Примета Великого человека: после неудачи не отчаиваться, после удачи не отдыхать - но усиливать труд

Вот почему в этой неутомимой работе, в стремлении все узнать и сделать Самому мы видим необходимое приготовление к той царственной деятельности, которая выпадала Петру во время движения Его народа на новую дорогу. Народ должен поднять страшную тяжесть; сознает, что должен, обойтись без этого нельзя, но, естественно, колеблется, останавливается в недоумении, как приняться за дело, достанет ли сил.

Что же делает Великий человек, Вождь народный? Он первый подставляет Свои могучие плечи под тяжесть, отдает всю Свою чрезвычайную силу в общее дело, и дело, благодаря этому вкладу [ Помазанника Божьего! ], начинается, идет, народ получает помощь [ и от Царя своего, и от Бога своего ]. И вот подле значения Великого учителя народного другое значение – Великого помощника народного, а образ все тот же – образ Царя-работника.

Уяснив для себя этот образ, в котором Петр впервые является перед нами, уяснив для себя это первое определение, которое Петр дал самому себе: «в работе пребывающий», мы будем следить за этой работою[382], т.е. будем следить за тем, какую помощь оказывал великий царственный работник Своему народу в тяжелом деле перехода от его древней истории в новую, перехода, сопряженного с такими тяжестями, каких не испытывал никакой другой народ при подобном переходе.

Прежде всего великая помощь была оказана народу тем, что он был выведен из самого печального, растлевающего силы отдельного человека и целого народа положения, когда возбужденный ум отрицательно [уже] относится к окружающим явлениям [которые есть следствие отсталости и необразованности], и в то же время не имеет средств создать новые отношения, новый мир, где бы ему было спокойнее и просторнее… Единственное средство вывести его из такого печального положения – это труд, сильная практическая деятельность, отвлечение его от задания себе и другим праздных вопросов и привлечение его к решению вопросов на деле. … Этот-то период отрицания, сомнения, колебания – период необходимый, ибо им начинается переход в возраст умственного развития, но страшно вредно действующий на силы отдельного человека и целого народа, когда бывает продолжителен, - этот-то период и был укорочен Петром, который уничтожил праздношатание мысли, засадив русских людей за работу, за решение практических задач.

Природа Петра давала Ему средства исполнить это дело, давала Ему средства работать без устали и возбуждать других к работе, природа огненная, природа человека, не умеющего ходить, а только бегать. [Необходимо уточнить. Не природа, а Господь Бог дал Своему Помазаннику умственные и физические способности, силы и ревность работать без устали и возбуждать других к работе, заслуга же Царя Петра только в том, что Он всю жизнь стремился богоугодно распорядиться этими Своими талантами.]

Природа! А воспитание? Первоначальное воспитание, полученное Петром, было древнерусским: грамотность повела непосредственно и, можно сказать, исключительно к изучению Священного Писания, что и дало на всю жизнь обильное питание Его глубокой религиозности. Церковная жизнь не коснулась Его только внешним образом… Церковная жизнь обхватывала Его своим светом и теплотою как человека и как русского человека; Он любил ее народную обстановку, любил русское богослужение, по природе Своей хотел деятельно участвовать в нем - …Сам пел и читал в церкви. …

[Необходимо понимать, что русскому человеку, простому мирянину, противоестественно быть безрелигиозным, ибо Господь избралрусский народ в качестве народа Своего, Иакова. Православный христианин, конечно же, понимая огромную разницу между мирянином и Богопомазанником, не может допустить даже возможность быть Царю – Помазаннику Божьему - нерелигиозным, ибо сердце Его в руце Божией (Притч. 21,1) и Ему, наследнику престола Давидова, Господь повелел пасти и народ Свой, Иакова, и наследие Свое – земную Церковь Свою, Израиля (Пс. 77,71). Причем это так, независимо от того, понимают ли и принимают ли этот факт люди, которые мнят себя богословами и выразителями " соборного разума малой Церкви " какой-то кучки духовноповрежденных христиан.

