Во 2-ом Московском институте глухонемых

Виктор Паленный

 

К 1917 г. в России существовали основанное в 1903 г. Санкт-Петербургское общество глухонемых (72 члена в 1905 г., газета «Мир глухонемых», изд. с 1916 г.), учрежденное в 1912 г. Московское общество глухонемых им. И.К. Арнольда, а также около 50 разных союзов, клубов, товариществ глухонемых.

После Февральской революции москвичи и петроградцы начали работу по организации Всероссийского объединения глухонемых. И в середине июля 1917 г. в Москве состоялся Первый Всероссийский съезд глухонемых, учредивший Всероссийский союз глухонемых (ВСГ). Союз возглавил лидер глухих москвичей С.И. Соколов.

В июле 1918 г. была принята Конституция, предоставившая глухим право избирать и быть избранным в органы власти. В том же году глухие России приняли участие в выборах органов власти, а их представители были избраны в Советы депутатов трудящихся. Но, оценивая этот факт, надо понимать, что после Октябрьского переворота происходило ограничение права как сферы, независимой от политики и идеологии, в пользу «власти Советов».

В 1919 г. в Петрограде отдел социального обеспечения выделил глухим помещение под «Дом Труда и Просвещения глухонемых», где были организованы общежитие, столовая, клуб, школа по ликвидации неграмотности и немного позже мастерские. В 1922 г. глухим было предоставлено более просторное здание - бывший особняк Великого князя Михаила Александровича, где был открыт «Дом Просвещения глухонемых».

При Московском отделе ВСГ были организованы культурно-просветительский, театральный, спортивный кружки; был также зарегистрирован Московский клуб глухонемых, открыт Дом глухонемых, в котором функционировали чулочно-вязальная, швейная, игрушечная, а немного позже и столярная мастерские.

В других городах шла работа по трудовому устройству глухонемых, в местные отделы собеса входили члены Союза глухонемых.

В 1919 г. в органах соцобеспечения официально был зарегистрирован ряд отделов ВСГ, однако Устав ВСГ (временный) не был зарегистрирован в органах Советской власти, он нуждался в доработке. С этой целью в октябре 1920 г. был созван II съезд ВСГ.

К тому времени гражданская война в стране закончилась, и большевистская власть уже не желала терпеть «самоуправство» глухих и требовала от образованной в августе 1920 г. ячейки Российской коммунистической партии глухонемых ликвидации ВСГ, «созданного во времена керенщины и ныне являющегося ненужным балластом». Москвичи написали письмо питерским глухим:

«... Союз безусловно будет закрыт. (...) Союз как частная организация нежелателен. Его могут признать только как государственное учреждение, но таковый Союз по закону Советской Конституции не может быть. (...) Центральный Комитет ясно отдает себе отчет, что... он подходит к ликвидации дела глухонемых, заложенного 17 июля 1917 г.».

Делегат съезда от Петрограда М.С. Минцлова-Пиотровская в анкете указала причину отрицательного отношения властей к ВСГ: «Считают Союз отжившим и не имеющим права посягать на те же функции, которые взяло на себя государство»; она же отметила: «В последнее время, когда слышащие заметили возраставшую мощь Петроотдела и его стремление к контролю над теми лицами и учреждениями, которые работают для глухонемых - особенно Губсобез (губернский отдел социального обеспечения) стал противодействовать Союзу, придираясь к тому, что Союз глухонемых не является профессиональным».

Петроградский отдел ВСГ принял обращение:

«Мы... настоящим постановили:

1. (...)

2. Объяснить заинтересованным лицам, что в деле уничтожения нашего Союза заинтересованы главным образом те лица, которым бытие Союза является помехой для безнаказанной эксплуатации глухонемых, пользуясь их беспомощностью; лица, же считающие необходимым ликвидировать Союз из принципиальных мотивов, не знают условий существования глухонемых и их резкого отличия от остальных граждан, почему означенные граждане не могут быть компетентными в вопросах, имеющих отношение к глухонемым и их положению в государстве.

3. В надобности бытия или не бытия Союза глухонемых компетентны только сами глухонемые, которые действительно знают, что им нужно: даже те из наших слышащих сограждан, которые целыми годами трудились над нами и с нами - не всегда достаточно ясно понимают положение глухонемых, а остальные граждане и подавно этого не знают.

4. Мы категорически протестуем против всяких попыток насиловать нашу волю, направленную к коллективному сотрудничеству с властями Рабоче-Крестьянской Республики. Мы протестуем против попыток применения к нам и нашему Союзу пережитков жандармской идеологии, по которой ассоциация свободных граждан - вредна и не нужна для государства, ибо закон, мол, достаточно хорошо обеспечивает их.

