Фарит Суфиянович Сафуанов Наталья Константиновна Харитонова Ольга Алексеевна Русаковская

Фарит Суфиянович Сафуанов Наталья Константиновна Харитонова Ольга Алексеевна Русаковская

Психолого‑психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка

 

 

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=22472522

«Психолого‑психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка»: Генезис; Москва; 2012

ISBN 978‑5‑98563‑428‑0

Аннотация

 

В книге рассматриваются теоретические и методологические проблемы комплексной судебной психолого‑психиатрической экспертизы по гражданским делам о воспитании детей при раздельном проживании родителей. Освещаются принципы, этапы и методы судебно‑экспертного исследования. Особое внимание уделяется анализу социально‑психологических особенностей высококонфликтных семей, влияния разводов родителей на психическое состояние и развитие ребенка. Выделяются клинико‑психологические факторы, имеющие экспертное значение при решении вопросов о месте жительства ребенка и порядке встреч отдельно проживающего родителя с ребенком. Анализируются типичные ошибки в заключениях специалистов и экспертов.

Для судебно‑психологических и судебно‑психиатрических экспертов, юристов, социальных работников, специалистов органов опеки и попечительства, научных и практических работников, интересующихся семейным правом и практикой его применения, а также для студентов и аспирантов психологических, юридических факультетов.

 

Фарит Сафуанов

Наталья Харитонова

Ольга Русаковская

Психолого‑психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка

 

© Издательство «Генезис», 2011

 

Введение

 

В России ежегодно более 600 тыс. детей переживают развод родителей. Ситуация развода во всех случаях затрагивает интересы детей и отражается на их психическом состоянии и развитии. В последние годы все больше детей становятся объектом судебных споров между родителями, не пришедшими к соглашению по вопросу определения места жительства детей и их воспитания или по вопросу определения порядка общения ребенка с отдельно проживающим родителем. Так, согласно данным Управления анализа и обобщения судебной практики Верховного Суда РФ, по искам о порядке воспитания детей родителями, проживающими раздельно, в 2007 г. было рассмотрено 11 563 дела, в 2008 г. – 17014, в 2009 г. – 20 531.

Развод почти всегда является психотравмирующей ситуацией, он связан с высоким риском возникновения различного рода нарушений психического состояния у всех членов семьи. Дети, в силу естественной возрастной зависимости от родителей, личностной и эмоциональной незрелости, оказываются наиболее уязвимыми к психотравмирующему действию развода. В соответствии с Международной классификацией болезней (МКБ‑10) воспитание ребенка в ситуации конфликтных и враждебных отношений между родителями является «аномальным и создает риск развития у ребенка различного рода психических нарушений». Психиатры знают, что развод относится к тем событиям в жизни ребенка, которые наиболее часто ведут к появлению невротических симптомов. Поведение родителей в ситуации развода (высокий уровень агрессии, вовлечение ребенка в родительский конфликт и т. п.), неблагоприятно складывающаяся после развода воспитательная ситуация (патологизирующий стиль воспитания у родителя, с которым проживает ребенок, отсутствие общения с одним из родителей, сопряженность общения с отдельно проживающим родителем с высоким уровнем интрапсихического конфликта) также могут оказывать негативное влияние на психическое состояние и развитие ребенка.

Согласно действующему Семейному кодексу Российской Федерации (СК РФ), родители имеют равные права и равные обязанности в отношении своих детей. Место жительства ребенка при раздельном проживании родителей и отсутствии соглашения между ними определяется судом «исходя из интересов ребенка и с учетом мнения детей» (ч. 3 ст. 65 СК РФ). Право родителя, проживающего отдельно, на «общение с ребенком, участие в его воспитании и решение вопросов получения ребенком образования» может быть реализовано только в том случае, «если такое общение не причиняет вред физическому и психическому здоровью ребенка, его нравственному развитию» (ч. 1 ст. 66 СК РФ).

