Список использованных источников. 1. Зубков, И. В. Система начальных и средних учебных заведений в России (1890–1916 годы) / И

1. Зубков, И. В. Система начальных и средних учебных заведений в России (1890–1916 годы) / И. В.Зубков. – Текст: непосредственный // Расписание перемен: очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи – СССР (конец 1880-х–1930-е годы). – М.: Новое лит. обозрение, 2012. – 894 с.

2. Пыльнев Ю.В. История народного образования Воронежского края (конец XVII– начало XX века). – Калининград: Аксиос, 2012. – 727 с. – Текст: непосредственный.

3. РО РГБ. – Ф-48. К. 30, ед. хр. 1.

4. РО РГБ. – Ф-48. К. 30, ед. хр. 2.

 

 

Е. Н. Котова

студент богословского факультета Свято-Филаретовского православно-христианского института (г. Москва)

 

ПАСТЫРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

ЕПИСКОПА ПАВЛИНА (КРОШЕЧКИНА) В 1921–1937 ГГ.

 

Аннотация. Статья посвящена пастырской деятельности священномученика Павлина, архиеп. Могилёвского, на занимаемых им кафедрах в разные годы служения. В пастырской деятельности еп. Павлин проявлял стойкость в вере и дерзновение, не боялся гонений, умел найти общий язык с прихожанами, имел личный подход к человеку в сложной ситуации. В богослужении еп. Павлин вводил народное пение, был сторонником осознанного произнесения молитв прихожанами. Преосвященный ратовал за единство Церкви: возвращал отпавших в обновленчество, упростил для этого чин принятия, заменив его личной исповедью, вместо публичного покаяния в храме. За владыкой Павлином повсюду к местам служения следовали его духовные чада. Воспоминания о нем до сих пор хранятся и передаются в их семьях. Деятельность священномученика Павлина и его духовных чад по устроению нелегальных церквей стала ещё одним духовным шагом, противопоставившим жизнь в Церкви и заботу о ней советской безбожной власти.

Ключевые слова: пастырское окормление, борьба с расколом, священномученик Павлин, архимандрит Таврион, Курская епархия.

 

Особенное место в жизни церкви 20-30-х гг. XX в. занимает служение священномученика Павлина Крошечкина. Несмотря на создавшийся внешний образ владыки как «скромного провинциального архиерея», еп. Павлин оказался центральной фигурой в таком историческом событии, как тайные выборы патриарха. Кроме того, владыка прикладывал много сил в борьбе с обновленцами в Курской и Пермской епархиях [11, с. 106], много потрудился и для упразднения автокефального раскола в Белоруссии в 1933–1935 гг.

От еп. Павлина не осталось ни проповедей, ни богословских трудов, только воспоминания его духовных чад и протоколы допросов. Работа в собирании всех имеющихся сведений крайне важна, поскольку поможет отчетливее представить жизнь церкви в условиях обновленческого раскола и преследования со стороны советских властей.

Несколько отличительных качеств являются характерными для личности еп. Павлина: во-первых, стремление к активному самообразованию (окончил МДС за 2 года вместо 4-х лет, кандидат богословия в МДА, собрал библиотеку в 2000 книг, преподавал в Пастырско-миссионерской семинарии при Бизюковом монастыре) [5, с. 145], во-вторых, кротость в общении с каждым человеком, в-третьих, дерзновение в деле служения Церкви. За годы своего служения еп. Павлин занимал подряд несколько кафедр. С 1921 по 1922 гг. был еп. Рыльским; в 1926 г. был еп. Полоцким и Витебским, но не отбыл к месту служения, а управлял епархией через благочинного – иерея Илию Румянцева [9, с. 104]; с 1927 по 1930 гг. был еп. Пермским; с 1930 по 1933 гг. еп. Калужским; с 1933 по 1935 гг. — архиеп. Могилевский.

