Системообразующие факторы политических культур России

 

Основные системообразующие факторы политической культуры таковы:

1. Общность людей.

2. Групповое самосознание (идентичность).

3. Социальный состав населения и его отдельные показатели.

4. Исторический и политический опыт (традиции).

5. Экономико-социальные различия.

6. Природные условия.

7. Внешние связи и влияние макросреды на сообщество.

Преобладающая часть факторов носит историко-долгосрочный характер. Но есть факторы в основном динамического, краткосрочного свойства. Политическая культура – это двуединство традиций и инноваций, непрерывно саморазвивающаяся система.

Неповторимость России в том, что влияние на формирование культур оказывало и оказывает наибольшее число факторов, в отличие от стран Запада. «Палитра» политических культур весьма разнообразна.

Рассмотрим каждый из факторов в условиях России:

1. Долгосрочное существование форм самоорганизации людей. Политико-культурное сообщество – ареал, который устойчиво проявляет систему своеобразных ориентаций и имеет ресурсы для выражения их в политике.

2. Сообщество как субъект политической культуры. Основа такой группы – связи и отношения между людьми по поводу своеобразных условий жизни. Общности действуют ради обеспечения нормальных условий жизни, удовлетворения потребностей своих участников. Их активность воспроизводит нормы и механизмы культуры в повседневных практиках. В наивысшем выражении, если такие общности представлены в институтах власти и отстаивают свои интересы, они становятся политическими общностями. На активность сообществ влияют факторы институционального свойства (наличие органов власти и форм прямой демократии, влияние неправительственных организаций и других структур гражданского общества), а также субъективные качества групп (самосознание, ориентации культуры, стереотипы деятельности и роли).

Е.В. Морозова определяет признаки сообществ, которые обретают уровень политических субъектов, поскольку они:

– способны к политическому действию в защиту своих интересов;

– имеют ресурсы, чтобы достичь своих целей и преодолеть сопротивление других общностей;

– саморегулируемы;

– могут выбирать цель и средства её осуществления, а также их действия важны для социума.

3. Социальный состав населения. Наиболее важны различия по полу и возрасту, уровню и характеру образования, урбанизации, этничности, конфессии. Соотношение значимости данных измерений устанавливается путём социологических опросов и последующих количественных процедур анализа.

В традиционных культурах фактор пола очень весом: женщины пассивны и зависимы от политического выбора мужчин. В постиндустриальных обществах половые различия политически менее важны.

Возраст влияет на ориентации политической культуры нелинейно. В традиционных сообществах («глубинке» горских аулов и казачьих станиц) молодежь не допускалась к участию в политике, для голосования всей группы важно мнение «стариков». Наиболее продвинутые в сторону глобализации анклавы (города-столицы и «миллионники»), напротив, демонстрируют автономный выбор индивидом своих взглядов и даже новую крайность – геронтофобию. Многие исследователи полагают, что консерватизм граждан прямо пропорционален их возрасту. Но введём поправку на время социализации отдельных поколений.

Уровень и характер образования, пожалуй, самый значимый социальный фактор культуры. Г. Алмонд и С. Верба отмечали, что среди демографических показателей «ничто не идёт в сравнение с фактором образования по степени влияния, которое он… оказывает на формирование политической позиции. Необразованный человек или человек с ограниченным образованием принципиально отличается от человека с высоким уровнем образования; это совершенно иное политическое лицо» [цит. по: 2, с. 71]. Высокообразованный человек или группа имеют больше знаний и ориентаций в мире политики. Но конфликт ценностей между образованными слоями и властью может вести к протестному поведению, например, абсентеизму и голосованию против всех кандидатов. Следует также различать формальное образование (например, покупку дипломов об окончании вузов либо фиктивное повышение квалификации госслужащими) и образование настоящее, подтверждённое знаниями.

Профессиональные и стратификационные различия весомы, особенно в ареалах с устойчивым преобладанием отдельных групп. Таковы шахтерские районы, «закрытые» города военно-промышленного комплекса, наукограды, местности с повышенным уровнем безработных и беженцев в социальной структуре.

4. В России историко-культурные размежевания «западничество – самобытность» и «традиционализм – модернизация» серьезно различаются по социальной базе (работы К.Г. Холодковского, А.В. Перова). Представители традиционной субкультуры гораздо чаще и энергичнее участвуют в выборах, акциях протеста, обращаются в органы власти и СМИ с требованиями.

К.Г. Холодковский на материалах опросов ФОМ и ВЦИОМ установил, что «западнические» симпатии гораздо меньше, чем «рыночные», зависят от прогрессивной социально-демографической среды. В больших городах «сильная динамичная» среда порождает скорее обратные (почвеннические, державные импульсы). Например, столичные интеллигенты и работники культурной сферы в Москве не являются оплотом «западничества». По выводу А.В. Перова, такое отличие модернистской субкультуры «по-российски» от западнической свидетельствует о срабатывании защитных механизмов культуры, когда она возвращается к традиционным ценностям как «островку спокойствия» в ответ на внешние, психологически непривычные, вызовы глобализации.

