Целительная сила человекоцентрированных экспрессивных искусств

 

Собственное оздоровление я почувствовала, когда объединила мои интересы в психотерапии, занятиях искусством, танцем, сочинительством и музыкой. Человекоцентрированная экспрессивная терапия возникла в результате личностной интеграции этих искусств и разделяемой мной философии. В процессе экспериментирования я испытала этот инсайт благодаря моему художественному журналу-дневнику. Я рисовала каракули, выпуская пар, или «играла» красками, не заботясь о результате.

Сначала у меня не было достаточной уверенности в том, стоит ли предлагать эти методы клиентам. Поэтому я попросила их попробовать, а затем поделиться со мной своим мнением. Оказалось, этот опыт принес пользу: их самопонимание быстро улучшилось, как и общение между нами.

То же самое произошло, когда я предложила использовать в целях самовыражения движение, вокализацию и свободное письмо. Клиенты и участники групп отмечали ощущения «новых начинаний» и свободы быть. Один участник группы написал: «Я вновь научился играть, научился тому, как отпускать то, что я “знаю”, – мои успехи, достижения и познания. Я открыл важность способности начинать заново». Другой участник группы сказал: «Мне намного легче иметь дело с тяжелыми эмоциями в экспрессивной игре, нежели думать или говорить о них».

Стало очевидно, что процесс творческой связи усиливает интеграцию. Это ясно сформулировал один из клиентов: «Исследуя свои переживания, я обнаружил, что благодаря выражению своих эмоций в движении и танце могу прорваться сквозь внутренние барьеры (структуры), которые я установил для себя. Если нарисовать чувство, возникающее после движения, то это продлевает процесс раскрытия».

Трудно выразить словами глубину и силу художественного экспрессивного процесса. Я хотела бы поделиться эпизодом из личной жизни, в котором экспрессивные искусства помогали мне на протяжении трудного периода в моей жизни. Надеюсь, что, читая об этом, вы хоть отчасти ощутите мои рост и развитие, ставшие возможными в условиях принимающего окружения, благодаря движениям, занятиям искусством и ведению дневника.

Месяцы душевного состояния после кончины моего отца были похожи на езду с горы на роликах. С одной стороны, я чувствовала чудовищную потерю, а с другой – было ощущение, что меня освободили. Мое внутреннее переживание состояло в том, что его уход открыл для меня своего рода психическую дверь и в то же время принес огромную печаль.

Экспрессивные искусства сослужили мне хорошую службу в это время скорби. Двое моих друзей арт-терапевтов предложили поработать немного с ними вместе. Конни Смит-Сигел пригласила меня провести неделю в коттедже в Болинас-Бей. Я рисовала одну черную картину за другой. Каждый раз, когда мне надоедали эти черные образы, я начинала рисовать новую картину, которая тоже оказывалась унылой и мрачной. Хотя изначально Конни была художницей, ее терапевтическая подготовка и способность принимать мое эмоциональное состояние позволили мне быть искренней.

Кроме того, я поехала на семинар, который проводила по выходным дням Колин Киберт, и пробыла там какое-то время, занимаясь ваянием и живописью. На этот раз темой были приливные волны, и вновь – черные картины. Одно скульптурное произведение, выполненное из глины, изображало голову, выныривающую из-под гигантской волны. Ощущение захлестнутости частностями в связи с опустением дома моих родителей, принятием решений относительно вещей моего отца и ответами сотням людей, которые любили его, брало свое. И вновь занятия искусством дали полную свободу моим эмоциям, принеся чувство облегчения. Другим большим шагом на этом пути было то, что Колин всячески поддерживала мое стремление использовать опыт художественного творчества для облегчения и понимания того, что происходило внутри меня. Я думала, что должна преодолеть свою скорбь в течение месяца, но эти две женщины позволили мне продолжать изливать мою реку печали. Весь тот год мое экспрессивное искусство обнаруживало длящееся ощущение утраты в сочетании с чувством открытия новых горизонтов.

