невнимании помрачается. Призыванием имени Иисуса изгоняется из сердца сердечный змей.

«Нужно смотреть вглубь сердца... Нужно направлять имя Иисуса в сердце. Имя Иисуса орошает землю сердца и восхищает его (сердце) и душа восходит к небесам вместе с Иисусом... Хранение ума есть практическая философия» (Patr. М. греч., т. 93/1, 1481, 1488,1493,1512,1525,1539).

В этих немногих и отрывочных выражениях — вся древ-нецерковная Иисусова «наука», как в своей теории, так и в практике. Исихий называет Иисусову молитву «непрерывной», и «сокровенной» молитвой, непрерывным созерцанием в сердце Христа (там же, 1484, 1586), а также и монологичной молитвой.

Одиноко стоит аскетическая фигура Иоанна Карпатского (век), который говорит о «медитациях Слова Божия», и о «сердечном небе», где обитает Христос (Patr. М. Т. 85,792.8О1).

Между синайцами и не синайцами века и великим синайцем Григорием, то есть на протяжении восьми веков,
большой интерес представляют фигуры Никиты Давида Пафлагонского (век) и Ильи Экдика (век), являясь как бы промежуточными звеньями между Григорием с одной стороны и учениками Иоанна Златоуста и Григория Богослова с другой стороны.

Никита Давид Пафлагонский (в 890 г.) говорит о «беспрерывной памяти Иисуса», что означает непрерывную умную молитву, и об «умной молитве» (Patr. М. Т. 105/1,56).

Илья Экдик (в 1121 г.) говорит о «монологичной молитве», о «непростой молитве» (Patr. М. Т. 127/1, 1157, § 109,1146) i о «molrtve v duhe»:

«Если душа не созвучиттебе в молитве таинственно и в духе произносимой, то она не будет взволнована святыней» (т. ж. §109,1148).

Он ссылается на слова ап. Павла: «молюсь в духе».

По этим немногим и неполным чертам можно воспроизвести метод умной Иисусовой молитвы, который был изложен полностью почти полторы тысячи лет спустя.

Таким образом ретроспективная история метода восходит к временам великих Отцов Церкви, Иоанна Златоуста и Григория Богослова, к IV веку, который был в то же время веком расцвета христианской теологии. Иоанн Златоуст учил, по свидетельству Каллиста и Игнатия, творить умную молитву при всех делах, во время работы, даже во время еды и питья —

«чтобы именем Иисуса, проходя вглубь сердца, смирить тамошнего дракона, держащего пажити сердца, и тем спасти и оживить душу, чтобы Господь Иисус Христос и сердце стали одно, чтобы вырос в нас Христос» (Patr. M. Т. 14,881).

Здесь Иоанн Златоуст открывает тайну древней Иисусовой аскезы и Иисусовой Науки: учение о сердечном змее, который изгоняется из сердца практикой умной молитвы. Этот аналог поясничного змея Куидалини, играющего такую важную роль в современной тантрической Йоге, известен и другим древнецерковным писателям и упоминается ими. Иоанн Златоуст касается и другой тайны науки: умная молитва дает выроста в нашем сердце Христу, дает Ему «изобразиться в нас», как говорит ап. Павел (Галат. 4, 19). Третий из столпов древней Церкви, Василий Великий — знаток и практик умного делания. Его учение о возвращении ума к самому себе и возношении его к Богу в молитве легло в основу учения о внутрь-обращении и внутрь-пребывании ума. Василий говорит:

«Имей тайные молитвы, которые видит Бог тайно, но воздает за них явно» (Patr. M. гр. 36,545)).

Брат Василия Великого, Григорий Нисский, один из величайших древне церковных мистиков, дал систему древ-нецерковной антропологии, которая по существу и по содержанию есть антропология науки умного делания. Его учение об экстазе, катарсисе, просветлении, обожествлении, о «памяти Божьей», об отражении Божественного образа в зеркале чистой души — это страницы мистики умного делания, хотя он и не говорит об умном делании (Patr.M.rp. 44/1,113).

