Выставки современного искусства в Москве: Первая и вторая  

Московская биеннале

В феврале 2005 года открылся основной проект 1-й Московской биеннале современного искусства. Один из его организаторов на условиях анонимности открыл «Артгиду» секреты, которые хранил более десяти лет.

Всего в проекте приняли участие около 40 молодых художников из разных стран мира. Комиссар биеннале – Евгений Зяблов. Председатель оргкомитета – Михаил Швыдкой. Куратор–координатор: Иосиф Бакштейн. Кураторы основного проекта: Иосиф Бакштейн, Даниель Бирнбаум, Ярослава Бубнова, Николя Буррио, Роза Мартинес и Ханс–Ульрих Обрист.

Тема биеннале – «Диалектика надежды». Ассоциированный с темой мыслитель – Борис Кагарлицкий [6].

Площадки основного проекта: бывший Музей В. И. Ленина, Музей архитектуры и станция метро «Воробьёвы горы».

Площадки специальных проектов: ГМИИ им. А. С. Пушкина, Третьяковская галерея, ЦДХ, MMoMA и Музейный центр РГГУ.

Специальные гости: Кристиан Болтански, Билл Виола и Илья Кабаков.

Начиная с первой же биеннале в параллельную программу стали включать практически все московские выставки современного искусства, совпавшие по времени, включая выставки в частных галереях.

В 2005 году музей был совершенно не предназначен для проведения каких–либо выставок, потому что стоял закрытым с 1993 года. Внутри здания были только голые стены – ни туалетов, ни гардероба, никакой выставочной инфраструктуры. Процесс монтажа осложнялся еще и тем, что музей принадлежал двум разным муниципальным учреждениям и был буквально разделен пополам деревянными перегородками, которые на время биеннале снесли, а после ее окончания выстроили заново [6].

Пришлось сооружать из ничего туалеты, арендовать охрану, дедушек–гардеробщиков и бабушек–смотрительниц у соседнего Государственного исторического музея.

В первый день работы основного проекта для бабушек–смотрительниц была организована ознакомительная экскурсия, чтобы они вошли в курс дела. Одна бабушка отказалась работать, когда увидела видеоинсталляцию группы «Синие носы» с переворачивающимся в гробу Лениным. Стоит отметить, что бабушку совершенно не смутил бильярд «Синих носов» – видео с обнаженными женщинами, являющимися лузами для бильярдного стола, и другие работы из этой же серии.

Эти видео экспонировались в высоких картонных коробках, чтобы его не могли увидеть дети. Многих родителей это не смущало, они поднимали своих детей на руки, чтобы те могли получше разглядеть обнаженные экспонаты [6].

Самым медийным объектом 1–й Московской биеннале была инсталляция австрийской группы Gelitin: деревянный туалет, который выходил во внутренний дворик Музея Ленина на уровне второго этажа. Из туалета вниз спускалась огромная ледяная сосулька характерного желтого цвета. Поскольку биеннале проходила в феврале, появилась легенда о «коллективном творчестве посетителей выставки». Но на самом деле инсталляция не работала в качестве уборной (в деревянном полу просто не было дырки), а сосульку в течение нескольких дней перед открытием биеннале создавали сами художники, выливая слабозаваренный чай на специальный деревянный штырь, служивший основой работы (приложение Б)

Участники группы Gelitin успели отметиться и небольшим перформансом на открытии основного проекта, когда во время речи тогдашнего министра культуры Михаила Швыдкого начали обмакивать фрукты на столе с кейтерингом в жидкий шоколад и разбрасывать их вокруг. Охрана Музея Ленина впервые слышала слово «перформанс» и очень долго не хотела отпускать художников [6].

Московский кейтеринг пришелся не по душе и индийскому художнику Субоду Гупте, который показал на биеннале огромную инсталляцию из сверкающих предметов кухонной утвари. Гупта запретил ставить столы с едой в зале с его работой, которая находилась рядом с входом, потому что опасался, что маленькие пластиковые ножи и вилки вступят в неравный бой с большими тарелками, сковородками, кастрюлями и половниками.

