Развитие общественного строя

 

Главное противоречие в развитии российского общества, ро­дившееся еще в предыдущий век, вытекало из назревавших формационных изменений: на смену феодализму надвигался капита­лизм. Уже в предыдущий период обнаружился кризис крепостни­ческой системы хозяйства. Теперь он идет с нарастающей силой. Феодализм все больше показывает свою экономическую несосто­ятельность. При этом кризис феодально-крепостнической систе­мы становится всеобъемлющим, охватывая все важнейшие сферы экономики.

В промышленности крепостная мануфактура не может выдер­жать конкуренции с капиталистической мануфактурой, с буржу­азной организацией производства. Капитализм обеспечивает не­измеримо большую производительность труда и работает с необы­чайной гибкостью и изворотливостью в сложных условиях, когда ему препятствуют все устои феодализма, прежде всего крепостни­чество, мешающее привлекать в производство рабочую силу и су­жающее внутренний рынок. Победа буржуазного производства обеспечивается применением наемного труда и введением машин. Мануфактура сменяется фабрикой. В данный период начинается промышленный переворот. С 1825 по 1860 г. число крупных предприятии обрабатывающей промышленности и занятых в ней ра­бочих возросло втрое. И не случайно в этой промышленности к 1860 г. 4/5 рабочих были уже наемными. В то же время во всей промышленности доля крепостных рабочих составляла еще 44%.

Наемный труд создавал стимул для повышения производитель­ности заинтересованного в результатах производства работника а применение машин экономило рабочую силу, столь дефицитную в условиях феодализма, крепостничества. Попытки применения машин в крепостной промышленности наталкиваются на низкий профессиональный уровень крепостного рабочего, а главное, на его нежелание работать, поскольку он заинтересован не в повыше­нии производительности труда, а как раз наоборот — в экономии своего труда, попросту говоря, в том, чтобы работать как можно меньше.

Нарушение закона обязательного соответствия производствен­ных отношений характеру производительных сил видно и в сель­ском хозяйстве.

В XIX в. Западная Европа все более нуждается в русском хлебе. С 1831 по 1860 г. среднегодовой вывоз хлеба из России вырос с 18 млн. до 69 млн. пудов. При этом рос и внутренний рынок: сбыт хлеба на нем в 9 раз превышал экспорт. Между тем урожайность зерновых в начале века составляла в среднем сам — 2,5 (т.е. 1 мешок посевного материала приносил 2,5 мешка собран­ного зерна). Следовательно, урожайность существенно не отлича­лась от той, что была и века назад[cxlii][142].

Помещики разнообразными средствами пытаются увеличить товарность своих имений.

Одни это делают путем еще большего нажима на крестьянина. В «образцовом» имении графа Орлова-Давыдова была строго рег­ламентирована вся жизнь крепостного крестьянина, для чего было издано специальное Уложение. Этот, вотчинный «закон» предус­матривал сложную систему наказаний за нерадение крестьян к ра­боте и даже за невступление в брак в положенные сроки: поме­щику нужно постоянное пополнение рабочей силы.

Другие помещики пытаются повысить доходность своих име­ний путем нововведений, но и это не дает им успеха. Нововведе­ния терпят крах из-за той же незаинтересованности крестьянина в своем труде.

Всесторонний нажим на крестьянина порождает лишь рост сопротивления. После некоторого затишья в самом начале века растут крестьянские волнения, особенно усиливающиеся в опре­деленные моменты. Так, после Отечественной войны 1812 г., по­родившей некоторые иллюзии в крестьянстве, разлилось широкое возмущение крестьян, когда их надежды на облегчение жизни не оправдались. Новая волна крестьянских выступлений прокати­лась в связи с вступлением Николая I на престол. Только в 1826 г. было зарегистрировано 178 крестьянских выступлений. В конце царствования Николая I число крестьянских волнений выросло в 1,5 раза.

Все большее развитие буржуазных отношений в экономике, кризис крепостнического хозяйства не могут не найти отражения в социальной структуре общества, где в недрах феодализма вы­зревает капитализм.

Важнейшим моментом, определяющим изменения в общест­венном устройстве в этот период, является то, что вместо прежних основных классов постепенно складываются основные классы бур­жуазного общества — капиталисты и наемные рабочие, буржуазия и пролетариат. Формирование новых классов, как и ранее, идет за счет разложения старых.

Буржуазия складывалась главным образом из купечества и верхушки крестьянства, сумевшей тем или иным путем разбога­теть. Такие крестьяне, иногда даже помещичьи, отпускались своим господином на оброк, обогащались, принося барину значи­тельно большую выгоду, чем если бы они работали на пашне. Зна­чительная часть ивановских фабрикантов вышла из среды разбо­гатевших крепостных, которые эксплуатировали десятки тысяч собственных односельчан. Российская буржуазия первой полови­ны XIX в., растущая количественно и богатеющая, оставалась, од­нако, слабой политически. Во всяком случае она, как и в предыду­щие века, не помышляла еще о политической власти. Революци­онной силой российская буржуазия не была. Первыми возмутите­лями спокойствия России в XIX в. стали дворянские революцио­неры-декабристы и Герцен, а затем революционные демократы-разночинцы.

За счет разложения старых классов складывался и пролетари­ат. Он образовался из ремесленников и городского низа, но глав­ным источником его формирования было опять же крестьянство. Помещики преимущественно нечерноземных губерний, как уже отмечалось, часто отпускали своих крестьян на заработки под условием уплаты оброка. Эти крестьяне поступали на фабрики и заводы и эксплуатировались как наемные рабочие.