Кроме этого, на политические ориентации влияет восприятие времени. Сельские жители и выходцы из сёл привыкли понимать время циклично, в соответствии с природными сезонами. По расчетам С.И. Барзилова и Е.Н. Барябиной, около 50% нестоличного населения России приходится на сельские местности. До 40% жителей районных центров – горожане в первом поколении, 70% из них имеют родственников в деревне, более 80% ведут личные подсобные хозяйства. Среди обитателей областных центров только 30% – горожане в третьем поколении, а более 40% – бывшие сельские жители. То есть их сознание имеет черты крестьянственности, что влияет на медленное освоение новшеств.

5. Следующий системообразующий фактор политической культуры – экономико-социальные различия. Они поддаются количественному измерению. Чаще всего используют индикаторы: валовой внутренний продукт, объем производства товаров и услуг, производительность труда, номинальные и реальные доходы граждан, ожидаемая продолжительность жизни и индекс долголетия, доля учащихся среди возрастов от 6 до 23 лет, индекс образования, индекс развития человеческого потенциала.

Культурное пространство распадается на отчетливо выраженные субкультуры по уровню доходов и статуса. Их представители нацелены на различные модели культуры и стратегии поведения.

Социальные группы и территории, улучшившие свое положение в постсоветский период, склонны поддерживать новую политическую систему. Проигравшие тяготеют к оппозиции, как доказал в итоге корреляционного анализа предпочтений на выборах А.Ю. Бузин.

6. Фактор природных условий, т.е. преломления объективных качеств ландшафта в самосознании жителей. Месторазвитие общности сильно влияет на её ментальные черты, особенно в традиционных обществах. Природное своеобразие отражается в обыденной «картине мира» членов сообщества: в их психологии, языке, системе ценностей.

Природные условия влияют на политическую культуру косвенно. Они определяют экологическое равновесие – баланс природных ресурсов и предельных антропогенных нагрузок, которые выдерживаются экосистемой без вреда. Природные условия определяют плотность населения, расстояния между населёнными пунктами и их размеры, степень «связанности» либо разобщённости. Глобализация наращивает автономию людей от естественных факторов деятельности, но не может полностью упразднить экологические детерминанты.

7. Наконец, системообразующим фактором политической культуры являются международные и внутригосударственные связи. Наиболее сильно глобализация проявляется в приграничных регионах, столичных центрах – коммуникационных «узлах», зонах конфликта. Инновационный климат в международных культурных обменах значительно более развит в пограничных Калининградской области и Приморском крае, чем в Пензенской области или Коми-Пермяцком АО. Москва – центр политико-культурного обмена с миром, а Владимирская и Ивановская области – периферия. Глобализация усиливает размежевание центра и периферии, обостряет территориальные различия. Вместе с тем следствия глобализации контрастны в зависимости от типа политической культуры региона и политики государства. Если граница выполняет в основном функцию «барьера», то возможности международных обменов невелики (Псковская, Сахалинская, Мурманская области). Если граница превращается в «мост» контактов, то складывается инновационная субкультура (Санкт-Петербург, Калининградская область, Черноморское побережье).

Другой вид сообществ (лидеров трансграничных контактов) – города. Благоприятный инновационный климат складывается в следующих видах городов: столицах; нестоличных городах с мощным присутствием зарубежных организаций; приграничных и портовых городах; «этнорегиональных» городах – средоточии межкультурных обменов и «мозаичной» культуры; промышленных центрах, где много иностранцев.

Третий вид сообществ с наиболее активным международным влиянием – зоны конфликтов (Чечня, Дагестан, Ингушетия). Здесь наблюдается реанимация реликтовых политико-культурных границ. Зарубежные исламистские фонды и организации, а в косвенной форме – и ряд стран Ближнего Востока целенаправленно формируют образ сепаратной «буферной зоны», надеясь вытеснить Россию из Черноморско-Каспийского макрорегиона. Вместе с тем внешнеполитические факторы могут негативно повлиять на культуру лишь там и тогда, где есть внутренние устойчивые условия для сепаратизма.

Глобализация усилила ранее маргинальную, а ныне одну из ведущих тенденций: складывание гибридной политической субкультуры, уже не связанной с определенной территорией. Примеры – субкультуры мигрантов, этнических диаспор, городских бизнесменов и интеллектуалов. Складываются виртуальные (информационные) сообщества, которые экстерриториальны: новые средства коммуникации делают во многом слабыми политические границы. В целом же международные связи способствуют усложнению политических культур, создают пространство диалога цивилизаций и идентичностей.