Болгарский художник Иван Мудов оказался на волосок от смерти, когда в день открытия полез на крышу Музея Ленина, где был установлен его объект – ветряк, подающий напряжение камерам слежения, установленным внутри экспозиции. Ивану показалось, что ветряк сломался, и он пытался починить его. Крыша Музея Ленина – зона, подконтрольная. Федеральной службе охраны, в чьем ведении находится территория Кремля и окрестностей, поэтому в течение одной минуты после того, как Мудов забрался наверх, организаторам биеннале поступил телефонный звонок с красноречивым требованием немедленно спустить художника на землю. Невыполнение требования могло повлечь за собой необратимые последствия. Мудову объяснили по–английски, что его подстерегает опасность и лучше поскорее уйти с крыши, но он отказывался спускаться. Пришлось передать Ивану слова сотрудника ФСО по–русски дословно с сохранением всех лексических оборотов и идиоматики. Художник сразу же согласился с данной рекомендацией [6].

1-я Московская биеннале запомнилась еще и тем, что зрители, не привыкшие к современному искусству, начинали активно участвовать в жизни некоторых объектов. В Музее Ленина под лестницей была инсталляция корейской художницы Ку Джонг–А, которая выглядела как парковка нескольких десятков ретроавтомобильчиков. Каждый день в течение месяца (биеннале проходила с конца января по конец февраля) машинок становилось на одну–две меньше. В последний день машинок не осталось совсем. Похожая история происходила с инсталляцией Ростана Тавасиева – машиной по производству плюшевых зайцев. Зайцы выпадали из машины в течение дня, а специальный человек, приходящий каждый вечер, вытаскивал их снизу и помещал обратно в верхнюю часть машины. Но так же, как и ретроавтомобильчиков, зайцев с каждым днем оставалось все меньше и меньше [6].

В последний день работы основного проекта зрители сами придумали произведение современного искусства, выстроившись в очередь к звуковому динамику, из которого, по замыслу американской художницы Триши Доннелли, должен был раздаваться вой. CD–проигрыватель вышел из строя, а динамик остался включенным. Он был спрятан в нише для пожарного шланга, на нем горела маленькая синяя лампочка, которая служила индикацией того, что он включен. Посетители по очереди подходили к нише, открывали дверцы и смотрели на синюю лампочку. Таким образом неработающий аудиопроект превратился в визуальное произведение, а зрители нашли современное искусство там, где его не было.

С 1 марта по 1 апреля 2007 года в Музее Москвы также состоялась вторая часть Основного проекта Московской международной биеннале молодого искусства [6].

 В одном пространстве представили три кураторских проекта: «Я не знаю, Земля кружится или нет…» Лизаветы Матвеевой и Франчески Альтамуры, «Собственные места//Архивные пространства» Джулии Морале и Штерре Барентсен и Forbidden Body Language Эльзы Абдулхаковой.

Вместе с кураторскими проектами во второй части представили новую работу художницы Саши Пироговой, которая была реализована в рамках отдельного гранта биеннале, а также спецпроект фестиваля экспериментального кино MIEFF – учебную программу для фильммейкеров «Внеклассные практики».

Московская международная биеннале молодого искусства подходошла к заключительному этапу. В ней принимали участие пять кураторов из четырех стран и 47 художников со всего мира [7].

Комиссар биеннале – Иосиф Бакштейн. Кураторы основного проекта: Иосиф Бакштейн, Даниель Бирнбаум, Яра Бубнова, Николя Буррио, Гуннар Кваран, Роза Мартинес, Ханс–Ульрих Обрист и Фулия Эрдемчи.

Основные места проведения биеннале: Башня Федерации в Москва–Сити, Торговый дом ЦУМ, Музей Архитектуры им. А. В. Щусева, ГЦСИ, Галерея «Зураб», а также самые значимые выставочные пространства Москвы. Международный коллектив кураторов представил не единый проект, а ряд выставок, подготовленных кураторами индивидуально и в группах. Все они объединены темой «ПРИМЕЧАНИЯ: геополитика, рынки, амнезия» и представлены произведения более 100 художников из 35 стран мира. По мнению организаторов, структура основного проекта, которую образно можно сравнить с книгой, разделенной на параграфы, поможет зрителям взглянуть на заявленные проблемы с различных точек зрения. В выставочных проектах кураторы аппеллируют к «примечаниям» или «сноскам», которые выносятся за поля глобального текста. Эти смысловые добавления не что иное, как критический анализ общей идеи проведения международных биеннале. Сама тема «Примечания» отсылает к проблеме поиска места, которое имела шанс занять современное искусство в современном мире, и его значение как универсального комментария к происходящему в окружающей действительности. Место проведеня: Башня Федерации.

Даниель Бирнбаум, Гуннар Кваран, Ханс Ульрих Обрист

США: американское видео–искусство в начале третьего тысячелетия.

