Понятие ответственности за нарушение антимонопольного законодательства

 

Нарушение антимонопольного законодательства также влечет за собой применение иного вида мер обеспечения конкуренции - мер ответственности за нарушение антимонопольного законодательства, или мер юридической ответственности, как неотъемлемого элемента механизма правового регулирования.

Статьей 37 Закона о защите конкуренции установлено, что за нарушение антимонопольного законодательства должностные лица федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, должностные лица иных осуществляющих функции указанных органов или организаций, а также должностные лица государственных внебюджетных фондов, коммерческие и некоммерческие организации и их должностные лица, физические лица, в том числе индивидуальные предприниматели, несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

При этом привлечение к ответственности указанных лиц не освобождает их от обязанности исполнять решения и предписания антимонопольного органа, представлять в антимонопольный орган ходатайства или уведомления для рассмотрения либо осуществлять иные предусмотренные антимонопольным законодательством действия.

Мерой юридической ответственности, предусмотренной непосредственно антимонопольным законодательством (антимонопольной ответственности), является перечисление в федеральный бюджет дохода, полученного вследствие нарушения антимонопольного законодательства.

К мерам пресечения правонарушений относится, прежде всего, выдача антимонопольным органом обязательных для исполнения предписаний.

Таким образом, антимонопольной ответственностью можно считать меры принуждения, применяемые в ответ на правонарушения и существующие исключительно в рамках законодательства о защите конкуренции. При этом независимо от степени полноты законодательного регулирования все институты публично-правовой ответственности, в том числе антимонопольной, автоматически подчиняются конституционным принципам равенства, соразмерности и презумпции невиновности.

 

 

2.1.   Гражданско-правовая ответственность за нарушение антимонопольного законодательства

 

К полномочиям антимонопольного органа, определенным ст. 23 Закона о защите конкуренции, законодатель относит право обращаться в арбитражный суд с исками, заявлениями о нарушении антимонопольного законодательства. Установленный законодателем перечень является открытым, однако при обращении в суд с заявлениями действия антимонопольного органа всегда направлены на восстановление публичного интереса.

Что касается частных исков, например по восстановлению нарушенных прав в части взыскания убытков, данное право не относится к компетенции антимонопольных органов. ФАС России не уполномочена разрешать гражданско-правовые споры хозяйствующих субъектов ни самостоятельно, ни путем обращения в суд.

Гражданско-правовая ответственность - одна из форм государственного принуждения, состоящая во взыскании судом с правонарушителя в пользу потерпевшего имущественных санкций, перелагающих на правонарушителя невыгодные имущественные последствия его поведения и направленных на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего.

Гражданско-правовая ответственность является правовосстановительной ответственностью и применяется в судебном порядке.

Отношения, связанные с гражданско-правовой ответственностью, основанной на нарушениях антимонопольного законодательства, нашли свое отражение в ч. 3 ст. 37 Закона о защите конкуренции: "...Лица, права и интересы которых нарушены в результате нарушения антимонопольного законодательства, вправе обратиться в установленном порядке в суд, арбитражный суд с исками, в том числе с исками о восстановлении нарушенных прав, возмещении убытков, включая упущенную выгоду, возмещении вреда, причиненного имуществу".

Данная норма была введена "третьим антимонопольным пакетом" и действует с 7 января 2012 года. Однако институт частноправовой защиты на сегодняшний день практически не функционирует. Из скудной судебной практики видно, что лишь незначительное количество лиц, чьи права были нарушены, обращаются в суд за их восстановлением.

Согласно ч. 1 ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

При этом под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Реальный ущерб может выражаться в том числе в расходах, которые лицо произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. При этом возможно рассматривать ситуации, когда право прекратилось, но может быть восстановлено.

Следует также учитывать, что согласно п. 10 и 11 Постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" при разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных гражданам и юридическим лицам нарушением их прав, необходимо иметь в виду, что в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Необходимость таких расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, доказательствами, в качестве которых могут быть представлены смета (калькуляция) затрат на устранение недостатков товаров, работ, услуг; договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств, и т.п. Размер неполученного дохода (упущенной выгоды) должен определяться с учетом разумных затрат, которые кредитор должен был понести, если бы обязательство было исполнено. В частности, по требованию о возмещении убытков в виде неполученного дохода, причиненных недопоставкой сырья или комплектующих изделий, размер такого дохода должен определяться исходя из цены реализации готовых товаров, предусмотренной договорами с покупателями этих товаров, за вычетом стоимости недопоставленного сырья или комплектующих изделий, транспортно-заготовительских расходов и других затрат, связанных с производством готовых товаров.

При взыскании расходов, которые лицо должно будет понести для восстановления нарушенного права (будущих расходов), суды исходят из того, что необходимость таких расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, доказательствами, в качестве которых могут быть представлены смета (калькуляция) затрат на устранение недостатков товаров, работ, услуг, договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств, и т.п.

Также следует отметить, что реальный ущерб может быть выражен в утрате имущества или в его повреждении (например, разрушение объекта капитального строительства в связи с воздействием температурно-влажностного режима по причине отказа теплосетевой организации в его подключении к системам теплоснабжения и др.).