На религиозность Царя Петра Первого указывают и такие слова Его, написанные Им во время 1-го и 2-го Азовских походов:] «Больше всех задержка была от глупых кормщиков и работников, которые именем слывут мастера, а дело от них, что земля от неба. …Но по молитвам святых апостолов, яко на камени утвердясь, несомненно веруем, яко сыны адские [турки в крепости Азов] не одолеют нас. … Мы по приказу Божию к прадеду нашему Адаму в поте лица своего едим хлеб свой. … Господь Бог двалетние труды и крови наши милостию Своею наградил: азовцы, видя конечную свою беду, сдались».

[В первый Азовский поход] Азов не был взят; Петр возвращается в Москву, и начинается страшная деятельность. Царь вызывает из-за границы новых мастеров… Это было в ноябре 1695; корабли должны быть готовы к весне будущего 1696 года. Возможно ли это? [Жизнь показала, что с Царем-работником – возможно!]

Неудача, сламывающая слабого, возбуждает силы сильного; неудача первого азовского похода выказала те громадные силы, которыми обладал Петр; здесь последовало явление Великого человека. С этих пор мы будем иметь дело с Петром Великим.

После неудачи не отчаиваться, но усилить труд для того, чтоб как можно скорее поправиться; после удачи не отдыхать, не складывать рук, но также усиливать труд, чтоб воспользоваться плодами удачи, - вот примета Великого человека.

По возвращении из второго Азовского похода у Царя идут совещания с боярами. «Нельзя довольствоваться тем, - говорит Петр, -что Азов взят; после осады он в самом печальном положении, надобно его укрепить, устроить, снабдить жителями и гарнизоном, но и этого мало; сколько бы мы войска ни ввели в Азов, турок и татар не удержим, тем более что конницы там много иметь нельзя. Надобно воевать морем; для этого нужен флот или караван морской в 40 и более судов. Прошупорадеть от всего сердцадля защиты единоверных и для своей безсмертной памяти [то есть для спасения своей души]. Время благоприятное, [383] фортуна сквозь нас бежит, никогда она к нам так близко на юге не бывала; блажен, кто схватит ее за волосы».

 

14.6. Повсюду Царь Петр требует деятельности сообща и деятельности самостоятельной

30 января 1699 года выходит знаменитый указ об учреждении бурмистрской палаты. [Цель этого указа: способствовать экономическому развитию городов.] Малые города приписывались к большим и составляли с ними провинцию, причем земские бурмистры больших городов ведали земских бурмистров городов, приписанных во всех делах и сборах, и, в свою очередь, находились в ведении московской бурмистрской палаты, или ратуши, составленной из бурмистров, выбранных московскими горожанами; один из этих бурмистров был президентом и сменялся ежемесячно. В палату входили все собранные по городам суммы, отсюда выдавались деньги на расходы, но не иначе, как по именному Царскому указу. Палата входила с докладами прямо к Государю.

Историк не может ограничиться одною экономическою или финансовою стороною этого учреждения. Бурмистрскою палатою начинается ряд преобразовательных мер, которые должны были пробуждать собственные силы, приучать граждан к деятельности сообща, к сохранению общих интересов соединенными средствами, отучить от жизни особной, при которой каждый слабейший предавался безоружным в руки каждого сильнейшего. Начинается школа, где человек воспитывается для общественной деятельности, посредством которой общество получает способность воспитывать человека. Тяжкая болезнь древней России происходила от розни сил; необходимым следствием была слабость, бедность результатов народной деятельности. Причина болезни сознается, и предлагается лекарство – соединение сил, приучение к деятельности сообща, к деятельности самостоятельной, самоуправительной. [Ныне враги русского народа, сознавая силу его в совместной (соборной!) деятельности, стремятся везде и всюду насаждать индивидуализм для разъединения его, для возвращение к «жизни особной, при которой каждый слабейший предавался бы безоружным в руки каждого сильнейшего». Будем же это понимать и, по мере своих сил и своих полномочий, препятствовать этому!]