Таким образом, ядром правового регулирования семейных споров является самостоятельное семейно‑правовое понятие «интересы ребенка». В Постановлении от 4 июля 1997 г. № 9 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об установлении усыновления» Пленум Верховного Суда РФ в п. 14 разъясняет, что под интересами ребенка «следует понимать обеспечение условий, необходимых для его полноценного физического, психического и духовного развития» (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998, № 9). Интересы ребенка, как семейно‑правовая категория, определяются как субъективная потребность ребенка в благоприятных условиях существования, которая находит объективное выражение в реализации родителями своих прав и обязанностей, предусмотренных семейным законодательством. При этом интересы ребенка выступают в семейном праве как показатель качества осуществления родителями родительских прав и обязанностей, эффективности выполнения органами опеки и попечительства функций по защите прав и интересов детей; справедливости и объективности рассмотрения судами семейно‑правовых споров, поэтому данное понятие принимает характер критерия действенности и значимости этих функций (Ильина, 2006, с. 27). В то же время, устанавливая приоритетность и необходимость наилучшего осуществления законных прав и интересов ребенка, законодатель должен учитывать интересы матери и интересы отца. Таким образом, при рассмотрении спора между разводящимися супругами о месте жительства ребенка (детей) суд берет под свою защиту совпадающие интересы и ребенка, и одной из сторон спора (матери или отца). В связи с данными правовыми условиями суду необходимо раскрыть и выявить действительные интересы и истца, и ответчика, и ребенка, что заставляет обращаться не только к внешним обстоятельствам (материальные, бытовые условия), но и к внутренним мотивам поведения и особенностям личных отношений родителей друг к другу и к ребенку.

Нормы СК РФ предусматривают различные способы выявления судом интересов ребенка: непосредственное выяснение мнения ребенка, опрос в суде родителей и свидетелей, заключение органа опеки и попечительства. Необходимость выявления судом, наряду с материальными, бытовыми условиями, ряда обстоятельств, имеющих психологическое и клинико‑психологическое значение (мотивов поведения, особенностей личных отношений родителей друг к другу и к ребенку; индивидуально‑психологических и патопсихологических особенностей всех членов семьи, способных повлиять на обеспечение ребенку условий для воспитания и полноценного психического развития), определяет целесообразность участия в подобных судебных спорах специалистов – психологов и психиатров.

В последние годы отмечается устойчивая тенденция к увеличению количества судебно‑психологических (СПЭ) и комплексных судебных психолого‑психиатрических экспертиз (КСППЭ) в гражданских делах, связанных с защитой прав и интересов детей при расторжении брака или при раздельном проживании родителей. На практике такого рода экспертизы проводятся в судебно‑психиатрических экспертных учреждениях Минздравсоцразвития России, судебно‑экспертных учреждениях при Минюсте России, в психолого‑медико‑социальных центрах и других государственных образовательных учреждениях; иногда для производства таких экспертиз привлекаются преподаватели высших учебных заведений и школьные психологи. Наряду с СПЭ и КСППЭ имеются другие формы участия психологов и психиатров в спорах о воспитании: психологи и психиатры могут непосредственно привлекаться к судебному разбирательству в качестве специалистов, к материалам дела может быть приобщена медицинская документация, содержащая сведения о психическом состоянии ребенка и соответствующие медицинские и психологические заключения.

Между тем отсутствие четкой теоретической базы и ясных методологических принципов производства судебных экспертиз по таким делам препятствует полноценному и эффективному использованию экспертных заключений при принятии ответственных судебных решений. К сожалению, часто такие заключения не отвечают профессиональным стандартам судебной экспертизы и демонстрируют отсутствие научной методологии, эмпирической основы, несоответствие психологической части юридическим запросам, что приводит к многочисленным ошибкам и злоупотреблениям.

