Современное Российское государство и позитивное право: взаимосвязь и взаимодействие

 

1. В отечественной юридической литературе современное Российское государство, со ссылкой на действующую Конституцию, рассматривается, не без определенных оснований, как правовое государство, как некий идеал современной и будущей государственности, которому, по логике вещей, должен соответствовать порождаемый им "правовой идеал" - некий идеал права, своего рода эталон современного права, именуемый нередко позитивным правом, органически связанный и взаимодействующий с правовым государством.

Следует заметить, что если правовому государству в настоящее время исследователями уделяется значительное внимание, то соответствующее ему "идеальное право" в этом плане находится на периферии их внимания.

Каково это "идеальное право"? Какова его природа, формы выражения, сущность и содержание? Каков характер его взаимосвязи и взаимодействия с правовым государством?*(52) Как оно соотносится с традиционными этапами правопонимания, в частности, с позитивным и естественным правом, нормы которого отнюдь не всегда и не всеми исследователями отождествляются с моралью*(53), как это нередко утверждается в литературе?

В попытках нахождения адекватного ответа на данные и им подобные вопросы авторы, занимающиеся данной проблематикой, не сходятся во мнениях относительно того, что собой должно представлять соотносящееся с правовым государством право.

Ибо в одних случаях "идеальное право" в современном его понимании и соотношении с правовым государством едва ли не сводится к естественному праву - своего рода антиподу позитивного права*(54). Утверждается, в частности, что в "классическом юридическом позитивизме понятие правового государства либо отвергается" под тем предлогом, что позитивное право "не может быть выше установившего его государства", либо объясняется через требование "самоограничения государства им же созданным позитивным правом"*(55). Аналогично обстоит дело, по мнению авторов, и в рамках неопозитивизма, где правовое государство "характеризуется как плеоназм, так как любое государство - это предписания позитивного права о публичной власти". И поскольку "неопозитивизм отрицает естественные права человека, то и правовое государство в легистском понимании допускает узаконенный произвол власти"*(56).

В других случаях вопрос об "идеальном праве" нередко обходится стороной или же допускается, хотя и с определенными оговорками, возможность "сосуществования" позитивного права и правового государства. При этом авторы не без оснований утверждают о возможности существования и функционирования "правовой власти", т.е. власти, в значительной мере ограниченной правом, одновременно исходят из необходимости и "разумности" самого государства.

Если не считать "незначительного меньшинства, - писал по этому поводу Г. Еллинек, - серьезно отвергающего государство, государство и его порядок признается людьми разумным". Тот факт, констатировал автор, что "судьбы народов всегда неразрывно связаны с государством, породил убеждение в незаменимости услуг, оказываемых государством, и вследствие этого оно кажется разумным, а потому правомерным"*(57).

2. Не вдаваясь в анализ высказываемых мнений и суждений по поводу того, каким должно быть по своему характеру и содержанию соотносящееся с правовым государством право, обратим внимание лишь на то, что в постановке вопроса о несовместимости "под любым предлогом" классического юридического позитивизма и неопозитивизма с правовым государством, а следовательно, о полной несовместимости и чужеродности позитивного права правовому государству содержится глубокое внутреннее противоречие.

Суть его заключается в том, что при таком подходе к определению характера и содержания соотносящегося с правовым государством права полностью утрачивается традиционная, "генетическая" связь, существующая между государством как таковым, с одной стороны, и порождаемым им правом, получившим название позитивного, или положительного, права, - с другой.

Ведь правовое государство, как бы его ни идеализировали современные политические идеологи и в каком бы, даже самом благожелательном, свете его ни представляли, тем не менее, все же остается и будет оставаться, хотя бы и в идеале, теоретически, а не практически не чем иным, как государством. А если так, то в процессе своего существования и функционирования правовое государство, равно как и любое иное государственное образование, неизбежно будет наряду с другими видами деятельности заниматься правотворческой деятельностью, будет творить свое право. И это право будет, если не вдаваться в утопию и иллюзии насчет природы и характера правового государства как института - "социальной силы, обладающей верховной властью", не чем иным, как позитивным правом со всеми его традиционными признаками и вытекающими из этого последствиями.