Давно уже русские торговые люди признавались, что им с иноземными купцами не стянуть [не соперничать], потому что те торгуют сообща. Теперь Петр предписывает: «Купцам торговать так же, как торгуют в других государствах купцы, - компаниями; иметь о том всем купцам между собою с общего совета установление, как пристойно бы было к распространению торгов их».

Не на одном военном или дипломатическом поприще русскому человеку открывается практическая школа, необходимая для его самостоятельного развития. Эту школу встречаем и будем встречать повсюду; повсюду преобразователь [ Царь Петр ] будет требовать деятельности сообща, коллегиальной формы вследствие уразумения, что причина болезни в разрозненности действия, а средство к исцелению – деятельность сообща и деятельность самостоятельная.

В характере этого Великого человека мы видим явные признаки того, что общество не могло дать Ему, своему члену, хорошего воспитания [в силу своей отсталости и непросвещенности. Вот как отзывается одна из представительниц западноевропейского цивилизованного общества о молодом русском Царе Петре Первом в 1697 году. «Царь высок ростом; у него прекрасные черты лица и благородная осанка; он обладает большой живостью ума, ответы его быстры и верны. Но при всех достоинствах, которыми одарила его природа, желательно было бы, чтоб в нем было поменьше грубости. Это государь очень хороший и вместе очень дурной; в нравственном отношении он полный представитель своей страны. Если б он получил лучшее воспитание, то из него вышел бы человек совершенный, потому что у него много достоинства и необыкновенный ум».

Странный, а может быть, и оскорбительный отзыв? Государь очень хороший и вместе очень дурной! Действительно, мы к такому резкому сопоставлению противоположных сторон не привыкли. По слабости своей природы человек с большим трудом привыкает к многосторонности взгляда, для него гораздо легче, спокойнее и приятнее видеть одну сторону предмета, явления, на одну сторону клонить свои отзывы, бранить так бранить, хвалить так хвалить. …А все оттого, что забывается, чему учат в раннем детстве, забываются две первые заповеди, что Бог един, одно только существо совершенное и не должно иметь других богов, не должно творить себе кумиров из существ несовершенных.

[Следует помнить и то, что Царь-Богопомазанник является земным Богом по божественной природе Своей власти, а не по плоти Своей. Почитание земного Царя есть почитание земного образа (иконы) Царя царей. ] Памятование этих заповедей есть первая обязанность историка, если он действительно хочет … представлять живых людей, с светлыми и темными сторонами их умственной и нравственной деятельности, называя знаменитыми тех, у кого результаты деятельности светлых сторон далеко превысили результаты деятельности темных, называя великими тех, которые по свету и теплоте своей деятельности являются солнцами, хотя и не без пятен, которые окупили свои темные стороны великими делами, великими жертвами, которым много оставляется, потому что возлюбили много»[384] творить волю Бога.]

Мы увидели эту темную сторону Великого человека, но Великий человек остается Великим человеком. Его величие оказалось в том, что Он понял неспособность общества давать хорошее воспитание и употребил все средства искоренить эту неспособность, по этому история признает за Ним высокий титул народного воспитателя.

14.7. Царское требование: не сметь своего суждения не иметь!

Война входила в общий план преобразований как средство для достижения сознанных, определенных целей этого преобразования, входила в общий план как школа, дававшая известное приготовление народу, приготовление, необходимое в его новой жизни, новых отношениях к другим народам. Поэтому мы должны ожидать, что война не останавливала преобразовательного движения в других сферах.

Мы видели, что еще перед Северною войною, в конце XVII века Петр высвободил промышленное городское население из-под власти воевод и дал ему самоуправление. И было замечено, что подобные преобразования имели воспитательное значение для общества, приучая его членов к самостоятельной деятельности и деятельности сообща, уничтожая рознь, причину слабости гражданского духа в народе.

Упомянутое преобразование в жизни промышленного городского населения не стояло одиноко и безсвязно. Целая система подобных учреждений проводилось неуклонно и сильно Преобразователем, и, разумеется, только такая система и может дать историку право говорить о воспитательном значении преобразовательной деятельности.