Широкое распространение имела и такая форма капиталисти­ческой организации производства, когда предприниматель разда­вал работу по крестьянским избам, не заботясь, следовательно, ни о помещении, ни об оборудовании. Крепостной крестьянин ста­новился рабочим, даже сам того не замечая.

Формирование новых общественных классов порождало и принципиально новые классовые антагонизмы, борьбу труда с ка­питалом. Уже в 30-40-е гг. возникает рабочее движение. Царизму приходится учитывать этот новый фактор в своей политике: в 1835 и 1845 г. издаются первые законы о труде, охраняющие элемен­тарные права рабочих, хотя и в ничтожной степени.

Образование новых классов происходило в рамках прежней со­словной системы. Деление общества на сословия оставалось в принципе незыблемым. Несмотря на все сдвиги в экономике, пра­вовое положение отдельных групп населения было прежним. Од­нако пришлось сделать маленькую уступку растущей буржуазии. В 1832 г. было введено новое состояние в составе сословия город­ских жителей — почетное гражданство. Почетные граждане явля­лись неподатным сословием, по своему статусу близким к дворян­ству. Эта уступка буржуазии имела и цель оградить дворянство от проникновения в него социально чуждых элементов, поскольку замкнутость дворянского сословия усиливалась. В 1810 г. Алек­сандр I разрешил верхушке купечества приобретать у казны на­селенные земли, специально оговорив, что это не дает, однако, покупателю никаких дворянских прав. В то же время еще в 1801 г. была запрещена раздача дворянам новых имений. При Николае I принимаются меры к тому, чтобы затруднить приобретение дво­рянства по службе. В 1845 г. были резко повышены требования к государственным служащим, претендующим на дворянство. Для приобретения потомственного дворянства теперь нужно было до­служиться до штаб-офицерского звания в армии и до 5-го класса по штатской службе. Среди самих дворян было установлено не­равноправие в зависимости от имущественного положения в поль­зу, разумеется, наиболее крупных, богатых помещиков. В 1831 г. был введен порядок, по которому прямо участвовать в дворянских выборах могли лишь крупные землевладельцы и крестьяновла-дельцы, другие — голосовали только косвенным путем. Надо ска­зать, что имущественное положение дворянства было весьма не­однородным. Во второй четверти XIX в. дворян было свыше 250 тыс., из них около 150 тыс. не имели крестьян, свыше 100 тыс. сами занимались хлебопашеством.

Экономическое развитие страны, крестьянское движение за­ставили сделать некоторые шаги к ослаблению крепостного права. Даже шеф жандармов Бенкендорф писал царю о необходимости постепенного освобождения крестьян. В 1803 г. был принят из­вестный Указ о вольных хлебопашцах, в 1842 г. было разрешено помещикам передавать земли крестьянам за определенные повин­ности, в 1848 г. крестьянам разрешили покупать недвижимое иму­щество. Очевидно, что эти шаги к раскрепощению крестьян су­щественных изменений в их правовое положение не внесли. Важно лишь отметить, что в законодательстве о крестьянстве оп­робовались институты, которые потом будут использованы в крес­тьянской реформе 1861 г. (выкуп земель, «обязанное состояние»

и пр.).

Классовое и сословное деление российского общества допол­нялось делением этническим. Россия, с незапамятных времен быв­шая полиэтническим государством, в данный период стала еще более многонациональной. В нее входили районы, стоявшие на разных уровнях эномического развития, и это не могло не отра­зиться на социальной структуре империи. Вместе с тем все вновь вступавшие в Российскую империю территории типологически от­носились к феодальной формации, хотя и стояли на разных сту­пенях развития. Следовательно, классовая и сословная структура их была в принципе однотипной.

Присоединение новых территорий к России означало включе­ние инонациональных феодалов в общую структуру российских феодалов, а феодально зависимого населения — в состав эксплу­атируемых. Однако такое включение проходило не механически, а имело определенные особенности. Еще в XVIII в. царское пра­вительство предоставило все права российского дворянства при­балтийским баронам. Больше того, они получили привилегии даже в сравнении с русскими дворянами[cxliii][143]. Права русских первоначаль­но получили и польские феодалы. Молдавские бояре в Бессарабии тоже приобрели права российских дворян. В 1827 г. такие права были даны и грузинским дворянам. В XIX в., как и раньше, на государственную службу принимались лица вне зависимости от их национальной принадлежности. В формулярных списках чиновни-ков даже не было графы о национальности[cxliv][144].

Что касается трудящихся, то инонациональные крестьяне име­ли определенные преимущества перед великорусскими. В Прибал­тике раскрепощение крестьян было проведено раньше, чем в Центральной России. Личная свобода сохранилась за крестьянами Царства Польского и Финляндии. Молдавским крестьянам было предоставлено право перехода. В Северном Азербайджане цар­ское правительство конфисковало земли непокорных феодалов, составлявшие 3/4 всех земельных владений края. Принтом крес­тьяне, жившие на таких землях, освобождались от повинностей своим прежним феодалам и перешли на положение казенных крестьян. Права казенных крестьян получили и казахи. Больше того, им было разрешено переходить в другие сословия. Было за­прещено рабство, все еще имевшее место в Казахстане. Казахское население освобождалось от рекрутчины[cxlv][145], тяжким гнетом давив­шей русских крестьян. Таким образом, инонациональные крестья­не от присоединения к России или выиграли, или по крайней мере ничего не проиграли.

Интересы же господ чем дальше, тем больше начинают стал­киваться с интересами русских феодалов, а это порождает опре­деленную волну местного национализма. Правда, царизм вел до­вольно гибкую политику по отношению к инонациональным фе­одалам, стараясь привлечь их на свою сторону, и это в большин­стве случаев ему удавалось.