Усилить классовую бдительность

На классового врага, окопавшегося в организациях ВОГ, пора повести решительное наступление. Воговские ряды надо проверить сверху донизу и выбросить из них все то, что мешает объединению глухонемых зорко стоять на страже интересов рабочего класса. (...)

Выбросив ненужный и вредный балласт, воговские организации окрепнут и станут действительными проводниками директив партии, правительства и ВЦСПС среди массы глухонемых (Жизнь глухонемых. 1933, №12).

«В 1928-1929 гг. была проведена чистка госаппарата и учреждений культуры от лиц непролетарского происхождения. Потеря рабочего места в условиях возвращения карточной системы распределения неминуемо влекла за собой резкое ухудшение материального положения. В конце 1929 г. началась кампания по выселению лиц, лишенных избирательного права по советским законам, не только из собственных домов, но и из муниципальных квартир» (7, с.279). Упомянутый выше А. Межеков, между прочим, служил в ОГПУ. На фотоснимках он - в военной форме. Но, это не оправдание!

Уроки ненависти проходили и в школах.

Письмо пионерки тов. Ежову

Дорогой наш, любимый Николай Иванович! Горячий привет вам. Мне тринадцать лет, и я учусь в 5-м классе. Я совсем не слышу. Очень люблю читать, читаю много книг, газеты, журналы.

Хотя у меня нет родителей, я сирота, но живу хорошо. Ведь наше государство заботится о детях, заботится и обо мне. Я очень люблю свою великую родину, где так хорошо живется.

Николай Иванович!

Спасибо вам за то, что вы зорко охраняете наше счастье, нашу великую родину. Спасибо за то, что вы разоблачили и уничтожили презренных предателей, фашистских шпионов. Все ребята - ученики Московского института глухонемых - горячо любят вас и шлют свой пионерский привет.

Передайте наш горячий привет товарищам Сталину, Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Калинину, Димитрову и Хрущеву.

Пионерка Люся Бертель, ученица Московского института глухонемых (Жизнь глухонемых. 1938, №8).

Это письмо направлено наркому внутренних дел Н. Ежову - палачу, при котором было развязано ленинградское «дело глухонемых».

Роковой 37-й год уничтожил элиту одной из сильнейших организаций ВОГ. НКВД сфабриковало чудовищное по нелепости «Дело группы ленинградских глухонемых»: глухих людей, не владевших иностранными языками и общавшихся со слышащими через переводчика, обвинили в создании фашистско-террористической организации, связанной с германским консульством в Ленинграде. Эта организация якобы «подготовляла террористические акты в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства 1 мая и 7 ноября 1936 года на Красной площади в г. Москве и на площади Смольного в январе месяце 1937 г. Распространяла фашистские фотоснимки и контрреволюционную литературу, полученную из Германии через германское консульство». Свидетелем арестов ленинградцев стал Д.Л. Гинзбургский:

«Однажды Э.М. Тотьмянин (председатель Ленинградского областного отдела ВОГ) как «честный коммунист» послал заявление начальнику УНКВД Лен. области о членах общества глухонемых, занимающихся спекуляцией кустарными художественными открытками на вокзалах и в пригородных поездах. Он просил привлечь к ответственности злостных спекулянтов... По заявлению Тотьмянина были арестованы 5 человек. При обыске на квартире у А.С. Стадникова, проведенном в августе 1937 г., среди 1400 открыток было найдено несколько немецких с изображениями Гитлера....Открытки попали к Стадникову от политэмигранта из Германии глухонемого Альберта Блюма, жившего с ним в одном доме. Сами открытки были стандартными вложениями из коробок немецких сигарет, которые курил Блюм. Этого было достаточно, чтобы начальник отдела борьбы с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (ОБХСС) Управления милиции Краузе организовал большое групповое «дело антисоветской фашистской террористической организации агента гестапо - А. Блюма» (2).

Всего было арестовано 54 человека. Среди них - Н.Л. Дейбнер, организовавший в 1903 г. Петербургский Союз глухонемых; депутат городского совета Э.М. Тотьмянин; М.С. Минцлова-Пиотровская; М.С. Тагер-Карьелли - режиссер-постановщик, организовавший в 1920 г. Петроградский театр глухонемых «Пантомима»... Были арестованы высококвалифицированные рабочие, передовики производства заводов и фабрик города, фотографы и художники, артисты, спортсмены.

Допросы велись через переводчиц. Глухонемых насильно заставляли подписывать протоколы, в которых содержалось совсем не то, что они «говорили».

Решением особой тройки УНКВД ЛО от 10 декабря 1937 г. были приговорены к расстрелу 34 человека (из них 10 женщин) и на 10 лет отправлены в лагеря 19 человек. Один человек был расстрелян по решению особой тройки от 31 декабря 1937 г. в январе следующего года. Самому младшему из расстрелянных было 22 года, самому старшему - 64 года.