[Не могли обойти преобразовательные изменения и высшее управление. ] Прежде Царь постоянно находился в Москве, и дума, совет, собиравшийся при Нем из трех знатнейших членов – бояр, окольничих и думских дворян, постоянно была под влиянием этого царского присутствия; как угодно было Государю вести совещание, так оно и велось, не было никаких форм, которые бы определяли степень участия и ответственности членов думы. Но теперь Царь часто и подолгу отсутствует из Москвы, приедет на короткое время, укажет на множество необходимых дел и уедет. Члены думы остаются одни с обязанностью обсудить, как что лучше сделать, и непременно сделать, и скоро сделать: Царь не такой человек, чтоб хладнокровно смотреть на медленность, на делание кое-как, чтоб принимал какие-нибудь отговорки. И вот старая дума должна усилить свою деятельность: Царя нет, нельзя ждать, как Он укажет в трудном деле, надобно решать самим трудное дело и исполнить. Тяжело, непривычно. Один кто-нибудь скажет, как надобно сделать, - и прекрасно: что долго думать, сделать так. И вдруг Царь разгневался: не так. Что же делать? Кто виноват? Никто, все так решили.

Но Царь принимает Свои меры, приходит требование, бесцеремонное в выражениях, как все требования петровские, требование, чтоб они всякие дела, о которых советуются, записывали, и каждый бы своею рукою подписывал, и без того никакого дела не решать, «ибо этим дурость всякого будет явна». Каждый, следовательно, должен принять на себя ответственность за свое мнение, ибо уже не скроется, что кто думал; надобно думать да и думать, а то придется объявить свою «дурость».

И вот некоторые отзываются с готовностью на призыв к самостоятельной деятельности; другие, более ленивые по натуре, невольно должны становиться на свои ноги, приучаться к самостоятельной деятельности, думать, изучать дело, справляться, советоваться с другими, а сфера все более и более расширяется, беспрестанно слышаться слова: в такой-то стране делается так, в другой иначе, и побуждение к деятельности не ослабляет, не ослабевает царское требование – не сметь своего суждения не иметь.

В старину, если посылали кого-нибудь исполнить известное поручение, то давали ему длинный наказ, инструкцию, определявшую с точностью каждое его движение, длинный свивальник, которым пеленали взрослого человека. …Как скоро исполнитель поручения, спеленатый наказом, встречал какое-нибудь малейшее обстоятельство, непредвиденное в наказе, он останавливался и слал из дальнего места в Москву за новым наказом; между тем благоприятное время уходило невозвратно. Петр не мог равнодушно сносить этой привычки русских людей к пеленкам и требовал, чтоб посланные с поручением поступали по своему рассуждению, смотря на оборот дела, ибо «издали, - писал Он, - нельзя так знать, как там (на месте) будучи». И повторял: “Во всяком к вам указе всегда Я по окончании письма полагался на ваше по тамошнему состоянию дел рассуждение, что и ныне подтверждаю, ибо нам, так отдаленным, невозможно конечного решения вам дать, понеже случаи ежедневно переменяются”.

Более десяти лет старинная дума привыкала к новому положению управлять во время отсутствия Царя, привыкала к самостоятельной деятельности и к необходимо связанной с такою деятельностью ответственности, ответственности пред Царем, о котором знала, что не пропустит никакого упущения, не посмотрит ни на что сквозь пальцы. [ Любой православный христианин должен научиться самостоятельной деятельности, ибо «издали нельзя знать, как там (на месте) будучи», и необходимо связанной с такой самостоятельной деятельностью ответственности, ответственности пред Богом и своей совестью. Поэтому нельзя верить ворам царственной свободы, которой наделен каждый человек, когда они распространяют неправославное понимание святоотеческого выражения: “Послушание выше поста и молитвы”, забывая добавлять: “ своемузаконномугосподину ”! Эти воры, которые Царства Божия не наследуют (1Кор. 6,10), под господином, которому следует послушаться выше поста и молитвы, понимают или священнослужителя, которому Господь дает разум и благодать только для совершения священнодействий, а не для вмешательства в жизнь мирян; или "соборный" разум какого-то коллектива людей, например "православного" братства; или партийную дисциплину. Так вот благочестивейший Император Петр Первый требовал самостоятельности и ответственности, то есть внедрял практическое применение догмата царской власти на уровне внутреннего царства каждого человека, учил укреплять самодержавную власть внутреннего царства.