Таким образом, ущерб (убытки) определяется исходя из характера последствий совершенного правонарушения, а не из его содержания. Одно и то же нарушение (например, отказ в поставке товара, предоставлении услуги) может вызвать различные последствия (уменьшение объема производства, снижение качества продукции и др.).

Анализ имеющейся практики позволяет сделать вывод, что в подавляющем большинстве случаев взыскиваются реальные убытки с хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение, который нарушил ст. 10 Закона о защите конкуренции. Вместе с тем взыскание убытков, включая упущенную выгоду, возможно также с участников ценового картеля и с недобросовестного конкурента.

Для взыскания убытков с нарушителя антимонопольного законодательства истец должен доказать: факт нарушения антимонопольного законодательства; факт наличия убытков (включая их величину) и причинно-следственную связь между нарушением антимонопольного законодательства и причиненными убытками.

При этом отсутствие доказательств хотя бы по одному из названных обстоятельств может привести к отказу в удовлетворении иска.

Следует отметить, что важным вспомогательным инструментом в данном случае выступает решение антимонопольного органа по делу о нарушении антимонопольного законодательства, подтверждающего нарушение антимонопольного законодательства (но не размер причиненных убытков), существенным образом облегчает бремя доказывания.

Однако для повышения эффективности применения гражданско-правовой ответственности в сфере защиты конкуренции представляется необходимым, чтобы заявители по делу о нарушении антимонопольного законодательства, будущие истцы по частному иску, занимали более активную позицию по сбору и представлению доказательств, которые подлежат установлению при рассмотрении дела о нарушении антимонопольного законодательства. Сбор и фиксирование доказательств при рассмотрении дел о нарушении антимонопольного законодательства повышают эффективность восстановления нарушенных прав при последующем обращении в суд и привлечении нарушителей к гражданско-правовой ответственности.

Активное привлечение к гражданско-правовой ответственности нарушителей антимонопольного законодательства будет стимулировать законопослушное поведение хозяйствующих субъектов и органов власти в сфере защиты конкуренции.

Часть 3 ст. 37 Закона о защите конкуренции предоставляет лицам, права и интересы которых нарушены в результате нарушения антимонопольного законодательства, право в установленном порядке обратиться в судебные инстанции с исками, в том числе о восстановлении нарушенных прав, возмещении убытков, включая упущенную выгоду, возмещении вреда, причиненного имуществу. Эта новелла антимонопольного законодательства, введенная "третьим антимонопольным пакетом" изменений в Закон, впервые легально связала административное правонарушение в виде нарушения антимонопольного законодательства с гражданско-правовыми последствиями в виде нарушения прав и имущественных интересов лиц, которые были нарушены вследствие антимонопольного (публичного) правонарушения.

Необходимо обратить внимание на то, что в ч. 3 ст. 37 Закона о защите конкуренции законодатель сознательно ограничивает число способов защиты гражданских прав лиц, пострадавших в результате нарушения антимонопольного законодательства, только восстановлением нарушенных прав, возмещением убытков и возмещением вреда имуществу. Буквальное толкование данной нормы позволяет заключить, что иные способы защиты прав, поименованные в ст. 12 ГК РФ, такие как пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, самозащита права, взыскание неустойки, компенсация морального вреда, а также прекращение или изменение правоотношения, не подлежат применению в отношении последствий нарушения антимонопольного законодательства. Такой подход законодателя, по всей видимости, связан с тем, что он пытается не устранить все возможные виды нарушений прав и интересов потерпевших лиц, а ограничить действие данной нормы лишь случаями, связанными с необходимостью восстановления имущественной сферы лиц, которая была затронута антимонопольным правонарушением.

Кроме того, указанная норма не предполагает никакого иного вида защиты, кроме судебной защиты прав. Таким образом, гражданско-правовые последствия антимонопольного нарушения могут подлежать защите только в судебном порядке. Вместе с тем ряд гражданско-правовых последствий нарушений антимонопольного законодательства может быть частично компенсирован путем применения мер административной защиты, установленной в полномочиях ФАС РФ ст. 23 Закона о защите конкуренции. В частности, данной нормой предусматривается возможность применения способов защиты, аналогичных (а следовательно, и настолько же действенных как в отношении административного, так и отношении гражданско-правового нарушения) гражданско-правовым способам защиты. Например, прекращение ограничивающих конкуренцию соглашений и (или) согласованных действий хозяйствующих субъектов и совершение действий, направленных на обеспечение конкуренции, входящее в компетенцию ФАС РФ на основании пп. "а" п. 2 ч. 1 ст. 23 Закона о защите конкуренции, по правовым последствиям должно быть аналогично такому способу защиты гражданских прав, как признание сделки недействительной (ст. 12 ГК РФ), поскольку он связан с прекращением действия соглашения (договора, сделки (п. 1 ст. 425 ГК РФ)). Изменение или расторжение договоров в случае, если при рассмотрении антимонопольным органом дела о нарушении антимонопольного законодательства лицами, права которых нарушены или могут быть нарушены, было заявлено соответствующее ходатайство (пп. "и" п. 2 ч. 1 ст. 23 Закона о защите конкуренции), по гражданско-правовым последствиям приближается к такому способу защиты гражданских прав, также поименованному в ст. 12 ГК РФ, как изменение и прекращение правоотношения.

