Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Феномен коммерциализации науки и проблемы стратегии реформирования российской науки
Все представленные рассуждения (Радзиховского, Балацкого, Фурсенко) являют специфически российское отображение изменения понимания и формирования образа науки в обществе, которое идет во всём мире, включая экономически развитые страны. Процесс этот называют «коммерциализацией» или «коммодификацией» науки. Смысл его в том, что некоторые (ни в коем случае не все!) результаты научной деятельности на определенной своей ступени приобретают вид специфического товара и получают рыночную, денежную оценку. Но существенно то, что это изменение относится только именно и исключительно к определенной ступени, стороне и виду результата научной деятельности. Только она, только результат этой части научной деятельности, строго говоря – выпадающий вообще из научного процесса, действительно может стать и товаром, и получить денежную, рыночную оценку, но не весь и не сам процесс научной деятельности. Сам по себе феномен коммерциализации науки, его возможность и даже необходимость отмечены давно. Он отмечен уже К. Марксом, когда он пытался определить «границы применения машин» – «математически», и им же, когда он определил науку, как «так сказать, функцию капитала» – «капитала как самовозрастающей стоимости». Несколько позднее американский ученый, основоположник философии прагматизма Ч. С. Пирс также отмечает необходимость какой-то формы денежного выражения прогресса науки[170]. Но ни Маркс, ни Пирс не утверждали, что наука получает в коммерциализации адекватную, законченную и исчерпывающую – полную форму своего проявления. Коммерциализация – частность, фрагмент проявления даже не существа, а некоторой отдельности внешнего выражения некоторых результатов научной деятельности в современной рыночно-капиталистической экономике. И причину этого феномена следует искать не в рынке самом по себе, а в капитале, стремящемся подчинить себе все области человеческой деятельности, которые содержат в себе возможность получения добавочной прибыли. Наука в этом отношении представляет для капитала совершенно уникальный ресурс. Встать на ступень отдельного момента её движения и рассматривать науку исключительно с точки зрения частного и фрагментарного свойства современной науки – значит полностью игнорировать науку как специфическую форму «коллективного», «совместного», «общественного» действия. А настойчиво проводить политику, отвергающую это существенное свойство науки означает её поступательное, последовательное уничтожение. Точно так же совершенно недопустимо рассматривать систему образования исключительно как «рынок образовательных услуг», что не просто искажает, а извращает существо образования как «специфического института социализации каждого отдельного человека» в течение его жизни.
Однако, феномен коммерциализации некоторых результатов научной деятельности имеет объективные основания и идет с разной степенью «успеха» во всем мире, создавая тем самым широкий простор «околонаучной», совершенно «ненаучной», даже «антинаучной», маскирующейся, тем не менее, различными способами «под науку», деятельности. Существенно иной взгляд на отношение коммерциализации к науке представляет известный российский экономист научный руководитель ГУ-ВШЭ Е. Г. Ясин. Коммерциализация, с его точки зрения, не препятствует развитию науки, а предстает чуть ли не главным фактором и способом прогресса науки. В подготовленном им докладе для традиционной в «Вышке» апрельской конференции еще 2007 года говорится, что «Наука, как и образование – фундамент инновационной экономики. Наука добывает новые знания, образование их распространяет и систематизирует для удобства восприятия»[171]. Но это выражение уже давно стало общим и, к сожалению, малосодержательным (хотя бы потому что «систематизация» есть, прежде всего, необходимость для развития самого научного знания, а не только в системе образования для «удобства восприятия» обучающихся) местом в рассуждениях о науке, образовании, инновациях в России. Более существенно и более определенно другое – выделение автором основных моментов стратегии реформы в науке России. Е. Г. Ясин выделяет четыре «направления реформы науки», одним из которых является именно коммерциализация. Вот – точные их формулировки: «(1) Соединение науки с образованием, создание так называемых исследовательских университетов;