Исходя из неразрывной связи и взаимообусловленности государства и позитивного права, в основе которого лежит исходящий от него закон, понимаемый в самом широком смысле слова, а именно - как нормативный правовой акт, можно со значительной долей уверенности предположить, что до тех пор, пока существует государство (независимо от того, именуется ли оно правовым или каким-либо иным, скажем, "культурным государством", которое, как утверждалось некоторыми авторами еще в дореволюционный период, приходит на смену правовому государству*(58)), оно всегда будет соотноситься, хотя и в разной степени, с позитивным правом. Позитивное право всегда будет занимать во внутригосударственной правовой системе весьма важное место и играть значительную роль.

Разумеется, говоря о взаимообусловленности государства и позитивного права, следует иметь в виду, что речь идет не обо всех разновидностях юридического позитивизма, а лишь о государственническом, этатическом позитивизме, который, как отмечает Г.В. Мальцев, "за исходное берет опыт функционирования государственных институтов - законов, прецедентов, судов, парламентов, правительств, чиновников, полицейских и т.д.". Право здесь мыслится, справедливо констатирует автор, "как порождение и инструмент государства; оно, таким образом, этатизируется, подвергается огосударствлению, рассматривается как форма осуществления государственной политики"*(59).

В научной литературе государственнический (этатический) позитивизм рассматривается нередко как "классический" юридический позитивизм*(60), который в отличие от социологического позитивизма, опосредующего связь между обществом и государством, и антропологического позитивизма, акцентирующего внимание на поиске "константных черт и общезначимых человеческих качеств" в подходе к обществу и законам общественной жизни, "ограничивает сферу права актами и действиями агентов государства - от законодателя до гражданина (подданного) государства"*(61).

3. Соотнося "классический" юридический позитивизм, а точнее, его государственническую разновидность, с правовым государством, следует иметь в виду, кроме вышесказанного, тот общеизвестный факт, что позитивное право, равно как и любое иное государственное или правовое образование, никогда не остается "в одной поре" - окостенелым, "раз и навсегда данным", неизменным. Вместе с изменением соотносящейся с ним социально-экономической, политической и иной окружающей его среды позитивное право, будучи порождением прогрессирующей по мере эволюции общества "суверенной власти"*(62), постоянно развивается в направлении (добровольного или вынужденного, под давлением со стороны общества) расширения и углубления своих демократических начал и совершенствуется.

Логично предположить, следуя намеренной или непроизвольной идеализации государственной организации общества на современном этапе в образе правового государства, что исходящее от него позитивное по своей природе и характеру право должно быть таким же "идеальным" позитивным правом, как и само порождающее его государство.

Обращаясь к конституционно декларированному в современной России правовому государству, В.Д. Зорькин не без оснований замечает, что суть этого государства "состоит в таком соединении силы с правом, которое обеспечивает власть права и право власти на всем пространстве действия Конституции РФ" и что к числу "сущностных признаков правового государства" относятся такие, как верховенство права, народовластие и разделение властей*(63).

Полностью разделяя такого рода воззрения на сущность правового государства, одним из основополагающих (сущностных) признаков которого является верховенство права, тем не менее следует поставить вопрос относительно того, каким все же должно быть это соотносящееся с данным феноменом право. То, что следуя элементарной логике, это право должно иметь при "живом" государстве позитивный характер, быть в основе своей положительным правом, особых сомнений не должно вызывать. При этом, несомненно, был прав О.В. Мартышин, утверждая, что "историческое время юридического позитивизма не прошло и никогда не пройдет" уже в силу "его прикладного характера, отмеченного еще Гегелем"*(64).

Однако позитивизм, в том числе этатический, позитивизму рознь.

Ибо если в условиях тоталитарного государства, например в условиях Германии или Италии 30-40-х гг. XX в., он проявляется в одних по своей сути и характеру законах, то в условиях современных, демократических или же именующих себя таковыми государств он "материализуется" в иных по своей сути и содержанию демократических, отвечающих интересам значительной части общества нормативных правовых актах.

Далеко не все разновидности этатического позитивизма, справедливо замечает по этому поводу Г.В. Мальцев, могут быть увязаны с авторитаризмом. Ибо "многие из них, уходя от глобальных политико-правовых проблем, скромно занимались юридико-техническими вопросами и достаточно в этом преуспели"*(65).