С 2002 г. в Отделении судебно‑психиатрической экспертизы в гражданском процессе (руководитель – проф. Харитонова Н.К.) и Лаборатории судебной психологии (руководитель – проф. Сафуанов Ф.С.) Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского активно разрабатываются вопросы теории и методологии КСППЭ по гражданским делам, связанным с семейными спорами о воспитании детей при раздельном проживании родителей, количество которых растет с каждым годом. Настоящая книга – это первая попытка обобщения теоретических исследований и практики производства таких экспертиз.

 

Глава 1

Теория и методология комплексной судебной психолого‑психиатрической экспертизы (КСППЭ) по делам о воспитании детей при раздельном проживании родителей

 

Глава 2

Социально‑психологические особенности семейного конфликта

 

Высококонфликтные разводы

 

Развод, являясь результатом кризисного развития отношений супружеской пары, представляет собой ненормативный кризис семьи, приводящий к ее реорганизации как системы в тех случаях, когда сохранить семью в прежнем составе и прежней структуре не представляется возможным (Карабанова, 2004; Голод, 1995). Как подчеркивает О.А. Карабанова, одной из основных задач, стоящих перед разводящимися супругами, является их эмоциональная сепарация и трансформация эмоциональной привязанности, существовавшей в период супружества, и эмоциональной напряженности, враждебности, чувства гнева, характерных для периода, предшествующего решению о разводе, в сторону устойчивого доброжелательного/ нейтрального отношения к бывшему супругу. В большинстве семей в течение некоторого времени после развода (1–3 года) родители справляются со своими переживаниями и, исходя из интересов ребенка, приходят к соглашению о порядке участия каждого из родителей в воспитании ребенка. Возможность данного соглашения зависит от того, насколько оба родителя, преодолев негативное отношение к бывшему супругу, обиду и чувство мести, окажутся способными пересмотреть сложившиеся прежде модели исполнения своих ролей и принять новые формы взаимодействия как со‑родителей. При этом родители должны смириться с неминуемыми ограничениями ситуации их раздельного проживания: необходимостью корректировать свои планы с учетом планов другого родителя; уменьшением количества времени, проводимого с ребенком (чаще – выходных дней и праздников); отсутствием контроля за ребенком в тот период, когда он находится с другим родителем; влиянием другого родителя и его новой семьи на ребенка. Необходимыми условиями для соглашения являются уважение и высокая оценка существующих отношений между ребенком и другим родителем; способность родителей во время развода объективно относиться к потребностям ребенка общаться с обоими родителями; способность изменить свои эмоциональные ожидания от супружеских к со‑родительским; способность принять новые условия взаимодействия с бывшим супругом, сохраняя гибкость и высокую самооценку (Steinman, Zemmelman, Knoblauch, 1985).

В ситуации развода наличие конфликта между родителями является нормой (Kelly, Emery, 2003). В последующем выраженность конфликта уменьшается в течение 2–3 лет после развода по мере эмоционального освобождения родителей и принятия новой ситуации. При этом выделяются различные формы возможного взаимодействия родителей в вопросах воспитания. Около 25–30 % родителей после развода оказываются в состоянии сотрудничать в выполнении родительских обязанностей, что выражается в совместном планировании, гибкости, частых коммуникациях, касающихся детей, координации планов и действий. Более половины разведенных родителей выполняют свои функции параллельно друг другу, не стремясь к сотрудничеству, но и не препятствуя друг другу в общении с детьми и их воспитании. Хотя наиболее предпочтительно для детей кооперативное родительство, они также преуспевают при параллельном, если каждый из родителей осуществляет адекватное воспитание (Hertherington, 1999; Hertherington, Kelly, 2002; Maccoby, Mnookin, 1992; Whiteside, Becker, 2000).