5. Мы категорически объявляем, что больше не желаем быть объектами экспериментов со стороны слышащих, ибо мы такие же люди, как и они. (...)»

Под этим обращением подписались и делегаты от всех отделов ВСГ.

Накануне съезда москвичи-члены ВСГ на собрании постановили «всеми силами отстаивать Союз».

К сожалению, лидеры глухих были вынуждены выполнить установку коммунистической власти. Председатель президиума Съезда П.А. Савельев заявил, что «союз теперь ничем помочь глухонемым не может, так как все функции находятся в руках государства, и его следует похоронить как можно скорее и начать строительство новой жизни». (При тоталитаризме «обретение свободы состояло в «признании необходимости» и самоотверженном подчинении деятельности человека сверхпрограмме, воплощающей такую необходимость» (4, с.438).)

После продолжительных прений коммунистическая фракция Съезда добилась своего: Съезд постановил ликвидировать ВСГ и передать все возложенные на Союз функции в ведение соответствующих наркоматов - социального обеспечения, просвещения, здравоохранения РСФСР.

На Съезде было предложено срочно создать курсы подготовки учителей для глухонемых и курсы инструкторов по созданию клубов, производственных мастерских, сельскохозяйственных колоний.

Вся работа с глухонемыми Москвы была возложена на коммунистическую ячейку РКП(б), а указанные выше наркоматы судьбой глухих фактически не интересовались.

Спустя пять лет газета «Жизнь глухонемых» (изд. с 1924 г.) с пафосом писала:

«Политическое воспитание и организация масс, клубы, школы, кружки, лекции, доклады, работа среди женщин, молодежи, детей, работа по кооперированию, все проводилось силами партячейки... Ячейка глухонемых, начиная шестой год своей работы, с гордостью может сказать: «Мы, выполняя заветы Ильича, ведем глухонемых и приведем их к коммунизму».

...Была организована партшкола, в которой лекции читались на языке глухонемых. Еженедельно устраивались собрания, ставились доклады о международном положении. Проводились кампании, посвященные соответствующим событиям. Существовавшие в Москве клубы и театр глухонемых были взяты под контроль ячейки, которая руководила и руководит до сего дня работой клубов.

Одновременно с ликполитнеграмотности происходило военное обучение членов ячейки, а вместе с этим члены ячейки наравне с говорящими несли в порядке очереди дежурства в частях особого назначения. (...)

Надо провести новый быт в массу, - ячейка организует октябрины и заодно проводить антирелигиозные доклады. (...)

Влияние ячейки было распространено на I и II институты глухонемых, где было организовано комсомольское и пионерское движение учащихся, вылившееся в организацию двух ячеек и трех пионерских отрядов глухонемых» (Жизнь глухонемых. 1925, №14).

Так воплощался в жизнь ленинский вариант культурной революции, который был направлен на многолетнюю работу по внедрению «культурности» в широкие массы, что «предполагало широкую просветительскую работу, ликвидацию неграмотности, развитие начального обучения, распространение научных и технических знаний, создание «новой» интеллигенции. Важнейшая задача состояла во внедрении в массы простейших навыков культуры труда и «социалистического» образа жизни, но общая цель ленинской программы представала как соединение «победоносной пролетарской революции с буржуазной культурой. (...) Особенно активная борьба велась против религии, принявшая форму официальной кампании по насаждению атеизма» (4, с.435). Христианство заменялось атеистической верой в историческую необходимость, обеспечивающую неизбежность коллективного спасения для избранного народа - рабочего класса, организуемого и направляемого коммунистической партией.

При некоторых успехах в Москве связь центра с массами глухих России была разорвана. Глухие в провинции, недовольные тем, что власти отстранились от их проблем, требовали от Московской ячейки РКП решительных действий.

При содействии ЦК и МК РКП в мае 1921 г. состоялась Первая Всероссийская конференция активных работников глухонемых.

С.И. Соколов в своем докладе отмечал, что «...За дело глухонемых не взялся ни один из наркоматов, кроме ВЧКЛБ (Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности) и Наркомсобеса».