Что же касается правового государства, то, как было отмечено, этатический позитивизм воплощается, точнее, должен воплощаться, по логике вещей, в таком же соотносящемся с ним "идеальном" по своей сути и характеру праве.

Такого рода позитивизм можно было бы условно назвать исходя из его особенностей "умеренным" позитивизмом, полагая, что он очень далек от позитивизма тоталитарного и авторитарного государства, который "весьма показательно и мрачно выразился в фашистских концепциях государства и права"*(66), и в то же время превосходит в гуманитарном отношении позитивизм "обычного" буржуазно-демократического государства.

Важнейшими составными частями умеренного позитивизма, соотносящегося с правовой системой правового государства, являются, с одной стороны, естественно-правовые компоненты, возникающие в силу углубления взаимосвязи и взаимодействия позитивного права с естественным правом. А с другой - волевые компоненты, ассоциирующиеся с расширением в условиях глобализации и регионализации сферы регулятивного воздействия на общественные отношения наряду с нормативными правовыми актами правовых договоров, общепризнанных принципов и норм международного права, корпоративных, религиозных и иных актов, исходящих от различных негосударственных и надгосударственных (например, Европейский союз) или межгосударственных (например, СНГ) объединений и их институтов.

4. Говоря о естественно-правовой составляющей в правовой системе правового государства, не следует, как представляется, преувеличивать роль естественного права и его "альянса" с позитивным правом, выразившегося в концепции "естественно-позитивного права".

И в то же время его не следует недооценивать и преуменьшать, что иногда встречается в литературе. В частности, в силу того, что в концепции "естественно-позитивного права", а точнее, в определении ее сущности как "возведенной в закон воли большинства людей, провозглашающих человека, его права и свободы высшей ценностью", "естественное и позитивное право выступает в виде единства внешних противоположностей, а следовательно, разных сущностей"*(67).

Ибо, как свидетельствует политико-правовая практика многих современных государств, независимо от того, декларируются ли они как правовые образования или же не представляются таковыми, роль и значение естественного права, равно как и "естественно-позитивного права", в их регулятивном механизме по мере развития общества не только не понижаются, а, наоборот, постоянно возрастают.

Это нашло свое отражение, помимо других проявлений, в конституционных актах ряда государств, в частности, в действующей Конституции России, отличительной чертой которой, по справедливому замечанию В.Д. Зорькина, "является то обстоятельство, что в ней достаточно четко сформулированы ее концептуальные основы, базирующиеся на естественно-правовом подходе к пониманию права"*(68).

В нарастающем процессе усиления в регулятивном механизме современного государства естественного права и его "синтеза" с позитивным правом угадывается явление, которое издавна исследуется и именуется в западной литературе "мягким позитивизмом" (softpositivism)*(69). Суть его сводится в одних случаях к наличию в позитивном праве, а точнее, в его содержании хотя бы "минимального уровня естественного права", а в других - к признанию отсутствия "резкого контраста между принципами права и правовыми нормами", содержащимися в актах, исходящих от государства, т.е. в актах позитивного права*(70).

Будучи феноменом социальной природы и правосознания человека, порожденного обществом, естественное право не может и не должно противопоставляться позитивному праву как порождению воли и социальных устремлений человека.

Для поверхностного взгляда, рассуждал в связи с этим И.А. Ильин, в отношениях положительного и естественного права может обнаружиться "неизбежный" дуализм, в котором "совестливый, но не вдумчивый человек может усмотреть безвыходность для правосознания". Однако, отмечает автор, это не более чем кажущийся дуализм, который "снимается" уже тем фактом, что "естественное право лежит сокровенным образом в основе положительного, присутствуя в нем, во-первых, в качестве известного "минимума правоты", во-вторых, в лице своих основных категорий и, в-третьих, в виде имманентного, но не разрешенного задания"*(71). Единство положительного и естественного права, заключает исследователь, "уже дано, хотя бы в зачатке, и еще задано в своем целостном и осуществленном виде"*(72).