Другими словами, защита гражданских прав, пораженных в результате нарушений антимонопольного законодательства, опосредованно возможна не только в судебном, но и в административном порядке даже без участия судебных инстанций, поскольку эта защита может осуществляться в пределах компетенций ФАС РФ, установленных законодательством. Но существеннейшим фактором в данном случае является то, что административная защита прав, приводящая к эффекту гражданско-правовой защиты, не решает главного вопроса, составляющего предмет гражданско-правового регулирования, а именно вопроса о восстановлении имущественной сферы лиц, которая была нарушена в результате антимонопольного нарушения. Для устранения этого недостатка и была предназначена ч. 3 ст. 37 Закона о защите конкуренции, устанавливающая право лиц, имущественные интересы которых были ущемлены антимонопольным нарушением, на возмещение убытков и возмещение вреда.

Вместе с тем введение данной нормы "третьим антимонопольным пакетом", направленное на развитие практики обращения как хозяйствующих субъектов, так и граждан в суд с частными (или коллективными) гражданско-правовыми исками по фактам нарушения антимонопольного законодательства, по существу не содержит в себе нового подхода в правовом регулировании последствий антимонопольных нарушений, так как на основании общих положений ГК РФ и Закона о защите конкуренции подача гражданско-правовых исков была легитимно возможна и без специальной нормы, содержащейся в антимонопольном законодательстве. Практически норма ч. 3 ст. 37 явилась легитимацией правовой позиции ВАС РФ, который указал, что "право выбора судебного или административного порядка защиты своего нарушенного или оспариваемого права принадлежит субъекту спорных правоотношений. Закон не содержит указаний на то, что защита гражданских прав в административном порядке (путем рассмотрения антимонопольным органом дел о нарушениях антимонопольного законодательства) исключается при наличии возможности обратиться в арбитражный суд или, наоборот, является обязательным условием обращения лиц, чьи права нарушены, в суд. Следовательно, если лицо за защитой своих прав обратится в арбитражный суд, не подавая до этого соответствующего заявления в антимонопольный орган, суд не может со ссылкой на п. 2 ст. 148 АПК РФ оставить такое заявление без рассмотрения". Иначе говоря, защита гражданских прав в судебном порядке может осуществляться автономно от административной защиты гражданских прав путем прямого осуществления компетенций антимонопольным органом. Но в случае если потерпевшим лицом одновременно подано заявление о нарушении и в суд, и в ФАС, вопрос о характере возмещения убытков должен решаться судом на основании заключения ФАС о наличии или отсутствии нарушения антимонопольного законодательства. Однако проблема возмещения имущественных потерь не входит в компетенцию ФАС РФ, а является исключительной компетенцией суда.

Административная ответственность нарушителя антимонопольного законодательства имеет выраженный публично-правовой характер. Однако в соответствии с позицией Конституционного Суда РФ это совершенно не означает, что применение административной ответственности к нарушителю может приводить к снижению "гарантий защиты конкуренции в сфере предпринимательской деятельности в качестве частноправового института, опосредующего реализацию права собственности и свободу экономической деятельности". На этом основании в литературе имеется мнение, что включение в ст. 37 Закона о защите конкуренции ч. 3 было связано с необходимостью уравновешивания публичных и частных интересов.

В настоящее время возмещение убытков остается не самым распространенным способом защиты гражданских прав, в том числе и в связи с нарушением антимонопольного законодательства. Основными причинами являются трудность расчета убытков и сложность доказывания убытков, причиненных такими нарушениями.

Следует отметить, что согласно п. 3.98 Административного регламента Федеральной антимонопольной службы по исполнению государственной функции по возбуждению и рассмотрению дел о нарушениях антимонопольного законодательства Российской Федерации, утвержденного Приказом ФАС России от 25.05.2012 N 339, при установлении фактов нарушений п. 1, 5, 9 ч. 1 ст. 10, ст. 11 Закона о защите конкуренции определяется размер причиненного ответчиком по делу ущерба или извлеченного им дохода либо отсутствие таких ущерба и дохода.

Таким образом, размер ущерба, причиненного ответчиком по делу о нарушении антимонопольного законодательства третьим лицам, подлежит в указанных случаях определению со стороны антимонопольного органа.

Расчет убытков может быть предоставлен лицами, участвующими в деле о нарушении антимонопольного законодательства.

Лицо, чьи права и законные интересы нарушены действиями ответчика по делу о нарушении антимонопольного законодательства, вправе обратиться в суд с соответствующим иском о защите своих прав и законных интересов независимо от того, представило ли такое лицо в деле о нарушении антимонопольного законодательства расчет убытков, причиненных ему вследствие нарушения антимонопольного законодательства, и установил ли антимонопольный орган такой ущерб и определил ли его размер.