Питерский делегат А.В. Удаль подверг резкой критике Народный комиссариат социального обеспечения («саботажничество», «обманул массы»): «...ввиду численного преобладания слышащих, имеющих к тому же до крайности смутные представления о глухонемых и глухонемоте, и потому склонных навязывать глухонемым свои нормы и образцы, не считаясь с тем, насколько эти нормы глухонемым подходят». Он подчеркнул, что «дело социального обеспечения глухонемых достигнет своей цели лишь тогда, когда оно целиком будет в руках... глухонемых». Но такие радикальные предложения расходились с установками властей. Делегаты Конференции согласились «идти нога в ногу с началами Советской власти» и вынуждены были принять постановление об организации Отдела по делам глухонемых при ВЦИК (Всероссийском центральном исполнительном комитете). Президиум ВЦИК в конечном итоге рекомендовал образовать отдел глухонемых при Наркомате просвещения, в состав которого делегировались три представителя глухонемых и три представителя заинтересованных ведомств (просвещения, социального обеспечения и здравоохранения). Однако структура так и не заработала.

В среде актива глухонемых наступило разочарование и сомнение в своих силах и средствах. Настало время НЭПа («новой экономической политики»), и актив глухонемых бросил все силы на поиски средств для обеспечения существования местных организаций.

Тем временем из-за отсутствия средств Московский отдел народного образования ликвидировал клуб и театр глухонемых. Ячейке глухонемых с трудом удалось добиться, чтобы дали помещение для театра и нового клуба на Лубянке. Потом последовала ликвидация Дома глухонемых, переведенного в Сокольники. Все достижения глухих москвичей в области производственной кооперации росчерком пера чиновников были сведены к нулю. Эти события заставили ячейку «снова напрячь силы к отстаиванию «самостийности» организации глухонемых».

Вопрос о «самостийности» глухих был поднят в российском масштабе. Руководители Наркомата соцобеспечения к тому времени уже осознали, что ситуация требует перемен, и в ноябре 1924 г. предложили сделать упор на кооперацию и создание при центрах кооперации секций глухих. П.А. Савельев писал в 1925 г.:

«...ячейка РКП... должна была изменить курс работы и поднять вопрос о созыве второй Всесоюзной конференции глухонемых для выявления нужд глухонемых центра и провинции и способов удовлетворения их насущных потребностей.

В хлопотах о разрешении Съезда ячейка встретилась со значительными затруднениями и вместе с этим пришла к выводу о преждевременности созыва Съезда - нужно сначала что-нибудь сделать, создать основную базу, а потом уж созывать Съезд. (...)

Ныне положение меняется, если мы действительно сумеем создать кооперативные артели, независимые ни от кого, кроме своих центров, мы будем достаточно сильны и жизнеспособны.

...Ответ простой: строй свою независимую организацию, которая бы опиралась на свои материальные возможности, а не зарилась на чужую помощь».

И получилось, что…

История повторяется

(...)...Союз в 1918 г. заявил о себе Наркомсобесу, сумевшему втянуть глухонемых в свою работу и бросившему первые зачатки трудового устройства глухонемых.

Работа по трудовому устройству приняла свои осязательные формы в Москве, Ленинграде, Ишиме, Самаре, Витебске и других городах.

Движение это поддерживалось персональным вхождением в Отделы Собеса работников Союза, прочно державших связи с массой через отделы Союза. (...)

... Союз принужден был ликвидироваться.

Порвана была связь с массой, исчезла взаимная информация; руководство в центре не налаживалось...

А с уходом из Наркомсобеса в 1921 году представителя глухонемых, созданные организации, как карточные домики, стали лететь одна за другой.

Первый разгром принял Ленинград. Москва устояла до сентября 1924 года, когда по случайной смене лиц управления Отсобесом, сменились и взгляды на дело глухонемых. Брошенные на Москву тысячи народных денег бесповоротно пропали. Глухонемые остались с разбитым корытом...

Неграмотные, лишенные знания ремесел, гонимые с бирж труда, отверженные Собесами, без пенсии, без приюта, без поддержки подняли брожение. И только спустя четыре года их услышал опять таки Наркомсобес.

Приходится возвращаться к старому с новыми вывесками: вместо отвергнутого и закрытого Союза создается Всероссийское Объединение глухонемых, вместо домов труда - организуются трудовые артели, имеющие цели, до некоторой степени аналогичные закрытым домам труда.

(...) Поворот к старому красноречиво говорит, что дело глухонемых есть дело их самих, и нужно только всемерно идти им навстречу (Жизнь глухонемых. 1925, №17).

В 1926 г. Всесоюзная перепись населения СССР выявила 112,3 тыс. глухонемых (в РСФСР их было 79,3 тыс., из них 68 тыс. - жители сельской местности).