От Отцов Церкви века до времен, ближайших к апостольским, мы встречаем аскетические фигуры Оригена и его учителя, Климента Александрийского, величайшего представителя христианского гнозиса. В Логос-Аскезе преобладают черты Эрос-Мистики, в символах брачных отношений между человеческой душой и Богом. У Оригена есть экстаз, опьянение блаженством. WValker говорит, что Ориген и Климент знают молчаливую, бессловесную молитву, умом произносимую. Фолкер присоединяется к мнению, что именно Климент и Ориген внесли эту молитву в христианское благочестие.

Вся десятая глава книги Оригена «О молитве» свидетельствует о том, что Ориген знал умную молитву, свидетельствует о его огромном мистическом опыте. Такие его выражения, как «закрытые двери» чувств и фантазии, помыслов и размышлений, хорошо знакомы теоретику и практику умного делания. И известны из предшествовавшего изложения. Климент Ал. говорит:

«Можно произносить молитву без голоса, напрягая все духовное в умственном голосе, пребывая в непрерывном созерцании. Через нее (молитву) аскет соединяет себя с Божественным местом, созерцает Божественное, восходит духом в умственную сущность» (Patr. M. Т. 8/1,454,467).

Он называет эту молитву совершенной, постоянной.

Из апольстольских мужей, ни у Игнатия Богоносца, ни у Поликарпа Смирнского, в их писаниях нельзя найти следов умного делания, но и Игнатий обладал древнецерков-ной наукой в полной мере, как ученик Иоанна Богослова, о чем свидетельствует Климент. Об отношении Дионисия Ареопагита к умной молитве можно привести следующее: Максим Исповедник в комментариях к Дионисию говорит об «умной..., умной и молчаливой евхаристии, в уме совершаемой». После слова «умной» стоит многоточие, слово «молитва» пропущено. Георгий Пахимер в своих парафразах этого места говорит, что речь идет в этом случае о сокровенной молитве (там же, 212/.

Несмотря на многообразие наименований, речь идет во всех случаях об одной и той же молитве Иисуса, называемой так не только потому, что она обращена к Иисусу. Это — в полном смысле слова апостольская медитативная молитва.

Такова живая писательская непрерывная линия от XIV века назад, вплоть до апостольских времен. Естественно возникает основной важности вопрос, есть ли в апостольских посланиях и вообще в Новом Завете какие-нибудь указания или намеки на умную молитву.

Апостол Петр касается общей стороны дела, когда говорит о центральном положении и значении сердца в Христовой духовности:

«Да будет украшением нашим...сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчали
вого духа»(1 Петр,3,3-4).

Апостол Павел приоткрыл завесу тайны, тайный путь Христов. Два пути указал Христос, путь первый, явный, общий для всех, путь веры и молитвы. Путь второй — аскетический, мистический, путь молитвенной медитации:

«Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший»(1 Кор.12,13).

Почему этот путь превосходнейший? Это путь даров необычных, он ведет к метаморфозу, просветлению, восхождению к Богу вместе с Христом еще в этой жизни. И сам великий апостол был аскетом и учителем этого «превосходного пути». Что означает у апостола: «непрестанно молитесь»?(1 Фессал. 5,17). Это означает духовную, умную, молчаливую и бессловесную молитву, потому что непрестанно молиться можно только умом, а не устной, словесной молитвой. Апостол поясняет: он сам молится двоякой молитвой, умом и духом, при чем молитва духом есть тайная внутренняя молитва(1 Кор.14,15).

«Молитесь во всякое время духом и старайтесь о сем со всяким постоянством» (Ефес.1,18).

Позднейшая религиозно-аскетическая практика внесла изменение в обозначении обеих молитв. Первая стала называться «молитвой вслух», просфонической молитвой, а вторая, тайная, стала называться умной или духовной молитвой. Когда апостол говорит: «Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом»(1 Кор.14,19), он имеет в виду сокращенную Иисусову молитву, в которой обычно не пять, а семь слов. Апостольское «внемли себе» есть внимание, обращенное к сердцу, как к духовному центру человека, в коем обитает и «изображается» Дух Христов и находится «залог»(2 Тим. 1,17), «начаток» или «плод» Духа Св. (Рим. 8,23).