В 1711 году Царь Петр Первый учреждает для управления мiрскими делами Царства Правительствующий Сенат, а для решения организационных вопросов духовной жизни Царства, для управления и надзора за священством в 1721 году был учрежден Правительствующий святейший Синод. Сенату] каждый обязан был послушанием, как Самому Царю, и в то же время явилась новая форма присяги Государю и Государству. Правый суд, наказание несправедливых судей и ябедников, соблюдение строгой бережливости в расходах, умножение доходов, снабжение войска людьми, усиление торговли – вот первые обязанности Сената, предписанные ему учредителем. Дела решались единогласно, каждый указ должен подписывать все члены собственноручно; если один откажется подписать, то приговор остальных недействителен, но несоглашаюшийся сенатор должен изложить причины своего несогласия на письме. [Третейским судьей является Царь-Богопомазанник, сердце которого в руце Божией (Притч. 21,1), Царь всем нерадивым сенаторам или ворам чужой власти, естественно, укажет их место, они не смогут спрятаться за «все так решили» "соборным" разумом.]

Царь Петр не выносил медлительности, она его приводила в печаль, а печалить Петра было нельзя без опасных последствий. Так, в начале 1711 года Петр писал Меншикову: “Доныне Бог ведает, в какой печали пребываю, ибо губернаторы зело раку последуют[385] в происхождении своих дел, которым последний срок в четверг на первой неделе (поста), а потом буду не словом, но руками с оными поступать”.

Но признак великого человека – приготовленность к удаче и неудаче; неудача ожидается как естественное следствие новости дела, непривычки к нему, человек должен знать, что в деле человеческом нет совершенства, должны непременно обнаружиться темные, нежелательные стороны. Видя эти неудачи, несовершенства, темные стороны нового дела, люди обыкновенные тревожатся, теряют веру в пользу нового дела, кричат, зачем оно, прежде лучше было или по крайней мере оно равноправно, надобно было подождать, пока народ, общество будут к нему готовы, - и вот стремление если не уничтожить новое дело, то хотя [бы] изменить, ограничить его. Но великий человек, сознавши необходимость известного дела, не тревожится первою неудачею, несовершенствами; он может печалиться, оскорбляться непригодностью людей, особенно если это нравственная непригодность, но не придет в отчаяние, не бросит дела, а усилит только внимание к нему, уход за ним.

Мы не приходим в отчаяние от того, что новорожденный ребенок является таким слабым существом, не может ходить, а спокойно ждем, когда он окрепнет и станет ходить, и тут не приходим в отчаяние, что он еще плохо держится на ногах, часто падает. Мы смотрим спокойно на эти явления, ибо привыкли смотреть на них как на естественные и необходимые; но не все способны привыкнуть к признанию общих законов в явлениях, не все привыкли в каждом новом деле видеть новорожденного ребенка, которому надобно окрепнуть, а для этого нужен старательный уход, устранение всех вредных влияний.

Новые дела, а их было много при Петре, приносили ему, особенно вначале, много огорчений тем, что шли не так, как бы хотелось, но огорчение не переходило в отчаяние, и после неудач в делах внутренних преобразователь являлся так же велик, как после неудачи первого Азовского похода, как после нарвского поражения.

