Лекция: научное наследие М. В. Ломоносова

План

1. Общественно-политические и теоретико-методологические взгляды М.В. Ломоносова.

2. Историческая концепция М.В. Ломоносова.

       I. Общественно-политические и теоретико-методологические взгляды

       Ломоносов Михаил Васильевич (1711-1765), уроженец Архангельской губернии, выходец из поморской семьи. В 1730 г. покинул родной дом и поступил в Славяно-греко-латинскую академию. В числе наиболее способных учеников его направили в академическую гимназию в Петербург, а вскоре командировали на учебу в Германию, где Ломоносов обучился немецкому и французскому языкам. По возвращению на родину, он прошел путь от адьюнкта до академика, оставив труды в области математики, физики, химии, астрономии, географии, геологии, биологии, языкознания. Не случайно А.С. Пушкин назвал Ломоносова первым русским университетом.

       Общественно-политические идеалы Ломоносова соответствовали эпохе. Он был монархистом и приветствовал сильную власть просвещенного самодержца. Эталоном для него служил Петр Великий. В своем «Слове похвальном блаженного памяти государя императора Петра Великого» Ломоносов уподобил Петра самому Богу. Ученый считал самодержавие прогрессивной силой в истории России. Ослабление самодержавия неизбежно приносило России беды, а усиление – благо.

       Историческими изысканиями Ломоносов стал заниматься со второй половины 1740-х годов и продолжал их до конца жизни. Перу Ломоносова принадлежат «Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи», «Краткий Российский летописец с родословием» и 1-й том труда «Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава I» (утрачен очерк Ломоносова о событиях Смутного времени).

       Ломоносов придерживался утилитарного подхода к исторической науке. История, по его мнению, должна была предоставить поучительные примеры для практической деятельности: история «дает государям примеры правления, подданным – повиновения, воинам – мужества, судиям – правосудия, младым – старых разум, престарелым – сугубую твердость в советах». Такой подход дополнялся патриотическим целеполаганием. Ломоносов, по замечанию Н.Г. Чернышевского, хотел служить не чистой науке, а только отечеству. По заключение П.Н. Милюкова, Ломоносов был панегириком, видевшим задачу истории в возвышении предков и моральном поучении современников.

       Методологические принципы Ломоносова не отличались разнообразием. Объяснение исторических фактов он сводил к мотивам и психологии исторических деятелей. Не смотря на сложные отношения Ломоносова с представителями церкви, его работы не были свободны от мотивов провиденциализма. Например, монгольское иго Ломоносов объяснял, кроме прочего, промыслом Божим. Методологическая оснащенность и профессиональные навыки Ломоносова были недостаточными, чтобы на равных с квалифицированными историками заниматься изучением прошлого. По словам В.О. Ключевского, Ломоносов хотел сделаться «русским Ливием, который бы открыл миру древность и славу русского народа». Он стремился уловить дух русской истории, и это был прием оратора или поэта, но, добавим, не историка.

       II. Историческая концепция М.В. Ломоносова.

       В 1749 г. президент Академии наук К.Г. Разумовский поручил В.Л. Ломоносову дать заключение на подготовленный доклад Миллера «О происхождении народа и имени Российского». Основные тезисы доклада, основанного на преданиях скандинавских саг и русских летописей, сводились к следующему. Во-первых, славянские племена, пребывавшие в совершенной дикости, были вытеснены от Дуная к Днепру и заселили территории, занятые финнами. Во-вторых, варяги, являвшиеся уроженцами Скандинавии, были приглашены новгородцами и в последствии узурпировали власть. В третьих, именно скандинавы во главе с Рюриком создали на Руси государственность. Также как Байер, Миллер черпал аргументы из символической этимологии, выводя наименование варягов-руси от финского термина «россалайне», которым у финнов обозначались шведы. Имена Аскольда и Дира он представлял в виде судьи («осколд») по имени Диар. Название города Холмогоры Миллер выводил от скандинавского Голмгардия, города Изборска – от скандинавского Иссабург. Как отмечал позже В.О. Ключевский, Миллер обострил выводы Байера и придал положениям норманнской теории щекотливую для русского самолюбия форму.