В провинции проблемы трудоустройства и ликбеза глухонемых решали отдельные энтузиасты. Застрельщиками кооперативного движения глухих выступили Иваново-Вознесенск, Курск, Пенза, где были развернуты артели, взяты в аренду магазины. В Пензе объединение глухонемых открыло предприятия: пекарню, кондитерскую, столярную мастерскую, строительную артель и кирпичный завод. В 1925 г. в Иваново-Вознесенске работало 6 мастерских (пакетная, швейная, сапожная, чулочная, красильня, типография), при них - школа, приют, столовая. По данным, поступившим в НКСО, по РСФСР на 1 марта 1926 г. насчитывалось 24 артели глухонемых, в которых было занято 399 чел.

В 1925 г. на одном из заседаний в НКСО было решено приступить к организации Всероссийского общества глухонемых - ВОГ. В июне 1926 г. Совет народных комиссаров РСФСР утвердил «Положение о Всероссийском объединении глухонемых», а также издал важное распоряжение, в котором членов ВОГ в отношении медицинской помощи, квартирной платы и т.п. приравнял к инвалидам, имеющим право на социальное обеспечение.

Всероссийское совещание глухонемых, названное позже Первым съездом ВОГ, состоялось в Москве в сентябре 1926 г. На совещание прибыло 29 делегатов с решающим голосом и 19 делегатов с совещательным голосом.

Съезд взял курс на кооперирование глухонемых, принял решение провести организацию сети учебно-ремесленных мастерских, содействовать организации артелей и совхозов глухонемых. Было заявлено о необходимости открыть доступ глухонемым доступ в школы профессионального образования. Было также осуждено «антиобщественное отношение к глухонемым со сторон бирж труда, которые повсеместно отклоняют регистрацию безработных глухонемых и отказывают в посылке их на работу».

Председателем Всероссийского объединения глухонемых был избран Павел Алексеевич Савельев. Устав Объединения был утвержден в октябре 1926 г. коллегией Народного комиссариата социального обеспечения.

В 1926 г. из пяти штатных работников ВОГ все, за исключением переводчика, были глухими.

Несмотря на отсутствие достаточной организационной и материальной поддержки со стороны властей, уже через год в РСФСР имелось уже 32 местных отдела ВОГ с 4039 членами; было организовано 68 трудовых артелей с 905 работающими. В 1927 г. в РСФСР имелось 15 клубов и 7 красных уголков глухонемых, а через год - 18 клубов, 11 красных уголков и 40 пунктов ликбеза, которые посещало 3925 членов ВОГ (50,7% от общего количества). В 1928 г. в РСФСР имелось 73 артели и мастерские глухонемых, в которых работало и обучалось 1228 чел. К концу 1928 г. было создано 56 отделов ВОГ (в них состояло более 7600 членов ВОГ), а в январе 1929 г. ВОГ насчитывало 64 отдела с 8627 членами.

Многим глухим ВОГ служило как бы компенсаторным механизмом, с помощью которых они преодолевали чувство неуверенности и беспокойства. Глухие, хорошо знакомые с чувством одиночества, ситуацией изоляции, охотно вливались в Объединение.

1 мая 1927 г. глухонемые впервые в организованном порядке приняли участие в демонстрациях трудящихся.

Старые фотографии... Молодые, жизнерадостные люди. Гимнасты, футболисты... Парады физкультурников. Ликующие массы глухонемых. Торжество молодости и силы. Бойцы в противогазах и без. Они были готовы к труду и обороне.

Один ветеран Общества как-то обронил, что Советская власть «любила глухих»: «Пойми, глухие всегда были готовы идти на всякие парады и демонстрации. С глухими было удобно». Власть насаждала новые ритуалы, а глухие, значит, «с энтузиазмом» воспроизводили ритуалы? Что за этим стояло? Притягательная «театрализованность» действия, присущая всякому ритуалу? Или вера, что, принимая правила этой игры, сможешь выбиться в люди, выстроить ясную жизненную траекторию?

Известно, что в 1930-е гг. Сталин обратил внимание на колонну глухонемых, которые «пожирали его глазами». Вождь воплощал веру в «правое дело» партии, гарантировавшее вызволение обездоленных из тьмы социального небытия. «Все духовное пространство общества было заполнено предметными воплощениями этого спасения как надличностной реальности, придающей смысл каждой индивидуальной жизни: музеями, лозунгами, символами, ритуалами, изданиями классиков марксизма-ленинизма, обязательной для изучения партийной литературой, специальной агитационной массовой культурой и т.д.» (4, с.439).