В то же время выявляется определенный процент семей (8–12 %, по зарубежным данным), в которых через 2–3 года после развода уровень конфликта между родителями остается высоким, а родители не могут прийти к соглашению о порядке воспитания детей (Hetherington, 1999; King, Heard, 1999; Maccoby, Mnookin, 1992). В этих высококонфликтных случаях развод и связанные с ним судебные разбирательства часто приобретают характер «военных» действий. В этой борьбе, в которой дети являются одновременно целью и оружием, свидетелями и участниками, они подвергаются наибольшему риску испытать все негативные последствия развода.

С конца 80‑х гг. прошлого века семьи с вовлечением детей в конфликтные отношения между супругами и нарушением детско‑родительских отношений стали выделяться в отдельную группу высококонфликтных разводов («high‑conflict divorce») и рассматриваться как наиболее травматичные для ребенка.

Выделяются следующие признаки высококонфликтного развода:

– амбивалентное отношение родителей к расторжению брака;

– выраженные личностные и/или психопатологические особенности родителей (наиболее часто – личностные расстройства, проблемы с алкогольной зависимостью);

– высокий уровень недоверия друг к другу, вербальной и физической агрессии; трудности в коммуникации и кооперации по поводу заботы о детях спустя 2–3 года после разрыва;

– длительные судебные разбирательства о порядке воспитания детей.

 

Наиболее характерной для этой группы разводящихся родителей является неспособность сфокусироваться на нуждах детей и отстраниться от своих собственных проблем, а также неспособность защитить ребенка от собственного эмоционального недовольства, злости или от участия в родительских конфликтах (Johnston, Roseby, 1997). «Родители не способны использовать расторжение брака для решения имеющихся в них или между ними проблем и застывают в тупике. В результате спор об опеке становится новой формой их взаимоотношений» (Johnston, 1994, с. 7–12).

В штате Айдахо, США, Айдахо‑протокол определяет высококонфликтные разводы как континуум, в котором родительский конфликт находится между: 1) вербальной агрессией, попытками ограничить общение ребенка с другим родителем, попытками сформировать коалицию с ребенком, обращениями в суд и 2) физическим и сексуальным насилием, употреблением наркотиков, серьезными психическими нарушениями у одного из родителей. Дополнительными признаками высококонфликтного развода являются отказ ребенка встречаться с одним из родителей, неспособность родителя отделить нужды ребенка от своих, обращения в организации по защите прав, смена адвокатов и т. д. (Brandt, 1998).

В докладе Объединенного Комитета Канады (1999) высококонфликтные разводы определяются как включающие длительные эмоциональные конфликты с высоким уровнем агрессии и недовольства; хронические разногласия о родительских функциях; повторяющиеся голословные заявления о неспособности хорошо выполнять родительские обязанности; историю невыполнения судебных решений.

В семьях, которые не могли прийти к соглашению об опеке над ребенком, каждый родитель испытывает огромное недоверие к способности другого родителя заботиться о ребенке. Многие приписывают другому родителю прямое пренебрежение интересами ребенка, имеют место голословные обвинения в сексуальных домогательствах и физическом насилии. Родители отрицают способность другого родителя к кооперации и совместному планированию вопросов, связанных с воспитанием. Формы коммуникации между родителями простираются от сопротивления любому обсуждению, страхов и избегания друг друга до открытой агрессии. При этом в большинстве таких семей при ссорах, сопровождающихся физической агрессией, присутствуют дети (Johnston, Campbell, 1988). Конфликт в период развода имеет три области измерения: содержание конфликта (имущественный спор, вопросы финансовой поддержки, вопросы общения с детьми); тактика (уровень вербальной и физической агрессии, обращения к специалистам, обращение в суд); эмоциональное содержание (степень негативных отношений друг к другу). Крайние варианты каждой из областей измерения являются патологическими (Johnston, 1994).

Следует подчеркнуть, что обращение родителей в суд с иском о порядке определения места жительства ребенка и его воспитания не всегда свидетельствует о высоком уровне конфликта. По мнению Р. Стюарта (2001), при судебных спорах о порядке осуществления родительских прав конфликт может быть более или менее выраженным.