Как часто бывает, когда человек испытывает глубокое страдание, одновременно приоткрываются духовные сферы. Через три месяца после кончины моего отца я отправилась в Швейцарию, чтобы поработать там кофасилитатором группы вместе с арт-терапевтом Паоло Книллем. В этот период у меня было глубочайшее ощущение связанности и общности с людьми, природой и снами. В моем внутреннем бытии произошли удивительные события. Я переживала синхронистичности, особые послания и замечательные образы. Однажды ночью я внезапно проснулась оттого, что мне показалось, будто в комнате бьется множество больших крыльев. На следующее утро я нарисовала этот опыт настолько хорошо, насколько смогла.

Как-то раз я проводила группу, где мы выполняли упражнение под названием «Таяние и рост». Группа распределилась на пары участников, и партнеры по очереди наблюдали за тем, как их напарники танцевали, «таяли» и затем «вырастали». Я участвовала в этом действе в паре с Паоло. Он наблюдал, как я медленно таяла из позы в полный рост до совершенной распластанности на полу. Позднее я записала в своем дневнике:

 

Мне очень понравилась возможность растаять, полностью отпустить себя. Когда я растаяла и просочилась в пол, то почувствовала себя полностью расслабленной. Я сдалась! Внезапно я ощутила, что буквально пронизана невероятным светом. Хотя мои глаза были закрыты, все сияло. Изумленная, я какое-то время спокойно лежала, а затем начала медленно «расти», пока не выпрямилась в полный рост.

 

Я дала участникам группы инструкцию изобразить в рисунке опыт их движения. Всепроникающий свет трудно нарисовать, но я попыталась схватить этот ошеломляющий опыт в цвете.

Когда я рефлексировала этот опыт, мне представлялось, что мое сердце вдруг раскрылось. Это сделало меня одновременно и уязвимой, и преисполненной внутренней силы и света. Несколько дней спустя появилась новая картина с волной. На этот раз на ней яркая зелено-голубая вода была освещена розово-золотым небом.

Эти случаи – часть моего внутреннего опыта; я поделилась ими по двум причинам. Во-первых, я хотела проиллюстрировать преобразующую силу экспрессивных искусств. Во-вторых, стремилась показать, что человекоцентрированная экспрессивная терапия базируется на очень специфических гуманистических принципах. Например, крайне важно было то, что я находилась в окружении людей, которые позволили мне быть в моем горе и слезах, а не похлопывали по плечу, уверяя, что все будет хорошо. Я знала, что, если мне будет что сказать, я буду услышана и понята. Когда я призналась Паоло, что испытала ощущение пронизанности светом, он мог бы возразить: «Это просто твое воображение». Однако он не только понял, но и заверил меня, что видел в тот момент драматическое изменение в выражении моего лица.

 

Гуманистические принципы

 

Очень важно ясно и четко сформулировать гуманистические принципы в качестве основы для всего того, о чем будет идти речь в книге.

• Все люди обладают естественной способностью к творчеству.

• Творческий процесс исцеляет. Экспрессивный продукт посылает важные сообщения индивиду. Вместе с тем именно процесс творчества является глубоко преобразующим.

• Личностный рост и высшие состояния сознания достигаются посредством самоосознания, самопонимания и инсайта.

• Самоосознание, самопонимание и инсайт достигаются путем погружения в эмоции. Переживание горя, гнева, боли, страха, радости и экстаза – это тоннель, по которому нужно пройти, чтобы попасть на другую сторону – к осознанию, пониманию и целостности.

• Переживания и эмоции служат источником энергии. Эта энергия может быть канализирована, высвобождена и преобразована посредством экспрессивных искусств.

• Экспрессивные искусства, включая движение, визуальные искусства, вокализацию, музыку, медитацию и воображение, ведут нас в бессознательное. Это зачастую позволяет выразить прежде неизвестные нам стороны самих себя и таким образом получить новую информацию и достичь нового осознания.

