Органическое мышление против артефактного

Джун Грубер

Доцент кафедры психологии Университета Колорадо в Боулдере

 

Рауль Сауседо

Доцент кафедры философии Университета Колорадо в Боулдере

Организмы – по сути машины (в широком понимании этого слова). Следовательно, поскольку мы, люди, являемся мыслящими организмами, мы также и органические мыслящие машины, вероятно наряду со многими животными. Некоторые машины – скорее артефакты, чем организмы, а какие-то из них, возможно, мыслят (опять же в широком понимании). Такие вещи – это артефактные мыслящие машины, например компьютеры и подобные им устройства.

Главный вопрос заключается в том, есть ли вообще явная онтологическая граница между организмами и артефактами. Но вместо того чтобы непосредственно ответить на этот вопрос, мы бы хотели задать другой, хотя и связанный с ним: есть ли серьезные различия между видами мышления, которые демонстрируют организмы, и видами мышления, которые демонстрируют мыслящие артефакты вроде машин, то есть между органическим и артефактным мышлением? Это не вопрос о содержании слов типа «мыслить», «мышление», «мысль». Нет особой глубины, например, в вопросе о том, надо ли использовать эти термины для ввода, обработки и вывода информации, которые могут осуществлять компьютеры. Скорее проблема состоит в том, есть ли существенные отличия между тем, что делает некто вроде нас, и тем, что делает нечто вроде компьютеров.

Результаты недавних эмпирических исследований в области изучения эмоций, а также последних теоретических изысканий в философии говорят о том, что различия в самом деле существенные. Предположим, вы отправились в поход и столкнулись со львом. Что с вами происходит на уровне физиологии? Если вы не отличаетесь от большинства людей, то у вас в голове проносится быстрый поток мыслей: «Я умру», «Вот ведь не повезло», «Надо сохранять спокойствие», «Надо было почитать о том, что делать в таких ситуациях» и т. д. Вы также испытываете массу чувств: удивление, страх и пр. То есть с вами происходят определенные когнитивные и аффективные процессы.

Последние работы по психологии и философии говорят о том, что когнитивное и аффективное выступают в единстве. Дело не только в том, что один человек может в большей или меньшей степени влиять на другого в различных контекстах. В действительности существует единый когнитивный/аффективный процесс, лежащий в основе двух параллельных и взаимодействующих процессов, которые нельзя разделить. Большая часть нашего мышления имеет такой холистический характер; наш способ обработки информации является скорее когнитивным/аффективным, нежели чисто когнитивным. Если мы и получим чисто когнитивный процесс, то он будет производным от базового единого процесса. Это отличие Системы 1 от Системы 2[93], где первая – в основном автоматическая и бессознательная, а вторая – эксплицитная и осознанная. Мы полагаем, что процессы и на уровне Системы 1, и на уровне Системы 2 сами по себе являются холистическими, то есть когнитивными/аффективными.

Нет убедительных данных (по крайней мере, пока) о том, что артефактные мыслящие машины способны выполнять такую когнитивную/аффективную обработку информации. Есть убедительные данные о том, что они способны научиться лучше делать то, что уже умеют, но они просто не работают с информацией в рамках единого когнитивного/аффективного процесса, характерного для нас. Их способ обработки информации схож лишь с частью этого единого процесса. Из сказанного не следует, что такие вещи, как компьютеры, неспособны чувствовать и, следовательно, не могут мыслить; скорее можно сделать вывод, что их мышление категорически отличается от нашего.

Контекст очень важен

Пол Долан

Преподаватель бихевиористики в Лондонской школе экономики и политических наук; автор книги «Счастье по расчету: Как управлять своей жизнью, чтобы быть счастливым каждый день» (Happiness by Design: Change What You Do, Not How You Think)[94]

В какой момент мы будем готовы сказать, что машина мыслит? Когда она сможет делать расчеты, когда сможет понимать контекстуальные сигналы и соответствующим образом изменять свое поведение, когда сможет подражать эмоциям и вызывать их у других? Ответ на основной вопрос зависит от того, что мы подразумеваем под мышлением. Есть множество сознательных (Система 2) процессов, с которыми машина справится лучше, точнее и с меньшим объемом искажений, чем мы. Но машина не может мыслить в автоматическом (Система 1) режиме. Мы не до конца понимаем автоматические процессы, которые определяют то, как мы себя ведем и как мыслим, поэтому мы не можем запрограммировать машину вести себя так, как человек.

Тогда ключевой вопрос таков: если машина способна мыслить в режиме Системы 2 на скорости человеческой Системы 1, то не будет ли ее «мышление» в чем-то превосходить наше? Что ж, тут очень важен контекст: в чем-то – да, так и получится; в чем-то – нет. Машины не будут близоруки. Они сумеют решить наши экологические проблемы; они не станут жертвой стереотипов и оценочных суждений; они облегчат страдания многих; они будут лишены нашей склонности к аффективному прогнозированию и т. д. Но, с другой стороны, компьютер может не понравиться нам. Что, если поэт и машина напишут одно и то же стихотворение? Понимая, что стихотворение сгенерировано программой, читатель наверняка воспримет его хуже; знание об авторе-человеке окрашивает линзу, через которую читатель оценивает и интерпретирует стихи.