«Превосходный путь» ведет непосредственно к внутреннему сокровищу, к Духу Христову и Духу Св. На этом пути осуществляется соединение ума с Божественным Логосом, медитирующий человеческий ум становиться «умом Христовым»(1 Кор. 2,16), а чувства человеческие становятся «чувствами Иисуса Христа» (Филип.2,5). Ре-литивный падший человеческий дух «преображается в тот же образ»(Рим.12,18), как от «Господня Духа», ум и дух обновляются (Рим.12,2; Рим.7,6 и Ефес.4,23), возрождаются Духом Св.(Тит.3,5). Человек возводится в «высшее звание во Христе Иисусе»(Филим.З,12), в.звание Богочеловека. Высказывания ап. Павла о «твердой пище», подаваемой только укрепившимся в вере, о превосходном пути для избранных и совершенных, для пришедших «в возраст Христа» (Ефес. 3,13), становятся понятными в свете мистико-аскетических откровений апостола.

С апостольских времен медитативная молитва занимает свое место в религиозной жизни христиан. В «Деяниях апостолов» говорится о массовом «принятии Духа» обращенными в новую религию. Апостол Павел подтверждает этот факт в основанных им Церквах, говорит о массовом пророчестве, о даре языков и других проявлениях мистической жизни в Церквах. Он поощряет эти мистические устремления своей паствы. Мистика ап. Павла, как и Петра и Иоанна, — это мистика умного делания, Иисусовой молитвы, живого общения со Христом внутри, с призыванием Его имени. Новообращенные с рвением («ревнуйте») шли по «пути» к своему внутреннему Учителю, Которого они не застали в Его земной жизни."

Апостолы Петр, Иоанн и Павел были не только основателями апостольской, древнецерковной мистики, но и первыми инструкторами мистико-аскетического метода, апостольской мистагогии. Христианскаях аскетическая литература на протяжении полутора тысячелетий отмечена цельностью и единообразием, до Каллиста и Игнатия и Иосифа Бриенского (ХУ век), говорит одними И теми же словами и понятиями, имеет единую антропологическую и психологическую систему, дышит одним духом, и эти цельность и единство говорят о единстве и древности аскетического метода просоха-просевхе (внимание-молитва). Древнецерковная умная аскеза восходит к апостольским временам и можно говорит об апостольском методе, апостольской мистике и апостольской науке. В аскетической литературе существуют прямые указания. Каллист и Игнатий говорят:

«Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» и сокращеннейше «Господи, помилуй!» от апостольских времен даровано, и определено, чтобы они непрестанно возглашали сие, как и возглашают. Впрочем, делая так, весьма немногие знают, что значит: Господи, помилуй! Потому и милости Господней не получают» (Добр.5,484).

Те же писатели говорят в другом месте:

«Не только у сказанных св. Отцов(Иоанна Златоуста, Григория Богослова и др.) и подобных им найдешь ты словеса священной молитвы, но еще и прежде, у самых первых и верховных апостолов Петра, Павла и Иоанна»(Добр.5,402).

Через девять столетий после Иоанна Лествичника, Каллист и Игнатий говорят о происхождении умной молитвы:

«Этой молитве тайно обучил Сам Богочеловек» (Патр.М.гр.т.147,781).

В сказании о Св. Филимоне говорится:

«Непрестанно и нерассеянно печатлелась в сердце моем молитва, которую передал Он ученикам своим»(там же, 5,401).

Исаак Сирин говорит:

«Делание сердца (сердечная Иисусова молитва) служит узами внешних чувств. И если кто с рассудительностью занимается оным, по примеру живших до нас Отцов, то сие бывает явно»(Сл.90,419-420). «Истинному созерцанию научил и его указал человекам Хри-стос»(Сл.55,269).

Григорий П. видит пример применения умной молитвы в Ветхом Завете у пророка Илии, сидевшего, склонив голову, и направлявшего ум свой к себе и к Богу(там же,1113). Последним классическим практиком умного делания нужно считать писателя ХУ века Иосифа Бриенс-кого, который говорит:

«Молитва ума, Гспода призывание...монологичная молитва...»(Та Эврефента, 1768, стр.333).