• Виды искусства взаимосвязаны способом, который я называю творческой связью. Движение влияет на то, как мы пишем или рисуем. Когда мы пишем или рисуем, это влияет на то, как мы чувствуем или думаем. В процессе творческой связи одна форма искусства стимулирует и питает другую, приближая нас к внутреннему ядру, или сущности, которая представляет собой нашу жизненную энергию.

• Существует связь между нашей жизненной силой, нашим внутренним ядром, или душой, и сущностью всех существ.

• Поэтому, по мере того как мы путешествуем вглубь себя, чтобы открыть свою сущность или целостность, мы обнаруживаем нашу связь с внешним миром. Внутреннее и внешнее становятся едины.

 

Мой подход к терапии основан на психодинамической теории индивидуального и группового процесса.

• Личностный рост происходит в безопасном, поддерживающем окружении.

• Безопасное, поддерживающее окружение создается фасилитаторами (учителями, терапевтами, руководителями групп, родителями, коллегами) – подлинными, теплыми, эмпатичными, открытыми, честными, конгруэнтными и заботливыми.

• Эти качества лучше всего осваиваются, если первоначально переживаются на собственном опыте.

• Отношения клиент-терапевт, учитель-ученик, родитель-ребенок, жена-муж, партнер-партнер могут быть контекстом для проживания всех этих качеств.

• Личностная интеграция интеллектуального, эмоционального, телесного и духовного измерений происходит по мере рефлексии и выражения элементов этого жизненного опыта.

 

Рисунок ниже иллюстрирует то, как выявление сущности я посредством экспрессивных искусств соединяет нас с универсальным источником энергии, помогая устанавливать отношения с обществом и всем миром.

 

 

Если вы пожелаете, то можете отправиться вместе со мной в путешествие, этакое внутреннее исследование, цель которого – пробуждение вашей креативности. Возможно, вы писатель, которого пугает изобразительное искусство, или художник, считающий, что не способен танцевать, или терапевт, который хотел бы получить методы обогащения отношений с клиентом. Я приглашаю вас в ваш секретный сад.

Процесс творческой связи. На рисунке видно, что, по мере того как благодаря экспрессивным искусствам мы отправляемся в путешествие вглубь себя, мы погружаемся в бессознательное и осознаем новые аспекты своего истинного я, получая таким образом новое видение и новые возможности. Затем, устанавливая связь с хотя бы еще одним человеком в эмпатическом и поддерживающем окружении, мы учимся устанавливать связи с сообществом людей. Учась быть аутентичными и обладающими новыми возможностями в рамках небольшого сообщества, мы начинаем испытывать все большее воодушевление, продвигающее нас в более широкий социальный круг. Мы становимся способными к сотворчеству и сотрудничеству, достижению высшей цели и реализации всех наших способностей. Все это в сочетании с сочувствием и состраданием соединяет нас со всем миром – другими культурами и природой.

 

 

2. Фасилитация творчества [6]

 

Сама природа внутренних условий творчества такова, что их появление нельзя спровоцировать, но им нужно способствовать.

«Становление человека», Карл Роджерс

 

 

В каждом из нас есть секретный сад – место, где живет наше подлинное я. Это может быть сад, полный роз, усеянных шипами, или сад экзотических дикорастущих цветов. Возможно, там можно увидеть гнилые пни, покрытые плесенью, и ядовитые грибы. Так или иначе, то, что растет в нем, есть часть человеческого существа, и это материал, который может использоваться в процессе творчества.

Чувства – источник творческой экспрессии. Мы можем направить их в русло визуального искусства, движения, звука или письма, высвобождая и преобразуя таким образом. И гнилые, заплесневелые пни, и яркие дикорастущие цветы могут воплотиться в наполненных смыслом произведениях искусства.

Некоторые люди посещают свой секретный сад, пространство своего внутреннего существования неохотно. Кто-то путешествует в своих скрытых пространствах сам и не склонен допускать в него друзей или коллег. Многие испытывают сопротивление или страх, используя средства искусства для самовыражения или получения удовольствия от творчества как такового. Страх удерживает нас от того, чтобы заглянуть в собственный сад и увидеть все многообразие растений и животных, произрастающих и обитающих там. Чтобы проникнуть на территорию этого сада, нам необходимо испытывать ощущение безопасности.

