IV. Вопрос об анатомической локализации сновидений

 

Головной мозг есть орган сновидений. Это не вызывает сомнений у материалистически мыслящих людей.

Интересно, что у детей сновидения сначала смешиваются с действительностью, а примерно с трехлетнего возраста локализируются «в голове»

Сомнения возникают при постановке вопроса о том, в какой части головного мозга локализируются сновидения: в коре или в подкорковой области? Здесь мнения расходятся.

Рассмотрим сначала представления о подкорковой локализации сновидений. М. И. Аствацатуров считал, что «сновидения, представляющие собой отрывочные образы, не связанные с общим ассоциативным процессом, не контролируемые сознанием и обычно имеющие более или менее ясную эмоциональную окраску, должны быть рассматриваемы как проявление деятельности базального отдела при заторможенности коры». Взгляды Аствацатурова изложены им в виде следующей схемы:

 

 

Эта схема нуждается в следующих исправлениях. Для коры больших полушарий (как это было изложено нами в разделе I) не обязательна полная заторможенность во время сна. Она может иметь место только при очень глубоком сне. Часто же такой полной заторможенности не бывает; кора или не вся захвачена сонным торможением, или захвачена целиком, но неглубоким сонным торможением. Далее, для подкорки «заторможенность не обязательна». Это верно только отчасти. Обычно сонное торможение иррадиирует с коры на подкорку и затормаживает последнюю в той или иной степени экстенсивности и интенсивности торможения. М. И. Аствацатуров связывал сновидения с деятельностью подкоркового (базального) отдела головного мозга потому, что сновидения не контролируются сознанием (а сознание есть функция коры), и потому, что сновидения имеют эмоциональную окраску (а эмоциональная, аффективная деятельность есть функция подкорки). Однако это не верно, так как многое, что совершается в коре, не контролируется сознанием. Больше того, можно сказать, что если бы вся наша корковая деятельность контролировалась сознанием, то наша нормальная умственная работа была бы невозможной.

Главное возражение против подкорковой теории сновидений следующее. Как известно, в наших сновидениях воспроизводятся в различных комбинациях элементы нашего приобретенного жизненного опыта. Органом же индивидуального, приобретенного жизненного опыта является кора больших полушарий, где этот опыт фиксируется в виде корковых временных связей и функциональных систем этих связей. Следовательно, сновидения не могут возникать без участия коры головного мозга. Более того, основная масса элементов, входящих в содержание сновидений, является корковой по своему происхождению и локализации. Это положение получит свои исчерпывающие доказательства при дальнейшем изложении материала.

Подкорковой теории сновидений придерживался также психолог Г. И. Челпанов.

Как мы уже писали, Лермитт предполагает существование двух антагонистических подкорковых центров — центра сна и центра бодрствования. По его мнению, сновидения будут зависеть от неполного подавления центра бодрствования во время сна. В своей книге о сновидениях Лермитт приводит (стр. 113–115) краткое изложение представлений И. П. Павлова о нервном механизме сна, но ничего не говорит о том, как эти представления могли бы быть применены для понимания нервного механизма сновидений.

Представления о подкорковой локализации и подкорковом происхождении сновидении разделяются некоторыми невропатологами и психиатрами. Последние склонны связывать сферу так называемой «подсознательной» или «бессознательной» деятельности только с подкорковыми областями головного мозга. Сновидения же относятся к такого рода «психической» деятельности. Сновидения — род мозговой деятельности, не контролируемой сознанием. Сознание есть функция коры больших полушарий. Однако и в коре широко представлена «подсознательная» деятельность. Последнее подтверждается большим фактическим материалом, которым в настоящее время располагает физиология высшей нервной деятельности,^[5] психология и клиника.

Мы ставим вопрос иначе. Что входит в содержание сновидений за счет коры и что за счет подкорки? Откуда в каждом данном случае начинаются сновидения: с коры или с подкорки? Какова роль взаимодействия коры и подкорки в возникновении сновидений? На эти вопросы мы и постараемся дать ответ.

Как-то в связи с вопросом о подкорковом центре сна на одной из своих «сред» И. П. Павлов интересовался: бывают или нет сновидения у энцефалитиков (в случае эпидемического энцефалита)? Ответ присутствовавших на заседании невропатологов М. П. Никитина и Е. Л. Вендеровича был совершенно неопределенным. Нет достаточных данных по этому вопросу. Материал, собранный по этой теме, представлял бы существенный научный интерес.

Приведем одно случайное наблюдение. Больная М. (пациентка д-ра Б. В. Андреева) страдала периодической спячкой на почве органических нарушений после энцефалита. Во время 10–12-дневного почти сплошного патологического сна она сновидений не имела, а во время ночного обычного сна в здоровые промежутки жизни сновидения были и она их помнила.