Для невысокого уровня конфликта между бывшими супругами во время судебного процесса характерны следующие признаки (Stewart, 2001).

1) Внешние (характеризующие судебный процесс):

– оба родителя стремятся к тому, чтобы судебных заседаний было минимальное количество;

– отсутствуют попытки одного из родителей ограничить общение ребенка с другим родителем, в том числе попытки забрать ребенка без согласия другого родителя;

– судебное разбирательство является для обоих супругов неприятной, но необходимой формальностью;

– использование поддержки семьи и друзей для уменьшения конфликта.

2) Внутренние (характеризующие каждого из родителей, их взаимоотношения и отношения с ребенком):

– оба родителя способны отделять нужды ребенка от своих;

– оба родителя понимают важность общения ребенка с каждым из них;

– оба родителя демонстрируют толерантность и способны сотрудничать в вопросах, касающихся детей;

– родители способны контролировать негативные эмоции и выражают их с минимальными проявлениями агрессии вне присутствия детей.

 

Для высокого уровня конфликта во время судебного процесса характерны следующие признаки:

1) Внешние:

– попытки ограничить общение ребенка с другим родителем;

– большое количество судебных заседаний;

– большой объем материалов дела;

– привлечение нескольких адвокатов или их замена во время процесса;

– длительность судебного процесса;

– привлечение к процессу правовых или общественных организаций, занимающихся защитой прав детей; средств массовой информации;

– наличие решений суда и истории их невыполения.

2) Внутренние:

– психопатология у одного или обоих родителей в анамнезе (депрессия, злость, отгороженность, аутистическое поведение);

– сведения об агрессивном или жестоком поведении в отношении членов семьи;

– высокий уровень недоверия к способности бывшего супруга быть хорошим родителем;

– высокий уровень конкуренции в браке и после развода;

– враждебные отношения между родителями с вербальной и физической агрессией;

– неспособность отделить нужды ребенка от своих и недостаточное чувство границ;

– ригидность в оценке психологических потребностей ребенка;

– стремление привязать ребенка к себе и «оторвать» его от другого родителя.

– тенденция вовлекать детей в конфликт.

 

К.Б. Гаррити и М.А. Барис (Garrity, Baris, 1994), проанализировав работы предыдущих исследователей и собственный опыт, предложили шкалу, описывающую пять уровней выраженности конфликта между родителями в разведенных семьях.

При минимальном уровне конфликта родители способны отделять нужды ребенка от своих собственных; признают важность отношений ребенка с другим родителем; считают другого родителя достаточно компетентным в вопросах воспитания и способны к кооперации с ним; контролируют негативные эмоции к другому родителю и решают конфликт с использованием социально приемлемых способов выражения недовольства.

При умеренно выраженном конфликте родители могут считать другого родителя недостаточно компетентным; ссоры между родителями могут происходить в присутствии ребенка; могут иметь место попытки вовлечения ребенка в родительский конфликт (попытки очернения другого родителя, расспросы о его личной жизни родителя, попытки сформировать с ребенком коалицию против другого родителя).

Средний уровень конфликта характеризуется частыми ссорами, сопровождающимися словесными оскорблениями без физической агрессии; попытками ограничить общение ребенка с другим родителем; обращениями в суд; большим вовлечением ребенка в конфликт.

При высоком уровне конфликта отношения между родителями враждебные. Имеют место угрозы физической агрессии и кражи детей; попытки сформировать постоянную коалицию с ребенком; длительные судебные разбирательства. Дети вовлечены в конфликт, вследствие чего у них выше риск развития нарушений психического здоровья и личностного развития.

Максимальная выраженность конфликта, по классификации авторов, характеризуется наличием физической агрессии или сексуального насилия, выраженными психологическими или патопсихологическими нарушениями у одного или обоих родителей.