(2) концентрация ресурсов на приоритетных направлениях фундаментальных наук, осуществление в этой области, кроме условий для индивидуального творчества, ряда крупных проектов – метапроектов по терминологии Фурсенко; (3) максимальная открытость и интеграция российской науки в мировое научное сообщество и независимая научная экспертиза; (4) первоочередное и массовое развитие индустрии инноваций, коммерциализация науки. Все эти вещи известны. Но по всем этим направлениям идут бесконечные дискуссии и нет заметных продвижений»[172]. Доклад Е. Г. Ясина интересен не только сам по себе, но и потому, что ГУ ВШЭ уже давно занимает статус (если не формально, то реально, фактически) важного «мозгового центра» ("think tank" – так часто в англоязычной печати называют такие структуры), занимающего положение близкое к монопольному не только в определении основных ориентиров развития экономической науки и экономического образования в России, но и в формулировании принципиальных положений стратегии и политики государства. Поэтому доклад научного руководителя ГУ ВШЭ Е. Г. Ясина должен оцениваться с учетом этого особого статуса «Вышки». К сожалению, все четыре пункта стратегии развития науки в России определены автором доклада весьма расплывчато, а акцент делается скорее на внешних и формальных моментах жизни науки, чем на существенных её свойствах, по которым только и можно сколько-нибудь серьезно и аргументировано судить о силе, слабостях, или признаках болезни российской науки, о действительных истоках необходимости реформирования и принципиальных моментах стратегии её реформы. Представляется совершенно очевидным, что первый пункт обозначенной Ясиным Е. Г. стратегии реформы науки имеет своим истоком отнюдь не состояние науки в России, а современные проблемы образовательных учреждений – институтов и университетов. Действительно, наверное, в большинстве из них сотрудники заняты преимущественно преподавательской работой и не ведут научных исследовании. Однако, ещё с советских времен принцип сочетания преподавательской работы с научно-исследовательской деятельностью был обязательным для всех сотрудников этих учреждений. Более того, ведение исследовательской работы каждым преподавателем провозглашалось необходимым условием эффективности преподавания. Для многих вузов он действовал формально, но немалое их число вполне успешно сочетали эти виды деятельности. Придание сегодня некоторому избранному числу вузов формального статуса «исследовательского университета», провозглашаемое как важный момент стратегии реформы науки, само по себе ничего не может изменить в существе деятельности университетов, являясь чисто формальной бюрократической операцией. Единственный некоторый – очень малый, практически ничего не значащий – якобы стимулирующий – момент заключен просто в факте «избрания» высшими органами государства учреждения «достойного носить это высокое звание». Это мало отличается, или скорее отличается в худшую сторону, от процедур «избрания ученых» через присвоение степеней и званий – кандидатов, доцентов, докторов наук, профессоров, членов Академии Наук. Автором доклада предлагается в качестве одного из главных стратегических направлений реформы науки по существу ещё одно чисто формальное решение, в котором никак не обозначены конкретно и содержательно существующие проблемы ни в науке, ни в образовании. А формула «соединение науки с образованием» в данном случае выглядит просто банальностью, рожденной в околонаучном бюрократическом пространстве, поскольку ничего, кроме расплывчатой идеи «так называемых исследовательских университетов» не содержит.
Второе направление, сформулированное в докладе, содержит очень важный момент о «приоритетных направлениях фундаментальной науки», но у экономистов нет сколько-нибудь определенного, более или менее конкретного и признанного представления ни о «фундаментальной науке», ни о «приоритетных её направлениях», как и нет вообще ответа на вопрос «что есть наука». Представители естественных наук в своем большинстве некоторое представление на этот счет имеют, но у них нет единства в понимании ценности, полезности, необходимости науки для общества, как и того, что сегодня приоритетно в науке вообще и приоритетно для российской науки – в частности. Экономисты должны уметь их слушать и понимать. Но для этого экономисты должны иметь представление об экономическом смысле естественной науки и о том, что является содержанием деятельности представителей этой науки. А без серьезной экономической теории науки экономисты неспособны ни услышать их, ни понять. Правда, и в советское время экономическая теория – политическая экономия не баловала вниманием проблемы науки. Например, инициатива обобщенного политико-экономического анализа истории развития науки от «простой», «случайной» формы до современной «всеобщей» П. А. Рачкова в книге «Раскованный Прометей»[173] не вызвала отклика у экономистов-теоретиков, скептически принявших попытку слишком прямолинейного перенесения схемы «развития форм стоимости» на науку и не воспринявших других продуктивных идей автора. Другой пример – замечательная работа А. И. Анчишкина «Техника – наука – экономика»[174], в которой было сформулировано важное общетеоретическое положение о необходимости рассматривать и исследовать «производительные силы как производственные отношения», была именно «теоретиками» принята в штыки, и именно за это его предложение. Мало кто заметил, что принятый Анчишкиным взгляд на проблемы взаимоотношений «экономики-науки-техники» позволил ему сделать ряд глубоких выводов, оценок и обобщений, имевших актуальнейшее теоретическое и практическое значение. Такого рода работы были единичны.