Художники, чьи работы представлены на выставке, изучают повседневность, анализируют социальные и политические механизмы американского общества, иронизируют, провоцируют и поэтизируют, предлагая свои примечания к сегодняшней американской жизни.

Место проведеня: Торговый дом ЦУМ

Яра Бубнова

История в настоящем времени.

Общее мнение, похоже, наградило Восточную Европу статусом вечного подражания. Произведения художников данного раздела представляют собой попытку и возможность проследить недоминантную культурную историю Европы. В то же время размещение в виде примечаний и статус «не победителей, не побежденных» открывает художникам данного раздела путь к обобщениям, к новому созданию мифов, урбанистической визуальной археологии слоев культуры и экспериментам в зоне самоидентичности.

Место проведеня: Башня Федерации.

Николя Буррио

Меня интересует капитал, эта проблематичная часть свободного рынка. В проекте задействованы художники, «дорабатывающие» логотипы, торговые марки, товары и вывески, художники, описывающие процессы капиталистической экономики, а также художники исследующие её границы.

Место проведеня: Башня Федерации.

Роза Мартинес и Фулия Эрдемчи

После всего

Падение СССР, жизнь которого вращалась вокруг идеи Великой Утопии, отмечает конец Истории. Однако этот конец является и новым откровением, так как развивающаяся поступательно западная история отрицала «сейчас», зажимая его между реконструированным прошлым и предопределенным Будущим. В мире, в котором кажутся возможными только микроутопии и личные революции, это всего лишь скромная попытка заново вернуться к обсуждению вопроса о том, как двигаться дальше.

В рамках программы «Специальные гости биеннале» были показаны работы всемирно известных художников – Даррена Алмонда, Комара и Меламида, Луки Панкрацци, Пипилотти Рист, Джефа Уолла, Вали Экспорт.

Программа специальных проектов Второй Московской биеннале ставила перед собой главную задачу – это познакомить зрителей с современным искусством в России и в мире. В ее рамках были показаны ретроспектива Пьера и Жиля, фильмы Мэтью Барни, а также проекты «Верю», «Движение, эволюция, искусство», «Соц–арт. Политическое искусство в России и в Китае», «Мыслящий реализм», Art Digital 2006 и другие [7].

Если сравнивать вторую биеннале с первой, то можно сказать, что она удачнее?

Конечно, ответил Иосиф Бакштейн – один из самых крупных российских кураторов, самое важное, что возникла некая гипотеза относительно структуры биеннале, которая подтвердилась. Когда мне говорят: «А чем московская отличается от других?», я отвечаю: «Ничем!» Она не должна отличаться, потому что это формат, который мы воспроизвели объединенными усилиями московского и российского художественного сообщества и наших зарубежных коллегкураторов. То есть Московская биеннале в узком смысле – это настоящее, стопроцентное, полноценное, очень профессиональное, соответствующее модели любой другой биеннале событие, которое демонстрирует новый тип искусства. Какой тип – определяется уже кураторами, которые знают, какое искусство репрезентативно на мировой художественной сцене. Биеннале в мире около 70, и они более или менее похожи, хотя у всех есть какие–то изобретения. Главное изобретение биеннале в Сингапуре, например, такое: они договорились со всеми религиозными институциями Сингапура о том, чтобы они предоставили свои помещения в качестве площадок биеннале – синагоги, мечети, буддийские, христианские храмы. Там были очень элегантные, деликатные работы. Была, например, такая работа: огромный камень, из которого бил столп света, видный отовсюду. В церкви Петра и Павла посередине стоял огромный экран, на котором крутили какое–то медитативное видео. А изобретением Московской биеннале стала структура, содержащая основной проект и сопроводительные, которых много и которые даже интереснее биеннале в узком смысле. И в этом была политическая сверхзадача – дать возможность русскому искусству быть продемонстрированным и сделать шаг в сторону реинтеграции на международную художественную сцену, используя масштаб событийности и медийной привлекательности. И выяснилось, что эта схема оказалась востребованной. Мы достигли критической массы легитимности за счет приглашения самых известных кураторов и критической массы событийности за счет количества событий [7].

«Современное искусство – демократическое, так как использует повседневный материал, занимается реальностью, и поэтому узнаваемо. Я думаю, что государство можно назвать демократическим только тогда, когда оно позволяет передовому искусству существовать без цензуры. Искусство – это всегда также политическое соприкосновение. Но оно не должно быть связано ни с политикой, ни с государством. Оно должно быть абсолютно независимым» – считает всемирно известный арткритик, теоретик современного искусства и куратор Акилле Бонито Олива.