На празднике физкультуры

(...) Глухонемые физкультурники были представлены отдельной колонной в 350 чел. Они были одеты в одинаковый цвет спорткостюмов - оранжевые майки и синие трусы. Двусторонний плакат с надписью «Глухонемые» объяснял загадочное молчание шагавшей колонны.

Когда отряд глухонемых проходил мимо трибуны и мавзолея т. Ленина, он был встречен аплодисментами. Глухонемые своим бодрым видом свидетельствовали свою готовность наравне со всем рабочим классом СССР бороться за генеральную линию партии и ее вождя т. Сталина (Жизнь глухонемых. 1933, №2).

Мы тоже хотим летать

- Все у нас в порядке, - говорят они, - глаза, легкие, сердце, нервы, мускулы - все работает у нас без отказа. Мы хорошие физкультурники, хорошие пловцы (Жизнь глухонемых. 1935, №17).

Глухонемые стремились «убежать» от неустроенности жизни, неуютности и нестабильности своего существования. Отсюда и тяготение к зрелищам, когда индивидуальное «я» растворяется в коллективной общности и угасает тревога. Возникает иллюзия единения массы, человек чувствует сопричастность к массе и обретает уверенность. На фото глухие демонстранты несут широкие полотнища с лозунгами. Слова - общие, демонстрации не имеют практической направленности. Последнее не важно, главное - осознание своей принадлежности к «единому целому». В этом - смысл демонстраций. «Символика манифестации часто описывалась в терминах борьбы с силами зла, причем сама терминология в некоторых аспектах воспроизводила... лексику, использующуюся для описания символического значения крестного хода» (3, с.96).

Лучшим зрелищем был спорт: он обуздывал инстинкты массы и заключал в себе возможности культивации социально-психологического типа личности, способного адаптироваться к милитаризованным ценностям, - газеты «Жизнь глухонемых» пестрят заголовками типа: «Неделя обороны у глухонемых Нижнего Новгорода»; «Готовим бойцов глухонемых»; «Военизация глухонемых Ленинграда», «Самолет «Воговец» должен парить над советской землей», «Развернем отряд глухонемых санитарок».

Эти молодые люди были готовы идти, куда укажет партия, вождь. Н. Бердяев писал про «милитаризованного молодого человека»: «В отличие от старого типа интеллигента, гладко выбритый, подтянутый, с твердой и решительной походкой, он имеет вид завоевателя, он не стесняется в средствах и всегда готов к насилию, он одержим волей к власти и могуществу, он пробивается в первые ряды жизни, он хочет быть не только разрушителем, но и строителем, организатором. Только с таким молодым человеком из крестьян, рабочих и полу-интеллигенции можно было сделать коммунистическую революцию» (1, с.113).

Потому и выходцы из мещанского сословия на первые роли не допускались, Рабоче-крестьянская инспекция прекрасно знала, что делает, смещая в августе 1927 г. председателя правления Московской организации глухих С.И. Соколова и заменяя его на недалекого, но идеологически выдержанного партийца П.Л. Ракушина. Яркие, независимые индивидуальности не были нужны новому обществу. Требовались индивиды, чувствующие себя частичкой коллектива, «винтики».

Глухие из деревни, малых городов, поступая на рабфак или в профтехшколу, прекрасно знали, что у них есть шанс стать выдвиженцем, городским жителем. Обрести статус! Стать «нормальным» членом общества, а не «отщепенцем». Но, статус можно обрести и иным путем - поступить на завод, стать рабочим, пополнить ряды гегемона. Летом 1927 г. состоялся первый выпуск глухих Ленинградской профтехшколы им. М.В. Фрунзе; большинство выпускников было направлено на руководящую работу в организации ВОГ. П.А. Савельев назвал эту профтехшколу «кузницей воговских кадров».

В конце 1920-х гг. велась планомерная работа по вовлечению глухонемых в общественную и политическую жизнь страны. На 1 октября 1928 г. в РСФСР имелось 4 ячейки глухонемых членов ВКП(б), в которых состояло 68 членов партии, 19 ячеек комсомола (ВЛКСМ), объединивших 408 чел., 12 пионерских отрядов, насчитывавших 775 школьников, 29 клубов и красных уголков, в группах ликбеза обучалось 622 глухонемых.

Члены московской ячейки ВЛКСМ Фураев, Калугина, Михайлов и другие работали с московской молодежью, «не щадя живота своего». Умерли от туберкулеза С. Канакин, В. Суворов.

Эта фотография была выставлена в коридоре Московской организации глухих. Первая половина 1930-х годов. Парад молодых физкультурников. Лозунг «Да здравствует физкультура среди глухонемых!».