Мы знаем и другие случаи патологического сна, например при нарколепсии, когда сновидения имеют место (наблюдения М. И. Сандомирского).

Из этих отрывочных наблюдений нельзя сделать какого-либо заключения.

Анри Роже (Roger, 1946) считает, что процесс сна распространяется снизу вверх — от диэнцефалона к коре больших полушарий. О сновидениях он говорит: «Сновидение возможно, когда сон захватывает диэнцефалон, оно делается невозможным, когда сном охвачена кора» (стр. 387). Мы должны сказать, что здесь имеет значение глубина сна, захватывающего кору, экстенсивность и интенсивность сонного торможения. По Роже, кора имеет существенное значение в происхождении сновидений.

Рассмотрим некоторые факты, характеризующие роль коры в этих явлениях.

При электрическом раздражении тех или иных точек поверхности коры больших полушарий у людей появляются иллюзии и галлюцинации. Это есть прямое доказательство того, что иллюзии и галлюцинации суть результат возбуждения корковых нервных клеток.

Иллюзии, галлюцинации и сновидения — не одно и то же, но имеют некоторое родство между собой (см. далее, раздел VIII).

Представим себе такой мысленный эксперимент. Если у человека во время сна можно было бы произвести подобное электрическое раздражение точек коры, то, надо полагать, это породило бы сновидения. В естественных условиях это искусственное раздражение заменяется различными возбуждающими импульсами, приходящими в кору от внешних и внутренних рецепторов, или возбуждениями, возникающими в ней самой при тех или иных условиях. Эту картину можно было бы вообразить в виде светящихся точек, то вспыхивающих, то потухающих, в разных местах на темном фоне заторможенной коры.

В нашем распоряжении имеется клиническое наблюдение, подтверждающее корковую локализацию сновидений. У одной девушки (пациентка д-ра Л. Б. Гаккель) была истерическая слепота после психической травмы. Когда она была здорова, то отмечала у себя обычные для нее каждодневные зрительные сновидения. Во время же периодов истерической слепоты, имевшей место у больной два раза, она совершенно не имела сновидений. Надо полагать, что в основе истерической слепоты лежит торможение коркового зрительного анализатора, выключенного таким образом на некоторое более или менее продолжительное время. Вследствие этого во время болезни у нашей больной и не могли появляться зрительные сновидения. Последние возобновлялись, когда исчезала истерическая слепота.

Однако в другом случае корковой истерической слепоты дело обстояло иначе (наблюдение д-ра И. Е. Вольперта). После тяжелой психической травмы О. (в возрасте 37 лет) внезапно ослепла. Слепота продолжалась 21 день. Больная в течение этого времени находилась в нервной клинике. Зрение к ней возвратилось внезапно, когда она шла на прием к лечащему врачу. О. во время своей слепоты продолжала видеть сновидения с участием зрительных образов: 1) «Вижу себя, что иду в Москве в метро. Рядом со мной идет какая-то девочка. Она — в черном» и т.д., 2) «Вижу себя в детстве в своем родном городе и вокруг себя вижу много людей в белых халатах» и т.д. Больная О. отмечала, что она обычно во время сна видит сновидения и помнит их. Характер сновидений во время истерической слепоты у нее не изменился.

Данный случай не совпадает с первым случаем истерической слепоты. Можно дать следующее объяснение. Во втором случае (больная О.) возможен такой нервный механизм:

1) торможение захватило здесь весь корковый зрительный анализатор, а в процессе сна создавались фазовые изменения, при которых могли возникать зрительные сновидения,

2) или торможение было локализовано только в корковом поле 17 (area striata), а поля 18 и 19 в зрительной зоне были свободны от торможения; в таком случае зрительные сновидения могли бы возникать за счет возбуждений в поле 18 и 19.

Можно предположить, что в первом случае имело место более полное и глубокое торможение всего коркового зрительного анализатора, поэтому там не было условий ни для фазовых изменений во время сна (что должно было быть связано с ослаблением торможения зрительной области) ни свободных от патологического торможения районов в пределах зрительного анализатора. Во всяком случае, мы считаем необходимым подчеркнуть, что у первой больной дважды наблюдалось исчезновение зрительных сновидений в периоды истерической слепоты.

А. М. Гринштейн (1923) описал клинический случай «психической (душевной) слепоты», когда из сновидений исчезли зрительные образы. Это совпадает с нашим первым случаем и, по мнению А. М. Гринштейна, свидетельствует о корковой локализации сновидений.