 

2.2. Социально‑психологические особенности разводов, сопровождающихся судебным спором о детях

 

Итак, развод при судебном споре о порядке воспитания, определении места жительства ребенка в случае раздельного проживания родителей чаще всего является высококонфликтным и имеет целый ряд социально‑психологических особенностей, которые отличают его от разводов в общей практике, когда родители, исходя из интересов ребенка, приходят к взаимному соглашению и не препятствуют участию другого родителя в воспитании.

Согласно данным наших исследований (проанализировано 90 КСППЭ), в 25 % семей, прошедших судебную экспертизу в ГНЦ им. В.П.Сербского, отношения между супругами в период совместного проживания характеризовались дисфункциональностью. Было нарушено выполнение семьей основных функций (супружеской, материально‑бытовой, эмоциональной), оба или один из супругов не были удовлетворены семейной жизнью. Например, в некоторых случаях брак был заключен фиктивно в связи с желанием мужчины иметь ребенка. В нескольких семьях на протяжении всего периода существования брачных отношений супруги фактически проживали раздельно.

В исследованных семьях средняя продолжительность совместной жизни супругов до рождения первого ребенка составляла 2,17 года. В 38 % семей причиной регистрации брака была добрачная беременность, что, согласно данным О.А. Карабановой (2004, с. 247), снижает стабильность взаимоотношений между супругами. Конфликтные отношения, приведшие к разводу, начинались до рождения первого ребенка в 10,1 % случаев, на этапе появления детей (возраст старшего ребенка до 2,5 года) – в 36,2 %, в семье с ребенком‑дошкольником – в 33,4 %, в семьях с ребенком – младшим школьником в 11,6 %, в семьях с детьми‑подростками в 8,7 %.

В период, предшествующий разводу, в 31 % семей отношения между супругами характеризовались выраженной эмоциональной напряженностью без проявлений вербальной или невербальной агрессии. Высокий уровень открыто выражаемого недовольства и вербальной агрессии отмечался в 31 % семей, в 10 % семей имели место угрозы, эпизоды физической агрессии – в 20 % семей. Обращения в милицию в связи с побоями имели место в 9 % семей, в 8 % семей хотя бы один из родителей проходил медицинское освидетельствование после избиения супругом. Конфликт между супругами сопровождался материальными претензиями и имущественным спором в 24 % семей. В 17 % семей в супружеский конфликт были вовлечены третьи лица: родственники, друзья, соседи. В 31 % семей имели место уходы одного из супругов из дома в связи с конфликтом.

В период раздельного проживания в изученных семьях происходило усугубление конфликтных отношений. Так, в 59 % семей хотя бы один из супругов был убежден в неспособности другого супруга заботиться о ребенке. В 65 % семей хотя бы один из родителей считал, что общение ребенка с другим родителем наносит вред его психическому здоровью и нравственному развитию. Только в 24 % семей родителями в период, непосредственно следующий за разводом, была достигнута договоренность о порядке общения ребенка с отдельно проживающим родителем. Встречи ребенка с отдельно проживающим родителем были сопряжены с конфликтом между родителями в 64,7 % семей. Участие детей в конфликтах между родителями в период раздельного проживания также возрастало.

В зависимости от уровня конфликта между родителями семьи, направлявшиеся на экспертизу, распределялись следующим образом.

Минимальный уровень конфликта отмечался в 5,06 % семьей. К данной группе были отнесены семьи, в которых супруги контролировали свои негативные эмоции; в отношениях между родителями отсутствовали открыто выражаемая враждебность, физическая агрессия; родители считали другого родителя достаточно компетентным в вопросах воспитания и признавали важность отношений ребенка с другим родителем; были способны к кооперации; не препятствовали другому родителю в общении с ребенком; не вовлекали ребенка в супружеский конфликт.

