Религия как фактор государственной жизнеспособности

Мировоззренчески религия наделяет человека высшим трансцендент- ным смыслом существования: аксиологически — прививает ему ценности общежительского бытия; этически — устанавливает координаты добра и зла; регуляционно — сакрализует в виде традиций оптимальные нормати- вы функционирования соответствующей культурной общности. Соответ- ственно, для того чтобы деструктурировать государство, следует выбить из- под него фундамент религии.

Прослеживается корреляция между религиозностью народа и госу- дарственной устойчивостью. Являвшаяся в конце XVIII–XIX вв. страной перманентной революции Франция занимала в то же время авангардные в мире позиции в распространении идеологии секуляризма. Она же исто- рически выступила первым государством, столкнувшимся в Новое время с вызовом длительного репродуктивного упадка⁵². Будучи в XIX столетии бо- лее социально устойчивым организмом, Великобритания сохраняла в то же время — в отличие от Франции — более акцентированную приверженность традиционным религиозным ценностям.

Россия тогда являлась страной абсолютной народной религиозности. Но уже с начала XX в. именно она стала основным адресатом распространения атеизма. Как же было возможно более чем семидесятилетнее существование государства, выстраиваемого на парадигме атеистического мировоззрения? Дело в том, что в отличие от силовых государственных институтов ре- лигия гораздо более инерционна. Ярким свидетельством такой инерцион- ности может служить Всесоюзная перепись 1937 г. Вопрос о религиозной принадлежности был включен в опросные листы по личной инициативе И.В. Сталина. Полученные результаты оказались настолько ошеломляющи- ми, что опубликовать сводные статистические материалы власти так и не решились. Через два года была проведена повторная переписная акция, уже не содержащая пункта установления принадлежности человека к какой- либо религии. Важный вопрос отсутствовал и во всех последующих пере-

писях, включая перепись 2002 г.

⁵² Миронов Б.Н. История в цифрах. Математика в исторических исследованиях. Л., 1991.

C. 132–133; Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Буржуазный век. М., 1996. C. 286; Коул Э. Снижение рождаемости в Европе со времен Французской революции до Второй мировой войны // Брачность, рождаемость, семья за три века. М., 1979.

Согласно полученной в 1937 г. статистике, большинство из согласив- шихся заполнить соответствующий пункт анкеты (56,7%) самоидентифи- цировались в качестве верующих. К ним, очевидно, следует причислить и тех, кто на вопрос о своем отношении к религии вообще отказался давать какой-либо ответ. Таковых от общего числа участвующих в переписи насчи- тывалось до 20%. Данная группа может быть идентифицирована в качестве скрытых верующих. Отказ от заполнения соответствующего пункта анкет, как и неучастие в переписи вообще, определялись религиозными мотивами. С одной стороны, имел место страх перед преследованием всех тех, кто при- знается в своей религиозности. С другой стороны, запись в анкете в каче- стве неверующего означала религиозное отступничество (архетипом в дан- ном случае служил новозаветный сюжет об отречении Петра). С призывами избежать участия в переписной акции обращались к народу религиозные деятели, представляющие различные конфессии. Перепись проводилась в самый канун Рождества (5–6 января), что послужило дополнительным ис- точником усиления экзальтационной напряженности верующей части на- селения. Таким образом, по меньшей мере 76,7% советских граждан остава- лись к 1937 г. в числе религиозно идентифицируемых. По всей видимости, их удельный вес был еще выше, так как для многих верующих соображения личной безопасности оказались при ответе на соответствующий пункт ан- кеты все же достаточно весомым обстоятельством⁵³.

Не будет, таким образом, преувеличением утверждать, что победа в Ве- ликой Отечественной войне была одержана народом, сохраняющим по пре- имуществу свою религиозную идентичность. Власти, надо отдать им долж- ное, получив соответствующие статические материалы, смогли эффективно использовать ресурс религиозности народа в общегосударственных целях. Неоинституционализация патриархии явилась прямым следствием такой переоценки⁵⁴.