Однажды ко мне заглянула пожилая женщина.

- Мне нужна эта фотография.

- Эту не можем дать. Есть другая - поменьше. Но к чему она Вам?

- Вот это я. Мне 14 лет, - гостья указывает на девушку в правой части фотографии.

- Вы активно занимались спортом?

- В общем да. Я с друзьями посещала стрелковый кружок...

Наш ответ Чемберлену

В Московском Рабочем клубе глухонемых организована ячейка Осоавиахима, записалось 30 человек. Московский отдел ВОГа ассигновал 100 рублей на организацию стрелкового кружка глухонемых. Военная подготовка глухонемых в стрелковом кружке идет усиленным темпом (Жизнь глухонемых. 1927, №13).

- Осоавиахим и прочее... Это умение Вам пригодилось?

- Это было в первый год войны. Однажды я с подругой пошла в лес по грибы - в районе Ховрино. Тогда там никакой Москвы не было. В лесу натолкнулись на раненого офицера, лежащего на земле. Мы замерли. А он подозвал нас рукой, указал наверх. Там высоко в воздухе - парашюты. Офицер что-то нам говорит. Мы указываем на уши и мотаем головой. А-а! - раненый протягивает ружье и знаками показывает, что надо попасть в этих... Не бойтесь, фашисты это, фашисты! - энергично выговаривает он. Беру ружье. Раз! - человечек хватается за пах, обмякает. Раз! - со вторым покончено. Офицер показал большой палец. Мы его дотащили до дороги, там его забрали в госпиталь.

- Что дальше?

- Пошли обратно собирать грибы.

«Гвозди бы делать из этих людей», - всплыла в памяти строчка...

«...именно молодые люди представляли собой идеальный объект для реализации глобальной коммунистической идеи о формировании «нового советского массового человека», «коммунального тела тоталитарной эпохи» (7, с.145).

Социальный контекст радикально изменился, люди встали перед проблемой «вживания» в другую, новую культуру. Возникло множество новых понятий, таких как «рабочий класс», «партия», «комсомол», «Ленин», «Сталин», «советская власть», «советское государство», «мировой пролетариат» и др. Их надо было «обживать». Для глухих это было более трудной задачей, чем для слышащих. Совсем уж трудно вообразить, как представляли простые глухие смысл таких абстракций, как «призрак коммунизма» (который ходит по Европе), «гады контрреволюции», «акулы империализма», «гидра мировой буржуазии» и т.д.

Орудием пропаганды и политического просвещения глухонемых стал театр. Во многих клубах глухонемых организуются драмколлективы. В Москве первый театр глухих от «водевилей» М. Казанянца переходит к пьесам революционного содержания.

...На первый план ставится усиленная культурно-массовая работа среди глухонемых. (...) При разнобое и неорганизованности разговорной мимики театр служит наилучшей образной школой мимики, унифицирует мимику и таким образом оттачивает наше оружие пропаганды и агитации. (...)

Театр глухонемых уподобляется своего рода национальному театру, в котором артисты исполняют свои роли на языке данной национальности.

Его специфичность в том, что язык этот беззвучен.

Но сценический язык жестов, язык мимики глухонемых имеет все права театрального гражданства: имеет интонации, дикцию, паузы и ритмическую инструментовку. (...)

Каждая новая революционная постановка на сцене Московского рабочего клуба глухонемых, тщательно проработанная и подготовленная, революционизирует, перестраивает сознание массы глухонемых, обслуживаемых клубом, и служит одним из опорных камней для построения как плановой, систематической клубной работы, так и самого постоянного театра глухонемых. (...) В. Сунгарин (Жизнь глухонемых. 1933 №1).

На фото в руке т. Раппопорт - газета «Рабочая Москвы». Газета была важным элементом политического воспитания, главным источником политической терминологии. Через газету и политбеседы население обучалось политграмоте и азам марксизма.

Швейница-стахановка и профорг глухонемых работниц швейной фабрики имени Л.М. Кагановича (Москва) т. Гусева А.М. самостоятельно изучает историю партии Ленина-Сталина. На снимке: т. Гусева А.М. за чтением «Краткого курса истории ВКП (б)» (Жизнь глухонемых. 1939, №10).