В мае 1921 г. в Москве наместник Новоспасского монастыря архимандрит Павлин был хиротонисан в еп. Рыльского, 2-го викария Курской епархии. Известно, что владыка после приезда месяц жил в Курском Знаменском мужском монастыре, а его матушка — монахиня Евдокия — в женском Свято-Троицком монастыре. После того, как владыка прибыл к месту служения в Рыльске, он начал объезжать города, села и монастыри епархии[2], побывал и во многих сельских приходах, часто отдаленных [4, с. 168]. Такое скрупулезное посещение храмов епархии и общение со священниками и прихожанами можно объяснить не только желанием еп. познакомиться с епархией, но и необходимостью укрепления позиции Патриаршей Церкви.

В мае 1922 г. при поддержке властей в Курской епархии было образовано обновленческое ВЦУ [16, с. 135]. Еп. Павлин вместе управляющим епархией митр. Назарием выступали против него (ВЦУ подчинилось 2/3 клира епархии). В августе 1922 г. на съезде духовенства и мирян митр. Назария отстранили от управления, а вместо него выбрали нового управляющего – Белгородского еп. Никона, развернувшего обновленческую деятельность по всей епархии. То есть к концу 1922 г. сложилось два противоборствующих лагеря – обновленческий во главе с еп. Никоном («никониане») и сохранивший верность патриаршей церкви во главе с еп. Павлином («павлинианцы») [3, с. 64]. Так, вся «тихоновская» церковь в Курской епархии держалась на еп. Павлине.

Конечно, деятельность, направленная на сопротивление советской власти и борьбу с обновленцами, не могла не остаться незамеченной, и 5 декабря 1922 г. последовал арест владыки, затем заключение в Бутырскую тюрьму в Москве. В деле владыки от 1926 г. о тайных выборах патриарха имеется справка о прежних судимостях. В ней говорится, что «Еп. Рыльский / обвин. в незакон. приобр. сбора в пользу помгола…» [18, л. 29]. По-видимому, предлогом для ареста владыки стала ситуация со сбором средств в пользу Помгола и якобы «присвоение административных полномочий» [5, с. 146]. На самом деле причиной было противодействие обновленческому ВЦУ.

До ареста, за полтора года служения владыки на Курской кафедре успел раскрыться его пастырский дар. Это служение совпало с необходимостью взять под окормление монахов, закрытой в 1922 г. Глинской пустыни. Из братии пустыни вокруг еп. Павлина возникла мощная духовная община, сопровождавшая его в скитаниях. Мы знаем о двух близких еп. монахах — Таврионе (Батозском) и Андронике (Лукаше). Монах Таврион значился псаломщиком в Рыльском Николаевском монастыре, служил иподиаконом на архиерейских богослужениях еп. Павлина, проповедовал во время Литургии, а монах Андроник стал келейником владыки.

Еще об одном человеке, воспитаннике глинских старцев родом из села Дуровка (Курская область), – игумене Рафаиле (Рудневе) известно, что владыка Павлин постриг его в монашество, а затем рукоположил во иеродиакона в 1922 г. Отец Рафаил сумел в сложнейшее годы советских гонений собрать вокруг себя крепкую общину преданных Церкви ревнителей веры [7, с. 20], которая и после его смерти не распалась и сохраняла его наставления.

В том же 1922 г. произошло присоединение к кругу еп. Павлина и прихожанки церкви Иоанна Богослова в Курске Анны Милениной, до конца своей жизни служившей церкви и разделившей гонения и ссылки со своим духовным отцом. В семье Милениных до сих пор хранится [2, с. 3], написанная на картоне гуашью Богородица с младенцем — дар владыке Павлину от общины Преображенского храма с. Замостье[3]. По всей видимости, еп. Павлин был частым гостем в с. Замостье, в храме осталась надпись упоминающая его[4]. Храм был расписан и благоустроен стараниями переехавшего в 1917 г. в Суджу протоиерея Петра Полякова и настоятеля храма отца Алексия [16]. Можно предположить, что владыка Павлин был связан с отцом Петром — личностью незаурядной, ревнителем трезвого образа жизни, пастырем, писателем, автором перевода литургии Златоуста на русский язык (издание 1915 г.).

