Оригинальность, а не имитация

 

Но достоинство этих писателей заключается именно в том, что они отказались делать то, что так смиренно делают их подражатели. У каждого из них было своё видение мира и они решили рассказать о нём. Их работы имеют прямоту и силу, которая исходит из ядра личности без каких-либо отклонений или искажений. Всегда чувствуется слабый оттенок обмана в Драйзерских рассказах, написанных его подражателями, или в сумасшедших мистических историях, прямо не связанных с Д. Х. Лоуренсом; но очень трудно убедить робкого или молодого писателя создавшего себе кумира в том, что подражание это неверный путь.

 

«Неожиданная концовка»

 

Когда лихорадка подражания благополучно проходит, часто обнаруживается, что в попытке быть оригинальным, начинающий писатель так перетянул, издёргал и зажал свою историю, что она приобрела чудовищные формы. Он использует динамит и взрывы для создания кульминационных моментов, выворачивает всё шиворот навыворот, предаёт суть персонажа, заставляя его действовать нехарактерно, и всё это в угоду Бога Оригинальности. Его история может быть просто тихим ужасом, или, что случается гораздо реже, каким-то чудом, благодаря удаче он преодолевает все возникшие препятствия, но если учитель или редактор протестует против написанного, говоря что его история недостоверна, автор будет бормотать что-то про «Дракулу» или «Кэтлин Норрис» и ничто уже не убедит его в том, что минимальные требования присущие хорошей истории не выполнены; что он не показал читателю того, что он сам, автор, действительно и последовательно представляет себе мир, в котором такие события могли бы произойти, как это делают те писатели, которых он имитирует.

 

Честность - источник оригинальности

 

Таким образом, эти истории терпят неудачу из-за собственной несогласованности, хотя автор имеет в своем распоряжении такой инструмент, как простая честность - лучший источник логичности своей работы. Если вы сможете обнаружить, кем вы являетесь, если вы узнаете, во что вы действительно верите и каково ваше отношение к большинству основных вопросов жизни, вы будете в состоянии написать историю, которая окажется честной, оригинальной и уникальной. Но это слишком серьёзные «если», ведь для того, чтобы укрепиться в собственных убеждениях, требуется много усилий.

Очень часто можно увидеть новичка, который не желает понять самого себя, потому что он уже достаточно разбирается в своих внутренних процессах, чтобы быть уверенным в том, что его сегодняшние верования вряд ли будут его завтрашними убеждениями. Это словно накладывает на него какое-то заклятье. Он ждет обретения окончательной мудрости, а поскольку она не приходит, чувствует, что не может взять на себя обязательства писать.

Когда такая проблема действительно существует (а не является просто, как это иногда бывает, невротическим оправданием своего нежелания писать и причиной откладывания работы на неопределенный срок), вы видите, что такие писатели могут сделать набросок истории, написать её наполовину без каких-либо обязательств в тексте, и очень редко им удаётся чуть увеличить объём написанного. Очевидно, что такой автор нуждается в понимании, что его случай не уникален; что мы все продолжаем расти, и что для того, чтобы писать вообще, мы должны творить на основе наших нынешних убеждений. Если вы не хотите писать, отталкиваясь от честности, пусть, возможно, далекой от окончательной, поймите, что та точка зрения, которая представляет ваше нынешнее состояние, может не измениться до самого смертного одра, а вы так и не сделаете свой вклад в этот мир, и будете в конце своего пути также далеко от окончательных жизненных убеждений, как и тогда, когда вам было двадцать лет.

 

Доверяйте себе

 

Существует не так много драматических ситуаций, в которых человек может оказаться - три дюжины, если конечно вы серьезно относитесь к «Тридцати шести драматическим ситуациям» Жоржа Полти - и это означает, что ваш персонаж вовсе не находится в центре такой драмы, которую никто и никогда прежде не представлял и которая должна сделать вашу историю неотразимой. Даже если бы можно было найти такую новую драматическую ситуацию, настоящим подвигом будет попытка рассказать об этом своим читателям, которые должны найти какое-то узнаваемое качество в истории, которую они читают, иначе они будут полностью сконфужены и запутаны разворачивающимися событиями.

Как ваш герой выходит из тупика? Что вы думаете о сложившейся затруднительной ситуации? Ответы на эти вопросы - как раз то, что делает вашу историю поистине вашей. Именно придуманный вами персонаж является тем, через кого проявляется ваше творчество и он приведет вас к успеху или неудаче. Я уже почти готова сказать, что нет такой ситуации, которая сама по себе являлась бы банальной; есть только скучные, лишённые воображения или некоммуникабельные авторы. Не существует таких затруднительных положений, к которым ровесники писптеля остались бы безучастными и непонимающими, в случае если эта ситуация полностью и верно им описана. Существует, например, узнаваемое тематическое подобие между «Путём куда уходит всё живое» Сэмюэля Батлера, «Клеэхенгером» Арнольда Беннета и «Бременем страстей человеческих» Уильяма Сомерсета Моэма. И которая из этих книг банальна?