       Ознакомившись с докладом, Ломоносовым указал на то, что Миллер основал свой доклад на вымысле. Норманнская теория в изложении Миллера прозвучала в момент, когда в Петербурге еще были раздражены воспоминаниями о немецком засилье в годы царствования Анны Иоанновны. По предположению Л.В. Черепнина, Ломоносов воспринимал засилье карьеристов из числа немецких выходцев в Академии наук как своего рода проявление неизжитого еще режима бироновщины. К тому же Ломоносов опасался, что версия Миллера о правлении шведа Рюрика и его потомков на Руси может вызвать осложнения династического или дипломатического свойства. Ломоносов вступил в полемику с Г.Ф. Миллером, чей доклад показался ему односторонним и оскорбительным. Особое раздражение Ломоносова вызвали утверждения Миллера о скандинавском происхождении варягов-руси и финском происхождении имени «русы».

       Полемика по норманнской теории затронула три группы центральных вопросов: 1) о роли внутренних причин и варягов в процессе формирования и развития Древнерусского государства, 2) о степени норманнского влияния на развитие социальных отношений и культуры, 3) о происхождении имени «Русь», русского народа. Именно Ломоносову удалось показать несостоятельность норманнской теории. Предложенная Ломоносовым историческая схема, с одной стороны, включала в себя вполне оправданную постановку центральных вопросов и, с другой, предполагала довольно вольные ответы на них.

       Ломоносов отмечал, что все народы начинаются не от имени, но имена даются уже существующим народам. Славяне также имели древнюю историю еще до того, как о них стали упоминать древние авторы. Славянские племена имели смешанный состав и были известны под различными именами. Ломоносов обращает внимание на сходство имени «россияне» с именем россы или по-гречески «роксоланы». О них упоминалось в сочинениях Плиния и Страбона. По предположению Ломоносова, этот древний народ жил между Доном и Днепром, откуда часть роксолан распространилась к северу, дойдя до Балтийского моря и озера Ильмень. Таким образом, в древности роксоланская земля простиралась от Черного моря до Балтийского. Версия о происхождении Руси из Приазовья подтверждалась Ломоносовым наличием на юге России топонимов с корнем «рос»: город Старая Русса и река Рось. Отсутствие упоминаний роксолан-русов у древних авторов в IV – IX веках Ломоносов объяснял торжеством варваров в Европе и скудостью письменных свидетельств.

       Ломоносов предложил собственную интерпретацию варяжского призвания. Ученый отрицал этническое содержание термина «варяги». Под варягами он понимал всех жителей с побережья Варяжского (Балтийского) моря. Опираясь на малодостоверные сведения польского хрониста XVI в. М. Кромера, Ломоносов предположил, что, помимо варягов скандинавских, существовали варяги-россы, жившие на юго-восточном побережье Балтийского моря (на территории Восточной Пруссии). Своё имя пруссы или поруссы они получили потому, что жили подле славянского племени руссов.

       Ломоносов знал, что в скандинавских источниках отсутствуют упоминания имени Рюрика, на что он указывал в ходе полемики Миллеру. Как предположил Ломоносов, князь славянского племени пруссов Рюрик мог происходить от римского императора Августа. Славянского князя Рюрика, имевшего такую родословную, и пригласили в 862 г. новгородцы. Это была мирная передача власти славянским сородичам. Ломоносов не оспаривал, что некоторые первые русские правители носили скандинавские имена.В ту пору варяги-славяне нередко женились на скандинавках и, чтобы угодить женам, давали своим детям скандинавские имена. В целом же в славянском языке не заметно особого влияния скандинавской речи. Таким образом, выходец из Пруссии славянский князь Рюрик основал на Руси государство и самодержавие.

       Ломоносовская схема варяжского вопроса будет опровергнута исторической наукой. Прусская гипотеза, составленная из наивной исторической аргументации, также не получит всеобщего признания.

       Вывод

       Современник Ломоносова А.Л. Шлёцер, немало претерпевший от русского гения, называл своего недоброжелателя «совершенным невеждой во всем, что называется историческою наукою». Историография XIX века в целом с некоторым снисхождением оценивала Ломоносова в амплуа историка. Например, С.М. Соловьев отводил Ломоносову самое почетное место в истории русской науки в эпоху её начальных трудов, однако, считал Соловьев, «могучий талант Ломоносова оказался недостаточным при занятии русской историей». В советской историографии в пору её становления давалась осторожная положительная оценка историческим трудам Ломоносова, правда, позже усилиями ряда ученыхвклад Ломоносова в историческую науку оценивался в панегирических тонах. Отдельные историографы присвоили Ломоносову лавры основоположника отечественной исторической науки. Современная историография, признавая некоторые исходные догадки и методологическую интуицию Ломоносова заслуживающими внимания, в целом скептически оценивает историческое наследие выдающегося ученого. Исторические труды Ломоносова характеризуются как литературные произведения на мотивы русской истории.