Таким образом, мы рассмотрим два момента: нежелание использовать танец, рисование, пение и письмо, а также страх перед углублением в свой секретный сад, вызванный возможностью обнаружения там всех сторон своего я. Возникают два резонных вопроса: что удерживает нас от использования средств экспрессивного искусства? что поможет нам применить эти средства для проникновения в секретный сад?

В каждом тайном саду должна быть плодородная почва, позволяющая индивиду взрастить свое уникальное и прекрасное я. Стимуляция творческого процесса подобна возделыванию такой почвы. Мы разрыхляем плотную землю, чтобы дать доступ кислороду. Затем удобряем ее, питая семена, чтобы они вызрели, дали ростки и взошли. Мы уделяем внимание всему тому, что способствует росту, и позволяем каждому растению развиваться в своем собственном темпе. Как садовники мы верим, более того, совершенно убеждены, что каждое семя может вырасти и стать по-настоящему прекрасным и полезным.

Подобно этому работа фасилитатора-психотерапевта относительно проста, но требует определенных знаний, опыта и постоянного внимания. Питание и насыщение среды – плодородной почвы – необходимо людям для использования своих чувств в целях самовыражения. Садовник (фасилитатор, психотерапевт) создает окружение, своего рода теплицу, в которой люди могут актуализировать весь свой потенциал.

Семена могут вырасти и полностью расцвести в естественных условиях. Иногда растения вырастают и во враждебной среде, как, например, стелющийся кипарис на гранитных скалах в ветреном Монтерее на побережье Калифорнии. Подобным образом некоторые творческие люди растят себя без всякого садовника. Другие развивают в себе сильные творческие импульсы как реакцию на враждебное окружение, для них это вопрос выживания. Однако большинство из нас ощущают прилив творческих сил тогда, когда находятся в благоприятной среде и чувствуют, что быть аутентичным и выражать свои подлинные чувства – безопасно.

Именно фасилитатор (учитель, консультант, родитель, менеджер по персоналу и другие люди) и есть тот, кто создает психологически безопасное окружение, плодородную почву. Ценности, установки и сам способ бытия фасилитатора образуют безопасное пространство для участника (учащегося, клиента, ребенка), чтобы он решился на эмоциональный риск: совершил путешествие в страну аутентичности. Если у фасилитатора есть намерение стимулировать творчество, а его поведение обнаруживает уважение к широкому разнообразию возможных форм творческой экспрессии, то он подготовит почву к тому, чтобы на ней взошло каждое растение.

Фасилитаторам полезно понимать, что творчество исходит из нашего целостного существа и что у каждого из нас есть врожденное стремление и потребность выражать себя с помощью воображения и внутренних ресурсов. Некоторые авторы описывают творческий процесс как исходящий только лишь из ума. Танцоры и художники знают по своему опыту, что творчество также берет начало и в чувствах. Творческий процесс зарождается в целостной системе, объединяющей наше тело, ум, эмоции и дух. Знание этого, вера в это и переживание этого помогают нам понять, что средства экспрессивных искусств: движения, вокализации, творческое письмо и направленное воображение – могут выступать и как стимулы, и как каналы для творческой энергии.

Важно обрести в личном опыте переживаний то, что вы хотели бы использовать как профессионал. После того как вы ощутили целительную силу этого процесса на себе, вы готовы сделать следующий шаг – прибегнуть к помощи искусства, чтобы помочь другим выразить самих себя. Сознание того, что вы даете клиенту возможность, а не просто настаиваете на применении метода, помогает вам чувствовать себя более комфортно в качестве фасилитатора. Предоставление клиенту возможности выбора – принять средства искусства в качестве способов самовыражения или отказаться от них – усиливает в нем ощущение безопасности и способствует установлению помогающих, фасилитирующих терапевтических взаимоотношений.