Еп. Павлин заботился об осознанном участии паствы в богослужении. Владыка пел вместе с народом, произносил проповеди. Забота о церкви у еп. Павлина проявилась и в поддержке талантливых священников своей епархии. Он отмечал и поощрял поэтический дар обоянского священника Петра Григорьева[5], будущего новомученика, написавшего акафист святителю Павлину Ноланскому [14, с. 19], святому владыки Павлина. О. Петр не только обладал поэтическим талантом, но и был, по словам протоиерея Федора Слюнина, «из всего духовенства наиболее способный и даровитый отец Петр Григорьев, который может объединить массу на религиозной почве» [14, с. 35].

Через год после первого ареста в декабре 1922 г. еп. Павлин был освобожден, проживал в Москве под административным надзором властей. Местом жительства предположительно можно считать дом семейства Калинкиных. Эту семью в 1920-е гг. посещал Патриарх Тихон и многие его единомышленники. Здесь же, после закрытия Витебского Маркова мужского монастыря на некоторое время поселился и его наместник, отец Таврион. На Пасху 1925 г. при рукоположении иеродиакона Тавриона в иеромонаха еп. Павлин вручил ему переносной антиминс, подписанный для служения «идеже прилучится». С момента рукоположения архимандрит Таврион каждый день совершал литургию. Еп. Павлин говорил о. Тавриону: «О, Таврион, торопись! Если думаешь что-нибудь сделать, торопись, потому что каждый день ждет нас смерть» [8, с. 27].

На данный момент нет точных сведений, чем занимался еп. Павлин после выхода из заключения и до ареста в 1926 г. Возможно, это время понадобилось для созревания идеи тайных выборов и подготовки к ним. С этой целью владыка бывал и в Курске, и в других городах. В Курске с мая по сентябрь находился в заключении еп. Сквирский Афанасий (Молчановский)^[6]. Именно он и еп. Свердловский Корнилий (Соболев) первыми поставили подписи под документом о необходимости выборов патриарха в 1926 г., привезенном еп. Павлином митр. Сергию (Страгородскому). Владыка Павлин был и у митр. Курского Назария, о чем сам свидетельствует в допросе 1926 г. [18, л. 67], когда тот проживал на съемной квартире в Курске по ул. Золотой, д. №31^[7].Те же духовные чада, которые вошли в ближний круг владыки в Курске, помогали еп. Павлину и в 1926 г. в организации тайных выборов патриарха. Мы знаем об участии в качестве курьеров отца Тавриона, отца Андроника и мирян отца и сына Кувшиновых [6, с. 258].

После выхода из второго заключения в 1927 г. еп. Павлин получил назначение на Пермскую кафедру. Вместе с ним прибыл его келейник о. Андроник, мать –  монахиня Евдокия и игумен Таврион. В Перми вокруг владыки начинает складываться община из монашествующих и мирян. Его пермских единомышленников называют «павлиновцами» [8, с. 31]. В епархии оживляется церковная жизнь. Владыка служил в Феодосьевской церкви, о. Таврион был настоятелем. Из всех сел и деревень в храм приезжали старосты и члены церковных советов, духовенство, активные верующие. При церкви образовалась община –  около 40 монахов и монахинь. Большое внимание еп. Павлин и отец Таврион уделяли детям, обучая их Закону Божию с согласия родителей. Но, после многих доносов недоброжелателей отец Таврион был арестован, а еп. Павлин получил в 1930-м г. перевод на Калужскую епархию. За еп. Павлином из Перми в Калугу вместе с его матерью последовала большая группа духовных чад, к которым присоединились и его московские почитатели. Год спустя к владыке присоединился его келейник отец Андроник и иеродиакон Алипий, которые служили совместно с владыкой в Казанском соборе Калуги, проповедовали и собирали общину верующих.