 

Твой гнев и мой гнев

 

Агнес Мюир Маккензи в своей работе «Литературный процесс» говорит:

«Твоя любовь и моя любовь, твой гнев и мой гнев достаточно похожи чтобы мы могли называть их одними и теми же именами; но в нашем опыте и в отношениях двух любых людей в мире они никогда не будут полностью, абсолютно идентичны»; если бы это было неправдой, не имелось бы ни базиса, ни возможностей для существования искусства.

В недавнем выпуске журнала «Атлантик», миссис Уортон, в своей статье «Исповедь романиста», заявляет: «На самом деле есть всего два основных правила: одно, то, что романист должен иметь дело только с тем, что находится в пределах его досягаемости, буквально или образно (в большинстве случаев эти два понятия являются синонимами), а другое, что ценность субъекта почти полностью зависит от того, что автор видит в нём, и насколько глубоко он способен в него вглядеться».

Возвращаясь к этим цитатам время от времени, вы, в конце концов, сможете убедить себя, в том, что именно ваша проницательность придает окончательную ценность тому, что вы пишете, и что нет никакой банальности там, где присутствует хорошая, ясная и честная работа разума.

 

Одна история, много версий

 

В самом начале моих занятий я доказываю это при помощью прямой демонстрации. Я прошу студентов дать мне краткие описания написанных ими историй, только основные контуры. Из тех, которые мне предлагают, я выбираю «банальные». В одном классе была такая история: «Избалованная девушка выходит замуж и практически уничтожает супруга своим отношением к деньгам». Я признаюсь, что когда я читала это предложение вслух своим ученикам, у меня были дурные предчувствия.

Я могла представить себе, только одно развитие сюжета, с единственно возможной вариацией, которая имела бы место только для тех, кто смог бы выполнить довольно сложный подвиг «диссоциации» при котором их первая идея в дальнейшем была бы сознательно изменена на свою противоположность. Ученикам было предложено в течение десяти минут написать и расширить озвученную идею до параграфа или двух, таким образом, будто они собираются написать рассказ на эту тему. В результате, в классе из двенадцати членов, было двенадцать версий рассказа, отличающихся друг от друга так, что любой редактор прочитав их все в один и тот же день, не понял бы, что точка отправления в каждом из них одинакова.

У нас был рассказ про девушку, которая была избалована тем, что являясь золотой медалисткой, чуть не разрушила жизнь своего мужа, путешествуя по спортивным турнирам. У нас была история о дочери политика развлекавшей возможных сторонников ее отца и которая зашла слишком далеко в своих развлечениях с работодателем её мужа, заставив его думать, что его помощник, его правая рука, слишком уверен в своём продвижении по службе.У нас была история о девушке, которую все предостерегали, говоря о том, что молодые жены обычно слишком расточительны, и из-за этого она постоянно на всём экономила до тех пор, пока терпение её мужа не лопнуло.

Ещё до того, как был зачитан второй вариант рассказа, уже весь класс смеялся. Каждый из учеников понял, что они видят ситуацию в каком-то чисто личном свете, и то, что казалось одному неизбежным, было новым и непредвиденным для других. Завершая эту историю, скажу, что я никогда больше не слышала, чтобы хоть один из моих учеников жаловался, на то, что та единственная идея, которую они могут придумать, слишком банальна, чтобы о ней писать, но именно так всё и было.

Правда заключается в том, что даже близнецы не будут видеть одну и ту же идею истории одинаково. Всегда будут различия в акцентах, выборе факторов, описывающих возникшую ситуацию и выборе действий, направленных на её решение. Если когда-нибудь вы примите эту мысль, вы сможете спокойно использования любую возникшую идею, которая была в достаточной мере эмоциональна и смогла привлечь ваше внимание. Если вы обнаружите, что нащупали какую-то тему, прислушайтесь вот к этому совету: «Вы сможете написать о чём угодно, что оказалось ярким для вас настолько, что вы, хоть каким-то образом прокомментировали произошедшее». Если ситуация захватила ваше внимание, то она важна для вас, а если вы можете узнать, что именно она для вас значит - у вас появится основа для написания истории.

Ваша неотъемлемая уникальность

 

Всё написанное, что не является обычной информацией - например, рецептом или формулой, - это сочинение, в котором выражено чьё-то мнение. Удерживая внимание своего читателя, вы убеждаете его посмотреть на мир вашими глазами, хотите, чтобы он согласился с вами и принял вашу идею, согласился, что описываемый вами случай - это ситуация по сути своей трагичная или наоборот, глубоко юмористична. Всякая художественная литература в этом смысле, является убеждающей. Авторское убеждение лежит в основе всего воображаемого им.

Поскольку это так, вам должно быть известно, что вы сами также верите в большинство основных жизненных проблем, и в те незначительные проблемы, что вы собираетесь использовать в своих работах.