Идеологический дискурс, представленный моделью Краткого курса истории ВКП (б), «был суров и требовал практически буквального воспроизводства. (...) Молодые люди обращались к этому языку как к средству ориентации. Посредством цитат из идеологического дискурса они стремились не только самоопределиться, обрести идентичность, найти свое место в обществе, вступить на путь социальной мобильности, но и упорядочить пространство жизни. (...) Цитаты из идеологических брошюр становились метафорами, которыми люди жили. Они превращались в идеологемы повседневного языка» (6, с.160-161).

Изменившееся общество производит людей «под себя», т.е. тех, кто способен его воспроизводить. Глухие - и комсомольские вожаки, и бывшие крестьяне - это чувствовали и старались подогнать себя под каноны нового общества.

Молодые люди, желая преуспеть в жизни, целенаправленно «приобщались к задаваемому обществом канону (советского человека: идеальный, здоровый, идеологически выдержанный, соревнующийся в труде, проводящий свои досуги культурно)... Эти молодые люди предавались самотворчеству и сами себя нормировали. (...) Именно из этих молодых людей и получились советские люди» (6, с.160).

Такие люди - правильные, идеологически выдержанные - составляли воговский актив: А. Блинов, П. Исаев, Г. Лукиных, С. Лычкина, М. Шорин... Все они гордились тем, что сумели преодолеть социальную пропасть, отделявшую их на заре юности от «благополучных членов общества». Все они упорно учились... Когда читаешь ветерана Общества А. Блинова или слушаешь С. Лычкину (по старым кинолентам), бросается в глаза, что они пользуются языковыми клише из идеологического дискурса тех далеких лет, - они буквально впитали в себя эти слова-цитаты, риторические формулы.

Работу по правильному «ориентированию» в жизненном пространстве начинали с школьных лет.

Крепим ряды безбожников

В 3 институте глухонемых началась работа по антирелигиозному воспитанию детей. Проведена была анкета об отношении детей и их родных к религии. В январе была проведена противорождественская кампания. Ребята выпустили стенгазету «Безбожник глухонемой». Организовали в клубе и в классных комнатах уголки безбожника и записываются в кружок «Безбожник» (Жизнь глухонемых. 1930, №8).

Уфимский клуб глухонемых

28 декабря в нашем клубе был проведен вечер под антирелигиозным лозунгом. Проведенные драмкружком глухонемых инсценировка «Комсомольское Рождество», затем дивертисмент и физкультурные упражнения, в которых участвовали и воспитанники школы глухонемых, произвели на всех присутствовавших самое благоприятное впечатление. (...) Н. Крылов (Жизнь глухонемых. 1928, №3).

Выше классовую бдительность

Партячейка на страже урожая

Слова т. Сталина о том, что классовая борьба в деревне не прекращается, что классовый враг переменил свою тактику, действуя «тихой сапой», полностью подтвердились в отношении совхоза «Воговец №2» Кулацкое отрепье здесь время от времени стремится вредительскими актами нанести ущерб советскому хозяйству.

 Читая материалы партийных «чисток», убеждаешься, что «неизменным осталось использование коммунистами присущего любой религии явления катарсиса. Процесс «очищения духа» при помощи страха и сострадания нашел выражение в системе коммунистического мировоззрения в виде чисток и перерегистраций разного рода, а также практик публичных покаяний и отречений от «ошибочных взглядов», «идейно несоответствующих» родственников и друзей» (7, с.147).

Гнать чужаков из рядов ВОГ

Остатки разгромленного классового врага в поисках убежища часто проникают в воговские ряды и творят там свое подлое дело (Жизнь глухонемых. 1933, №8).

Письмо пионерки тов. Ежову

Дорогой наш, любимый Николай Иванович! Горячий привет вам. Мне тринадцать лет, и я учусь в 5-м классе. Я совсем не слышу. Очень люблю читать, читаю много книг, газеты, журналы.

Хотя у меня нет родителей, я сирота, но живу хорошо. Ведь наше государство заботится о детях, заботится и обо мне. Я очень люблю свою великую родину, где так хорошо живется.

Николай Иванович!

Спасибо вам за то, что вы зорко охраняете наше счастье, нашу великую родину. Спасибо за то, что вы разоблачили и уничтожили презренных предателей, фашистских шпионов. Все ребята - ученики Московского института глухонемых - горячо любят вас и шлют свой пионерский привет.

Передайте наш горячий привет товарищам Сталину, Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Калинину, Димитрову и Хрущеву.

Пионерка Люся Бертель, ученица Московского института глухонемых (Жизнь глухонемых. 1938, №8).

Это письмо направлено наркому внутренних дел Н. Ежову - палачу, при котором было развязано ленинградское «дело глухонемых».