В то же время, прежде всего в США, но также и в ряде других западных стран, после запуска первого советского спутника поднимается мощная волна широких исследований проблем науки, появляется серия новых периодических изданий. В 60-е годы начат интереснейший проект «Бостонских исследований в области философии науки», который отнюдь не исчерпывался «философией науки», а включал широкий круг вопросов философии и экономики смежных проблем – технологии, информации, знания, организации и управления наукой, истории науки. В рамках этого проекта издано несколько сот серьезных работ по разным аспектам науки в современном обществе. Проект продолжается и сегодня. По сути дела стал формироваться определенный «культ науки», существование которого ранее западными специалистами почти всегда иронически отмечалось только в Советском Союзе. Сегодня трудно представить формирование серьезной «экономической теории науки» в России без учета опыта пятидесятилетних исследований проблем науки на Западе. Следует заметить, что в исследовании проблем науки практически отсутствуют представители экономического мейнстрима, идеи которого имеют в России статус «монопольного теоретического основания» (чем не тоталитаризм?) экономических реформ, «инновационного развития», «модернизации». Немногий их опыт вызывает либо досаду, либо иронию, как например статья Арта Дайамонда с претенциозным и многообщающим названием «Наука как рациональное предприятие».[175] Одной из самых знаменательных работ начала этого периода была статья Майкла Поланьи «Республика науки»[176]. Автор сразу же подчеркивает такую важную особенность научной деятельности как «тесную связанность организации» (closely knit organization) её участников, которая, однако, не отвергает свободы индивидуального выбора проблем исследования. Но, если нет непрерывной «координации» деятельности отдельного ученого «с тем, что делают другие», индивидуальное исследование перестает быть эффективным. Здесь Поланьи через сто лет после К. Маркса по существу заново и в иных выражениях формулирует идею Маркса, что «наука и всякое изобретательство представляют форму всеобщего труда». В терминах институциональной классики наука представляет «специфическую форму коллективного действия». Такой взгляд на науку Е. Г. Ясин, автор доклада на конференции в ВШЭ, по-видимому, не может принять прямо, хотя косвенно обращается к нему в следующем направлении стратегии реформы науки, когда говорит об «интеграции» (правда, в мировое сообщество), о «научной экспертизе», правда лишь как о внешней и формальной процедуре согласования отдельной работы «с тем, что делают другие» (Поланьи), а не о содержательном и существенном объективном свойстве науки. Здесь нет и намека на необходимость внутренней «непрерывной координации» научной деятельности. Более того, автор на первый план ставит «индивидуальное творчество» (создание «условий» для него), отодвигая «крупные проекты», «метапроекты», в которых можно предполагать присутствие какого-то «коллективного действия», на последнее место. Но эти крупные проекты просто неосуществимы без создания для каждого из них специальной формы «коллективного, непосредственно совместного действия». Примечательно, что М. Поланьи видит в природе и формах научной деятельности пример и направление развития «демократического устройства общества в целом». Это отражено уже в названии статьи.
Что касается четвертого направления реформы науки, то оно вызывает больше всего сомнений, поскольку на первый план выдвигает именно «коммерциализацию» науки. Претензия «коммерциализации» на статус «стратегическое направления» явно завышена, ибо никакой непосредственной связи с научной деятельностью, с её природой она не имеет. Как частный момент развития науки в условиях рыночной экономики она даже необходима. Но ни в коем случае не в качестве «стратегического направления». Пользуясь словами В. Л. Макарова относительно термина «экономика знаний»[177], можно утверждать, что «коммерциализация науки – неправильное понятие», научная деятельность «не вписывается в рыночную экономику», поскольку её основной смысл – «производство объективного знания». И нет ничего странного в том, что «по всем этим направлениям идут бесконечные дискуссии и нет заметных продвижений». Странно то, что предлагаемая в докладе стратегия примитивно прямолинейна и представляет формальный отклик на оценку состояния нашей науки в середине 90-х, когда Б. Г. Салтыков заявил, что «науки у нас слишком много». Сегодня науки стало меньше, но возросло число образовательных учреждений – университетов, академий и институтов. Может пора в стратегии реформирования науки ставить в центр всех задач просто «восстановление науки как особой, отличающейся от политики, технологии и экономики, формы организации социальной жизни и деятельности» (С. Кордонский)[178]? Что же касается создания массовой «индустрии инноваций», предлагаемого Е. Г. Ясиным, то странно, что такой термин вообще появляется в научном докладе. «Индустрия инновации» – безусловный миф. Такой индустрии не может быть, по причине, которую лучше всего определил известный чеховский персонаж, – «потому что не может быть никогда». «Индустрия» – отрасль. Отрасль – по определению, консолидируется в реальность определенным конкретным продуктом. Инновации – опять же по определению, представляют нескончаемое множество разных, неповторяющихся продуктов, которые никогда не смогут объединиться в специальную индустрию, кроме как на бумаге или в виде чисто формальной, бюрократической вообще или академически-бюрократической структуры. В итоге можно сказать, что предложенные автором доклада стратегические направления реформы науки, к сожалению, весьма неконкретны, приблизительны, абсолютно нестратегичны, поскольку даже мельком не затрагивают существа и научной, и образовательной деятельности. Совершенно неудивительны бесконечные дискуссии по ним, но главным образом потому, что стратегические позиции доклада отражают приверженность его автора идеям неоклассики, «нового институционализма» и идеологии либерализма. Именно такая теоретическая ориентация заложена в 800-страничный документ Стратегии 2020. Поэтому нет никаких надежд в вопросах выработки стратегии развития науки и технологии привести к единству представления о развитии науки и технологии «на условиях неоклассики», что прогнозирует Либман[179] по отношению к «еретическим экономическим теориям» (институционализм традиционный, марксизм, посткейнсианство), имеющим серьезные результаты анализа производства, технологии, науки. Но «на условиях неоклассики» невозможно представить и понимание «порождения технологии технологией» Брайана Артура (Brian Arthur) в его недавней книге «Природа технологии» или «теорию инновационного предприятия» Уильяма Лазоника (William Lazonick).
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-04-04; просмотров: 73; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.191.102.112 (0.012 с.) |