Сведений о других репрессированных в 1930-е гг. глухих нет, но ветераны Общества вспоминали, что кое-кто был арестован за то, что, называя Сталина, вместо жеста «усы» или «сталь» употребил жест: «нажимать на курок».

В национальной сфере была поставлена задача формирования «единого советского народа». Этнические различия допускались лишь во второстепенных сферах. Унификации подвергались все народности и субкультуры, причем особенное значение придавалось унификации языкового общения на основе русского языка. В школах для глухих детей, естественно, господствовал чисто устный метод обучения.

Вопреки утверждениям советских учебников «История сурдопедагогики» Советская власть далеко не сразу «повернулась лицом» к школам для глухих. В 1920-е гг. Наркомпрос, можно сказать, ими практически не занимался. В 1921 г. функционировало 39 школ и 9 детских садов (много меньше, чем до 1917 г.), которые охватывали около 2250 детей. В 1925 г. в РСФСР было уже 48 школ-интернатов для глухонемых (к 1927 г. к ним добавились всего 2 школы); кроме интернатов имелись 15 групп для приходящих детей и школа для тугоухих и позднооглохших детей. Эта сеть охватывала всего 3.380 детей и подростков из 65 тыс. глухонемых и 10 тыс. оглохших и тугоухих несовершеннолетних; т.е. приблизительно только 4,5% детей и подростков с недостатками слуха от их общего количества.

На втором съезде ВОГ в январе 1929 г. глухие депутаты резко критиковали положение с образованием глухих. Н. Крылов из Уфы говорил: «В некоторых отделах Наробраза работники... понятия не имеют о существовании глухонемых и тем более о том, как их учить, считают, что учить их невозможно». Речь делегата от Крыма Е. Мохонова поражает смелостью:

«Дело поставлено еще хуже, чем в царское время. Может быть в центре оно высоко, но в провинции - слабо. (...) Нормальная учеба для глухонемых должна продолжаться 7-9 лет, а у нас она заканчивается за 4-5 лет. (...) Я должен признать, что недопустимо такое отношение к нам Советской власти. Знаете, товарищи, что в буржуазной Польше, вооруженной до зубов, обучение глухонемых поставлено гораздо лучше. (...) Там охвачено 46%, а у нас - 0,9%».

Определенные сдвиги в политике образования глухих детей наметились в 1930-е годы, когда был объявлен «поход за Всеобуч глухонемых»: промышленность нуждалась в более или менее «сознательных строителях социализма».

В 1934 году в школах глухонемых РСФСР обучалось 10200 детей, а в 1938 году - 22200. Широко развернулась работа по ликвидации неграмотности среди взрослых глухонемых: в 1934 году в школах взрослых обучалось 4 тысячи человек, а в 1938 году - 11500 человек(Жизнь глухонемых. 1939, №4).

20 августа 1938 г. на Всероссийском совещании по вопросам обучения и воспитания глухонемых детей прозвучало:

«Школы для глухонемых детей, бывшие до последнего времени на задворках Наркомпроса, включены сейчас в общий ряд советских школ, имеют теперь новые программы и учебный план...

Однако, последствия вредительских действий врагов народа, приложивших свою грязную лапу и к участку работы с глухонемыми детьми, до конца еще не ликвидированы: не осуществлено полностью всеобщее начальное обучение глухонемых детей... (...)

Наши школы не давали до сего времени глухонемому ребенку сколько-нибудь удовлетворительных знаний даже в объеме начальной школы.

... в качестве центральной и по существу единственной задачи школы для глухонемых детей выдвигалась задача обучения технике говорения. Эта работа, превращенная в самоцель и проводимая в отрыве от борьбы за знания, при игнорировании развития у глухонемых детей других видов словесной речи (письменной речи во всех ее видах и дактилологии)... преступно тормозила развитие глухонемого ребенка».

На совещании было предложено перенести упор на формирование коммуникативных средств у детей, была подчеркнута важная роль письменной речи и дактилологии. Но проблема жестовой речи еще долгие годы оставалась на задворках советской сурдопедагогики.

К началу войны был практически осуществлен всеобщий охват обучением глухих детей в РСФСР. Параллельно была развернута сеть пунктов ликбеза взрослых глухонемых. Накануне войны количество школ для глухонемых составляло 271 (более 31,4 тыс. детей и подростков).

В те годы люди писали: «Спасибо товарищу Сталину за счастливую и радостную жизнь!» (Правда. 1936, №121, с.3); «Жить стало легче, жить стало веселей», - этот лозунг на всех знаменах, плакатах, транспарантах» (там же, с.2).

Но, пожалуй, массам глухих было, за что благодарить Советскую власть и ВОГ. Не они ли их «вывели в люди»?

Названия статей из газеты «Жизнь глухонемых» №15 за 1935 г.: «Из пасынков жизни - в знатные люди», «К светлой жизни», «Коллектив выковал человека»...