Роковой 37-й год уничтожил элиту одной из сильнейших организаций ВОГ. НКВД сфабриковало чудовищное по нелепости «Дело группы ленинградских глухонемых»: глухих людей, не владевших иностранными языками и общавшихся со слышащими через переводчика, обвинили в создании фашистско-террористической организации, связанной с германским консульством в Ленинграде. Эта организация якобы «подготовляла террористические акты в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства 1 мая и 7 ноября 1936 года на Красной площади в г. Москве и на площади Смольного в январе месяце 1937 г. Распространяла фашистские фотоснимки и контрреволюционную литературу, полученную из Германии через германское консульство». Свидетелем арестов ленинградцев стал Д.Л. Гинзбургский:

«Однажды Э.М. Тотьмянин (председатель Ленинградского областного отдела ВОГ) как «честный коммунист» послал заявление начальнику УНКВД Лен. области о членах общества глухонемых, занимающихся спекуляцией кустарными художественными открытками на вокзалах и в пригородных поездах. Он просил привлечь к ответственности злостных спекулянтов... По заявлению Тотьмянина были арестованы 5 человек. При обыске на квартире у А.С. Стадникова, проведенном в августе 1937 г., среди 1400 открыток было найдено несколько немецких с изображениями Гитлера....Открытки попали к Стадникову от политэмигранта из Германии глухонемого Альберта Блюма, жившего с ним в одном доме. Сами открытки были стандартными вложениями из коробок немецких сигарет, которые курил Блюм. Этого было достаточно, чтобы начальник отдела борьбы с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (ОБХСС) Управления милиции Краузе организовал большое групповое «дело антисоветской фашистской террористической организации агента гестапо - А. Блюма» (2).

Всего было арестовано 54 человека. Среди них - Н.Л. Дейбнер, организовавший в 1903 г. Петербургский Союз глухонемых; депутат городского совета Э.М. Тотьмянин; М.С. Минцлова-Пиотровская; М.С. Тагер-Карьелли - режиссер-постановщик, организовавший в 1920 г. Петроградский театр глухонемых «Пантомима»... Были арестованы высококвалифицированные рабочие, передовики производства заводов и фабрик города, фотографы и художники, артисты, спортсмены.

Допросы велись через переводчиц. Глухонемых насильно заставляли подписывать протоколы, в которых содержалось совсем не то, что они «говорили».

Решением особой тройки УНКВД ЛО от 10 декабря 1937 г. были приговорены к расстрелу 34 человека (из них 10 женщин) и на 10 лет отправлены в лагеря 19 человек. Один человек был расстрелян по решению особой тройки от 31 декабря 1937 г. в январе следующего года. Самому младшему из расстрелянных было 22 года, самому старшему - 64 года.

Сведений о других репрессированных в 1930-е гг. глухих нет, но ветераны Общества вспоминали, что кое-кто был арестован за то, что, называя Сталина, вместо жеста «усы» или «сталь» употребил жест: «нажимать на курок».

В национальной сфере была поставлена задача формирования «единого советского народа». Этнические различия допускались лишь во второстепенных сферах. Унификации подвергались все народности и субкультуры, причем особенное значение придавалось унификации языкового общения на основе русского языка. В школах для глухих детей, естественно, господствовал чисто устный метод обучения.

Вопреки утверждениям советских учебников «История сурдопедагогики» Советская власть далеко не сразу «повернулась лицом» к школам для глухих. В 1920-е гг. Наркомпрос, можно сказать, ими практически не занимался. В 1921 г. функционировало 39 школ и 9 детских садов (много меньше, чем до 1917 г.), которые охватывали около 2250 детей. В 1925 г. в РСФСР было уже 48 школ-интернатов для глухонемых (к 1927 г. к ним добавились всего 2 школы); кроме интернатов имелись 15 групп для приходящих детей и школа для тугоухих и позднооглохших детей. Эта сеть охватывала всего 3.380 детей и подростков из 65 тыс. глухонемых и 10 тыс. оглохших и тугоухих несовершеннолетних; т.е. приблизительно только 4,5% детей и подростков с недостатками слуха от их общего количества.

На втором съезде ВОГ в январе 1929 г. глухие депутаты резко критиковали положение с образованием глухих. Н. Крылов из Уфы говорил: «В некоторых отделах Наробраза работники... понятия не имеют о существовании глухонемых и тем более о том, как их учить, считают, что учить их невозможно». Речь делегата от Крыма Е. Мохонова поражает смелостью:

«Дело поставлено еще хуже, чем в царское время. Может быть в центре оно высоко, но в провинц