Анкета

 

Вот несколько вопросов для самоанализа, которые могут помочь вам. Это ни в коем случае не исчерпывающая анкета, но, следуя за возникающими у вас по ходу анкетирования вопросами, вы можете сформировать честное представление о своей собственной жизненной философии:

Вы верите в Бога?

Чем именно Бог является для вас? (Харди «Президент Бессмертных», «Возникший Бог» Уэллса?)

Вы верите в свободную волю или вы детерминист? (Хотя творческий человек - детерминист это настолько парадоксально, что просто поражает воображение)

Вам нравятся мужчины? Женщины? Дети?

Вы считаете романтическую любовь заблуждением и ловушкой?

Думаете ли вы, что утверждение «Через сто лет ничего не измениться» является глубоким, мелким, истинным или ложным?

Какое величайшее счастье вы можете себе представить?

Какая может быть самая большая жизненная катастрофа?

И так далее. Если вы обнаружите, что отклоняетесь от ответов на серьёзные, большие вопросы, то вы еще не готовы к работе над художественными произведениями затрагивающими важные проблемы. Вы должны найти те области, в которых вы способны составить своё мнение, чтобы оно служило фундаментом вашего письма. Лучшие книги основываются на самых сильных убеждениях - чтобы удостовериться в этом, просто взгляните на любую книжную полку.

 

 

13.
Восстановление сил писателя

Писатели более чем кто-либо склонны к праздности. В те часы, когда они не работают, их можно найти где-нибудь в углу, читающими книгу или если им помешали заняться чтением, - разговаривающими с другими писателями. В небольших количествах такое общение полезно, но если разговоров слишком много они иссушают автора. При этом и чрезмерная увлечённость чтением, сказывается на нём также плохо.

Время отдыха

Все мы, независимо от того, собираемся мы сделать карьеру писателя или нет, настолько привыкли к словам, что не можем от них никуда спрятаться. Если мы долгое время останемся в одиночестве и нам запрещено читать, очень скоро мы начнём общаться сами с собой - «субвокально», как говорят бихевиористы. Этот факт очень легко доказать: погрузитесь на несколько часов в бессловесную пустоту. Будьте в одиночестве, не поддаваясь соблазну, взять в руки книгу или что-либо на чём есть хоть какой-то текст; при этом, когда вы начнёте ощущаться напряжение, избегайте соблазна позвонить кому-нибудь. Очень скоро вы обнаружите, что слова переполняют вас: вот, вы уже планируете рассказать знакомому, всё что вы о нем думаете, изучаете свою совесть и даёте сами-себе советы, пытаетесь вспомнить слова песни или сюжет какой-то истории; на самом деле, слова просто прорвались из ниоткуда, чтобы заполнить ваш бессловесный вакуум.

Заключенные, не написавшие ни слова, пока были на свободе, начинают писать на любом клочке бумаге, оказывшемся у них под рукой. Бесчисленное количество книг было начато пациентами, лежащими на больничных койках, приговоренными к молчанию, не имеющими возможность читать – последний случай о котором я знаю это Маргарет Айер Барнс и её книга «Годы милосердия». Также я помню, как когда-то читала о том, что Уильяму Аллену Уайту идея романа «Какой-то богатый человек» пришла к нему, когда он «пускал блинчики по воде» в период своего вынужденного безделья. Двухлетний ребёнок сам себе рассказывает истории, а фермер разговаривает с коровами. Как только мы учимся говорить, с того самого момента, мы всегда чувствуем необходимость использовать слова.

 

Молчаливый отдых

 

Вывод должен быть простым. Если вы хотите стимулировать свой писательский дар, развлекайте себя бессловесно. Вместо того чтобы пойти в театр, послушайте симфонию или сходите в музей; устройте длительную прогулку в одиночестве или сядьте на автобус и просто куда-то поедьте. Если вы добровольно откажетесь от разговоров и чтения, вы увидите, как эта практика принесёт свои плоды.

Один очень известный писатель, с которым я знакома, сидит по два часа в день на скамейке в парке. Он говорит, что раньше много времени проводил лёжа на лужайке у себя на заднем дворе и смотрел в небо, но обязательно кто-нибудь из членов семьи, видя что он один бесцельно проводит время, никогда не упускал возможность выйти и посидеть рядом с ним и “мило поговорить”. Рано или поздно он сам начинал рассказывать им о том, над чем сейчас работает, и, к своему удивлению, вскоре обнаруживал, что неотложное желание написать свою историю исчезало, как только он кому-то о ней рассказывал. Теперь он целенаправленно уходит подышать воздухом. В таинственном молчании, он каждый день исчезает из дома и его можно найти, сидящим на скамейке в парке, засунувшим руки в карманы, смотрящим на голубей.

Другая писательница, у которой почти нет музыкального слуха, говорит, что она может закончить любую историю, над которой она работает, если найдет концертный зал, где дают продолжительный симфонический концерт. Приглушённый свет, музыка, неподвижность, - всё это вводит её в своеобразную художественную кому, погружает в лунатическое состояние, длящееся до тех пор, пока она не доберётся до пишущей машинки.