Умеренно выраженный конфликт также отмечался в 5,06 % семей. Ссоры между родителями не носили характера постоянных конфликтов и длительно существующей враждебности, происходили без физической агрессии, однако могли происходить в присутствии ребенка. Несмотря на то что хотя бы один из родителей мог считать другого недостаточно компетентным в вопросах воспитания, родители не были способны к кооперации, родитель, с которым ребенок проживал, не препятствовал другому в общении с несовершеннолетним.

Средний уровень конфликта отмечался в 11,39 % семей. В период совместного проживания и после развода отношения между родителями характеризовались частыми ссорами, сопровождающимися словесными оскорблениями без физической агрессии. Дети были свидетелями, а часто и участниками конфликтов, родители предпринимали попытки сформировать с ребенком коалицию против другого родителя. После развода родитель, с которым проживал ребенок, пытался ограничить общение ребенка с другим родителем.

Высокий уровень конфликта отмечался в 40,5 % семей. Отношения между родителями носили характер враждебности, отмечались физическая агрессия, побои, обращения в милицию в связи с нанесением телесных повреждений, причинением вреда здоровью. Имели место угрозы похищения детей. Родители пытались сформировать постоянную коалицию с ребенком против другого родителя, очерняя последнего в глазах ребенка.

Максимальный уровень конфликта отмечался в 37,97 % семей. В этих семьях отношения между бывшими супругами характеризовались наличием физической агрессии или сексуального насилия, выраженными психологическими или патопсихологическими нарушениями у одного или обоих родителей, высокой степенью вовлечения ребенка в конфликт с охваченностью негативным, отвергающим отношением к отдельно проживающему родителю. К данной группе были отнесены также семьи, где место жительства ребенка было изменено без согласования с другим родителем и вопреки его желанию.

Большинство судебных споров инициировалось родителями в течение первых двух лет от начала раздельного проживания, в фазу перестройки семьи, по классификации О. А. Карабановой (2004). На наш взгляд, данное обстоятельство обусловлено недостаточным развитием служб психологической помощи семьям в период развода, недостаточной информированностью родителей о негативном влиянии супружеского конфликта и спора о ребенке на психическое и психологическое состояние детей, широким обсуждением в средствах массовой информации судебных споров как оптимального способа разрешения супружеского конфликта.

В целом можно выделить следующие социально‑психологические особенности семейного конфликта, характерные для разводов, сопровождающихся судебным спором о порядке воспитания детей.

Во‑первых, разводы, при неспособности родителей достичь соглашения о порядке воспитания детей, являются высококонфликтными и в большинстве случаев характеризуются высоким уровнем эмоциональной напряженности, вербальной и невербальной агрессии, повышенным уровнем домашней жестокости, которые чаще всего, согласно полученным нами данным, возрастают в постразводный период.

Во‑вторых, в большинстве случаев дети оказываются вовлеченными в супружеский конфликт, являясь его свидетелями или активными участниками. В этой борьбе дети оказываются в психологически сложной ситуации, что повышает у них риск нарушений психического здоровья и личностного развития. У детей при постоянных и выраженных ссорах родителей формируются сложные психологические переживания. С одной стороны, они включают в себя чувство страха, обусловленное скандалами между родителями, протекающими с высоким уровнем раздражительности и взаимных обвинений. С другой – это часто более скрытое, но существенное по своим последствиям для личностного развития ребенка чувство вины, которое возлагают на себя дети за происходящее в семье. Данное чувство может определять желания ребенка стать своеобразным «терапевтом брака», когда дети пытаются утешать родителей или одного из них, используют различные попытки примирить их. Некоторые дети, стараясь меньше досаждать родителям в ситуациях конфликта, осознанно отдаляются от них.

У каждого ребенка в этой ситуации с учетом его возраста, индивидуально‑психологических свойств наблюдается или возрастание потенциала раздражительности, агрессивности, который разряжается на одном из родителей, или существенно нарастает зависимость чаще от родителя, с которым он остается совместно проживать. Вовлечение детей в родительский конфликт во многих случаях сопровождается возникновением психогенных психических расстройств, которые в ряде случаев могут достигать нозологического уровня, проявляясь невротическими реакциями, тревожными и соматизированными расстройствами, расстройствами адаптации, сензитивными идеями отношения к одному из родителей.

