Недвижный кто-то, чёрный кто-то

Людей считает в тишине» - А.А. Блок

Тени снов

 

Пахнет сном фиолетовость комнаты,

Сны летят лепестками фиалки.

На диване, в иное изогнутом,

Уплываешь сквозь белые рамки.

 

Где он вынырнет, в детстве ли, в юности,

В глубине позабывшихся глаз,

В льдах молочной запёкшейся лунности,

На коралловых лезвиях фраз?

 

Просыпаться, как-будто, не хочется,

Чьё-то имя ты шепчешь во сне,

Задыхаясь от собственной копоти,

Дьявол тени плетёт на стене.

Застеклённый мир

 

Одуванчик нимб рисует,

В волосах святые блики,

Но всё выше жизни туя,

Ты – не больше земляники.

 

Пахнут клевером ладони,

Незабудками обоев,

Но бежит из детства Ронни

На ковчег плавучий Ноев.

 

Солнца цитрус смехом мамы

Брызжет весело и звонко.

В круглом мире Далай Ламы

Застеклённый мир ребёнка

 

Остановлен и заснежен

Вечным трауром снежинок,

И печально в сито сцежен,

В гущу жизненных чаинок.

Скорлупка мира

 

Давай зайдём в мороженицу мира,

Где тает юность в шариках пломбира,

За столик сядем, за стекло печали,

Всё в струйках водных временной эмали.

 

И, словно под водой, в скорлупке алой,

От времени потрескавшейся, старой,

Не постареем, не уйдём под воду,

Обманем неизбежную природу.

 

Но почернела страшная скорлупка,

Вмиг закрутила время в мясорубке,

Перемолола юности пломбиры

И прохрипела: «сгиньте, дезертиры»!

Полёт свадебных шариков

 

Помню двух шариков брачный полёт,

Ты их поймал, вдруг исчезнув в заливе.

Светлая, чистая радость живёт

В свадебных шариках нежно-счастливых.

 

Связанных вместе на сотню веков

Или секунду до точки прокола,

Праздничной свадьбы нарушив покров,

В небо разлили мускатное соло.

 

Как трепетали они на руке,

В рай устремляясь от властной верёвки,

Дома уснули они в уголке,

В пункте конечной своей остановки.

Адам и Ева Навеяно пос. Хостинского заповедника (Краснод.край)

 

Застыла подобьем букашки,

Глаза в монитор устремив,

Как-будто царица Апражки –

Злой менеджер рыночных Фив.

 

В глазах изумрудная тайна,

Самшитовый бархат лесов,

И лучики-дольками лайма -

Сквозь сумрак влюблённых стволов.

 

В экране судьбы растворимся

И выйдем из тени вдвоём,

Адамом и Евой родимся,

Адамом и Евой умрём!

Долина водопадов.

 

О, троица скалистых водопадов

И озеро под грабами зелёное,

Единое в крещенье трёх каскадов –

Слиянье струй в небесное, студёное.

 

Долина, замурованная джунглями,

В следах зверей, без происков охотников.

Ты спишь на листьях, я колдую с углями,

Чтоб диких не дразнить чревоугодников.

 

Мы в пропасти ночной, в краю безвременья,

В ладонях изумрудно-синей вечности,

Ножа стального маки-отражения,

В костре любви летим до бесконечности.

 

О, троица скалистых водопадов,

И бездна недоступная, зелёная,

Я Афродита трёх твоих каскадов,

Святой водой навеки опалённая.

Старосветские помещики

 

В диком, заросшем тобою саду

Яблочным мёдом пронизано время.

Сколько здесь яблок, найду, не найду,

Яблоко то, что сорвала бы Ева?

 

Воздух, как студень, так вкусно застыл -

Полдник помещиков Сюрстаросветских.

Плесень внесла исключительность в сыр,

Но помрачила сознанье дворецких.

 

Здесь бы принцесса безбрежно спала –

Слишком заросшие зеленью стены,

Жизнь в этом мире почти умерла

Не откупорив замшелые вены.

Души священных огней

Души священных бенгальских огней

Вспыхнули в городе сумрачном!

Искры декабрьских, праздничных дней –

Звезды, летящие в будущем!

 

Небо светящихся радостью глаз

Яркой, одной откровенностью –

Белое, белое, белое в нас –

Снежные слёзы над вечностью!

В Дюнах

 

Так светло и так пустынно,

Будто нет любви со мной.

В море северно-невинном

Прорастаю тишиной.

 

На молочно-белых дюнах

Сквозь ладони лью покой

Два зрачка небесно-юных

Пьют рябины алый зной

 

Солнце с нимбом в тучах-крыльях

Улетает в синий рай

В пузырьках воздушно-мыльных

Август шепчет мне: «Прощай!»

Милость бога

 

Мне хорошо, люблю я осень,

Её нагие откровенья,

В переплетеньях нежных сосен

Улыбок светлых сожаленье.

И листопадных прядей блёстки,

И терпкий рокот в небе грога,

Как будто рая отголоски.

И это всё нам – милость бога.  

Августовский суп

В елее ветра сок смолистый,

Ресниц еловых трепетанье,

Звучанье нот осенне-чистых,

Грибных дождинок бормотанье.

 

Приправив суп солёным морем,

Я поглощаю пряный август,

С его усопше-сладким горем

И листопадом поздних чувств.

Каштановые свечи

 

По мне горят каштановые свечи

В зелёных исчезая бликах судеб.

Благоуханье боли, белый вечер –

Фуршет окончен, счастия не будет.

 

Во мне искрятся тающие свечи,

Вальсируя в прощанье подвенечном.

Благоуханье боли, белый вечер

И поцелуй, оставленный навечно.

Астрид и Карлсон

Дворик узорчатый в лесенках крыш,

Тише, Астрид, он всё ближе, услышь:

Карлсон вернулся, жужжит, словно шмель,

Лётчик с товарищем имени Хмель.               

 

Узкие улочки, камни-кирпичики,

Сын как Малыш, только с Карлсона личиком,

Запах кофейный уютного счастья, 

И позади все печали-ненастья.

 

Но огоньками исчезли следы,

Плакала, путаясь в улочках, ты.

В городе тёмном шептались дома:

«Он не вернется. Это обман».