Приведем далее клинический случай выздоровления от глухоты, начавшегося со слухового сновидения. У одного бойца после воздушной контузии развился коммоционно-контузионный синдром с заиканием и глухотой (преимущественно коркового характера). После лечения в госпитале возвращение слуха началось со слухового сновидения. Больному снилось, что он разговаривает со своим врачом и слышит его голос. Когда больной проснулся, то происходила передача по радио, которую он уже мог слышать. По-видимому, сновидение возникло под влиянием доходивших до коры звуковых раздражений от радио.

В данном случае был заторможен и на некоторое время выключен корковый слуховой анализатор. Его включение в деятельность началось со слухового сновидения во время сна.

Приведенный выше материал о сновидениях у слепых также показал наличие корковых элементов в содержании их сновидений.

Таким образом, в содержание сновидений входят комбинации фиксированных в коре элементов и систем индивидуального жизненного опыта. Но и подкорка играет важную роль в происхождении и содержании сновидений. Из подкорковой области происходят эмоциональная окраска сновидений, их аффективное содержание и элементы инстинктивной деятельности.

Так, в сексуальных сновидениях обычно имеют место и корковые и подкорковые элементы. Сексуальные сновидения не возможны без половой эмоции, влечения, возникающего в подкорке. На этот (выражаясь языком Павлова) «безусловный» стержень сновидения нанизывается многообразная комбинация «условных», корковых элементов в виде различных образов. Сексуальное сновидение может возникать в подкорке, но оно также может начинаться и в коре. В каждом отдельном случае это может происходить по-разному. В анализе нервного механизма сновидений необходимо исходить из взаимодействия коры и подкорки. И. П. Павлов понимал высшую нервную деятельность как взаимодействие условных и безусловных рефлексов, корковой и подкорковой деятельности. С этой же точки зрения мы должны подходить к физиологическому пониманию сновидений, рассматривая их как проявление хаотической, бессистемной высшей нервной деятельности.

В процессе сна взаимоотношение между корой и подкоркой и нижележащими отделами центральной нервной системы изменяется. Ослабляется и даже исчезает корковый контроль над функциями низших отделов. Этим объясняются акты мочеиспускания и дефекации, нередко наблюдающиеся у детей во время сна. Такие явления наблюдаются не только вследствие ослабления коркового контроля над соответствующими центрами спинного мозга, но также вследствие возникновения сновидений, связанных с актами мочеиспускания и дефекации. Под влиянием растяжения мочевого пузыря в кору больших полушарий поступает поток интероцептивных импульсов. Снится обстановка мочеиспускания, заканчивающаяся опорожнением мочевого пузыря в кровать. Здесь речь идет не о ночном недержании мочи, а о здоровых детях, у которых эпизодически происходят указанные эксцессы.

Наблюдаются случаи неполного пробуждения, т. е. когда подкорка освободилась от сонного торможения, а кора еще заторможена и не в состоянии нормально регулировать деятельность подкорки. Интересный в этом отношении факт был сообщен проф. Ю. П. Фроловым. У одного охотника был воспитанный им с ранних лет и хорошо прирученный медведь. Медведь всегда вел себя дружелюбно по отношению к своему хозяину. Как-то зимой, когда медведь находился в зимней спячке, охотник решил его разбудить, чтобы показать приятелю достижения своей дрессировки. К изумлению хозяина, разбуженный медведь превратился в разъяренного и опасного зверя и чуть было не загрыз своего воспитателя. С большим трудом удалось утихомирить медведя и запереть.

В данном случае все элементы коркового дрессированного поведения выпали и животное находилось во власти буйствующей подкорки, захваченной агрессивно-оборонительным инстинктом.

Подобное, совершенно необычное поведение наблюдалось у домашней кошки (сообщено проф. Н. А. Крышовой). Кошка отличалась ласковым характером и была привязана к своей хозяйке. Во время сна кошки хозяйка неосторожно задела ее ногой и разбудила. В этот момент кошка превратилась в разъяренное животное, набросилась на хозяйку и укусила ее за ногу.

В обоих случаях, надо полагать, было неполное пробуждение: подкорка растормозилась, а кора еще оставалась до некоторой степени заторможенной.

Мы привели эти два случая потому, что они иллюстрируют взаимоотношение коры и подкорки и их нервный механизм имеет некоторое отношение к механизму кошмарных сновидений. В кошмарных сновидениях также наблюдается господство подкорковой сферы над корой.

В происхождении кошмарных сновидений большую роль играют висцеральные раздражения как у здоровых, так, в особенности, у больных людей. Эти факты хорошо известны клиницистам. Так, у одной больной (пациентка д-ра Л. Б. Гаккель), если она ночью лежала на спине, наблюдались кошмарные сновидения. Это объяснялось тем, что больная была очень полной и при положении на спине ее тучный живот давил на внутренние органы. Поэтому больная, желая избежать кошмарных сновидений, стремилась спать на боку.