Разведенные родители осознанно или неосознанно ищут в детях психологическую поддержку или «союзников», тем самым вовлекают их в конфликт выбора между родителями или конфликт лояльности, что предъявляет к ребенку в психологическом плане слишком сложные требования. Эта особенность межличностных детско‑родительских отношений, несомненно, оказывает существенное влияние на мнение ребенка, которое может не отражать его интерес, а определяется потенциалом психологической зависимости или наведенного эмоционально‑значимым взрослым агрессивно‑враждебного отношения к другому родителю.

В‑третьих, неспособность родителей достичь соглашения о месте жительства детей и порядке их общения с родителем, проживающим отдельно, связана с их личностными особенностями и особенностями взаимоотношений в постразводный период. Клинико‑психологические наблюдения дают основания считать, что участники высококонфликтных разводов чаще имеют выраженные личностные особенности (демонстративность, ригидность, незрелость, возбудимость), которые в ряде случаев достигают степени выраженности личностных расстройств. При этом, с одной стороны, высококонфликтный развод может быть формой проявления данных личностных или психопатологических особенностей. С другой стороны, личностные и психопатологические особенности могут быть формой реакции на стресс, который человек испытывает во время высококонфликтного развода и судебных разбирательств (Johnston, 1994). Характерной особенностью этих родителей является неспособность сфокусироваться на нуждах детей и отстраниться от своих проблем, а также неспособность защитить ребенка от собственного эмоционального недовольства и злости и от участия в родительских конфликтах (Johnston, Roseby, 1997).

В‑четвертых, юридическая система с ее подходом к разжиганию конфликта является по своей сути чуждой для семьи и «интересов ребенка». Как писал в начале прошлого века Б.П. Никонов (1911, с. 61–62), суд «…какбы чувствует, что эти дела совсем не к лицу ему и не ко двору. Суд, привыкший иметь дело с формальными засвидетельствованиями прав и с отношениями чисто вещественного характера, путается и приходит в смущение, когда перед ним предстает семейная жизнь с ее горестями и требованиями, совершенно далекими от какого‑либо юридического формализма. Суд действует в таких делах с неловкостью и неуверенностью близорукого человека». Суд способствует разжиганию конфликта как своими решениями, так и самим судебным процессом. Суд является для участников источником морального давления, особенно с учетом того, что они эмоционально подавлены, находятся в стрессовой ситуации и их самооценка зависит от окружающих. Для участников в суде драматическим образом решается вопрос, кто прав, кто виноват. Сбор каждой из сторон доказательств вынуждает выносить на обсуждение интимные подробности семейной жизни, представлять негативные сведения о другом супруге, обсуждать в ходе разбирательства имевшие место в прошлом инциденты, вырванные из контекста семейной истории. В некоторых крайних случаях слушания превращаются во враждебную перепалку между бывшими супругами. Руководствуясь рекомендациями адвокатов, родители избегают общения друг с другом, фиксируют телефонные разговоры, сохраняют театральные билеты на детские спектакли, чеки из магазинов. Не только родители, но и адвокаты, представляющие их интересы, свидетели, сотрудники органов опеки и попечительства, судьи, эксперты оказываются вовлеченными в конфликт. Они имеют огромную силу влиять на разжигание или уменьшение конфликта в ходе спора и должны осознавать эту ответственность.

Выделенные социально‑психологические особенности, характеризующие различные аспекты конфликта, который привел к судебному спору, определяют основные направления экспертного анализа как для судебного психиатра, так и для судебного психолога.

 

Глава 3

Клинико‑психопатологический анализ психического состояния детей – объектов судебных споров о воспитании