Ii: английские хеклеры в новой зеландии

 

 

Это то, что я написал вечером после ужасного выступления — не для публикации, а просто для моего удовлетворения — в праведном, мизантропском и совершенно непривлекательном духе заносчивости и драгоценного самооправдания. Это пример того, почему никому не надо вести блоги. Несмотря на это, я все же включил это сюда, потому что этот текст запечатлевает чувства комика, который только что умер, и раскрывает много чего о моем профессиональном состоянии в то время.

 

Все шло довольно неплохо на новозеландском комедийном фестивале в Окленде. The Classic на Квин Стрит входит в пять моих любимых мест для выступлений по всему миру. Это место — переделанный порно-кинотеатр, там есть обслуживание столиков, но оно не мешает, а в воздухе царит атмосфера старомодного гламура, которую сложно создать. На всех шоу у меня получилось сделать то, что я делаю, — отправить людей в смешные путешествия по местам, в которые они не ожидали, что попадут на стендап-выступлении. Все выкрики были или веселыми, остроумными, поддерживающими — такими, из которых можно было сделать что-то смешное — или же шли от по-настоящему удивленных людей, которые хотели что-то понять, задавая вопросы, которые тоже можно было как-то положительно обыграть. После выкриков создавалось ощущение живых дебатов или флирта. Никто не был унижен или обижен — ни на сцене, ни за ее пределами.

Мне нравится смотреть за тем, как публика входит в зал. Во время рассадки я включаю CD длинного саксофонного соло Эвана Паркера. Мне кажется, что если они не могут спокойно перенести его, то потом у них будут проблемы и с моим выступлением. Каждый десятый вечер кто-то подходит к звукарю и просит выключить эту сраную музыку. Такие люди — это обычно те, у кого потом не хватает терпения, чтобы получить удовольствие от моего выступления. В этот вечер англичанин в красной футболке занял столик с компанией из десяти-пятнадцати других мужчин и начал с места кричать, чтобы выключили музыку. Я решил, что он был альфа-самцом этой стаи, и понял, что судьба вечера во многом зависела от него. Люди, которые ходят на комедию в больших компаниях, обычно повторяют реакцию одного человека из этой компании, а этот человек в свою очередь обычно чувствует, что я угрожаю его статусу клоуна/лидера этой группы, и поэтому он может захотеть подставить меня. С тех пор, как я вернулся в стендап, я в основном выступал для людей, которые были со мной на одной волне, и уже давно не выступал в Comedy Store или Jongleurs, так что с таким менталитетом я сталкивался нечасто.

Разумеется, через несколько минут я понял, что шоу саботируется. Мужчина начал влезать в важные небольшие промежутки между подводками и панчлайнами со своими попытками сострить, которые не были смешнее моих, но все равно тормозили ход шоу. Я вежливо и тихо сказал ему со сцены еще до начала шоу, что я понял, что он альфа-самец своей компании и что он как клоун/лидер группы будет обязан поддевать меня. Но даже это смелое заявление не сделало его тише. Он со своей стаей был там из-за тура Лайонз. Лайонз — это британский регбийный клуб. Моменты в сете, которые я намеренно выставлял безвкусными, получали такую поддержку со стороны британских любителей спорта, что я чувствовал, что их значение и задумка изменились, и мне было стыдно произносить их.

Ближе к концу я использовал слово “пальцевать” в сетапе. И сразу после этого слова я получил выкрик: “Ну вот, начинается интересное”. Я объяснил, что эта часть была самой нелюбимой моей частью всего концерта, а то, что она так зашла фанатам регби, означало, что мы были совсем на разных волнах.

Обычно мне удается заткнуть хеклеров неоспоримой логикой, но то, что я делал, было настолько далеко от того, что спортивные фанаты ждали от комедии, что они даже не понимали, что они по всем статьям были неправы, поэтому их град неостроумной глупости продолжал сыпаться на меня. Конечно, потом они все хотят купить тебе напиток и чувствуют, что своими выкриками оказали тебе какую-то услугу. Один из них сказал, что его любимым комиком был Эдди Иззард, что я спокойно принял, но когда они попытались вовлечь меня в оживленную беседу о том, насколько потрясающим был Питер Кей, я почувствовал, что у меня кончились силы, и ушел. Они даже не поняли, что они сделали. Они думали, что они помогли мне стать больше похожим на нормального комика. Они были уверены, что спасли шоу.

Смешно и грустно, что мое единственное ужасное шоу в Окленде стало таким именно из-за того типа британцев, с которыми я не сталкиваюсь в Британии на моих шоу. Но когда я вернулся в квартиру, я начал впадать в депрессию. Британские фанаты регби пытались уничтожить мир новых возможностей вместо того, чтобы принять его таким, какой он есть, или насладиться его отличием. Вот поэтому британские курорты в Испании забиты британскими пабами и магазинами, где продают фиш-энд-чипс[86]. Вот поэтому там нет испанцев, продающих на испанских пляжах вкуснейшую испанскую еду.

Между комиками часто разгораются споры на темы вроде: “Что делает Дэнил Китсон?” Почему, спрашивают многие, он выступает в The Stand, когда он мог бы выступать в огромном зале в Assembly? Почему он лишается половины своих фанатов каждые пару лет, выпуская чувственный концерт с историями? Почему он нормально не подстрижется — у него же явно есть деньги? Но Китсон однажды сказал мне, что после того, как он получил награду Perrier, он выступал в театре Сохо. И сидя в туалетной кабинке, он подслушал, как у писсуаров общались его зрители. Ему не понравились эти люди, и он решил, что ему пора начать отсеивать лишних людей из его фан-базы.

Скотт, управляющий the Classic, который и привез меня туда, сказал, что я был не прав по поводу того, что этот хеклер был альфа-самцом в той группе. Он сказал, что у альфа-самца были бы машины, деньги, девушки, и он бы молчал. Хеклер же был дельта-самцом, шутом альфа-самца. Такой проводит свою жизнь на орбите сильнейших, кружа вокруг них, но никогда не становясь одним из них. Это, разумеется, правда. Но удовольствия она мне не доставляла. Мне только стало грустнее от мысли о том, что прекрасно работающая программа была саботирована в результате чьего-то безрассудства. Что за ужасная ночь.

 

Отрывок из личного дневника,

Май 2005