Находясь в пределах "мягкого" или "умеренного" позитивизма, естественное право и позитивное право не только не противопоставляются друг другу, но и органически сочетаются, дополняют друг друга. При этом если позитивное право проявляется "как реальность, далекая от совершенства", то естественное право выступает как идеал, "представление о том, каким должно быть право"*(73).

Не только в теории правового государства и права, но и на практике позитивное право и естественное право выступают как отражение одной и той же по своей природе и характеру реальности, именуемой правовой реальностью; указывают на различные ее стороны и подходы к ее познанию, а также практическому освоению и продуктивному использованию.

В процессе перманентной взаимосвязи и взаимодействия естественного и позитивного права первое создает морально-нравственную основу второго, указывает на его жизненно важные, ценностные ориентиры и в известной мере оказывает соответствующее воздействие на процесс правотворчества - процесс появления позитивного права, а также на процесс его реализации, особенно правоприменения.

В свою очередь, позитивное право не остается пассивным и безучастным по отношению к естественному праву. Будучи реально заинтересованным в расширении и углублении своей морально-нравственной основы, позитивное право, соотносящееся с правовым государством, не только закрепляет различные положения естественно-правовой теории и самого естественного права, но и создает необходимые условия для их полной реализации.

В этом смысле позитивное ("положительное") право, по справедливому замечанию И.А. Ильина, "по существу своему" проявляется как "организованная попытка формулировать естественное право"*(74). Духовно-жизненная важность этого дела, пояснял автор, "сознание его ответственности и уверенность в том, что такая формула едина, составляют то духовное основание, которое побуждает людей сосредоточиться на строгой - формальной регулированности самого порядка, в котором создается право"*(75). Во всех случаях расхождения положительного права с естественным, заключал ученый, первое - положительное право "оказывается суррогатом" второго - естественного права. И "если это расхождение обостряется до конфликта, то положительное право может предстать сознанию в роли "ложного" права, лжеправа, или "самозванца"*(76).

Разумеется, для правовой системы правового или любого иного рассматриваемого в качестве своеобразного эталона государства было бы идеальным не только отсутствие "расхождений" между позитивным и естественным правом, "обостряющихся до конфликтов", но и их полное совпадение по своей сути, содержанию и назначению.

Однако было бы иллюзией уповать на такое совпадение, имея в виду "заложенные" уже на "генетическом" уровне, реально существующие между позитивным и естественным правом "расхождения".

Главное между тем заключается не в том, чтобы предугадывать возможность их полного совпадения или, наоборот, несовпадения в будущем, а в том, чтобы не допускать их противопоставления в каких бы то ни было формах и под каким бы, то ни было, даже самым благовидным, предлогом. В частности, под предлогом, как это было при разработке и принятии Конституции РФ 1993 г., использования "естественно-правовой конструкции прирожденных и неотчуждаемых прав человека" в целях преодоления "инерции доминировавшего в советский период легистского подхода к праву, отождествлявшего право с любым велением официальной власти"*(77).

Ведь в конечном счете позитивное право и естественное право, несмотря на имеющиеся между ними "расхождения", будучи соответственно порождением воли, разума и природы и вместе с тем, будучи носителями одной и той же - морально-правовой - культуры, призваны выполнять одинаковые в регулятивном отношении социальные функции и решать одни и те же стоящие перед обществом задачи.

В силу этого в рамках "умеренного" позитивизма речь должна идти прежде всего не о выявлении и рассмотрении "расхождений" позитивного и естественного права, а о нахождении дальнейших путей их последовательного сближения*(78).

В течение весьма длительного, даже по историческим меркам, периода развития общества общая теория права утверждала, а политике-правовая практика подтверждала всю бесплодность и бессмысленность попыток противопоставления естественного права как "необходимой формы духовного бытия" человека и позитивного права как юридического феномена, задачей которого является "принятие в себя содержания естественного права" с тем, чтобы "развернуть его в виде ряда правил внешнего поведения"*(79).

Изначально, выступая по отношению друг к другу в образе своего рода оппонентов, позитивное право и естественное право на протяжении всего периода своего "сосуществования" и функционирования, хотя и в разной степени, но постоянно взаимодействовали и дополняли друг друга*(80). По мере развития общества, государства и права на основе анализа наметившихся тенденций в государственно-правовой сфере со значительной долей вероятности можно предположить, что их взаимосвязь и взаимодействие будут не только не ослабевать, а, наоборот, еще больше расширяться и углубляться.