Нередко кошмарные сновидения бывают при легочных и сердечных заболеваниях, когда имеются затруднения в дыхании, нарушения кровообращения или какие-либо болевые раздражения.

У невротиков, страдающих навязчивыми страхами (фобиями), нередко наблюдаются кошмарные сновидения, в которых господствует безотчетный страх.

М. И. Сандомирский отмечал частоту кошмарных сновидений у нарколептиков во время ночного сна. Им же при помощи хронаксиметрии было установлено, что у нарколептиков ночной сои нарушен и неглубок. К этому надо добавить, что нарколептики легко засыпают, но с трудом пробуждаются.

К. А. Гринева констатировала, что у слепых кошмарные сновидения часто связаны с самозащитной деятельностью, обостренной в связи с потерей зрения.

В нашу задачу не входит обзор всех фактов, относящихся к кошмарным сновидениям. Их очень много. Для анализа нервного механизма этих сновидений мы остановимся на одном наблюдении.

Автор пережил кошмарное сновидение при следующих обстоятельствах. Обычно его маленькая дочь, 3 лет, имела привычку по утрам перелезать из детской кровати к отцу. С некоторых же пор она стала раньше просыпаться и перелезать в 3 часа ночи, т. е. во время утреннего максимума сна у отца. При одном таком перелезании девочка ногой ступила на отца. Последний внезапно увидел кошмарное сновидение, в котором преобладали тактильные ощущения и ощущения давления. Почудилось, что какое-то неведомое существо всей своей тяжестью навалилось и схватило. Стало очень страшно (чувство безотчетного страха). Сильно закричал и проснулся от плача испугавшейся дочери. Только вполне проснувшись, автор мог сообразить, что произошло (запись из дневника автора от 23 IV 1941).

Надо полагать, что здесь имело место растормаживание подкорки при заторможенной коре, в условиях глубокой фазы сна.

Мы можем следующим образом суммировать наши представления о нервном механизме кошмарных сновидений.

1. Происходит включение подкорки при выключенной торможением коре; выключение коры может быть полным или частичным.

2. Важную роль играют интероцептивные импульсы (например от переполненного желудка или от больных внутренних органов).

3. Нередкой причиной кошмаров являются затруднения дыхания (например, сдавление шеи воротником или при неудобном положении головы и т.п.). Здесь имеют значение нервные импульсы от сдавления дыхательных путей, а также недостаток кислорода.

4. Болезни, в особенности инфекционные, сопровождающиеся высокой температурой, часто вызывают кошмарные сновидения. Тут могут иметь значение нарушения мозгового кровообращения и перегревание головного мозга.

5. Возникновению кошмарных сновидений способствует не только функциональная диссоциация между корой и подкоркой, но также и функциональная диссоциация между отдельными частями коры, когда одни ее отделы глубоко заторможены, а другие свободны от торможения.

Остановимся еще на одном вопросе, имеющем существенное значение в плане излагаемой в этом разделе темы.

Надо предполагать, что на известных фазах сна, когда кора заторможена, а подкорка еще нет, может происходить регрессивный сдвиг в сторону протопатической чувствительности.

М. И. Аствацатуров писал: «При выпадении корковой рецепторной функции чувствительность не утрачивается совершенно, а лишь регрессирует на более примитивную, филогенетически старую форму» (стр. 4). Последнюю он связывал с деятельностью nucleus essentialis в thalamus opticus.

Такой же механизм может иметь место в процессе сна, и тогда в наших сновидениях возникают переживания смутных чувств приятного и неприятного без распознавания качества и источника данного раздражения, что характерно для протопатической подкорковой чувствительности в отличие от эпикритической корковой.

Из всего изложенного должно быть ясно, что входит в содержание сновидений за счет коры и что за счет подкорки.

Мы можем сделать следующие заключения.

1. Органом сновидений является высший отдел головного мозга — большие полушария в их взаимодействии с подкорковыми областями.

2. Элементы приобретенного жизненного опыта, воспроизводимого в сновидениях, имеют корковую локализацию.

3. Эмоционально-аффективная сторона сновидений связана с подкоркой.

4. Сновидения формируются в результате конкретного в каждом случае взаимодействия коры и подкорки.

5. Сновидения могут быть обусловлены как возбуждениями, возникающими в коре, так и возбуждениями, возникающими в подкорке. Таким образом, сновидения могут иметь свое начало как в коре, так и в подкорке.

6. Следовательно, представления об исключительно подкорковой локализации сновидений надо считать неправильными.