[Мы знаем, что неудача есть проба гения, знаем, как великий человек [ Петр Первый ] умел выдерживать неудачи, оставив пример, которому должен подражать народ [подражать и славить, а не хулить, по бесовскому наущению, Богопомазанника и Его великие преобразования в государственной и церковной сферах деятельности!], если хочет быть достойным своего вождя, если хочет быть великим народом. ][386]

 

14.8. “Менее низости, более усердия к службе и верности ко Мне и Государству – вот почесть, принадлежащая Царю”

Во всех неудачах коллегиального управления при Петре была поверка древней Руси и поверка мнения о древней Руси. Если б в древней, допетровской Руси был силен так называемый общинный быт, была сильна привычка к общему действию, к соединению сил, привычка отзываться на общее дело и делать его усердно, уменье видеть в общем интересе охрану интереса частного, привычка сильных для сохранения своей силы, нравственного и политического влияния сторониться с своим интересом пред интересом слабых поодиночке, но сильных опять тою же привычкою к соединению, - если бы все эти привычки были сильны в древней Руси, то, когда Петр, отстраняя существовавшие до Него препятствия, призывал русских людей к общему действию, они должны были бы явиться с великою охотою и дело пошло бы чрезвычайно успешно с самого начала. Но если мы видим явление обратное, то естественно и необходимо должны прийти к заключению, что привычка к общему делу была очень слаба в древней Руси, и в деятельности великого человека, великого Государя, который в Своих учреждениях завел школы для общего дела, мы должны видеть благодатный почин народного воспитания.

[Это радение за общее дело, которое стало характерной чертой русского человека благодаря благодатному почину народного воспитания Императора Петра Великого, Казимир Валишевский, польский буржуазный историк, называет фанатизмом. А православные христиане в этом видят практическое применение заповеди Божией: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22,39). Кроме того, благочестивейший Император укреплял соборную личность русского богоносного народа через это научение его совместному служению Богу при развитии самостоятельности и ответственности каждого Своего подданного, каждого учреждения и органа самоуправления. Понятно, что при развитии самостоятельности не всегда и не сразу обретается ответственность, а значит имеют место злоупотребления служебным положением: стремление «извлечь из общего дела как можно больше частных выгод, покормиться на счет казны»[387].] Рождается вопль: прежде не было так тяжело, прежде было лучше, надобно возвратиться к прежнему; ясно, что люди не способны к новому делу, нет людей, надобно их приготовить, воспитать.

Так вопят люди, не знающие, что известная деятельность и есть необходимое приготовление, воспитание. Но эти вопли способны сильно смутить, ввести в искушение преобразователя. Петр выдержал искушение. Его сильно печалил неудачный ход новых дел; человека с орлиным полетом сильно оскорбляли и раздражали люди, которые, по Его выражению, подобились раку в своем движении, но Он не потерял веры в Свое дело и в Свой народ, остался верен мысли о необходимости деятельной школы, которую должен был проходить народ и в которой должен был учиться неудачами; остался верен мысли, что каждое учреждение должно иметь свою Нарву, чтоб иметь Полтаву; остался непоколебим в проведении всюду коллегиального устройства как устройства, имевшего воспитательное значение для народа.

В этой вере в дело и народ преобразователя поддерживал тот живой сильный отклик, который послышался отовсюду, когда вождь кликнул клич по дружину, по смелых, неутомимых работников. Не все были люди, которые вначале раку подобились в новом деле; поднялись и молодые орлята, которые, [ не имея багажа старых отношений и] сгорая нетерпением, стали торопить дело, забегали вперед, требовали мер решительных и крутых, революционных, как мы теперь называем. Сильное движение преобразовательной эпохи, новые предметы и учреждения, расширение сферы, противоположность толков – все это должно было поднять людей живых и способных в разных слоях общества, [даже] в самом низшем, возбудить в них надежду на более широкую деятельность. В состоянии варварства человек делает все или большую часть нужного ему сам и потому одинок, потому дик; в состоянии цивилизации человек делает одно что-нибудь и потому может делать хорошо, [экономя свои силы и время] совершенствовать свое дело; в отношении к другим необходимым предметам находится в зависимости от деятельности других и потому связывается с другими тесною, органическою связью, и люди необходимо становятся ближними друг другу. [Помните слова апостола Павла: мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены (Рим. 12,5)?]