5. Аналогичные изменения, судя по формирующимся в современном мире тенденциям развития правовых систем, в обозримом будущем могут происходить не только в сфере естественно-правовых, но и в области проявления волевых компонентов "умеренного" позитивного права, ассоциирующихся, с одной стороны, с расширением и углублением демократических основ правотворческого процесса - процесса формирования и развития позитивного права, а с другой - с расширением и активным функционированием, наряду с законами и другими традиционными нормативными правовыми актами, круга "волевых" источников, содержащих в себе нормы положительного права.

Часто считали, писал по этому поводу в своей "Энциклопедии права" Г. Пухта, что законы являются едва ли "не единственным источником права, и дошло даже до того, что некоторые обыкновенно называли каждое юридическое положение законом"*(81). Думали, рассуждал автор, что "совершенное юридическое состояние может быть достигнуто только при одном условии, чтобы все юридические положения были выражены в законах"*(82). Такого рода воззрение, вполне резонно заключал исследователь, "имеет против себя как действительный опыт, так и невозможность подобного предприятия", поскольку у каждого народа "наряду с законодательством будет сохраниться, развиваться и находить себе приложение масса юридических убеждений вне промульгации".

В условиях формирования правового государства как некоего идеала современного государства соотносящееся с ним позитивное "волеустановленное" право вместе со своими источниками не может по логике вещей оставаться в прежнем, свойственном доправовому государству виде, не может не соотноситься с ним и не изменяться вместе с ним.

Под влиянием множества самых различных внутренних и внешних, объективных и субъективных факторов наряду с процессом развития государственного механизма одновременно идет процесс развития и саморазвития исходящего от него и, соответственно, соотносящегося с ним позитивного права.

Это вполне закономерный и естественный процесс, связанный, во-первых, с расширением круга "волеустановленных" источников "умеренного" позитивного права в виде правовых договорных актов, правовых обычаев, правовых актов, исходящих от надгосударственных и межгосударственных институтов, и т.д.; а во-вторых, с более широким и более активным использованием в регулятивном механизме современного государства общепризнанных принципов и норм международного права, а также обычаев международного права, юридическое содержание которых составляют нормы права*(83).

Разумеется, волевые компоненты "умеренного" позитивного права, как и любой иной правовой системы в целом, имеющей относительный, а не абсолютный характер*(84), не следует преувеличивать, но в то же время их не следует по сравнению с естественно-правовыми компонентами искусственно, как это иногда имеет место в литературе, противопоставляющей позитивное и естественное право, преуменьшать.

Необходимо вместе с тем иметь в виду, как верно подмечает В.М. Сырых, что позитивное право как волеустановленное право может быть эффективным и "действительным" не во всех, а только в определенных случаях. А именно, во-первых, тогда, когда "оно является разумным, т.е. обладает всеми признаками объективного права", содержание которого составляют "общие правовые принципы, присущие всем экономическим отношениям", а также специфические правовые требования, определяемые содержанием соответствующего экономического отношения"; а во-вторых, когда это "волеустановленное право" реализуется в "непосредственно-практической деятельности в качестве правовой основы конкретных правовых отношений"*(85).

Что же касается исторической перспективы волевых компонентов "умеренного" позитивного права, равно как и эволюционизирующего юридического позитивизма, который сформировал за последние столетия "достаточно сильное, самостоятельное юридическое мировоззрение, ставшее господствующим во многих странах мира"*(86), то их судьба, а вместе с тем их характер и содержание будут полностью предопределяться сущностью, содержанием и назначением соотносящегося с ними будущего государства.

Российское государство в этом отношении не является исключением. Независимо от того, идет ли речь о современном или будущем Российском государстве, оно всегда предопределяло, и впредь будет предопределять не только формально-юридическую, но и содержательную, а вместе с ней и сущностную сторону формулируемого им права. Именного этим, помимо всего прочего, предопределяется характер взаимосвязи и взаимодействия современного Российского государства и генерируемого им "умеренного" позитивного права.