В первый же год своего служения в Калуге еп. Павлин привлек в собор любителей церковного пения, из которых составился хор. В воскресные дни, а также в Господские и Богородичные праздники и в дни памяти особенно чтимых святых обязательно пелись тропари, а также и другие песнопения, соответствующие воспоминаемому евангельскому событию. В Чистый Четверг Страстной седмицы (1930 г.), преосвященным был совершен обряд «омовения ног» в воспоминание Тайной Вечери. В 1931 г. отец Андроник и монах Алипий были осуждены на 5 лет и владыка Павлин остался без близких помощников. В 1932 г. вышел из заключения отец Таврион. Работники НКВД тщательно изучали круг его общения. Из следственных материалов: «...архимандрит Таврион Батозский был приближенным, доверенным лицом у еп. Крошечкина. Он, безусловно, выполнял указания последнего по организации тайных церквей...» [8, с. 61].

В 1932 г. еп. Павлин был возведен в сан архиепископа и назначен на Могилевскую кафедру правящим архиереем. В Могилеве архиеп. Павлин завоевал доверие и любовь как паствы, так и духовенства. Известно, что еп. Павлин не забывал о своих предшественниках по кафедре, томившихся в заключении, старался помогать даже им. Через посредников владыка Павлин высылал деньги осуждённым собратьям [9, с. 104]. В Псков отправлял денежные переводы на имя дочери еп. Феодосия (Ващинского), в Сибирь — еп. Никону (Дегтяренко). Совсем недолго пробыв в Белоруссии, он много потрудился над разрешением сложной проблемы устранения разногласий в местной церковной жизни. Через посредство своего послушника Серафима Кротова[8] архиеп. Павлин достиг договорённости с еп. Филаретом о фактическом упразднении автокефалии, возникшей 9-10 августа 1927 г. в Минской епархии [8, с. 186]. О данной договоренности был составлен доклад на имя митр. Сергия (Страгородского), об этом узнали сотрудники НКВД. В 1935 г. архиеп. Павлин был арестован, обвинен в создании единого контрреволюционного блока путем присоединения Белорусской автокефалии. Владыка Павлин отказался признать себя виновным, объяснив свои действия «исключительно религиозной заботой о спасении запрещенного еп. Филарета и его верующих», получил 10 лет ИТЛ в Ново-Ивановском лагпункте Западно-Сибирского края [12, с. 133]. И в лагерях владыка поддерживал связь со священнослужителями, проводил тайные утренние богослужения для заключённых. В 1937 г. он был задержан и помещен в лагерный изолятор за организацию контрреволюционной группы заключенных, и расстрелян через несколько дней после вынесения обвинения.

Подводя итог описанию пастырской деятельности еп. Павлина, можно сказать, что он проявлял стойкость в вере и дерзновение, не боялся гонений, умел найти общий язык с прихожанами, имел личный подход к человеку в сложной ситуации. В богослужении еп. Павлин вводил народное пение, был сторонником осознанного произнесения молитв прихожанами, совершал чин омовения ног в Великий четверг. Преосвященный ратовал за единство церкви: возвращал отпавших в обновленчество, упростил для этого чин принятия: вместо публичного покаяния в храме от них теперь требовалась личная исповедь. За владыкой Павлином повсюду к местам служения следовали его духовные чада, воспоминания о нем до сих пор хранятся и передаются в их семьях. Деятельность священномученика Павлина и его духовных чад по устроению нелегальных церквей стала ещё одним духовным шагом, опорой для церкви в годы гонений советской безбожной власти.

Abstract. This article is dedicated to spiritual guidance to community by holy martyr Pavlin, archbishop of Mogilev during different years of his ministry. Archbishop Pavlin manifested endurance of faith and courage in the face of repressions, achieved mutual understandment with his flock and was personally involved whenever anyone needed his help. He was adding to church prayer such elements as overall singing of the parishioners, conscious reading of prayers by the laymen, the Washing of the Feet on the Holy Thursday. He was personally involved in struggle for the unity of the church and helped to return those deceived by the ‘obnovlenchestvo’ schism, making it liturgically easier for them. His spiritual children everywhere followed him to places of his ministries and he is still remembered in many families. His movement of gathering ‘illegal’ churches was another step in defending and nourishing the church against the soviet atheist government.

Key words: spiritual guidance, resisting the schism, holy martyr Pavlin, archimandrite Tavrion, Kursk diocese