Для школ и для распространения сведений между любознательными взрослыми людьми нужны были книги на русском языке, прежде всего учебники. Понятно, что нужно было переводить их с иностранных языков, понятно, что дело перевода книг было одним из самых важных и самых трудных дел. Кроме страшной трудности передачи научных понятий на языке народа, у которого до сих пор не было науки, была еще трудность, происходившая от существования двух языков, резко различавшихся друг от друга: книжного, или так называемого церковно-славянского, и народного. Естественно, наука должна была избрать для себя последний (народный) язык, но ученые люди, знающие иностранные языки, переводчики, привыкли к книжному языку, и живой язык народный был в их глазах языком подлых людей.

Петр не только указывал, какие книги надобно переводить, но и учил, как надобно переводить, учил, что не надобно держаться мертвого перевода слово в слово, но, выразумевши [ поняв ] смысл, передавать живым образом этот смысл совершенно удобопонятно для русского человека, т.е. совершенно соответственно складу русской речи, тогда как подстрочный перевод необходимо искажал русскую речь, давал ей чужие обороты.

[Именно также необходимо действовать по отношению и к толкованиям святых отцов Священного Писания: уразумев смысл текста Священного Писания и толкование его святыми отцами пытаться этот смысл донести удобопонятно для современного русского человека. Понятно, что в каких-то мелочах могут обнаружиться неточности. Но не следует забывать, что какие-то тексты Священного Писания написаны для того, чтобы передать их мудрым из народа Божиего (3Езд. 14,47), при этом у Господа может быть другой критерий мудрости, нежели у человеков. Человеку, который слывет мудрым богословом у человеков, Господь Бог может и не открывать сокровенного смысла боговдохновенных текстов Писания и толкования святых отцов, ибо его мудрость не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская (Иак. 3,15). Но Бог, избрав немудрое мира, чтобы посрамить мудрых (1Кор. 1,27), может открыть Свою премудрость простому человеку, потому что немудрое, но Божие, премудрее человеков (1Кор. 1,25). Кроме того, Господом Богом обещано наиболее полное понимание текстов Писания праведным в будущие времена (3Езд. 4,27), и опять же критерий праведности у Господа Свой.

В древней Руси было стремление] удалить женщину из общества, не представлявшего для нее ни физической, ни нравственной безопасности. Но мера была отчаянная; сильное лекарство, свидетельствуя о силе болезни, не могло, в свою очередь, не оставить вредных следов общественном организме. Общественная жизнь от удаления женщины еще более беднела и грубела, а мужчина, не находя дома «помощи, приличной ему», беднел и грубел нравственно. [Ибо женщина исключена из общественной жизни, а потому и не может оказать помощи мужу (сыну) для его общественной ни какой нравственной и духовной помощи.] Не исполнялась воля Бога, создавшего женщину, чтоб человек имел помощь, приличную ему, как говорит Писание… Петр прекратил затворничество женщин, приказав приглашать их в общественные собрания...

Но, уничтожая затворничество женщины, возвышая ее достоинства, Петр возвышал и достоинство человека вообще; запрещено было подписываться уменьшительными именами, падать перед Царем на колени, зимою снимать шапки пред дворцом. Петр говорил: “Какое же будет различие между Богом и Царем, когда воздается равное обоим почтение? Менее низости, более усердия к службе и верности ко Мне и Государству – вот почесть, принадлежащая Царю ”. После этого не вправе ли историку сказать, что он изображает дела великого народного воспитателя?

15. Да исполнится пророчество; да не оставит нас дух Петра Великого!

Сергей Михайлович Соловьев закончил свои чтения такими словами: проповедь Феофана Прокоповича у гроба Петра «была краткая, но продолжалась около часа, потому что прерывалась плачем и воплем слушателей, особенно после первых слов: “Что се есть? До чего мы дожили, о россияне! Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем!” В утешение оратор решился сказать: “Не весьма же, россияне! Изнемогаем от печали и жалости: не весьма бо и оставил нас сей великий Монарх и Отец наш. Оставил нас, но не нищих и убогих, безмерное богатство силы и славы Его, которое Его делами означилось, при нас есть. Оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам”.

Да исполнится пророчество; да не оставит нас дух Петра Великого. Результаты деятельности великих людей, богатство силы и славы утрачиваются, когда в народе перестает жить дух этих великих людей. Учреждения Петра могли и должны были измениться, но перемена могла произойти к добру только при условии присутствия Его духа. То нетленное наследство, которое оставил Он нам, есть: пример небывалого в истории труда, силы воли в борьбе с препятствиями, в борьбе со злом; пример любви к своему народу, пример непоколебимой веры в свой народ, в его способности, в его значение; пример преодоления искушений сделать что-нибудь скорее и успешнее с чужой помощью, без труда приготовления к делу своих; пример искусства словом и делом, книгами, законами и учреждениями, духом этих учреждений воспитывать народ свой, поднимать его на ноги; пример заимствования чужого в благо и в плод своему, ибо заимствование чужого было чуждо принижения народного духа пред чужим; пример верного взгляда, верного чувства, по которому Петр указывал нам естественных союзников в народах соплеменных; пример страсти к знаниям и преданности вере, что обещает народам долголетие, как написано на скрижалях истории.

[Вчитаемся в слова историка! Великий воспитатель русского богоносного народа по воле всемогущего Бога подготовил этот Богом избранный народ для грядущих испытаний. Ибо без тех качеств, которые закладывались и воспитывались Императором Петром Великим, русский народ к нынешнему времени давно бы не существовал на земле. Воспитанные Петром Великим качества русского народа, дух Петров, без сомнения, позволят русскому народу Божьему преодолеть и нынешнее христоборческое иго! ]

Отпразднуем наш праздник [ воспоминание о Петре Великом ] достойным образом, сознанием и укреплением в себе духа Петрова. [Достойным образом удастся только при грядущем Царе-победителе. Думается, что дух Петров, он же и Христов, приведет русский народ к осознанию необходимости канонизации на земле святости святого благочестивейшего и христолюбивого Петра Великого. Факт прославления Петра Великого на Небесах у составителя не вызывает ни малейшего сомнения [388].] Да не будет наш праздник чем-то внешним, формальным; да не навлечем на себя евангельского обличения, обращенного к людям, которые строили гробы пророческие и красили раки праведных. Да не будет праздник наш только воспоминанием прошедшего; вспомнив, будем исполнять завещание Петра: «И впредь надлежит трудиться и все заранее изготовлять, понеже пропущение времени смерти невозвратной подобно». Правило: век живи – век учись – справедливо не в отношении только к одному человеку, но и в отношении к целым народам. Да проходит же народ наш школу жизни, как Петр Великий проходил Свою многотрудную школу, и народ наш долголетен будет на земле.» [389]

Закончим заметки о благоверном Императоре Петре Великом словами посланника России в Константинополе Неплюева, которые он записал в своих записках, когда получил известие о кончине Государя: «Сей Монарх Отечество наше привел в сравнение с прочими, научил узнавать, что и мы – люди. Одним словом, на что в России не взгляни, все Его началом имеет, и чтобы впредь ни делалось, из сего источника черпать будет»[390].

Ныне составитель этих заметок нисколько не сомневается в том, что Император Петр Великий всеми Своими талантами, данными Ему Богом для несения Его тяжелейшего креста царского служения Богу и народу Своему, распорядился крайне рачительно и очень богоугодно, а Своим примером постоянно воодушевлял всех Своих преемников в служении Богу на Царском престоле царя Давида. Понятно, что святой Царь стяжал огромнейшее количество благодати Духа Святаго и продолжает ее стяжать всею Своею жизнью; богоугодной жизнью Своих преемников в Царском служении, которые постоянно сверяли Свою деятельность по окормлению великого русского народа и земной Церкви Христовой с Его деятельностью; победами самого русского народа, который был научен Императором Петром богоугодно распоряжаться своими талантами. А имея такой нетленный духовный капитал, Император Петр Великий, безсомнения, на полном законном основании пребывает в Царстве Небесном в чине святого благоверного Императора.

Святой Царь Петр, моли Бога о нас!